оглядел углы, явно проверяя, не завалялась ли где оставленная по
оплошности стружка или какая другая улика.
- И гвоздодер изъяли... - в полном расстройстве пожаловался Руслан. -
Главное, хороший гвоздодер... Теперь, наверное, уничтожат... придурки!..
- Ага, уничтожат! - сатанински всхохотнул Колька. - Как это ты
гвоздодер уничтожишь? Либо налево толкнут, либо сами будут пользоваться...
- Менты?!
- А что ты думаешь? У них там в подвале и столярка, и слесарка, и все
что хочешь... Нас гоняют, а сами... Да бесполезно с этим бороться! Ну не
может русский человек что-нибудь своими руками не смастерить!.. У меня вон
друг один в ментовке служит. Зашел к нему однажды в отделение, а тут как
раз мужика задержали - с трехлитровой банкой олифы... Ну, понятное дело,
штрафанули, а мент, слышь, берет олифу и у всех на глазах выливает в
раковину. Мужик аж чуть не заплакал...
- Скоты!.. - Руслан скрипнул зубами.
- Ты слушай дальше!.. - заорал Колька. - Остались мы с ним вдвоем,
ну, с ментом этим... Открывает он дверки под раковиной, а там вместо трубы
ведро стоит, ты понял? Он в ведро, оказывается, олифу слил! А ты говоришь:
гвоздодер... Кстати, о гвоздодере, - спохватился он вдруг. - С соседями у
тебя как? Тихо-мирно?
- А при чем тут соседи? Колька сочувственно покосился на Руслана,
прицыкнул зубом, покачал головой.
- Да-а... Учить тебя еще и учить... А ну-ка показывай, где инструмент
держишь!
- А чай?
- Да Бог с ним, с чаем... Пожав плечами, Руслан провел Кольку в
коридорчик и там не без тайной гордости предъявил фальшивую заднюю стенку
кладовки, за которой скрывался инструментарий.
- Угу... - одобрительно промычал Колька, оглаживая кусачки, тисочки и
прочее. - А вот молоток - на фиг! И на будущее: никаких гвоздей!.. Только
шурупы! Буравчик - штука бесшумная, отвертка - тоже... Вот попомни мои
слова: будешь молотком громыхать - обязательно найдется какая-нибудь сука
по соседству и звякнет в наркологию... по телефону доверия! Знаешь, как у
них фискальная служба поставлена? А ты теперь на учете...
- Здра-авствуйте!.. - возмутился Руслан. - А скажем, полку вешать на
стену? Все равно ведь шлямбуром придется или дрелью...
- Шлямбур тоже забудь! Дрелью - сколько угодно, но не электрической,
понял? Берешь обычную ручную дрель - и потихоньку, чтобы ни одна зараза не
услышала... Ладно. Тащи посуду...
x x x
- Так-то вот, Русланчик, - прихлебывая крепкий горячий чай, вещал
друг и учитель Колька. На его выпуклом широком лбу быстро проступал пот. -
Держи теперь ухо востро... Вот послушай, что со мной позавчера было.
Только-только утром глаза продрал - звонок в дверь... Открываю. А там -
два пацана в форме. Ни слова не говоря, лезут на антресоли и достают сумку
с этой моей машинкой... Ну, ты понял, о чем я, да?.. Руслан ошеломленно
кивнул.
- Настучал, короче, кто-то... - пояснил Колька, хотя все было ясно и
так. - Снимают сумку, ставят на стол, открывают... "Откуда взяли?" Ну я им
и говорю... - Колька с удовольствием сделал паузу и подлил себе заварки
погуще. - "Иду, - говорю, - вчера вечером по набережной, а впереди мужичок
с этой вот сумкой крадется... И что-то показался он мне подозрительным...
А я в добровольной дружине состою, в охране досуга граждан, вот,
пожалуйста, удостоверение..."
- Правда, что ли, состоишь? - всполошился Руслан.
- А как же! - с достоинством сказал Колька. - Кстати, и тебе советую
вступить... "Свистнул, - говорю, - в свисток, а мужичок сумку бросил - и
бежать... Ну, я в нее заглянул, а там этот вот инструмент. Явно
незаконный... В милицию нести - поздно, ночь на дворе... Хотел с утра к
вам пойти, а тут вы и сами явились..."
- Ловко! - с искренним восхищением вымолвил Руслан.
- А? - победно вскричал Колька. - Понял, в чем суть? Купил - есть
статья! Сам сделал - есть статья! А отнял - нет такой статьи! Ну, нету!..
Они на меня смотрят - и молчат. Прибалдели, короче... Потом головами,
знаешь, так покрутили... Ну ты, дескать, мужик, даешь! Я говорю: "Не-е,
ребят!.. Другого ничего не будет, другого вы тут ничего не услышите... Вот
что сказал - то и пишите..." - Тут Колька покряхтел, похмурился. - Правда,
пришлось им, конечно, еще на лапу дать... - с неохотой признался он. Потом
бросил на хозяина быстрый взгляд исподлобья и вдруг приказал: - А ну-ка,
лапы на стол!
Руслан заморгал, но подчинился.
- Пемзой, пемзой по утрам оттирай, - ворчливо заметил друг и учитель
Колька, разглядывая и ощупывая правую длань хозяина. - А потом - кремом...
Тебя ж за одни мозоли возьмут! Вот посмотри у меня... - И он предъявил
ухоженные мягкие руки, глядя на которые нельзя было даже и подумать, что
их владелец - один из самых закоренелых и неисправимых трудоголиков
района.
x x x
Проводив друга и учителя, Руслан накинул дверную цепочку и медленно
отер ладонью внезапно вспыхнувшее лицо. Нахлынуло нестерпимое желание:
рвануть дверь кладовки, раскрыть тайник... Нет, так не пойдет... Все
должно быть нежно и красиво... С бьющимся сердцем он прошел на кухню, где
вымыл обе чайные чашки и, опрокинув их на решетку сушильного шкафчика,
вернулся в прихожую.
Широкая гладильная доска на трубчатых ножках, в течение минуты
освобожденная от матерчатой крышки и прикрепленная двумя болтами к панели,
обернулась ложем небольшого ладного верстачка. Невольно задрожавшими
пальцами Руслан раскутал извлеченную из кладовки мешковину - и сердце
сжалось сладостно и болезненно... Впервые он увидел ее валяющейся посреди
тротуара в самом неприглядном виде, и все же это было - как удар ножом в
сердце. Он еще не знал, зачем она ему нужна, где пригодится, да и
пригодится ли вообще, эта полуметровая дощечка шириной с ладонь, но уже
тогда, при первой встрече, стало вдруг ясно до боли, что другой такой нет,
что пройти мимо и не поднять ее с земли - - свыше его сил...
И вот теперь, уложив ее на верстачок, он любовно огладил шероховатую
серую поверхность. Потом ухватил шерхебель, помедлил еще немного и
наконец, не выдержав, с наслаждением снял первую длинную стружку.
Обнажилась соблазнительная сияющая ложбинка. Торопливо, порывисто он
раздел шерхебелем верхнюю сторону, затем отложил грубый инструмент и с
трепетом взял рубанок...
Пьянея от страсти, плавно и размашисто он вновь и вновь вторгался в
роскошную, упругую и в то же время податливую древесину. Стыдливо
кудрявились ее нежные завитки, то пряча, то вновь обнажая самые
сокровенные места. Лепеча, шепелявя и всхлипывая, она подставляла сильным
мужским ласкам звонкую бледно-розовую плоть, и Руслан уже задыхался
слегка, чувствуя, что еще несколько мгновений - и они оба сольются в
сладостном чудном экстазе...
x x x
Однако слиться им так и не пришлось. В дверь позвонили вновь, причем
нехороший это был звонок - резкий, долгий, властный. Захваченный врасплох
Руслан замер у верстака. Не открывать! Только не открывать! Все ушли.
Никого нет дома... Звонок повторился, а затем к ужасу Руслана, звякнув
натянувшейся цепочкой, дверь приотворилась. Кретин! Знал же, знал, что
язычок замка иногда заедает - и даже не проверил! Тихонько застонав, он
скинул цепочку совсем. Терять уже было нечего. Переступивший порог майор
(тот самый, что отвозил задержанных в наркологию) с неприязнью оглядел
вьющиеся повсюду стружки, верстак, рубанок в упавшей плетью руке хозяина.
Потом прикрыл за собой дверь и сунул Руслану какой-то продолговатый
сверток.
- На, держи!
На всякий случай Руслан попятился.
- Что это?..
- Гвоздодер, - не размыкая зубов, пояснил милиционер. - Значит,
так... Вчера тебя никто не задерживал. И в наркологии ты сегодня не был.
Понял?
- П-понял... - машинально повторил Руслан, но тут же запнулся. - Т-то
есть как это - не был?..
Майор злобно крякнул и еще раз оглядел раскиданные в изобилии улики.
- Объясняю, - процедил он. - Проверка из прокуратуры. Выявляют
трудоголиков среди сотрудников МВД. Установка была - не больше пятнадцати
задержаний в сутки. А ты у нас шестнадцатый получаешься... Короче, строгай
дальше, но чтобы про вчерашнее - никому ни слова!..
Евгений Лукин.
Песнь о Вещем Олеге
(Из цикла "Истец всему")
Хмурым осенним днем в лето 6420 от сотворения мира на холмах близ
Киева по вине не родившегося еще в ту пору преподобного Нестора срывалось
историческое событие.
- В тридцать три главы летописца мать! - в сердцах выбранился Вещий
Олег, приподнимая ногу и разглядывая сапог. - Даже и не прокусила! У,
гадюка!..
Змея испуганно пригнула точеную треугольную головку и, пресмыкаясь от
неловкости, снова заползла в конский череп.
- Да не одолеть ей княжьего сапога... - покашливая, вступился за
оплошавшего гада боярин. - Кожу-то, чай, на совесть дубили... Вот ежели бы
кобру сюда индийскую! Та, сказывают, на дыбки встает - выше голенища.
Могла бы и за коленку уклюнуть... Стопа, колено - все едино нога...
- Эва! - сердито подивился князь. - Где ж ты под Киевом кобру-то
сыщешь? - Насупился Вещий, помыслил. - Может, длань на череп возложить?
- Писано, что ногу... - кряхтя, напомнил другой боярин.
- Или старый сапог надеть, с дыркой?.. - окончательно расстроившись,
прикинул Олег.
Бояре в сомнении уставили брады, неодобрительно закачали горлатными
шапками.
- Невместно, княже...
Высунувшаяся было из конской глазницы змея тоже приуныла и вяло
втянулась обратно. Того и гляди в спячку впадет: не лето, чай, - осень.
Вещий Олег оглянулся. На холмах толпились изрядно озябшие киевляне.
Там уже все было готово к погребению и великому плачу.
- Пишут - сами не знают чего... - проворчал он. - Ладно! Босиком
наступлю. Пусть сами как хотят, так потом и толкуют...
Сел на услужливо подставленный ременчатый стул и, сняв с правой ноги
сапог, с досадой принялся разматывать портянку.
