младший сержант Попов. Или очень похожий на него парень. Он затягивался
давно погасшей сигаретой, и в опустевших, остановившихся глазах его была
вся нынешняя ночь: лунные блики на черных панцирях, бледно-фиолетовые
вспышки, горящий янтак.
Потом подкатило сразу несколько машин и в их числе тягач - вроде
того, что был сожжен на пустыре. Стало шумно: гудки, всхрапывания моторов,
обрывки команд. Из "уазика" выскочили трое офицеров и бегом припустились к
тягачу. О Царапине забыли.
Он подошел к десантнику, вгляделся. Нет, это был не Попов. Но когда
парень, почувствовав, что на него смотрят, повернул к Царапину осунувшееся
чумазое лицо, тому показалось, что этот совершенно незнакомый человек
узнал его. Тоже, наверное, с кем-нибудь перепутал.
- А я думал, убили тебя, - неожиданно сказал парень. - Кто ж в таких
случаях вскакивает! Смотрю: бежи-ит, чуть ли не в рост, тягач его
освещает... Как они тебя тогда не примочили - удивляюсь...
Мимо как раз проносили длинное черное тело.
- Живым хотели доставить... - как-то странно, судорожно усмехнувшись,
снова сказал десантник, но уже не Царапину, а так - неизвестно кому. -
Троих из-за него потеряли. А он с собой покончил, скотина...
Ничего больше не добавил, бросил сигарету и, чуть ссутулясь, побрел к
своим.
- Земляк! - тихонько позвали сзади. - Земеля!.. Зема!..
Царапин оглянулся. Это были двое из оцепления.
- Слышь, зема... - Шепотом, глаза бегают. - А эти... ну, диверсанты в
противогазах... откуда они взялись вообще?
- С Марса, - отрывисто сказал Царапин.
- Тц! Ара! А я тебе что говорил? - негромко, но с яростью гортанно
вскричал второй.
- Да нет, правда, - обиделся первый. - Откуда, зем? Гля, машины у
них...
В следующий миг лица у обоих стали суровыми, глаза - зоркими, а про
Царапина они словно и думать забыли. Люди бодро и бдительно несли
караульную службу.
Это их спугнул возвратившийся зачем-то Аркадий Кириллович. Кажется,
он был чем-то расстроен.
- Боря, - позвал он. - У вас сигареты не найдется?
- Я не курю, - сказал Царапин.
- Я тоже... - уныло отозвался штатский. Отсвет гаснущего пожара
тронул его обрезавшееся лицо.
- Не могу отделаться от одного ощущения, Боря...
"Ощущения... - тоскливо подумал Царапин. - Тут поспать бы хоть
немного..."
- А ощущение такое... - Аркадий Кириллович судорожно вздохнул. -
Никакая это, к черту, не военная техника...
Встретив непонимающий взгляд Царапина, он усмехнулся и, отвернувшись,
прищурился на огромное розовое зарево.
- Ну не дай Бог, если я прав!.. - еле расслышал Царапин.
- Аркадий Кириллович, пора! - окликнул кто-то из "уазика". Видимо,
все тот же широкоплечий майор.
- Сейчас-сейчас! - совсем другим - энергичным, деловым голосом
отозвался штатский. - Тут у меня еще одно уточнение...
- Вы же умный парень, Боря, - чуть ли не с жалостью глядя на
Царапина, проговорил он. - Вы поставьте себя на их место... Откуда вам
знать, что там внизу - граница? Что посадка ваша совпадает с одним из
сценариев начала войны! Что нет времени разбираться, кто вы и откуда, -
все удары просчитаны заранее!.. Вы хотите приземлиться, а вас сбивают! И
взлететь вы уже не можете... Что бы вы стали делать на их месте? Да
отбиваться, Боря! Отбиваться до последнего и чем попало!
- Вы что же... - еле ворочая языком от усталости, злобно выговорил
Царапин, - считаете, что они к нам - с мирными целями?
- Не знаю, Боря... - сдавленно ответил штатский. - В том-то и дело,
что не знаю...
5
Старшему сержанту Царапину снились сугробы, похожие на барханы. Он
брел, проваливаясь в них по колено, и ногам почему-то было жарко.
Бело-серые хлопья, падающие с неба, тоже были теплыми, почти горячими. И
Царапин понял вдруг, что это не снег, а пепел.
Потом с вершины самого большого сугроба на совковой лопате без
черенка съехал вниз рядовой Левша. Увидев Царапина, вскочил и, испуганно
хлопая длинными пушистыми ресницами, вытянулся по стойке "смирно".
- Усих вбыло... - оправдываясь, проговорил он.
Нагнулся и, опасливо поглядывая на сержанта, принялся разгребать
пепел. Вскоре под рукой его блеснуло что-то глянцевое, черное...
- Отставить! - в ужасе закричал Царапин. - Рядовой Левша!..
Но Левша будто не слышал - он только виновато улыбался и продолжал
разгребать бело-серые хлопья, пока мертвый монстр не показался из пепла
целиком.
- Усих... - беспомощно повторил Левша, выпрямляясь. Потом снова
нагнулся, помогая черному мертвецу подняться.
- Лев-ша-а!..
Но они уже удалялись, брели, поддерживая друг друга и проваливаясь по
колено в пепел при каждом шаге...
Царапин проснулся в холодном поту и, спотыкаясь о спящих, выбрался из
палатки.
Шагах в пятнадцати от входа уже сымпровизировали курилку - там
копошились розовые огоньки сигарет. И по тому, как мирно, как неторопливо
переползали они с места на место, Царапин понял: с вторжением - покончено.
Уэллс... Война миров... А потом подошли по шоссе двумя колоннами тяжелые,
закутанные в брезент грузовики, раздалась команда - и пришельцев не
стало...
- Разрешите присутствовать? - на всякий случай спросил Царапин. Среди
курящих могли оказаться офицеры.
- Присутствуй-присутствуй... - хмыкнул кто-то, подвигаясь и
освобождая место на длинной, положенной на кирпичи доске.
Царапин присел. Вдали, за черным пригорком, слабо светились розовые
лужицы медленно остывающей раскаленной земли.
- "Фаланги"... - недовольно сказали с дальнего края доски, видимо,
продолжая разговор. - Хули там "фаланги"? У нас вон старшину Маранова
"фаланга" хватанула...
- И что?
- И ничего. Через полчаса очухался, еще и аппаратуру нам помогал
тащить... А что морды как противогаз - вон Гурген подтвердить может...
- Черт вас поймет! - с досадой сказал кто-то. - Пока сам не увижу -
не поверю.
- Много ты там теперь увидишь! - прозвучал неподалеку от Царапина
мрачный бас. - Видал, как артиллеристы поработали?..
Все замолчали, прислушиваясь к приближающемуся реву авиационных
двигателей. Потом на курилку, разметая песок и срывая искры с сигарет,
упал плотный ветер, заныло, загрохотало, и над ними потянулось, заслоняя
звезды, длинное сигарообразное тело.
- Это тот, с дороги, - заметил сосед Царапина, когда вертолет прошел.
- Загрузился...
- Кишка ты слепая, - незлобиво возразили ему. - Это пожарники
патрулируют. Земля-то раскалена - янтак то и дело вспыхивает...
- На что ж они рассчитывали, не пойму, - сказал кто-то, до сей поры
молчавший. - С тремя кораблями...
В курилке притихли, подумали.
- А черт их теперь разберет, что они там рассчитывали, - нехотя
отозвался бас. - Может, это только разведка была...
Царапин встал.
- Не знаете, на бугор выйти можно? - спросил он. - Не задержат?
- Вообще-то был приказ от палаток не удаляться, - уклончиво ответили
ему. - Ты только к вертолету не подходи.
- А что там?
- А Бог ее знает! Сначала распаковывали какие-то ящики, теперь
запаковывают...
Оставив вертолет справа, Царапин без приключений добрался до бугра.
Он не узнал местности.
То, что лежало перед ним внизу, за черной полосой сгоревшего в пепел
янтака, было похоже на дымящееся поле лавы после недавнего извержения.
Разломанная земля, спекшаяся земля, полопавшаяся на неправильные
шестиугольники, прокаленная на метр в глубину, тлеющая тут и там розовыми
пятнами. И ни следа, ни обломочка от панцирных машин пришельцев. Вдали -
оплывший остов локатора - все, что осталось от "Управления". "Старт"
напоминал розовое озерцо с черными островками-глыбами.
"Левша", - вспомнил Царапин и больше в сторону "Старта" не смотрел.
Не мог.
Ночь кончалась. Небо над горами уже тлело синим - вполутра.
Изувеченная земля еле слышно потрескивала, шипела, изредка раздавались
непонятные шумы и резкие, как выстрелы, щелчки.
- Нет!.. - зажмурившись, как от сильной боли, проговорил Царапин. -
Нет!..
Здесь, над изломанной, умертвленной землей, мысль о том, что Аркадий
Кириллович может оказаться прав, была особенно страшна...
Он хотел уже вернуться к палатке, когда почудилось, что там, внизу,
кто-то ходит. Всматриваясь в серый полумрак, Царапин осторожно спустился с
бугра, и звук его шагов изменился. Под ногами был черный мягкий пепел.
Видимо, все-таки почудилось. Утомленные глаза вполне могли подвести.
Но вот - теперь уже точно - за пригорком шевельнулась и выпрямилась серая
тень. Человек.
"Какого черта он там делает?" - испугался Царапин и вдруг сообразил:
кто-то оказался слишком близко к обстреливаемому участку и вот, очнувшись,
пытается выбраться - обожженный, беспомощный...
Царапин, не раздумывая, бросился вперед. Взбегая на пригорок,
оступился, сухой черный прах полетел из-под ног, лицо обдало жаром. И надо
бы притормозить, всмотреться, но Царапину это и в голову не пришло - он
остановился, когда уже ничего изменить было невозможно. Теперь их
разделяло всего пять шагов.
Перед Царапиным стоял черный монстр - может быть, последний монстр на
всей планете. Как сумел он выскользнуть из-под огненного молота,
гвоздившего эту землю наотмашь, насмерть? Скорее всего, заблудился в общей
неразберихе, вышел из обреченной зоны до обстрела и вот теперь то ли
прятался, то ли, уже не прячась, бессмысленно бродил по широкой полосе
травяного пепла.
"Ну вот и все..." - беспомощно подумал Царапин, глядя в немигающие -
с кошачьими зрачками - глаза.
Нужно было израсходовать до конца весь мыслимый запас счастливых
случайностей и влезть в неоплатный долг, чтобы так по-глупому, перед самым
рассветом, когда уже все позади, самому найти свое последнее приключение.
Успеть... Успеть сказать, пока не полыхнула смертельная
бледно-фиолетовая вспышка...
- Но мы же не знали!.. - срывающимся голосом, в лицо ему, в
неподвижную хитиновую маску, выговорил Царапин. - Что нам еще
оставалось?.. Вы же через границу шли! Через границу!..
Черный дьявол, казалось, был загипнотизирован внезапной речью. Или
напротив - не слышал ни слова.
- Куда вы сунулись? - Голос Царапина чуть не сорвался в рыдание. - Вы
же не знаете, что тут творится!.. Тут же заживо жгут, тут...
А вспышки все не было. Может быть, он просто потерял оружие? Царапин
замолчал и вдруг, шагнув навстречу, провел в воздухе рукой перед желтыми
немигающими глазами. Вертикальные зрачки не шевельнулись. Монстр
по-прежнему неподвижно глядел куда-то мимо Царапина. Он был слеп.
Рассвет наступал стремительно. Черная хитиновая маска стала серой, на
ней обозначились смутные изломанные тени, придавшие ей выражение
обреченности и неимоверной усталости. А за спиной пришельца все слабей и
слабей светили розовые пятна прокаленной на метр в глубину, медленно
остывающей земли...
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
ГОСУДАРЫНЯ
По роду службы ему часто приходилось вторгаться в мир чьих-либо грез
и, причинив этому миру по возможности минимальный ущерб, приводить
человека обратно - в реальную жизнь.
Проклятая, признаться, должность...
Вот и сейчас - ну что это за строение возвышалось перед ним? Храм не
храм, дворец не дворец - нечто безумно вычурное и совершенно непригодное
для жилья.
Он осторожно тронул костяшками пальцев металлическое кружево дверец,
