вили двадцать вагонов четырехлетних меринов даже в Чикаго и получили в
среднем по тысяче семьсот долларов за каждого. За тех, что помельче, мы
брали по тысяче шестьсот, но были и по тысяче девятьсот. Боже мой, какие
цены на лошадей стояли в тот год!
Едва Менденхолл отъехал, как показался всадник верхом на стройной,
взмахивавшей гривой Паломине. Дик представил его Грэхему как мистера
Хеннесси, ветеринара.
- Я услышал, что миссис Форрест осматривает жеребят, - пояснил он Ди-
ку, - и приехал, чтобы показать ей Лань: не пройдет и недели, как она
будет ходить под седлом. А какую лошадь миссис Форрест взяла сегодня?
- Да Франта, - ответил Дик; и было ясно, что он предвидел, как Хен-
несси отнесется к этому известию: ветеринар неодобрительно покачал голо-
вой.
- Никто не убедит меня, что женщинам следует ездить на жеребцах, -
пробормотал он. - И потом, Франт опасен. Больше того - при всем уважении
к его резвости, должен сказать, что он хитер и коварен. Миссис Форрест
следовало бы ездить на нем не иначе, как надев на него намордник; но он
любит и брыкаться, а к его копытам ведь не привяжешь подушек...
- Пустяки, - ответил Дик, - он на мундштуке, да еще на каком мундшту-
ке; и она умеет обращаться с ним.
- Да, если он в один прекрасный день не подомнет ее под себя, - про-
ворчал Хеннесси. - Во всяком случае, я бы вздохнул спокойнее, если бы ей
понравилась Лань. Вот это настоящая дамская лошадь! Сколько огня, и ни-
какого коварства. Чудесная кобылка, чудесная! А что шалунья - это не бе-
да, угомонится! Но она всегда останется веселой и капризной, не превра-
тится в манежную клячу.
- Поедем смотреть жеребят, - предложил Дик. - Паоле придется пому-
читься с Франтом, если она въедет на нем в кучу молодежи. Ведь это ее
царство, - повернулся он к Грэхему. - Все выездные и верховые лошади в
ее ведении. И она достигает замечательных результатов. Как она добивает-
ся их, я и сам не понимаю. Будто маленькая девочка забралась в лаборато-
рию взрывчатых веществ, начала наугад смешивать их - и получила гораздо
более мощные соединения, чем те, которые составлялись седобородыми хими-
ками.
Они свернули с главной дороги на боковую, проехали полмили, обогнули
лесок в ущелье, по которому бежал, подскакивая, ручей, и выехали на по-
катый склон, где зеленело широкое пастбище. Первое, что увидел Грэхем
вдали, - это множество однолеток и двухлеток, с любопытством столпивших-
ся вокруг золотистокоричневого чистокровного жеребца Франта, который,
поднявшись на дыбы, бил в воздухе копытами и пронзительно ржал.
Всадники остановили своих лошадей и ждали, что будет дальше.
- Он еще сбросит ее, - сердито пробормотал ветеринар. - Разве на него
можно положиться!
Но в эту минуту Паола, не замечая подъехавших зрителей, резко и пове-
лительно выкрикнула какой-то приказ, с уверенностью настоящего кавале-
риста всадила шпоры в шелковистые бока Франта, и тот опустил передние
ноги и беспокойно заплясал на месте.
- Стоит ли так рисковать? - мягко упрекнул Форрест жену, подъезжая к
ней со своими спутниками.
- О, я умею справляться с ним... - пробормотала она сквозь стиснутые
зубы, в то время как Франт, прижав уши и злобно сверкая глазами, оска-
лился и, наверное, укусил бы Грэхема за ногу, если бы Паола вовремя не
дернула за повод, опять вонзив ему шпоры в бока.
Франт вздрогнул, визгливо заржал и на минуту смирился.
- Старая игра - игра белого человека! - засмеялся Дик. - Она не боит-
ся жеребца, и он это знает; он хитрит, неистовствует, она - вдвое; он
беснуется, а она ему показывает, что такое настоящая свирепость.
Три раза, пока они были здесь, готовые в любую минуту повернуть своих
лошадей и броситься на помощь, если Паола потеряет власть над жеребцом,
Франт пытался встать на дыбы, и каждый раз Паола решительно, осторожно и
твердо удерживала его с помощью мундштука и шпор, - и он наконец замер
на месте, укрощенный и трепещущий, весь в поту и мыле.
- Так белые поступали всегда, - продолжал Дик, в то время как Грэхем
весь отдался волнующему до жути восхищению перед маленькой укротительни-
цей. - Белый, борясь с дикарем, превосходил его своей свирепостью. Он
превзошел его в упорстве, в разбоях, в скальпировании, в пытках, в людо-
едстве. В сущности, белые съели гораздо больше людей, чем людоеды.
- Добрый день, - приветствовала Паола гостя, мужа и ветеринара. -
Франт, кажется, наконец усмирен. Давайте взглянем на жеребят. Остерегай-
тесь, мистер Грэхем, его зубов: он ужасный кусака. Держитесь от него по-
дальше: ваши ноги вам еще пригодятся.
Когда представление с Франтом кончилось, жеребята мгновенно разбежа-
лись, словно чем-то напуганные, и, резвясь, понеслись галопом по зелено-
му лугу; но скоро, привлеченные неудержимым любопытством, вернулись и,
столпившись возле всадников, внимательно разглядывали их; под предводи-
тельством одной, особенно шаловливой гнедой кобылки они образовали по-
лукруг и насторожили ушки.
Вначале Грэхем едва ли видел жеребят: он смотрел только на хозяйку в
ее новой роли. "Неужели ее изменчивости нет пределов?" - спрашивал он
себя, глядя на великолепное, потное, покоренное ею животное. Даже Горец,
несмотря на свою массивность, казался кротким и ручным рядом с Франтом,
который то и дело становился на дыбы и кусался, силясь сбросить всадницу
с присущим ему утонченным коварством норовистого жеребца чистых кровей.
- Взгляни на нее, - прошептала Паола Дику, чтобы не спугнуть кобылки.
- Какая прелесть! Вот чего я добивалась. - Затем она обернулась к Ивэну.
- Всегда в них найдется какой-нибудь недостаток, порок, совершенство
почти невозможно. Но она - совершенство. Посмотрите на нее. Лучшего мне
едва ли удастся добиться. Ее отец - Великий Вождь, если вы знаете наших
призовых рысаков. Его продали за шестьдесят тысяч, когда он был уже ста-
риком. Мы получили его на время. Она - единственный его приплод за се-
зон. Но посмотрите! У нее его грудь и легкие! У меня был богатый выбор
кобыл, подходивших по все статьям, а матка как будто не подходила, но я
взяла ее. Упрямая старая дева. Но она была прямо создана для него. Это
ее первый жеребенок; ей было восемнадцать лет, когда он родился. Я зна-
ла, что будет хорошо. Достаточно было взглянуть на обоих - прямо как по
заказу!
- Матка была только полукровкой, - пояснил Дик.
- Зато у нее было много предков морганов, - тотчас же пояснила Паола,
- и у нее полоса вдоль спины, как у мустангов. Эту мы назовем "Нимфой",
хоть она и не войдет в племенные книги. Это будет моя первая безупречная
верховая лошадь, я уверена; и моя мечта наконец осуществится.
- У этой мечты четыре ноги, - глубокомысленно заметил Хеннесси.
- И от пяти до семи разных аллюров, - весело подхватил Грэхем.
- А все же не нравятся мне эти кентуккийские лошади с их разнообраз-
ными аллюрами, - быстро возразила Паола, - они годятся только для ровной
местности. Для Калифорнии, с ее ужасными дорогами, горными тропками и
всем прочим, мне нужна только быстрая рысь, короткая или длинная, смотря
по характеру почвы, и сокращенный галоп. Я даже не скажу, что это особый
аллюр, а просто легкий, спокойный скок, но только в условиях трудной до-
роги.
- Красавица! - восхищался Дик, следя блестящими глазами за гнедой ко-
былкой, которая, осмелев, подошла совсем близко к укрощенному Франту и
обнюхивала его морду с трепещущими и раздувающимися ноздрями.
- Я предпочитаю, чтобы мои лошади были почти чистокровками, а не
вполне, - горячо заявила Паола. - Беговая лошадь хороша на ипподроме, но
для наших ежедневных нужд она слишком специализирована.
- Вот результат удачной комбинации, - заметил Хеннесси, указывая на
Нимфу. - Корпус достаточно короток для рыси и достаточно длинен для
крупного шага. Должен сознаться, я не верил в это сочетание, но вам
все-таки удалось получить замечательный экземпляр.
- Когда я была молодой девушкой, у меня не было лошадей, - обратилась
Паола к Грэхему, - а теперь я могу не только иметь их сколько угодно, но
и скрещивать их и создавать по своему желанию новые типы. Это так хоро-
шо, что иногда мне не верится; и я скачу сюда, чтобы посмотреть на них и
убедиться, что это не сон.
Она повернулась к Форресту и бросила ему благодарный взгляд. Грэхем
видел, как они долго, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Ему
стало ясно, какую радость доставляет Дику радость жены, ее юношеский эн-
тузиазм и горячность. "Вот счастливец!.." - подумал Грэхем, но не пото-
му, что у Дика было богатое имение и что дела его шли успешно, а потому,
что Форресту принадлежала эта чудесная женщина, которая, не таясь, смот-
рит на него сейчас таким открытым и благодарным взглядом. И он с недове-
рием вспомнил заявление Эрнестины, будто Паоле тридцать восемь лет.
- Посмотри на его круп. Дик, - сказала она, концом хлыста показывая
на какого-то черного жеребенка, жевавшего весеннюю траву. - Посмотри на
его ноги и бабки. - И, обращаясь к Грэхему, добавила: - У Нимфы стати
совсем другие и бабки гораздо длиннее, но я такого жеребенка и добива-
лась. - Она с легкой досадой усмехнулась. - Мать его необычной свет-
ло-гнедой масти, прямо новенькая двадцатидолларовая монета, и мне очень
хотелось иметь лошадь ей в пару для моего выезда. Не скажу, чтобы ре-
зультат оказался такой, какого я хотела, хоть и получился превосходный
рысак. Зато вон моя награда, видите - вороной; когда мы подъедем к мат-
кам, я покажу вам его родного брата, но он не вороной, а караковый. Я
ужасно огорчена.
Затем она указала на двух караковых жеребят, пасшихся рядом.
- Эти двое от Гыо-Диллона, знаете, - брата ЛоуДиллона. Они от разных
маток и чуть-чуть разные по цвету, но, правда, великолепная пара? У них
та же рубашка, что и у отца.
Она повернула свою укрощенную лошадь и стала тихонько объезжать та-
бун, чтобы не распугать жеребят; часть все же бросилась врассыпную.
- Посмотрите на них! - воскликнула она. - Пятеро совсем непородистые.
Видите, как они поднимают передние ноги на бегу.
- Я совершенно убежден, что ты сделаешь из них призовых рысаков, -
сказал Дик и снова заслужил благодарный взгляд, опять задевший Грэхема.
- Двое от более крупных маток, - вот тот в середине и затем крайний
слева; а те трое - от средних, да одного можно подобрать из остальных.
Один отец, пять разных матерей - и оттенки гнедой масти немного разные.
Но в общем из пяти получится недурная четверка, и притом все того же го-
да. Правда, удачно?
- Я уже сейчас вижу среди двухлеток отличных лошадок, которых мы смо-
жем продать для игры в поло. Намечайте, - обратилась она к Хеннесси.
- Если мистер Менденхолл не получит за чалого полторы тысячи, то лишь
потому, что поло выходит из моды! - с увлечением воскликнул Хеннесси. -
Я следил за этими жеребятами... А вот взгляните на того светлогнедого.
Ведь какой был плохонький! Дайте ему еще годик - и посмотрите, что из
него выйдет! Похож на корову? Ничуть! А что за родители! Еще годик, и
можно прямо на выставку - настоящий серебряный доллар. Помните, с первой
же минуты я поверил в него. Он, несомненно, затмит всякую эту бэрлин-
геймскую дрянь. Когда он подрастет, отправляйте его сразу же на Восток.
Паола кивала, внимательно слушая Хеннесси, в ее устремленном на него
взгляде светилась нежность, вызванная созерцанием этих молодых животных
и всей полноты играющей в них жизни, за которую она была ответственна.
- Ужасно грустно, - призналась она Грэхему, - когда продаешь таких
красавцев и знаешь, что их сейчас же заставят работать.
Ее внимание было целиком поглощено животными, она говорила совершенно
просто, без всякой рисовки и аффектации. Дик не удержался, чтобы не пох-
валить ее Ивэну.
- Я могу перерыть целую библиотеку по коннозаводству и до одурения
