А что, если за этим ящиком стоит еще один ящик с галетами? Это
обеспечило бы меня провизией на самый большой срок. Что, если так? Почему бы
и нет? Вполне может быть! При нагрузке судна считаются не с сортом товаров,
но исключительно с их весом и формой упаковки, а потому самые разнородные
предметы оказываются рядом благодаря размерам ящика, тюка или бочки, в
которую они заключены.
Я знал об этом, но отчего не предположить, что два совершенно
одинаковых ящика галет стоят рядом?
Но как убедиться в этом? Я не мог пробраться за ящик, даже пустой.
Я уже говорил, что он плотно закупорил то небольшое отверстие, через
которое я пролез в трюм. Я не мог ни взобраться на ящик, ни подлезть под
него. "Вот что,-- воскликнул я, неожиданно сообразив: -- я пролезу через
него!"
Это было вполне выполнимо. Доска, которую я оторвал и которая
составляла часть крышки, оставила дыру -- я мог свободно пролезть в нее.
Верх ящика был обращен как раз ко мне, и, всунув в него голову и плечи,
я могу пробить отверстие в его дне. И тогда я увижу, стоит ли там второй
ящик с галетами.
Я не стал медлить с приведением своего плана в исполнение: расширил
отверстие, пролез в него и пустил в ход нож. Мягкое дерево легко уступало
клинку, но, поработав немного, я сообразил, что следует действовать совсем
по-другому. Дело в том, что доски днища держались только на гвоздях.
Несколькими ударами молотка можно было вышибить их без труда. У меня не было
молотка, но я заменил его не менее крепким орудием -- каблуками. Я лег на
спину и стал так колотить ногами по днищу, что одна из досок отошла, хотя и
не совсем -- ее держало что-то твердое, стоящее позади ящика.
Затем я вернулся в прежнее положение и проверил то, что сделал. Да, я
сорвал доску с гвоздей, но она еще держалась и мешала мне узнать, что
находится за ней.
Я напряг все силы, надавил на нее и рванул в сторону, а потом вниз,
пока не открылось отверстие, достаточное, чтобы просунуть руки. Да, там
стоял ящик -- большой, грубо сколоченный, похожий на тот, через который я
только что пробрался. Но надо было еще определить его содержимое. Снова
собрал я все силы и привел доску в горизонтальное положение так, чтобы она
больше не мешала мне. Другой ящик отстоял от первого не больше чем на два
дюйма. Я устремился к нему со своим ножом и скоро пробил ящик.
Увы! Надежда найти галеты разлетелась, как дым. В ящике лежала какая-то
шерстяная ткань -- не то сукно, не то одеяла,-- притом так плотно
упакованная, что твердостью напоминала кусок дерева. Там не было галет, и
мне оставалось довольствоваться сокращенным пайком и по возможности
растягивать дольше тот запас, который был в моем распоряжении.
-==Глава XXIX. ЕМКОСТЬ БОЧКИ==-
Следующим моим делом было уложить галеты обратно в ящик -- вне ящика
они создавали большое неудобство, занимая больше половины всего помещения. У
меня едва хватало места, чтобы повернуться, поэтому я поспешил положить все
галеты на прежнее место. Мне пришлось сложить их правильными рядами, но не
горизонтально, как они лежали раньше, а вертикально, потому что ящик теперь
стоял на боку, и я придал галетам такое положение, в какое их укладывают в
пекарнях. Конечно, это не имело особого значения, потому что они занимали
столько же места, лежали они плоско или стояли на ребре. В этом я убедился,
когда уложил тридцать одну дюжину и четыре штуки. Ящик был снова полон, и
еще оставалось небольшое пустое пространство в углу; этого пространства
хватило бы ровно на восемь съеденных мною галет.
Теперь я точно знал, сколько провизии лежит у меня в "кладовой". При
норме около двух галет в день я смогу продержаться немного более шести
месяцев. Это будет не слишком роскошная жизнь, но я решил съедать даже
меньше -- у меня не было уверенности в том, что мои лишения не продлятся
больше шести месяцев. Я твердо решил, что ограничусь в любом случае двумя
штуками в день, а в те дни, когда мне легче будет переносить голод, я буду
экономить по четверти, или по половине, или даже по целой галете. При такой
экономии я смогу протянуть гораздо дольше.
Решив таким образом вопрос о пище, следовало выяснить, сколько воды
могу я выпивать в день. Сначала мне это казалось непосильной задачей. Каким
способом измерить остаток воды в бочке? Это была старая винная бочка --
такие употребляются на судах для перевозки пресной воды для команды,-- но я
ведь не знал, какую жидкость она содержала раньше, и поэтому не мог
определить на глаз емкость бочки. Знай я емкость, я мог бы приблизительно
определить, сколько я выпил и сколько еще осталось. Особая точность здесь не
требовалась.
Я хорошо помнил "таблицу мер жидкостей", и недаром это была самая
трудная из таблиц для заучивания наизусть. Немало я получил в школе розог,
пока научился повторять ее с начала до конца. Наконец я вытвердил ее так,
что мог произнести всю без запинки...
Я знал, что винные бочки бывают самых различных размеров, смотря по
сорту вина, которое в них налито. Я знал, что спиртные напитки -- бренди,
виски, ром, джин, а также вина -- херес, портвейн, мадера, канарское, малага
и другие сорта -- перевозятся в бочках разной емкости, но обычно винная
бочка содержит около сотни галлонов. Я даже вспомнил, сколько галлонов
обычно полагается на каждый сорт, так как наш школьный учитель, великий
любитель статистики, очень подробно обучал нас мерам жидкостей. Если бы я
только знал, какое вино раньше возили в этой бочке, я бы моментально сказал,
сколько она вмещает. Мне показалось, что от бочки пахнет хересом.
Я вынул затычку и попробовал воду на вкус. Раньше я и не думал
разбираться в ее вкусе. Как будто это херес, но может быть и мадера, а тут
уж разница в несколько галлонов -- очень важный момент при подсчете. Нет, я
не мог положиться на собственное суждение и сделать его основой для
подсчета. Надо было придумать что-нибудь другое.
К счастью, наш школьный учитель обучил нас еще и другим правилам
измерения емкости.
Я всегда удивлялся тому, что в школах простые, но полезные научные
факты остаются в стороне, в то время как бедным мальчикам вколачивают в
головы бесполезные и нелепые стишки. Без всякого колебания скажу, что
обыкновенные таблицы мер, которые можно выучить за неделю, имеют гораздо
большую ценность для человека -- даже для всего человечества,-- чем отличное
знание мертвых языков. Греческий и латынь -- вот истинные преграды для
развития наук!
Итак, я уже сказал, что наш старый учитель передал нам некоторые
сведения, касающиеся измерений, и, к счастью, они остались у меня в памяти.
Я знал объем куба, параллелепипеда, пирамиды, шара, цилиндра и конуса
-- последнее было мне теперь нужнее всего.
Я знал, что бочка -- это два конуса, то есть два конуса, усеченных
параллельно основаниям, которые расположены одно против другого. Зная, как
измерить обыкновенный конус, я, конечно, знал, как измерить и усеченный.
Чтобы вычислить емкость бочки, нужно знать ее высоту (или половину
высоты), длину окружности ее основания и длину окружности самой широкой
части. Зная все это, я мог сказать, сколько в нее войдет воды,-- другими
словами, я мог сосчитать, сколько она содержит кубических дюймов жидкости.
Узнав эту цифру, мне оставалось разделить ее на шестьдесят девять с чем-то и
получить число кварт[33], а затем простым делением на четыре превратить
кварты в галлоны, если мне понадобится вычислить емкость в галлонах.
Значит, необходимо найти три основные величины, и тогда я сумею
определить емкость бочки. Но в этом-то и заключалась вся трудность. Как
найти эти три величины?
Я мог бы еще определить высоту, потому что это было для меня достижимо.
Но как определить окружность в середине и по краям? Я не мог ни перебраться
через верх бочки, ни подлезть под нее. И то и другое было для меня
недоступно. Кроме того, передо мной была еще одна трудность: мне нечем было
мерить -- ни линейки, ни шнура, то есть никакого инструмента, которым можно
было бы определить количество футов или дюймов. Так что, если бы я даже мог
обойти вокруг бочки, все равно я оказался бы в затруднении.
Однако я решил не сдаваться, пока не придумаю чего-нибудь. Это занятие
поможет мне развлечься. И, кроме того, как я уже говорил, это было делом
первейшей важности. К тому же старик учитель внушал нам, что настойчивость
часто приводит к успеху там, где успех кажется невозможным. Вспоминая его
наставления, я принял решение не отступать, пока не иссякнут последние силы.
Поэтому я продолжал упорствовать и, скорее чем можно рассказать об
этом, открыл способ измерить бочку.
-==Глава XXX. ЕДИНИЦА МЕРЫ==-
Прежде всего мне необходимо было узнать длину диаметра, проходящего
через центр бочки, и скоро я нашел способ измерить его. Для этого мне
требовались лишь жердочка или палка достаточной длины, чтобы ее можно было
ввести в бочку в самом широком месте. Мне было ясно, что, вставив такую
палку в дыру с одной стороны бочки и доведя ее до противоположной стенки --
в точке, диаметрально противоположной этой дыре, я получу точный диаметр
серединной части бочки: та часть палки, которая пройдет от стенки до стенки,
и будет диаметром. Найдя диаметр, я помножу его на три -- и получу
окружность. В данном случае мне нужен был именно диаметр, а не окружность.
Конечно, при обыкновенных условиях, когда бочка закупорена, легче измерить
ее окружность в самом широком месте, чем найти диаметр. Вообще же годится
любой способ: можно затем либо разделить окружность на три, либо умножить на
три диаметр -- результат для большинства практических целей будет один и тот
же, хотя математически это не совсем точно.
По чистой случайности одно из просверленных мною отверстий находилось
как раз на середине бочки.
Но где найти палку, спросите вы, где найти это орудие для измерения?
Доска от ящика для галет -- вот вполне подходящий материал, из которого
можно соорудить палку. Я это сразу сообразил и немедля принялся за дело.
Доска имела в длину немного больше двух футов, и ее не хватило бы,
чтобы просунуть через бочку, которая на ощупь была шириной в четыре или пять
футов. Но небольшого ухищрения оказалось достаточно, чтобы преодолеть это
препятствие. Надо отколоть три планочки и соединить их концы -- получится
палка достаточной длины.
Так я и сделал. К счастью, доска легко раскалывалась вдоль волокна. Я
строгал осторожно, стараясь сделать палку не слишком толстой и не слишком
тонкой.
Мне удалось сделать три планки нужной толщины. Я обрезал концы
наискось, обстрогал планки и подогнал их друг к другу, чтобы их можно было
соединить.
Теперь надо было найти два шнурка, а это было самым легким делом в
мире. У меня на ногах красовались башмаки, зашнурованные до самой лодыжки
полосками телячьей кожи, каждая в ярд длиной. Я выдернул их из дырочек и
связал ими планки. Теперь у меня в руках была палка длиной в пять футов --
достаточно длинная, чтобы пройти насквозь через самую широкую часть бочки, и
достаточно тонкая, чтобы пролезть через отверстие. Я немного расширил и его.
"Прекрасно! -- думал я.-- Сейчас мы и определим диаметр". Я поднялся на
ноги. Трудно описать разочарование, которое я испытал, убедившись в том, что
первая из моих операций, казавшаяся самой простой, не может быть выполнена.
Я сразу же увидел, что это невозможно. Не потому, что дыра была слишком
мала, и не потому, что палка была слишком широка. Тут я не сделал никакой
