- Не ваше дело, Чарли Лонг. Обещала... и все тут.
- Не мое дело? Нет, будет мое, коли захочу! Помните вашего обожателя,
этого сопляка бухгалтера? Ну так советую не забывать, чем все это кончи-
лось!
- Прошу вас, оставьте меня в покое! - обиженно проговорила она. - Ну
хоть один раз не мучьте!
Кузнец язвительно засмеялся.
- Если какой-нибудь сопляк намерен встать между нами, пусть не вооб-
ражает... я ему вправлю мозги... Так в пятницу вечером? Да? А где?
- Не скажу.
- Где? - повторил он.
Губы девушки были крепко сжаты, на щеках двумя небольшими пятнами
вспыхнул гневный румянец.
- Подумаешь! Точно я не отгадаю! В зале "Германия", конечно! Ладно, я
там буду и провожу вас домой. Поняли? И уж лучше предупредите своего
сопляка, чтобы он убирался подобру-поздорову, если не хотите, чтобы я
ему морду набил.
Саксон, чье женское достоинство было оскорблено таким обращением ее
поклонника, хотелось бросить ему в лицо имя и подвиги своего нового за-
щитника. Но она тут же испугалась: Чарли - взрослый мужчина, и в сравне-
нии с ним Билл - мальчик. По крайней мере ей он показался таким. Она
вспомнила свое первое впечатление от рук Билла и взглянула на руки свое-
го спутника. Они показались ей вдвое больше, а шерсть, которой они об-
росли, свидетельствовала об его ужасной силе. Нет, не может Билл драться
с этаким громадным животным! И вместе с тем в ней вспыхнула тайная на-
дежда, что благодаря чудесному, баснословному искусству, каким владеют
боксеры, Биллу, может быть, удастся проучить этого забияку и избавить ее
от преследований. Но когда она опять посмотрела на кузнеца и увидела,
как широки его плечи, как морщится сукно костюма на мощных мышцах и ру-
кава приподняты глыбами бицепсов, ее снова охватили сомнения.
- Если вы опять хоть пальцем тронете кого-нибудь, с кем я... - начала
она.
- Ему, конечно, не поздоровится, - осклабился кузнец. - И поделом.
Всякого, кто становится между парнем и его девушкой, необходимо вздуть.
- Я не ваша девушка и, что бы вы ни говорили, никогда не буду.
- Ладно, злитесь, - кивнул он. - Мне нравится, что вы такая задорная.
Нужно, чтобы жена была с огоньком, а то - что в них толку, в этих жирных
коровах! Колоды! Вы по крайней мере огонь, злючка!
Она остановилась возле своего дома и положила руку на щеколду калит-
ки.
- Прощайте, - сказала она. - Мне пора.
- Выходите-ка попозднее, прогуляемся в Андорский парк, - предложил
он.
- Нет, мне нездоровится. Поужинаю и сразу лягу.
- Понятно, - проговорил он с ехидной усмешкой. - Приберегаете, зна-
чит, силы к завтрашнему дню? Да?
Она нетерпеливо толкнула калитку и вошла.
- Я вас предупредил, - продолжал он, - если вы завтра надуете меня,
кому-то придется плохо.
- Надеюсь, что вам! - отпарировала она.
Он захохотал, откинул голову, выпятил чугунную грудь и приподнял тя-
желые руки. В эту минуту он напоминал Саксон огромную обезьяну, когда-то
виденную ею в цирке.
- Ну, до свиданья! - крикнул он ей вслед. - Увидимся завтра вечером в
"Германии".
- Я не говорила вам, что буду именно там.
- Но и не отрицали. Я все равно приду. И я вас провожу домой. Смотри-
те оставьте мне побольше вальсов. Беситесь сколько угодно - это вам
идет!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Когда вальс кончился и музыка смолкла, Билл и Саксон оказались у
главного входа в танцевальный зал. Ее рука слегка опиралась на его руку,
и они прогуливались, отыскивая местечко, где бы сесть. Вдруг прямо перед
ними вырос Чарли Лонг, который, видимо, только что пришел.
- Так это ты тут отбиваешь девушек? - угрожающе спросил он; лицо его
было искажено неистовой злобой.
- Кто? Я? - спокойно спросил Билл. - Ошибаетесь, я никогда этим не
занимаюсь.
- А я тебе голову снесу, если ты сию минуту не уберешься!
- Ну, с головой-то мне вроде жалко расстаться. Что ж, пойдемте отсю-
да, Саксон. Здесь неподходящее для нас соседство.
Он хотел пройти с ней дальше, но Лонг опять загородил ему дорогу.
- Уж очень ты занесся, парень, - прохрипел он, - и тебя следует проу-
чить! Понятно?
Билл почесал затылок и изобразил на своем лице притворное недоумение.
- Нет, непонятно, - ответил он. - Повторите, что вы сказали?
Но огромный кузнец презрительно отвернулся и обратился к Саксон:
- Пойдите-ка сюда. Дайте вашу карточку.
- Вы хотите с ним танцевать? - спросил Билл.
Она отрицательно покачала головой.
- Очень жаль, приятель, ничего не поделаешь, - и Билл опять сделал
попытку отойти.
Но кузнец в третий раз надвинулся на них.
- А ну-ка давайте отсюда, - сказал Билл, - я вас не держу.
Лонг чуть не бросился на него; его кулаки сжались. Одну руку он отвел
назад, готовясь нанести ею удар, а плечи и грудь выпятил, - но невольно
остановился при виде невозмутимого спокойствия Билла и его невозмутимых,
как будто затуманенных глаз. В лице Билла не дрогнула ни одна черта, в
теле - ни одна мышца. Казалось, он даже не сознает, что ему угрожает на-
падение. Все это было для кузнеца чем-то совершенно новым.
- Ты, может, не знаешь, кто я? - вызывающе спросил Лонг.
- Отлично знаю, - так же невозмутимо ответил Билл. - Ты первейший ху-
лиган (лицо Лонга выразило удовольствие). Специалист по избиению мало-
летних. Тебе полицейская газета должна бы дать брильянтовый жетон. Сразу
видно, что ни черта не боишься.
- Брось, Чарли, - посоветовал один из обступивших их молодых людей. -
Это же Билл Роберте, боксер. Ну, знаешь... Большой Билл...
- Да хоть бы сам Джим Джеффис! Я никому не позволю становиться мне
поперек дороги!
Но даже Саксон заметила, что его свирепый пыл сразу угас. Казалось,
одно имя Билла уже действует усмиряюще на самых отчаянных скандалистов.
- Вы с ним знакомы? - обратился к ней Билл.
Она ответила только взглядом, хотя ей хотелось громко закричать обо
всех обидах, которые ей нанес этот человек, так упорно ее преследовав-
ший. Билл обернулся к кузнецу:
- Осторожнее, приятель, тебе со мной ссориться не стоит. Хуже будет.
Да и чего ради, собственно говоря? Ведь в таком деле решать ей, а не
нам.
- Нет, не ей. Нам.
Билл медленно покачал головой:
- Нет, ошибаешься. Слово за ней.
- Ну, так скажите его! - зарычал Лонг, обращаясь к Саксон. - С кем вы
пойдете? С ним или со мной? Давайте выясним это сейчас же!
Вместо ответа Саксон положила и другую руку на руку Билла.
- Вот и сказала, - заметил Билл.
Лонг злобно посмотрел на Саксон, потом на ее защитника.
- А все-таки я с тобой еще посчитаюсь, - пробурчал он сквозь зубы.
Когда Саксон и Билл отошли, девушку охватила глубокая радость. Нет,
ее не постигла судьба Лили Сэндерсон, и этот невозмутимый, неторопливый
мужчина-мальчик укротил ужасного кузнеца, ни разуме пригрозив ему и не
ударив.
- Он все время прохода мне не дает, - шепнула она Биллу. - Везде меня
преследует и избивает каждого, кто только приближается ко мне. Я больше
не хочу его видеть! Никогда!
Билл вдруг остановился. Чарли, нехотя удалявшийся остановился тоже.
- Она говорит, - обратился к нему Билл, - что больше не хочет с тобой
знаться. А ее слово свято. Если только я услышу, что ты к ней опять
пристаешь, я возьмусь за тебя по-настоящему. Понял?
Лонг с ненавистью посмотрел на него и промолчал.
- Ты понял? - сказал Билл еще более решительно.
Кузнец глухо прорычал что-то, означавшее согласие.
- Тогда все в порядке. И смотри - заруби себе на носу. А теперь ка-
тись отсюда, не то я тебя сшибу.
Лонг исчез, бормоча несвязные угрозы, а Саксон шла точно во сне.
Итак, Чарли Лонг отступил. Он испугался этого мальчика с нежной кожей и
голубыми глазами! Билл избавил ее от преследователя; он сделал то, на
что до сих пор не решался никто другой. И потом... он отнесся к ней сов-
сем иначе, чем к Лили Сэндерсон.
Два раза Саксон принималась рассказывать своему защитнику подробности
знакомства с Лонгом, и каждый раз он останавливал ее.
- Да бросьте вы вспоминать! Все это чепуха, - сказал он во второй
раз. - Вы здесь, - а это главное.
Но она настояла на своем, и когда, волнуясь и сердясь, кончила свой
рассказ, он ласково погладил ее руку.
- Пустяки, Саксон. Он просто нахал. Я как взглянул на него, сразу по-
нял, что это за птица. Больше он вас не тронет. Я знаю таких молодцов:
это трусливые псы. Драчун? Да, с грудными младенцами он храбр, хоть сот-
ню поколотит.
- Но как это у вас получается? - спросила она с восхищением. - Почему
мужчины вас так боятся? Нет, вы просто удивительный!
Он смущенно улыбнулся и переменил разговор.
- Знаете, - сказал он, - мне очень нравятся ваши зубы. Они такие бе-
лые, ровные, но и не мелкие, как у детишек. Они... они очень хорошие...
и вам идут. Я никогда еще не видел таких ни у одной девушки. Честное
слово, я не могу спокойно на них смотреть! Так бы и съел их.
В полночь, покинув Берта и Мери, танцевавших неутомимо, Билл и Саксон
отправились домой. Так как именно Билл настоял на раннем уходе, то он
счел нужным объяснить ей причину.
- Бокс заставил меня понять одну очень важную штуку, - сказал он, -
надо беречь себя. Нельзя весь день работать, потом всю ночь плясать и
оставаться в форме. То же самое и с выпивкой. Я вовсе не ангел. И я на-
пивался, и знаю, что это такое. Я и теперь люблю пиво, - да чтобы пить
не по глоточку, а большими кружками. Но я никогда не выпиваю, сколько
мне хочется. Пробовал - и убедился, что не стоит. Возьмите хоть этого
хулигана, который сегодня приставал к вам. Я бы шутя его взгрел. Конеч-
но, он и так буян, а тут еще пиво бросилось ему в голову. Я с первого
взгляда увидел и потому легко бы с ним справился. Все зависит от того, в
каком человек состоянии.
- Но ведь он такой большой! - возразила Саксон. - У него кулак вдвое
больше вашего.
- Ничего не значит. Важны не кулаки, а то, что за кулаками. Он бы
набросился на меня, как зверь. Если бы мне не удалось его сразу сбить, я
бы только оборонялся и выжидал. А потом он вдруг выдохся бы, сердце, ды-
хание - все. И тут уж я бы с ним сделал, что хотел. Главное, он сам это
прекрасно знает.
- Я никогда еще не встречалась с боксером, - сказала Саксон, помол-
чав.
- Да я уже не боксер, - возразил Билл поспешно. - И еще одному научил
меня бокс: что надо это дело бросить. Не стоит. Тренируется человек до
того, что сделается как огурчик, и кожа атласная и все такое, - ну, сло-
вом, в отличной форме, жить бы ему сто лет, и вдруг - нырнул он под ка-
наты и через каких-нибудь двадцать раундов с таким же молодцом все его
атласы - к чертям, и еще целый год жизни потеряет! Да что год, иной раз
и пять лет, а то и половину жизни... бывает и так, что на месте останет-
ся. Я насмотрелся. Я видел боксеров. Иной здоров, как бык, а глядишь -
года не пройдет, умирает от чахотки, от болезни почек или еще чего-ни-
будь. Так что же тут хорошего? Того, что он потерял, ни за какие деньги
не купишь. Вот потому-то я это дело и бросил и опять стал возчиком. На
здоровье не могу пожаловаться и хочу сохранить его. Вот и все.
- Вы, наверно, гордитесь сознанием своей власти над людьми, - тихо
сказала Саксон, чувствуя, что и сама она гордится его силой и ловкостью.
- Пожалуй, - откровенно признался он, - Я рад, что тогда пошел на
ринг, и рад теперь, что с него ушел... Да, все-таки я многому там нау-
чился: научился глядеть в оба и держать себя в руках. А какой у меня
раньше был характер! Кипяток! Я сам иной раз себя пугался. Чуть что -
так вспылю, удержу нет. А бокс научил меня сразу не выпускать пары и не
делать того, в чем после каяться будешь.
- Полно! - перебила она его. - Я такого спокойного, мягкого человека
еще не встречала.
- А вы не верьте. Вот узнаете меня поближе - увидите, какой я бываю:
так разойдусь, что уже ничего не помню. Нет, я ужасно бешеный, стоит
