было, хошь и баба она, а возьмет ее Клява в резку, тут и думать нечего.
Отполощет шкицу, чтоб не барахлила вкрутую.
Но не то вышло.
Правда, счиркнул Савка стрелку сквозь зубы, потом даже папироску пе-
ребросил языком с правого угла рта в левый и... похрял в "ящичную".
- Пачкаться со шкицей не хочет, - решила братва.
И также счиркивая стрелки, да перебрасывая во рту папироски, покати-
лась за ним. На Васку они даже не посмотрели.
Только Митька Пирожок, задумчивый парнишка, хоть и дрался в кровь,
сказал про Савку себе с совестью:
- Застыдился.
---------------
После шабаша братва гамазом валила из "ящичной" и прямо в сад. Это
потому, что жиган Петька хвастался наворотить Кляве ежели один-на-один.
Ну и решили перехлеснуться "пока кровь", - кто кого.
Петька все время ежил плечи, да клеш подтягивал и кепку приминал. А
Савку и не разберешь. Хоть и счиркивал он стрелки, но будто от привычки
только, а не для страху. Так и думалось, что "спутал" Савка. Ведь не
знали парнишки, что замутилось что-то в нем после Васкиных обид.
Вдруг:
- Лови, лови! Держи! - загорловил шкет Филька и повинтил к дереву.
- Птенец! лови! - Сорвались и остальные за выпавшим из гнезда галчон-
ком.
Тут воронье как увидело, что за галчонком бегут, повисло всей оравой
над братвой и закаркало, как ошалевшее. Даже клеваться лезли другие. А
парнишки еще пуще в задор от того. И пошла травля.
Но галчонок уже летал чуть и никак не давался. Филька уже было и нак-
рыл его, да из рук почти вырвался. Ну, никак не давался.
Тут Петьку словно торкнуло что, и как сорвет он с Клявы кепку и на
галчонка с ней.
У братвы даже дух захватило. Ну, сейчас подлетит Савка и всего искро-
шит жигана за такое дело. Тут хоть шабаром пощупай - так и надо. Больно
уж жиган Петька сволочь был. Филька и тот бы не сдержался за такое дело
- шапки сдирать.
Петька же, как ничего не было, загнал галчонка в кусты и хлоп его
кепкой.
- Готов! - полез он под кепку и вдруг отскочил, как на гвоздь напо-
ролся. - Ох, сука! - засосал Петька кровь на пальце и зашарил кругом ка-
мень или палку.
Галчонок же выскакнул из-за куста и изо всех сил полез по воздуху на
сук. Еле взлез, до чего заморился.
Вот тут-то Савка и подскочил, да только не туда, не на Петьку. Подх-
ватил он с земли свою кепку и ну пугать ею галчонка с сука вверх. Галчо-
нок и прыг было, но вместо верха в траву сковырнулся и барахтается в
ней, да рот открывает с измору.
Галки же! - будто они совсем очертели, орут, как режут их.
Вот в это время и подоспела та галка, которая как раз была маткой
этого галчонка.
Как увидела она, что происходит с ее птенцом, ухнула камнем на Кляву
и ну его долбить куда попало. Она даже не каркала, она шипела, как змея,
и все норовила глаза ему выклевать.
Как раз тут Петька нашел здоровенную палку и уже замахнулся ею удо-
хать птенца.
В секунд Савка хвать галчонка из-под Петьки, за пазуху и на дерево с
ним.
Петька палкой на Савку.
Галка, потеряв из виду птенца, но видя Петьку с палкой, разлетелась и
что есть силы долбанула его в щеку. Кровь брызгами.
Петька за щеку, да вместо Клявы как шибанет галку. И так ловко приш-
лось, по самой голове. Не пикнула, сковырнулась в траву, потрепыхалась,
помигала глазами, посучила лапами и околела. Ловко пришлось.
А Савка лез на дерево, да лез. Да и долез до гнезда.
- У, ты, шкет, - вытащил он из-за пазухи галчонка и пустил его в
гнездо.
Мигом, даже чудно как-то стало, все воронье смолкло и расселось по
сукам. Все, значит, на своем месте, и нечего, значит, зря горло драть. А
что недочет подруги, то она вон там лежит и не двигается, значит не бо-
ится, да и ее никто не трогает, чтобы опять же драть горло.
И верно, что галку никто не трогал. Парнишки даже дальше отошли от
нее и во все рты зекали за Савкой.
Но дальше что произошло - и не выдумаешь.
Как только спрыгнул Савка с дерева, видит, откуда взялась Васка и
кроет, почем может, Петьку, да милюком ему грозится. А тот - вот уж сво-
лочь был - осатанел жиган, и с палкой на нее. Видят парнишки, что не
удержать его теперь, до чего зверем стал. Проломит он ей голову, измесит
всю ногами, как он сестренку свою раз бил за что-то. Филька даже убег со
страху.
- Живодер! Живодер! Тебя бы так! - отсыпала ему напоследок Васка,
и... смешные эти бабы - шмыг от Петьки хорониться за Савку. А ведь и вся
братва не смогла бы его сдержать теперь.
Только Клява всю братву покрыл.
Ощерился он, как собака, сгорбился весь.
- Даешь! - крикнул и пошел молотить.
Вдрызг разделал жигана. Палку его в кусты, кепку под ноги и всю ряшку
так разрисовал, хоть в "Безбожник" посылай.
- Довольно уж, - запросил Петька и, не встряхнув даже свою кепку, на-
вернул ее на голову и похрял вон.
У парнишек же прямо сердце мрет от геройства за Кляву.
- Разъе... - замахнулся было матом один, да одернули из-за Васки.
А Васка, глядят, с дохлой галкой возится.
Ну парнишки стали, не всерьез, а для смеху в роде, помогать ей могилу
рыть для галки. Васка говорит: "На своем посту геройски погибла", а Сав-
ка даже серп и стуканец на могиле потом начертил.
Вот какие вещи происходили.
---------------
Теперь Клява через Васку в комсомольцы записался. Ясно, что братва,
кроме Фильки и Гнуча, за ним. Филька да Гнуч - шкеты еще очень. Только
Петьку Волгаря не пустили. Васка говорит, проверить еще его надо. Я,
грит, всякого наскрозь вижу.
И верно.
II.
Про Штаны-Трубочку, про Гнуча и про Васку. Тут и про Фильку есть и
про всякую шпану.
Никто не знал Гнуча, даже матка его. А что Гнуч знал про себя, он и
себе бы не сказал. Ну как можно сказать даже себе, что вот хотелось бы
как и комсомольцы эти представления представлять в клубе, или на музыке,
которая с зубами, играть. Умереть можно с совести от такой мечты. Ну и
позабыл бы Гнуч про это в себе, позабыл бы... Да Васка одна, комсомолка,
узнала Гнуча... И все стало хорошо.
---------------
Братва и раньше горловила, что Гнуч "брал дела", только мало ли ба-
рахлят... А тут так вышло, что и горловить не о чем. Ясно. А началось с
клеша.
Хряли раз Гнуч с Филькой на брахолку одров проверять. У Фильки клеш
на зекс был; не клеш, а две юбки. А у Гнуча - трубочка. Ну, Филька, из-
вестно шкет, развести Гнуча вздумал и стучит:
- Сенька Дворняжка тоже клеш справил. Жиганство!
А это самый яд для Гнуча, что не клеш у него, а трубочка. Озлился ра-
зом.
- Трубочка! У Сеньки трубочка, говорю! Понял, говорю?
И тут же сказал себе, что врежет Фильке барахлу, если еще он. А
Филька, вот шкет, не отстанет, пока не навернешь, и дальше бухтит... Я
бы сказал, как он начал, то-есть словами какими, только для кого этакие
слова и ничего не составляют, просто для разгону и веселости они, а для
других и не скажи... воротятся... и матом этакие слова зовут. Ну вот и
повернул Филька к тому, что у Дворняжки все же клеш, а не трубочка.
Разогнался на его Гнуч, - что какая-то задрыга голенастая воробьем
так и порскнула в ворота и сказал:
- Трубочка у Сеньки, у Дворняжки! Говорю трубочка, а то налью барах-
лу, пласкухе! - да раз, два ему и начал шалабушек отмерять.
Да бросил. Скусу не было. Потому, как взглянул на свою трубочку с
волдырями на коленках, аж душник сперло. Ну какой он делаш, коли без
клеша. Матку удохаю, а чтоб клеш был, вот и делаш тогда.
- Маньку Балалайку возьму в собаку, шмару мою. Даст. Она на брахолке
политань для мяготи лица молочницам всучивает, а ночью, от матки по-ти-
хой на фронте ходит. Значит только сунуть в нюх своего - и все отдаст.
Может и на кожанку.
Только Филька, лярва, и тут подкусил.
- Петька Волгарь с Манькой вчера с фронта на золотой бережок слиняли.
Сама зазвала.
Ну, Гнучу и крыть нечем. Волгарь - делаш. Два магазина со лба закуро-
чил. Лучше не трошь его...
Ых, и взъерошило же это Гнуча! Что, что рубаха до пупа расстегнута?
Что, что шмар бил своих? (он не вспоминал, как Дунька Саповка ему зуб
раз выпустила), но без клеша - шпана. Будь клеш, забузил бы, весь гамаз
бы развел! Ых.. - вот что бы он сделал!
---------------
Вот Гнуч с Филькой и сплантовали раз. Филька сразу пошел в долю, хошь
и сказал себе, что чуть что - смоется, али плакать начнет. А Гнуч у мат-
ки кочергу заначил и шабар наточил.
Темно было и дождиком сыпалось. Уж дядя Саша на свою пивнуху наложил
висячку и ухилил на хазу. Мильтон Васька с 45-го отделения Верке дырявой
у ворот вкручивал. Две шмары на фронт ходульками защелкали, а за ними
какой-то немыслимый фрайер с собачьей радостью под зобом погнался. Потом
мильтон слинял с Дырявой - куда лучше - и стало тихо. Только с труб пле-
валось.
- Зекс... Гляди милюка... Иду.
Это Гнуч на ухо Фильке застучал. А сам пригнулся, шабар рукой сжал и
глазами закосил. Страшно так вышло...
- Со лба брать будешь! - Это Филька ему, что значит прямо с улицы за-
курочишь.
- Зекс. Может и по-мокрому... Не бухти...
И опять закосился и шабар со скулового в верховой переслал: "ну в
карман другой". И Филька тоже косится, бровь червяком крючит и в кармане
брошенный ключ для силы жмет. А кругом хошь бы стукнул кто... Самый мо-
мент.
- Ну, греми... Шарики! - это Филька, - али не будем?..
Кольнул Гнуч глазами по улице, зажался:
- Не бухти, говорю... Знаю чего...
И... ух к пивнухе. Разом загнал кочергу в висячку: треннь, хрусь -
подалось... Но, вдруг - цок-зинь...
Тут... хошь и не слыхал никто, как кочерга на стекло сорвалась, а
будто тыщи мильтонов со всех окон высунулись и все разом:
- Ага-а-а-а!.. Вот они!.. Держи, держи, держи!
И ничего не видел больше Гнуч, как себе нарезывал.
А Фильке матка клеш потом застирывала.
---------------
Сегодня, скажем, весь гамаз со шмарами в клуб один на танцульку прих-
рял. Да и как же иначе. Гнуч брался Савке Кляве сплантовать. А Савку
трогать нельзя было - всякий знал. Фартач, хоть и комсомолец парнишка.
Даже Волгарь только тем и отыгрывался, что у клеша все пуговицы на
прорехе отрезал, да мимо Васки, Клявиной шмары, так и ходил. А в откры-
тую и с шабаром не пошел бы, хошь и не скажи ему этого другие.
А тут вот Гнуч брался навернуть Савке верхушек. И парнишки горловили,
что так и будет. Потому Гнуч на-один со лба пивнуху закурочил, а кто в
такую играет - перебора не будет. А то, что у Гнуча все же трубочка ос-
талась, да и на танцульку его вместе с Филькой лохом протиснули - в рас-
чет не принималось.
- Матка, - грит Гнуч, - лопатошник и четыре черваша захомутала. Она,
- грит, - сволочь завсегда так, когда после дела я. Хошь не спи, - грит.
И вот, значит, сразу, как прихряли - гамаз бузить начал. Перво-напер-
во сказано было, чтоб на представлении все ходили взад-назад и кашляли.
Это для Клявы, он попа представлял. Потом, значит, для писку, шмар за
жемчужину щипать. Потом, значит, чтоб танцовать по-новому, хошь и не ве-
лено было. А Гнуч взялся и соловья пустить на Кляву.
Так и было. Только Гнуч не свистнул. Позабыл он. Уж больно у Клявы с
Ваской лучше всех выходило. "Вот бы я так!" - сказал себе Гнуч, и даже
зазнобило его будто, до чего хорошо было бы. Только и Фильке не сказал
про это:
- Векша, - грит, - за мной, вышибала здешняя, завклуб, следил за
мной, потому и не свистнул.
И закосился было, да загорбился для страху, как и делаш должен. Но и
не знамо почему не получилось это у него... Не по-настоящему получилось,
а как точно неохота было.
---------------
- Клява! И с Ваской! Савка Клява! Где Гнуч?.. Гнуча даешь!
Это гамаз забухтил, когда Савка со своей шмарой в залу вкатился. И
зараз будто тихо стало. Парнишки - по углам которые. Горбатятся, косятся
