каком уродстве не могло идти и речи: правильные черты лица, стройные
фигуры атлетов, но рост!.. Не меньше двух метров с лишним! Они шагали
легко, неторопливо, и не было в их движениях жирафьей грации
баскетболистов. Иные, вот в чем дело! Совсем иные.
- Здравствуйте, отроки, - насмешливо пророкотал тот, что повыше.
Кажется, это с ним Мосин столкнулся над стеной.
Отроки нестройно поздоровались.
- А хорошо придумано, Рогволод, - повернулся он ко второму. - Мы их
собираемся искать за Магистралью, а они рядом.
Рогволод, хмурясь, оглядел площадку и, не ответив, направился к
молочно-белому сплюснутому шару на паучьих ножках.
- Во что играем? - осведомился первый. - Впрочем, не подсказывать,
попробую угадать сам. Та-ак. Это, несомненно, должно изображать
темп-установку... Что ж, местами даже похоже. Чуть-чуть. А где
темп-установка, там десант в иные времена. Денис, я правильно рассуждаю?
Денис со свирепой физиономией отряхивал кивер.
- Денис говорит, что правильно, - невозмутимо объявил гигант.
Послышались смешки. - Ну и куда же вы собрались?.. Ничего не понимаю, -
после минутного раздумья признался он. - С одной стороны, кулеврина, с
другой - самолет.
Отроки смотрели на него влюбленными глазами.
- Тогда поглядим, во что одеты Исполнители. Денис, подойди,
пожалуйста.
Мрачный Денис плотно, со скрипом натянул кивер и вышел вперед.
Взрослый рассматривал его, посмеиваясь.
- Слушай, Денис, а ты случайно не Давыдов?
- Давыдов, - выдали Дениса из толпы.
- Серьезно? - поразился гигант. - Что, в самом деле Давыдов?
- Это условно, - нехотя пояснил Денис. - Имеется в виду один из
отряда Давыдова.
- Ну что ж, отроки, - сказал взрослый, - мне нравится, как вы
проводите каникулы. В историю играть надо. И надо, чтобы у каждого был
свой любимый исторический момент. И, наверное, надо сожалеть о
невозможности принять в нем участие.
- Почему о невозможности? - буркнул "Давыдов".
- Потому что момент этот не твой, Денис. Он принадлежит другим людям.
Как твое время принадлежит тебе. Я знаю, ты сейчас думаешь: "Игра игрой, а
гусары бы приняли меня за своего". Мне очень жаль, но в лучшем случае они
приняли бы тебя за ненормального. С чего ты взял, что топоры носили на
портупеях?
Денис с уважением покосился на Мосина. К ним подошла Эврика и
непринужденно поздоровалась со старшими.
- Смотри-ка, и Эврика здесь! А платье в музее взяла?
- Мне подарили, - насупилась девочка.
- Эврика! - Сказано это было с мягкой укоризной.
- Подарили, - упрямо повторила она.
- Да что ты? И кто б это мог такое подарить?
Эврика, закусив губу, рассматривала свои розовые ажурные туфельки.
- Я подарил, - сипло сказал Мосин и вылез из-за механизма.
Это не было подвигом. Просто запираться не имело смысла.
- Меня зовут Ольга, - негромко представился гигант. Мосин решил, что
ослышался: "Ольга? Не может быть! Ольгерд, наверное..." - А как зовут
тебя? И почему я тебя не знаю?
- Меня зовут Сергей, - полным предложением, как на уроке, ответил
Мосин. - Я тут неподалеку... отдыхаю... у папы с мамой, - поспешно добавил
он.
- А как ты сюда попал?
- У меня допуск.
- Какой допуск?
- Условный, - Мосин поспешно предъявил шарик.
Огромный Ольга (Ольгерд?) вгляделся и фыркнул. Отроки с любопытством
сгрудились вокруг Мосина и тоже засмеялись. Копающийся в одном из
приспособлений Рогволод поднял голову.
- Ну и что? - обиженно сказал Тоха. - Почему это не может быть
допуском? Условно же!
Мосин поспешно спрятал шарик. "Ольга", прищурясь, рассматривал
бледно-желтую мосинскую тенниску, на которой было изображено ограбление
почтового поезда.
- Это тоже из музея?
- Из музея, - признался Сергей.
- Слетай и верни, - сказал "Ольга" и больше на него не смотрел.
Мосину бы сказать: "Хорошо, я сейчас" - и двинуться к дыре, но он еще
не верил, что пронесло.
- Ну а теперь объясните мне вот что... - "Ольга" сделал паузу, и
наступила тревожная тишина. - Зачем вы подвели к вашей игрушке энергию?
- Чтобы все по-настоящему, - невинно объяснил Тоха. - А то как
маленькие...
- А вы и есть маленькие, - впервые заговорил Рогволод, причем голос у
него оказался, против ожидания, довольно высоким. - Взрослые должны
понимать, что с энергией не играют.
- Верно, - согласился "Ольга". - Кто у вас Механик? Григ, конечно?
Толпа зашевелилась и пропустила вперед высокого мальчугана в
серебристой куртке, того, что обозвал Мосина реликтом.
- Григ, ты же видел: началась утечка. Почему не отключил установку?
Григ опустил голову и беззвучно пошевелил губами.
- Ничего не понял, - сказал "Ольга". - Ты громче можешь?
- Я пробовал отключить, - еле слышно проговорил Григ. - Она почему-то
не отключается.
Кажется, взрослые испугались.
- По всем правилам, - озадаченно сказал Рогволод, - этот лом работать
не должен.
- А он работает? - тревожно осведомился "Ольга".
Рогволод подошел к нему и протянул что-то вроде обрывка прозрачной
микропленки.
- Цикл! - пробормотал "Ольга", рассматривая ленточку. - Без
преобразователя? От него же корпус один!
- Да что преобразователь! Они его для красоты пристроили, - с досадой
пояснил Рогволод. - Вот где узел!
Он указал на аппарат, отдаленно напоминающий кефирную бутылку
метровой высоты с красивой и сложной крышкой.
- Это что же такое?
Взрослые подошли к "бутылке".
- Я тоже не сразу понял, - признался Рогволод. - Это они напрямую
состыковали списанный "Тайгер-З" и серийную "Тэту".
- Позволь, что такое "Тэта"?
- Игрушка. Для старшего и среднего возраста.
- А последствия? - быстро спросил "Ольга".
- Веер предположений! - раздраженно ответил Рогволод. - Половина
связей в "Тайгере" разрушена, и во что он превратился с этой приставкой, я
не знаю... Последствия... Микросвертка, видимо...
- Но отключить-то ты его сможешь?
- Цикл, - напомнил Рогволод. - Пока не вернется в нулевую точку, не
стоит и пробовать.
Отроки и Мосин напряженно вслушивались в этот малопонятный разговор.
Взрослые посовещались, потом Рогволод принялся объяснять ситуацию кому-то,
на пустыре не присутствующему, а "Ольга" повернулся к ребятам.
- Тебя можно поздравить, Григ, - невесело усмехнулся он. - Не знаю,
правда, каким образом, но ты, кажется, собрал действующую модель
темп-установки.
У отроков округлились глаза, причем Григ был ошарашен больше всех.
- Мне хочется, чтобы каждый понял, что произошло. Во-первых, это не
просто утечка. Это прокол. По счастью, игрушка ваша крайне примитивна, так
что диаметр, я полагаю, невелик - микроны, в крайнем случае, миллиметры.
Но давайте представим на секунду, что все не так. Представим, что
установка работает на неизвестном нам принципе, и прокол можно
использовать для коммуникации. Скажем, один из вас... - "Ольга" подождал,
пока каждый осознает, что речь идет именно о нем, - ...ушел. Ушел ТУДА. И
не вернулся. И не вернется.
На детских лицах отразилось искреннее раскаяние. Никогда в жизни они
не будут больше состыковывать списанный "Тайгер" с серийной "Тэтой" и тем
более подводить к установке энергию. Однако "Ольга" продолжал, и довольно
безжалостно:
- Или противоположный вариант: кто-то с той стороны, причем даже
неизвестно откуда, проникает сюда...
Он строго оглядел ребят и вдруг встретился глазами с Мосиным...
10
...Еще ни разу в жизни Сергей не делал такого стремительного спурта,
и все же ему казалось, что он никогда не добежит до сирени, что "Ольга"
легко, в два прыжка, догонит его и ухватит за шиворот. Но за ним никто не
погнался, только что-то предостерегающе крикнули вслед.
Мосин телом пробил сирень и вылетел во двор учреждения. Сначала он
бежал по кратчайшему пути к дверям служебного входа, потом в нем сработал
какой-то инстинкт, и Сергей резко изменил направление - видимо, хотел
запутать следы. Остановиться он сумел, только свернув за угол. Загнанно
дыша, вернулся, выглянул во двор. Сирень уже не шевелилась, но ему
мерещилось, что вот раздвинут ее сейчас огромные лапы и из листвы выглянет
суровое лицо "Ольги".
Потом он сообразил, что ни Рогволод, ни "Ольга" в дыру не полезут, а
детям тем более не разрешат. Прокол-то, оказывается, опаснейшая штука.
"...и не вернется", - ужаснувшись, вспомнил Мосин слова "Ольги".
И вдруг ему стало нестерпимо стыдно. С кем связался? С кем обмен
затеял? С малышами! Мосин был убит, опозорен в собственных глазах.
Сирень не шевелилась, и Сергей, страшно переживая, поплелся в
лабораторию.
Там он достал из кармана "условный допуск". Что же это они ему такое
подсунули? Ладно еще, если какую-нибудь пробку от бутылки... Сергей
скрипнул зубами и с силой швырнул шарик в угол.
Хорош, нечего сказать! И кино помог снять, и оптикой разжился! А ведь
не так уж трудно было убедить Дениса, что гусары без фотокамеры из дому не
выходили...
Мосин извлек из "дипломата" сиреневый кругляшек, к которому когда-то
отнесся столь пренебрежительно. Вот тебе и вся оптика. Черт его знает, что
за штуковина.
Посмотрел через кругляшек на свет. На стекло от очков не похоже, да и
что толку от одного стекла. Ага, тут еще какие-то металлические бугорки на
ребре. Сергей ухватил ногтями один из них и осторожно сдвинул. То ли ему
показалось, то ли кругляшек в самом деле изменил цвет.
Мосин подсел к увеличителю и, держа стекляшку на фоне чистого листа,
принялся гонять бугорки по всем направлениям. Наконец отложил кругляшек и
выпрямился.
- Спасибо, - сказал он. - Не ожидал.
Ему в руки попал изумительный по простоте и качеству корректирующий
светофильтр для цветной печати.
Мосин выдвинул из корпуса увеличителя металлический ящичек, вложил в
него кругляшек. Маловат, болтается... Убрал верхнее освещение и включил
увеличитель. На белом листе зажегся интенсивно малиновый прямоугольник.
Мосин ввел в луч растопыренную пятерню, пошевелил пальцами. Вне всякого
сомнения, - фильтр. Вытащил, передвинул бугорки. Теперь прямоугольник стал
бледно-лиловым. Мосин полюбовался кистью руки в новом освещении и выключил
увеличитель. И настроение упало. Хорошо, займется он "цветом". Добьется
популярности. Посыплются на него заказы. Так ли уж это важно?
А вот интересно, отключили они установку или прокол еще существует? А
что, если пойти посмотреть? Осторожно, а?
"Сиди! - вздрогнув, приказал он себе. - Даже думать не смей! А вдруг
они там ждут, когда преступник вернется на место преступления? Цап - и в
дыру!"
Сергей достал жевательную резинку, машинально распечатал и отправил в
рот. Вкус у нее оказался довольно неприятным.
Мосин расхаживал из угла в угол в жидком полусвете красных
лабораторных фонарей. Да, наверное, не в оптике счастье. Нахватал
какого-то барахла, каких-то безделушек... Правда, "Асахи" оплачен почти
полностью, но ведь он бы и так его оплатил, без всяких межвременных
проколов. Даже и не поговорил ни с кем как следует... А с кем говорить? К
взрослым даже подходить страшно, а на отроков Мосин в обиде - они ему два
дня голову морочили.
В таком случае из-за чего он расстраивается? Откуда эта
подавленность? Сергей в задумчивости провел ладонью по лицу и тихо взвыл
от ужаса: лица коснулось что-то мягкое и пушистое.
Бросился к выключателю. Лампы дневного света на этот раз верещали
особенно долго, словно нарочно изводя Сергея. Вспыхнули, наконец. И Мосин
