ры и вздохи - и пошел посмотреть, в чем дело.
- О! Идите сюда скорее! - позвал он остальных.
Они догнали его на краю высохшего рва и заглянули вниз. Там, на дне,
двое мужчин, видимо отбившихся от общей свалки, все еще крепко держали
друг друга и боролись. По их лицам текли беспомощные слезы, и удары, ко-
торым они время от времени обменивались, были вялыми и бессильными.
- Эй, ты, приятель, кинь ему песку в глаза, - посоветовал Берт. - Он
не будет видеть, и ты его обработаешь!
- Стой! - заорал Билл, увидев, что тот последовал совету Берта. - Или
я слезу и сам тебя поколочу! Все уже кончено, и все помирились. Пожмите
друг другу руку. Выпивка с обоих. Вот так! А теперь давайте я вас выта-
щу.
Когда они уходили, противники уже мирились и чистили друг другу
платье.
- Все скоро кончится, - усмехаясь, обратился Билл к Саксон. - Я знаю
их. Для них подраться первое удовольствие. И благодаря свалке сегодняш-
ний день будет считаться особенно удачным. Что я говорил? Посмотрите на
тот вон стол.
Невдалеке кучка еще растрепанных, тяжело дышавших мужчин и женщин
дружески пожимали друг другу руки.
- Пойдемте же, давайте потанцуем, - просила Мери, увлекая их к па-
вильону.
Народ рассыпался по всему парку, недавние враги обменивались рукопо-
жатиями, а вокруг баров, торговавших под открытым небом, толпились жаж-
дущие выпить.
Саксон шла рядом с Биллом. Она гордилась им. Он умел драться, но умел
и избегать драк. Во время всех сегодняшних событий он только об этом и
заботился. И она понимала, что он вел себя так прежде всего ради нее и
Мери.
- Вы храбрый, - сказала она ему.
- Какая там храбрость! Это все равно что отнять конфету у ребенка, -
возразил он. - Они просто буяны. Никто из них понятия не имеет о боксе.
Они не умеют защищаться, и остается только бить их. Это, знаете ли, не
настоящая драка.
Печальным взглядом, совсем как мальчик, посмотрел он на свои в кровь
разбитые суставы.
- А мне завтра вот этими руками править надо, - сказал он жалобно. -
Очень невесело, доложу я вам, когда они распухают.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В восемь часов оркестр заиграл "Дом мой, дом", и, следуя в сумерках
за потоком гуляющих, которые спешили на дополнительный поезд, обеим па-
рам удалось занять в вагоне места друг против друга. Когда площадки и
проходы оказались набитыми публикой, поезд тронулся в свой недолгий путь
- из предместья в Окленд. Пассажиры пели кто во что горазд, и Берт, лежа
головой на груди у обнимавшей его Мери, затянул свою любимую "На берегах
Уобэша" и допел ее до конца, нимало не смущаясь шумом драки, которая
продолжалась на обеих площадках вагона до тех пор, пока сопровождавшие
поезд полисмены, под крики женщин и звон разбитых стекол, не уняли буя-
нов.
Билл спел печальную балладу о ковбое; она была очень длинная, и каж-
дая строфа заканчивалась припевом: "Заройте меня в пустынной степи".
- Этой песни вы никогда не слышали; мой отец часто ее певал, - сооб-
щил он Саксон, которая была рада, когда он кончил.
Наконец-то она открыла в нем недостаток! У него совершенно отсутство-
вал слух. Он не взял ни одной верной ноты.
- Я пою редко, - прибавил он.
- Еще бы! - воскликнул Берт. - Друзья убили бы его на месте.
- Они все издеваются над моим пением, - обратился он к Саксон. - Ну
скажите по совести, разве у меня выходит так уж плохо?
- Вы... вы... может быть... вы берете не совсем в тон... - заметила
она нерешительно.
- А мне вот не кажется, что не в тон, - возразил он. - Чудно. Все
точно сговорились. И вас, наверно, Берт подучил. Ну, теперь спойте-ка
вы, Саксон. Пари держу, что вы поете хорошо! Это сразу видишь по вашему
лицу.
Она запела "Когда кончится жатва", Берт и Мери вторили ей. Но едва
Билл попытался присоединить к ним свой голос, как Берт толкнул его но-
гой, и ему пришлось замолчать. Саксон пела чистым, верным сопрано, голос
у нее был небольшой, но очень приятный, и она чувствовала, что поет для
Билла.
- Вот это пенье так пенье, - заявил он, когда она замолчала, - Спойте
еще раз. Да ну же, начинайте! У вас так хорошо выходит, просто замеча-
тельно!
Его рука потянулась к ее руке, забрала ее целиком в свою, и когда она
опять запела, то почувствовала, как его сила, словно тепло, проникает в
нее.
- Посмотрите, они держатся за ручку! - насмешливо сказал Берт. - Чего
вы боитесь? Берите с нас пример! Да придвиньтесь же, наконец, друг к
другу, мямли! Не то я могу подумать... и уже думаю, вы что-то скрывае-
те!..
Намек был слишком прозрачен" и Саксон почувствовала, как ее щеки
вспыхнули.
- Ну, ты не очень-то увлекайся, - укоризненно остановил его Билл.
- Замолчите, - рассердилась и Мери. - Вы ужасно грубы, Берт Уонхоп, я
больше не желаю с вами знаться, вот вам!
Она разомкнула объятия и оттолкнула его, но через несколько минут уже
простила, и они уселись по-прежнему.
- Пойдемте еще куда-нибудь вчетвером, - не унимался Берт. - Ведь вре-
мя детское. Кутить так кутить! Сначала к Пабсту в кафе, а там видно бу-
дет. Ты как на этот счет, Билл? А вы, Саксон? Мери пойдет.
Саксон ждала, мучительно волнуясь, что ответит этот сидевший рядом с
нею юноша, которого она узнала так недавно.
- Нет, - медленно проговорил он. - Мне завтра рано вставать и предс-
тоит тяжелый рабочий день; девушкам, я думаю, тоже.
Тут Саксон простила ему его немузыкальность. Она знала, она чувство-
вала, что такие люди должны быть на свете. И такого человека она ждала.
Теперь ей двадцать два; первое предложение она получила, когда ей было
шестнадцать, а последнее - всего месяц назад - от старшего мастера пра-
чечной, человека доброго и порядочного, но уже немолодого. Этот же был
силен, добр и молод. Она сама еще слишком молода и не может не тянуться
к молодости. Правда, с тем, из прачечной, она жила бы спокойно и отдох-
нула бы от вечных утюгов, но какая же это безрадостная жизнь! А вот с
этим... Саксон поймала себя на том, что чуть не пожала его руку, в кото-
рой все еще лежала ее рука.
- Нет, Берт, не приставай, он прав, - сказала Мери. - Надо же пос-
пать. Завтра ведь опять эти крахмальные оборки и весь день на ногах.
Саксон вдруг кольнула мысль, что она, вероятно, старше Билла. Она
взглянула украдкой на его свежее лицо с гладкой кожей, и та юность, ко-
торой дышало все его существо и которая так нравилась ей, вдруг стала ее
раздражать. Конечно, он женится на девушке моложе себя и моложе Саксон.
Сколько ему может быть лет? Неужели он действительно слишком молод для
нее? Становясь недостижимым, он тем самым становился еще привлека-
тельнее. Он был такой сильный - и в то же время такой мягкий. Девушка
вспомнила весь проведенный с ним день. Он не совершил ни одного промаха,
относился к ней и Мери с неизменным уважением, он разорвал ее программу
и танцевал только с ней одной. Если бы она ему не нравилась, он, конеч-
но, так бы себя не вел.
Она пошевелила пальцами и ощутила его жесткую, покрытую мозолями ла-
донь. Ощущение это было необыкновенно приятно. Он тоже слегка повернул
руку, применяясь к ее движению, и она ждала с трепетом, что теперь бу-
дет. Саксон очень не хотелось, чтобы он поступил, как другие мужчины, -
она, кажется, возненавидела бы его, если б он воспользовался этим легким
движением ее пальцев и обнял ее за талию. Но он не обнял ее, и в сердце
Саксон вспыхнуло горячее чувство к нему. Оказывается, в нем есть и дели-
катность, он не пустоголовый болтун, как Берт, не груб, как другие муж-
чины, с которыми ей случалось встречаться! Она пережила в этом смысле
много неприятного и очень страдала от отсутствия того, что можно было бы
назвать рыцарством, хотя Саксон, конечно, и не догадывалась, что это
именно так называется.
Кроме того, он был боксером. При одной мысли об этом у нее перехвати-
ло дыхание. Правда, он нисколько не подходил к тому представлению о бок-
серах, которое она себе составила. Ведь он в сущности и не боксер. Он же
сказал, что нет. Саксон дала себе слово расспросить его подробнее, ес-
ли... если он когда-нибудь опять ее пригласит. Да, наверно, так и будет,
ведь когда мужчина танцует с девушкой чуть не целый день, он об ней тут
же не забывает. Ей даже захотелось, чтобы он все-таки оказался боксером.
В этом было что-то манящее и жуткое. Боксеры - страшные, таинственные
люди! И поскольку они не принадлежат к числу заурядных рабочих, вроде
плотников и прачечников, они, несомненно, фигуры романтические. Они ра-
ботают не на хозяев, но для публики, в героическом единоборстве своими
силами отвоевывают себе у мира, далеко не щедрого, роскошную жизнь. У
иных даже собственные автомобили, и путешествуют они с целой свитой тре-
неров и слуг. Может быть, Билл только из скромности сказал, что он бро-
сил бокс? Однако на его руках мозоли, значит он говорит правду.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
У ворот они простились. При этом Билл смутился, и это Саксон очень
понравилось. Он, видно, не из тех парней, которые считают себя вправе
фамильярничать с девушкой. Остановившись, оба замолчали, и она сделала
вид, что хочет войти в дом, хотя на самом деле с тайным трепетом ждала
тех слов, которые так мечтала от него услышать.
- Когда же я опять вас увижу? - спросил он, не выпуская ее руки.
Она радостно засмеялась.
- Я живу в восточной части Окленда, - продолжал он. - Знаете, там,
где наша конюшня; и работаем мы больше в тех краях, так что в вашей
местности мне бывать почти не приходится. А все-таки, - продолжал он, и
его рука крепче сжала ее руку, - все-таки нам непременно нужно еще по-
танцевать вместе. Я вам вот что предложу: в Ориндорском клубе танцы бы-
вают по средам. Если вы не заняты... Или вы заняты?
- Нет...
- Значит, в среду. В котором часу зайти за вами?
Когда они договорились обо всех подробностях и он согласился, чтобы
она танцевала некоторые танцы с другими парнями, они еще раз пожелали
друг другу спокойной ночи, его рука сжала ее руку, и он привлек девушку
к себе. Она слегка, но твердо воспротивилась: таков был обычай, да она и
боялась, что Билл может неверно истолковать ее уступчивость. Но все же
ей так хотелось поцеловать его, как ни одного мужчину. И когда она подс-
тавила ему свое лицо, она почувствовала, что поцелуй его честен. В нем
не было никакого скрытого умысла, скорее что-то целомудренное, непос-
редственное и доброе, как он сам. Этот поцелуй показал, что Билл не
слишком опытен в прощаниях с девицами. "Видно, не все мужчины скоты", -
подумала она.
- Спокойной ночи, - прошептала Саксон; калитка скрипнула, и она быст-
ро пошла по узкой дорожке, которая огибала двор и вела к ее дому.
- Так до среды? - вполголоса бросил он ей вслед.
- До среды, - откликнулась она.
Но в сумраке узкого прохода между двумя домами она остановилась, с
трепетом прислушиваясь к звуку его шагов, удалявшихся по асфальтовому
тротуару, и вошла в дверь, только когда шаги замерли совсем. Саксон под-
нялась по черной лестнице и прошла через кухню в свою комнату, благодаря
судьбу за то, что Сара не проснулась.
Она зажгла газ и, снимая с головы бархатную шляпку, почувствовала,
что на ее губах еще горит его поцелуй. А ведь такой поцелуй ровно ничего
не доказывает. У молодых людей это принято. Они все так делают. Но их
поцелуи при прощании никогда не жгли, а поцелуй Билла жег не только ее
губы, но и мозг. Что же произошло? Откуда это? Подчиняясь внезапному по-
рыву, она подошла к зеркалу. Ее глаза сияли счастьем; щеки, обычно чуть
окрашенные нежным румянцем, теперь пылали. Из зеркала на нее смотрела
прехорошенькая девушка. И Саксон улыбнулась, радостная и довольная своим
видом; улыбка эта стала еще шире, когда в зеркале отразился ровный ряд
ее крепких белых зубов. "Почему бы это личико не понравилось Биллу?" -
