жизни в Окленде. - Она глубоко вздохнула и откинула голову. - Оказывает-
ся, обрабатывать землю гораздо более сложная штука, чем я думала.
Билл не ответил. Он пристально смотрел в огонь, явно что-то обдумы-
вая.
- Ну, что такое? - спросила она, увидев, что он пришел к какому-то
решению, и положила руку на руку мужа.
- Да я все прикидываю насчет нашего ранчо, - ответил он. - Они не
плохи, эти игрушечные фермы. Как раз для иностранцев. А нам, американ-
цам, нужен простор. Я хочу видеть холм и знать, что весь он мой, до са-
мой вершины, что и другой его склон и вся земля до вершины соседнего
холма - тоже мои, и что за этими холмами вдоль ручья спокойно пасутся
мои кобылы, и рядом с ними пасутся или резвятся мои жеребята. Знаешь,
разводить лошадей очень выгодно, особенно крупных рабочих лошадей, весом
от тысячи восьмисот до двух тысяч фунтов, - на них большой спрос. За па-
ру четырехлеток одинаковой масти в любое время получишь до семисот -
восьмисот долларов. Хороший подножный корм - больше им в этом климате
ничего не нужно, разве что какой-нибудь навес да немного сена на случай
затяжной непогоды. Раньше мне это и в голову не приходило; но, приз-
наться, чем больше я думаю о таком ранчо, тем больше наша затея мне нра-
вится.
Саксон была в восторге! Вот и еще новые доводы в пользу ее плана! А
особенно хорошо то, что они исходят от такого авторитета, как Билл. А
главное: Билл и сам увлекся возможностью заняться сельским хозяйством.
- На казенном участке хватит места и для лошадей и для всего ос-
тального, - подбадривала она его.
- Конечно. Вокруг дома у нас будут грядки, фруктовые деревья, куры -
словом, все что нужно, как у португальцев; а кроме того, будет достаточ-
но места и для пастбищ и для наших прогулок.
- Но разве жеребята не обойдутся нам слишком дорого, Билли?
- Нет, не обойдутся. На городских мостовых лошади очень скоро разби-
вают ноги. Вот из таких-то непригодных для города кобыл я и подберу себе
племенных маток, - я знаю, как за это взяться. Их продают с аукциона; и
потом они еще служат много лет - только по мостовой больше не могут хо-
дить.
Наступило молчание. В угасающих отблесках костра оба старались предс-
тавить себе свою будущую ферму.
- Как здесь тихо, верно? - наконец, очнулся Билл и посмотрел вокруг.
- И темно, хоть глаз выколи. - Зябко вздрагивая, он застегнул куртку,
подбросил сучьев в огонь. - А все-таки лучше нашего климата нет на всем
свете. - Помню, - я еще малышом был, - мой отец всегда говорил, что кли-
мат в Калифорнии райский. Он как-то ездил на Восток, проторчал там лето
и зиму и натерпелся. "Меня теперь туда ничем не заманишь", - говаривал
он после.
- И моя мать считала, что нигде в мире нет такого климата. Воображаю,
каким чудесным им все показалось здесь после перехода через пустыни и
горы! Они называли Калифорнию страной молока и меда. Земля оказалась
настолько плодородной, что, как говорил Кэди, достаточно ее поковырять -
и она принесет богатый урожай.
- И тут сколько хочешь дичи, - добавил Билл. - Мистер Роберте - тот,
который усыновил моего отца, - гонял скот от Сан-Хоакино до реки Колум-
бия. У него работало сорок человек, и они брали с собой только соль и
порох: всю дорогу кормились дичью.
- Горы кишели оленями, а моя мать видела в окрестностях Санта-Росы
целые стада лосей. Мы когда-нибудь отправимся туда. Билли. Я всегда меч-
тала об этом.
- Когда мой отец был еще молодым, у ручья Каш-Слоу, севернее Сакра-
менто, водились в зарослях медведи. Он частенько охотился на них. Если
удавалось застигнуть их на открытом месте, отец и мексиканцы охотились
верхами, набрасывая на них аркан, - ты ведь знаешь, как это делается. Он
всегда говорил, что лошадь, которая не боится медведей, стоит в десять
раз больше всякой другой. А пантеры! Наши отцы принимали их за пум, за
рысей, за лисиц. Конечно, мы с тобой проберемся и в Санта-Росу. Может
быть, земля на побережье нам не подойдет и придется продолжить наши
странствия.
Тем временем костер погас, и Саксон кончила расчесывать и заплетать
на ночь свои косы. Приготовления ко сну были несложны, и очень скоро они
улеглись рядом под одеялом. Саксон закрыла глаза, но уснуть не могла.
Никогда еще сон не был от нее так далек. Ей впервые приходилось ночевать
под открытым небом, и сколько она ни старалась забыться в этой непривыч-
ной обстановке - все ее усилия были напрасны. К тому же она устала от
долгой ходьбы, а песок, к ее удивлению, оказался вовсе не так мягок.
Прошел час. Саксон убеждала себя, что Билл заснул, хотя чувствовала, что
ему так же не спится, как и ей. Потрескивание тлеющего уголька заставило
ее вздрогнуть. Билл тоже зашевелился.
- Билли, - шепнула она, - ты не спишь?
- Нет, - послышался тихий ответ. - Я все ледку и думаю: а ведь этот
проклятый песок тверже, чем цементный пол. Мне-то все равно, но вот уж
никогда не думал!
Оба улеглись поудобнее, но это не помогало, - их лодке оставалось
по-прежнему мучительно жестким.
Вдруг где-то поблизости пронзительно резко затрещал кузнечик, и Сак-
сон снова вздрогнула. Несколько минут она сдерживалась. Билл первым по-
дал голос:
- Знаешь, что-то мне эта штука не нравится.
- Ты думаешь, не гремучая ли это змея? - спросила она, стараясь не
выдать голосом своего волнения.
- Да, я как раз это и подумал.
- Я видела двух змей в витрине аптекарского магазина Баумана. Знаешь,
Билл, у них ведь один зуб пустой, и когда они укусят, яд по дуплу стека-
ет в ранку.
- Бр-р-р! - повел плечами Билл, но его шутливый тон показался ей не
очень искренним. - Все говорят, это верная смерть, разве что ты второй
Боско. Помнишь Боско?
- "Боско глотает змей живьем! Боско глотает змей живьем!" - отозва-
лась Саксон, подражая крику ярмарочного зазывалы.
- Не беспокойся: у змей Боско мешочки с ядом были предусмотрительно
вырезаны, иначе у него бы ничего не вышло. И почему я никак не могу ус-
нуть? Хоть бы эта проклятая трещотка замолчала. Интересно, змея это или
не змея?
- Никакая не змея, - решила Саксон. - Все гремучие змеи давно уничто-
жены.
- А откуда же Боско достает своих? - вполне резонно заметил Билл. -
Ты-то почему не спишь?
- Наверно, оттого, что мне это все в диковинку, - отвечала она. -
Ведь я же никогда не ночевала под открытым небом.
- Я тоже. До сих пор я думал, что это большое удовольствие. - Он по-
вернулся на другой бок и тяжело вздохнул. - Но, по-моему, мы со временем
привыкнем. Что могут другие, то сможем и мы, а ночевать под открытым не-
бом приходится очень многим. Значит, все в порядке. Нам и здесь хорошо!
Мы свободны и независимы, никому ничего не платим, сами себе хозяева...
Он внезапно замолк. Из кустов время от времени доносился какой-то шо-
рох. Когда они пытались определить, откуда он, шорох почему-то затихал,
но как только ими овладевала дремота, он столь же таинственно возобнов-
лялся.
- Кажется, кто-то подползает к нам, - прошептала Саксон, теснее при-
жимаясь к Биллу.
- Во всяком случае, не дикий индеец, - попытался он ее утешить, - Это
было все, что он мог придумать для ее успокоения; затем он притворно
зевнул. - Чепуха! Чего нам бояться! А ты вспомни, что приходилось пере-
живать первым пионерам!
Несколько минут спустя у Билла затряслись плечи, и Саксон поняла, что
он смеется.
- Я вспомнил одну историю, которую частенько рассказывал отец, - по-
яснил он. - О старухе Сюзен Клегхорн, одной из орегонских пионерок. У
нее было бельмо на глазу, и прозвали ее "Кривая Сюзен", но стрелок она
была отличный, с нею никто не мог сравниться. Однажды, когда пионеры шли
через прерии, на обоз напали индейцы. Пионеры живо поставили повозки в
круг, люди и волы укрылись внутри круга. Это дало им возможность отра-
зить нападение и убить много врагов. Индейцы ничего с ними не могли по-
делать, и тогда они придумали вот какую штуку: чтобы выманить белых на
открытое место, они взяли двух девушек, захваченных из другой партии пе-
реселенцев, и начали пытать их. Проделывалось это у всех на виду, но на
таком расстоянии, что пули не могли их достать. Индейцы рассчитывали,
что белые не утерпят, выскочат из-за своих фургонов - и тут-то они их и
прикончат.
Белые не знали, как быть: если они бросятся на выручку девушек, ин-
дейцы всех их перебьют, а затем нападут и на обоз. И все до одного по-
гибнут. Что же делает старуха Сюзен? Она приволакивает откуда-то старое
длинноствольное кентуккийское ружье, загоняет в него тройной заряд поро-
ха, прицеливается в громадного индейца, особенно усердно хлопотавшего
около девушек, и как бабахнет! Ее отбросило назад, и плечо у нее отня-
лось - она не владела им до самого Орегона, - но этого индейца уложила
на месте. Он так и не узнал, откуда его стукнули.
Но я, собственно, не эту историю хотел рассказать. Старуха Сюзен
весьма уважала Джона Ячменное Зерно. Она только и ждала случая, как бы
нализаться, так что ее сыновьям, дочерям и старику вечно приходилось
прятать его подальше.
- Кого прятать? - спросила Саксон.
- Джона Ячменное Зерно. Ах, да, ты, конечно, не знаешь! Это старинное
название виски. Ладно. Вот в один прекрасный день вся семья собралась
куда-то уйти, - это было в местности, называвшейся Бодега; они перебра-
лись туда уже из Орегона. Сюзен уверяла, будто у нее ревматизм так ра-
зыгрался, что она шагу ступить не может, и осталась дома. Но ее
родственники были тоже не дураки. В доме имелась большая бутыль виски,
галлона на два. Они ничего не сказали Сюзен, а перед уходом велели одно-
му из ее внуков влезть на высокое дерево во дворе за коровником и привя-
зать бутыль на высоте шестидесяти футов над землей. Однако и это не по-
могло: когда они вечером вернулись домой, то нашли Сюзен в кухне на полу
мертвецки пьяной.
- Неужели она влезла на дерево? - удивленно спросила Саксон, когда
увидела, что Билл не намерен продолжать.
- Ничего подобного! - весело засмеялся он. - Она поставила под бу-
тылью большую лохань, затем извлекла на свет свое старое ружье и вдре-
безги разнесла бутыль, вот и все. После этого она просто начала лакать
виски прямо из лохани.
И опять, едва Саксон задремала, шорох возобновился, на этот раз еще
ближе. Ей казалось, будто кто-то крадется, и ее возбужденному воображе-
нию представился подползающий к ним хищный зверь.
- Билли, - шепнула она.
- Да я и сам прислушиваюсь, - отозвался Билл; голос его звучал удиви-
тельно бодро.
- Может быть, это пантера или... дикая кошка?
- Нет, не может быть. Все дикие звери здесь давно перебиты. Это мир-
ный фермерский район.
Легкий ветерок тронул листья и заставил Саксон вздрогнуть. Загадочный
треск сверчка оборвался с подозрительной внезапностью. Затем вместе с
шорохом послышался глухой, но тяжелый удар, от которого Саксон и Билл
сразу вскочили и сели на своем ложе. Все стихло, и они снова улеглись,
но теперь даже тишина казалась им зловещей.
- У-уф! - вдруг с облегчением вздохнул Билл. - Будто бы я не знаю,
что это такое. Самый обыкновенный кролик. Я же слышал, как ручные кроли-
ки стучат задними лапками об пол, когда прыгают.
Саксон изо всех сил старалась заснуть. Но песок как будто становился
все жестче, суставы ныли от лежания на нем. И хотя рассудок решительно
отвергал возможность настоящей опасности, воображение не уставало рисо-
вать их яркими красками.
Послышались новые звуки. Они уже не были похожи ни на треск, ни на
шорох; видимо, какое-то крупное животное продиралось сквозь кусты. Сучья
трещали и ломались под ним, а один раз путешественники ясно услышали,
как ветки раздвинулись, чтобы пропустить кого-то, а затем снова сомкну-
лись.
- Если раньше была пантера, то теперь это, наверное, слон, - уныло
