своей фермы. Дед нос воротил от конских бобов. Так с отвороченным носом
и умер, а закладных оставил больше, чем волос на голове! Вы слыхали ког-
да-нибудь, чтобы помидоры завертывали в бумагу? Отец только презрительно
фыркнул, когда впервые увидел, что португальцы это делают. Он только и
знал, что фыркать. Но они собрали богатейший урожай, а помидоры отца бы-
ли поедены жуком. У нас нет смекалки, нет настоящей хватки или как там
говорят. Посмотрите на этот клочок земли - он приносит четыре урожая в
год, и каждый дюйм использован до отказа. Здесь, в Сан-Леандро, есть та-
кие участки, где один акр приносит больше, чем приносили в прежнее время
пятьдесят акров. Португальцы - прирожденные фермеры, в этом весь секрет.
А мы ничего в земледелии не смыслим и никогда не смыслили.
Саксон проболтала с монтером до часу дня, разгуливая с ним по участ-
ку. Спохватившись, что уже поздно, молодой человек тут же попрощался и
снова принялся за установку телефона для только что приехавшего эмигран-
та с Азорских островов.
Шагая по городским улицам, Саксон несла свою корзинку в руке, но к
корзинке были приделаны петли, и за городом она продевала в них руки и
несла ее на спине. Тогда маленький футляр с укулеле сдвигался в сторону
и висел у нее через левое плечо.
Расставшись с монтером, они прошли около мили и остановились у проте-
кавшего в тени кустов ручейка. Билл готов был удовольствоваться завтра-
ком, который Саксон захватила с собой еще из дому, но она предпочла раз-
вести костер и сварить кофе. Сама она вполне обошлась бы бутербродами,
но ей казалось чрезвычайно важным, чтобы в начале их замечательного пу-
тешествия Билл не терпел никаких лишений. Стремясь пробудить в нем такой
же энтузиазм, как у нее, она боялась, что столь скучное угощение, как
холодный завтрак, погасит и те скупые искры, которые в нем тлели.
- Нам раз и навсегда. Билли, надо выкинуть из головы мысль, что мы
куда-то торопимся. Мы никуда не торопимся, и нам все равно, начались за-
нятия в школе или нет. Мы пустились в путь для собственного удо-
вольствия. Это такое же приключение, как те, которые описываются в кни-
гах. Вот если бы меня теперь увидел тот мальчуган, с которым мы ездили
удить рыбу на Козий остров! "Окленд - это такое место, откуда надо отп-
равляться в странствия, - говорил он. - Это только начало пути". Вот мы
с тобой и двинулись в путь, не правда ли? А сейчас мы сделаем привал и
сварим кофе. Ты разведи огонь, а я принесу воду и приготовлю все, что
нужно.
- Послушай, - заметил Билл, пока они ждали, чтобы закипела вода, -
знаешь, что это мне напоминает?
Саксон была уверена, что знает, но покачала головой. Пусть сам ска-
жет.
- Нашу поездку в долину Мораги на Принце и Короле во второе воскре-
сенье после нашего знакомства. Ты тогда тоже готовила завтрак.
- Только завтрак был более роскошный, - прибавила она со счастливой
улыбкой.
- Но почему мы тогда не догадались сварить кофе? - спросил он.
- Это было бы слишком по-семейному, - засмеялась она. - Мери сочла бы
это нескромным...
- Или "неприличным", - вставил Билл. - Это было ее любимое словечко.
- И вот как она кончила...
- Они все так кончают, - сердито проворчал Билл. - В тихом омуте чер-
ти водятся, я давно это заметил. Такие притворщицы строят из себя недот-
рог, а на деле им сам черт не брат.
Саксон молчала: упоминание о вдове Берта навеяло на нее смутную, ще-
мящую печаль.
- А я знаю еще что-то, что случилось в тот день, а ты и не догадыва-
ешься, - вспоминал Билл. - Пари держу, что не догадываешься.
- Нет, не помню, - прошептала Саксон, хотя глаза ее говорили другое.
В ответ на ее взгляд его глаза засияли, и, повинуясь безотчетному по-
рыву, он взял руку жены и ласковым движением прижал к своей щеке.
- Маленькая, а какая сильная! - сказал он, обращаясь к захваченной в
плен руке; затем посмотрел на Саксон, и сердце ее радостно забилось от
его слов. - Мы начинаем нашу любовь сначала, верно?
Они плотно закусили, и Билл выпил целых три чашки кофе.
- Да, ничего не скажешь, на свежем воздухе аппетит зверский, - про-
бормотал он, запуская зубы в пятый бутерброд с мясом. - Я, кажется, мог
бы целого быка съесть и выпить столько кофе, что бык утонул бы в нем с
головой и рогами.
Саксон нет-нет да и вспоминала свой недавний разговор с монтером и,
как бы подводя итог всему, что ей пришлось услышать, воскликнула:
- Да! Чего мы только не узнали сегодня. Билли!
- Одно-то мы узнали наверняка, - сказал Билл. - Не про нас это место,
где земля стоит тысячу долларов за акр, а у нас в кармане всего-навсего
двадцать долларов.
- Но ведь мы и не собираемся здесь остаться, - поспешила она его ус-
покоить. - Важно то, что благодаря этим португальцам земля поднялась в
цене. И посмотри, как они живут: посылают детей в школу и... позволяют
себе иметь их; ты сам сказал, что у них ребята кругленькие, как масляные
шарики.
- Что ж, честь и слава им за это, - отвечал Билл. - Но все-таки я бы
предпочел купить сорок акров по сто долларов, чем четыре акра по тысяче.
Мне было бы тесновато на четырех акрах, того и гляди свалишься.
Она была с ним согласна. Сорок акров больше говорили ее душе, чем че-
тыре. Хотя она принадлежала к другому поколению, но так же тосковала по
широким просторам, как некогда тосковал ее дядя Билл.
- Но мы же не собираемся здесь оставаться, - убеждала она Билла. -
Наша цель - не сорок акров, а участок казенной земли в сто шестьдесят
акров.
- И я полагаю, что правительство обязано их дать нам, - хотя бы за
то, что сделали наши матери и отцы. Право же, Саксон, когда женщина
прошла через прерии, как прошла твоя мать, или когда муж и жена убиты
индейцами, как убиты мой дед и бабушка, - правительство в долгу перед их
детьми.
- Что ж, нам остается только потребовать с него должок!
- И потребуем! Где-нибудь подальше, в лесистых горах к югу от Монте-
ри.
ГЛАВА ВТОРАЯ
До Найлса, через город Хейуордс, было добрых полдня пути. Все же Сак-
сон и Билл свернули с большой дороги, предпочитая идти проселками, среди
тщательно обработанных участков, где вся земля была использована до са-
мой дорожной колеи. Саксон с удивлением разглядывала низкорослых смуглых
переселенцев, которые пришли на эту землю с пустыми руками и сумели под-
нять ее стоимость до двухсот, пятисот и даже тысячи долларов за акр.
Всюду кипела работа. В поле бок о бок с мужчинами трудились женщины и
дети. Они неустанно ворошили землю, казалось, они ни на минуту не давали
ей покоя. И земля вознаграждала их за труд, несомненно, вознаграждала,
иначе дети не могли бы учиться в школе, а сколько взрослых разъезжает
тут в старых рыдванах, подержанных колясках и ладных, новеньких шарабан-
чиках.
- Погляди на них, - говорила Саксон. - Они счастливы и довольны. Раз-
ве такие лица были у наших соседей, когда началась забастовка?
- Ясное дело, им повезло, - согласился Билл. - Это у них на роже на-
писано. Но передо мной им нечего нос задирать: не слишком велика заслуга
выжить нас из нашей страны и пустить по миру!
- Но они, кажется, и не собираются задирать нос, - возразила Саксон.
- Нет, конечно, нет, это я и сам понимаю. И все-таки не так уж они
умны, как ты воображаешь. Ручаюсь, что по части лошадей они многому мог-
ли бы у меня поучиться.
Солнце садилось, когда они вошли в маленький городишко Найлс. Билл,
который шел последние полмили молча, нерешительно предложил жене:
- Послушай, Саксон, отчего бы нам не переночевать в гостинице? Как ты
на этот счет, а?
Но Саксон решительно тряхнула головой.
- Ты думаешь, нам надолго хватит наших двадцати долларов, если мы бу-
дем так роскошествовать? Нет, уж начинать, так по-настоящему. Мы ведь не
рассчитывали на ночлеги в гостиницах.
- Ладно, - согласился он. - Я-то все могу. Я думал только о тебе...
- Запомни раз и навсегда, что я тоже все могу, - наставительно заме-
тила она. - А теперь нам надо поискать чего-нибудь на ужин.
Они купили кусок мяса, картофель, лук, десяток хороших яблок и, выйдя
из города, направились к ручью, окаймленному деревьями и кустами. Путе-
шественники расположились на песчаном берегу в тени деревьев. Кругом бы-
ло сколько угодно валежника, и Билл, весело насвистывая, принялся соби-
рать и рубить его. Саксон, внимательно следившая за его настроением,
втихомолку радовалась этому безнадежно фальшивому свисту и про себя улы-
балась. Скатертью ей послужили одеяла, разостланные на брезенте, из-под
которого она предварительно убрала все сучья. Она только еще училась го-
товить пищу на костре, и первым ее открытием было то, что лучше поддер-
живать огонь непрерывно, чем развести сразу большой костер. Когда кофе
вскипел, она влила в кофейник немного холодной воды, чтобы осела гуща, и
поставила его с краю на угли: так он и не остынет и не будет зря выки-
пать.
Картофель ломтиками и лук она поджарила на одной сковородке, но от-
дельно, и, переложив их в свою оловянную тарелку, поставила на кофейник,
накрыв сверху перевернутой тарелкой Билла; затем поджарила мясо по люби-
мому способу Билла на сухой горячей сковороде. Покончив с этим, она по-
дала мясо и, пока Билл разливал кофе, положила лук и картофель на сково-
родку и с минуту подержала на огне, чтобы хорошенько подогреть.
- Что еще нужно человеку! - воскликнул Билл, чрезвычайно довольный,
свертывая папиросу после кофе.
Он лежал на боку, вытянувшись во весь рост и опершись на локоть. Кос-
тер жарко пылал, и щеки Саксон казались еще румянее от алых отблесков
пламени.
- Что только не угрожало нашим предкам в их странствиях - и индейцы,
и дикие звери, да мало ли!.. А нам с тобой здесь хорошо и спокойно, как
дома за печкой. Посмотри на этот песок: о лучшей постели и мечтать нече-
го. На нем мягко, как на перине. А уж ты, милая моя индианочка, такая
хорошенькая, просто прелесть! Бьюсь об заклад, что сейчас моей "девочке
в лесу" никто не даст больше шестнадцати лет.
- Будто бы! - оживилась она, тряхнув головой и поблескивая белыми зу-
бами. - А если бы вы сейчас не курили, я бы спросила: знает ли ваша ма-
ма, что вы ушли из дому, мистер "мальчик, играющий в песочек"?
- Скажите, пожалуйста... - начал он с напускной торжественностью. -
Мне хочется вас кое о чем спросить, если только вы не против. Я, конеч-
но, не намерен задевать ваши чувства, но мне все-таки чрезвычайно важно
получить ответ.
- Что такое? - осведомилась она, так как разъяснении не последовало.
- А вот что, Саксон. Вы мне ужасно нравитесь и так далее, но наступа-
ет ночь, мы чуть не за тысячу миль от человеческого жилья и... словом, я
хотел бы знать: мы на самом деле, по-настоящему женаты, мы действительно
муж и жена?
- Да, на самом деле и по-настоящему, - успокоила его Саксон. - А по-
чему ты спрашиваешь?
- Не важно. Я что-то запамятовал, и мне стало неловко: сами понимае-
те, при том воспитании, какое я получил, мне было бы неудобно оставаться
с вами в такой час...
- Ну, хватит болтать! - строго перебила она его. - Прошелся бы лучше
да набрал сучьев на утро, пока я вымою посуду и приведу кухню в порядок.
Он вскочил, чтобы выполнить приказание, но остановился, обнял ее и
привлек к себе. Оба молчали, но когда он отошел от нее, грудь ее радост-
но вздымалась и с уст просилась благодарственная песнь.
Наступила ночь - темная, едва озаренная слабым мерцанием звезд, да и
те скоро скрылись за неизвестно откуда надвинувшимися тучами. Калифор-
нийское "бабье лето" еще только началось. Погода стояла теплая, вечерняя
прохлада едва давала себя знать, в воздухе не чувствовалось ни ветерка.
- У меня такое ощущение, как будто наша жизнь начинается сначала, -
сказала Саксон, когда Билл, набрав сучьев, опустился рядом с ней на оде-
яло у костра. - Я за сегодняшний день узнала больше, чем за десять лет
