Судьи и наблюдатели напрасно старались удержать напиравшую толпу
родственников и друзей - кельтская кровь взыграла и кельтский дух сорев-
нования жаждал победы. Стоял невероятный шум: крики, подбадривания, со-
веты, угрозы. Некоторые из участников одной команды подходили к другой,
чтобы предупредить нечестную игру. Среди разгоряченных зрителей было не
меньше женщин, чем мужчин. От шаркающих, топающих ног стояла в воздухе
неоседающая пыль. Мери кашляла, задыхалась и умоляла Берта увести ее. Но
Берт, возбужденный, как подросток, предстоящей свалкой, старался протис-
нуться еще ближе. Саксон прижалась к Биллу, который медленно и настойчи-
во пробивал для нее локтями и плечами дорогу.
- Разве здесь место для девушки, - проворчал он, глядя на нее с высо-
ты своего роста, и будто в рассеянности своим могучим локтем так дал под
ребра какому-то верзиле ирландцу, что тот сейчас же попятился. - Как
только начнут, страсти, конечно, разгорятся. Ребята слишком здорово вы-
пили, а вы представляете, как в таких случаях могут разойтись этакие бу-
яны.
Саксон чувствовала себя очень неуютно среди обступивших ее коренастых
мужчин и женщин. Она казалась рядом с ними совсем девочкой, нежной и
хрупкой, словно существо другой породы. Только сила и ловкость Билла
спасали ее. Его взгляд то и дело скользил по лицам женщин, затем неиз-
менно возвращался к ней, - и она не могла не заметить, в чью пользу было
сравнение.
В нескольких шагах от них произошла какая-то заминка, раздались воз-
мущенные восклицания, посыпались удары. Толпа тревожно всколыхнулась.
Какой-то огромный мужчина в толкотне боком налетел на Саксон и притиснул
ее к Биллу, тот схватил его за плечо и отшвырнул гораздо решительнее,
чем действовал обычно. У жертвы невольно вырвалось рычание, мужчина по-
вернул голову; он оказался загорелым блондином с сердитыми, бесспорно
ирландскими глазами.
- Эк тебя, черт... - огрызнулся он.
- Ты чего стоишь, я тебя не держу, - с презрительным спокойствием от-
ветил Билл и толкнул ирландца еще решительнее.
Ирландец опять зарычал и сделал отчаянное усилие, чтобы повернуться,
однако, зажатый с двух сторон теснившимися людьми, не смог поше-
вельнуться.
- А вот я тебе сейчас морду набью! - заорал он с бешенством; но вдруг
выражение его лица изменилось - губы распустились в улыбку и в сердитых
глазах засветилась радость.
- Так это вот кто! - сказал он. - А я и не знал, что это вы так тол-
каетесь. Я видел, как вы тогда поколотили "Свирепого Шведа", хотя дело
было решено в его пользу.
- Нет, не видели, приятель, - шутливо ответил Билл. - Вы видели, как
здорово меня отлупили в тот вечер. И решение было совершенно правильное.
Ирландец совсем просиял. Он намеревался своей ложью польстить Биллу,
но тот так горячо опроверг ее, что это только усилило его преклонение
перед молодым боксером.
- Что верно, то верно, драка была жестокая, - согласился он, - но и
вы в долгу не остались. Как только освобожу руку, я пожму вашу и поста-
раюсь, чтобы вашей даме стало посвободнее.
Потеряв всякую надежду на то, что толпу удастся оттеснить, судья
выстрелил в воздух из револьвера - это был сигнал. И тут начался сущий
ад. Саксон, защищенная двумя рослыми мужчинами, стояла достаточно близ-
ко, чтобы видеть играющих. Участники двух состязавшихся команд изо всех
сил тянули канат, их лица побагровели, суставы затрещали. Канат был но-
вый, руки по нему скользили и жены и дочери, прорвавшись вперед, набира-
ли полные горсти земли и посыпали канат землею, чтобы мужчины могли
крепче за него ухватиться.
Какая-то толстуха средних лет в пылу азарта сама ухватилась за канат
и стала тянуть вместе с мужем, ободряя его громкими выкриками. Наблюда-
тель из другой команды оттащил толстуху, несмотря на ее протестующие
вопли, но, получив по уху от одного из ее соратников, упал, как бычок,
от удара. Не удержался и его противник: сильные мускулистые женщины пос-
пешили на помощь к своим мужьям. Тщетно судьи и наблюдатели просили,
уговаривали, кричали, грозили кулаками. Мужчины и женщины из публики
бросались к канату и помогали тянуть. Это уже не команда состязалась с
командой, а Окленд с Сан-Франциско, это была борьба всех против всех.
Руки ложились на руки в три этажа, лишь бы где-нибудь уцепиться за ка-
нат. А те, кому никак не удавалось ухватиться, лупили по зубам наблюда-
телей, силившихся оторвать постороннюю публику от каната.
Берт визжал с упоеньем. Мери в ужасе прижималась к нему. Люди падали,
и их топтали ногами. Пыль поднималась тучей, а над толпой стоял бешеный
и бессильный рев и крик мужчин и женщин, тщетно рвавшихся к канату.
- Безобразие, форменное безобразие, - бормотал время от времени Билл
и, хотя отлично видел, что творится вокруг, продолжал, поддерживаемый
ирландцем, спокойно выбираться вместе с Саксон из толпы.
Наконец, одна из команд победила. Побежденных вместе с канатом и доб-
ровольцами проволокли по земле, и они исчезли под обрушившейся на них
лавиной зрителей.
Выведя Саксон из свалки и оставив ее в более безопасном месте и под
защитой ирландца, Билл вновь нырнул в людское месиво. Через несколько
минут он вынырнул оттуда с Бергом и Мери: Берт был в крови от удара по
уху, хотя по-прежнему весел, а Мери, вся измятая, была, казалось, близка
к истерике.
- Разве это спорт? - повторяла она. - Это стыд, стыд и позор!
- Давайте-ка скорей выбираться отсюда, - сказал Билл. - Потеха только
начинается.
- Ах, подожди, - просил Берт, - я бы за такое зрелище не пожалел от-
дать восемь долларов! Да не только восемь, а что хочешь. Я давно не ви-
дел столько синяков и разбитых физиономий.
- Ну, лезь обратно и наслаждайся, - отозвался Билл. - Я поведу дево-
чек вон в ту сторону, на холм, оттуда мы отлично все увидим. Только
смотри, как бы эти черти тебя не разукрасили, если ты попадешься им в
лапы.
Давка кончилась почти мгновенно: с трибуны, расположенной на краю
спортивного поля, кто-то прокричал, что начинаются бега для мальчиков, и
огорченный Берт присоединился к Биллу и обеим девушкам, расположившимся
на склоне холма.
Состоялся бег для мальчиков и для девочек, для молодых женщин и для
старых, для толстяков и для толстух, бег в мешках и бег на трех ногах
[2]. Бегуны мчались по беговой дорожке под рев аплодирующих зрителей.
Недавняя свалка была уже забота, и в толпе опять царило добродушнейшее
настроение.
Пять молодых людей присели на корточки, вцепившись кончиками пальцев
в землю, и ожидали сигнального выстрела, чтобы сняться со старта. Трое
из них были в носках, двое других - в подбитой шипами беговой обуви.
- "Бег молодых людей, - прочел Берт в программе. - Всего один приз -
двадцать пять долларов". Посмотрите на рыжего в башмаках с шипами, - вон
тот, второй с краю. На него ставит Сан-Франциско. Это их фаворит, за не-
го держит пропасть народу.
- А кто, по-вашему, выиграет? - спросила Мери, полагавшаяся на исклю-
чительные познания Билла в области атлетики и спорта.
- Откуда я знаю? Я их вижу первый раз. По-моему, все хороши. Пусть
победит достойнейший, это главное.
Выстрел раздался, и пятеро бегунов ринулись вперед. Трое из них отс-
тали с самого начала. Первым шел рыжий, а за ним, у самого его плеча,
черноволосый, и вопрос мог идти только относительно этих двоих.
Но, сделав полкруга, черноволосый обошел рыжего и повел бег, причем
было ясно, что он до конца удержит первое место. Он обогнал рыжего на
десять шагов, и тому не удавалось ни на дюйм сократить это расстояние.
- Молодец! - обрадовался Билл. - Он еще совсем свеж, а рыжий уже вы-
дыхается.
Держась неизменно на десять шагов впереди рыжего, черный пришел к фи-
нишу первым и под оглушительные приветствия коснулся грудью ленточки.
Однако слышались и возмущенные возгласы.
Берт ликовал.
- Ага-а! - закричал он, пожирая победителя глазами. - Утерли нос
Фриско? Теперь будет потеха! Смотрите! Ему хотят сделать отвод. Судьи не
выдают деньги. А вон за ним идет вся его партия. Ого-го! Я уж давно так
не веселился!
- Отчего же они ему не платят, Билл? - спросила Саксон.
- Партия Фриско обвиняет его в том, что он профессионал, - ответил
Билл, - Вот они и спорят. Но это несправедливо. Каждый из них бежал ради
денег - значит, все они профессионалы.
Толпа волновалась, спорила и шумела перед судейской трибуной. Это бы-
ло ветхое двухэтажное сооружение, причем второй ярус не имел передней
стены, и было видно, что находившиеся там судьи пререкаются между собой
так же горячо, как и толпа внизу.
- Начинается! - закричал Берт. - Вот нахалы!
В сопровождении десятка приверженцев черноволосый взбирался по наруж-
ной лестнице на балкон трибуны.
- Они с казначеем приятели, - сказал Билл, - видите, тот платит ему;
некоторые из судей согласны, другие возражают. А вон идет и партия рыже-
го. - Он повернулся к Саксон с успокаивающей улыбкой. - На этот раз мы
во-время убрались оттуда. Там, внизу, через несколько минут будет жарко!
- Судьи хотят, чтобы он отдал деньги обратно, - пояснил Берт. - А ес-
ли он не отдаст, "рыжие" отнимут их. Смотрите, они уже до него добирают-
ся.
Победитель держал бумажный сверток с двадцатью пятью долларами сереб-
ром, высоко подняв его над головой. Приверженцы, окружив его, отшвырива-
ли тех, кто пытался вырвать у него деньги. Драка еще не началась, но
возня все усиливалась, и шаткое сооружение, наконец, дрогнуло и покачну-
лось. Из толпы, окружавшей победителя, раздавались самые разнообразные
восклицания:
- Верни деньги, пес!
- Держи их, Тим!
- Ты их честно выиграл, Тим!
- Верни, грязный вор! Дружеские советы перемешались с непечатной бра-
нью. Столкновение грозило перейти в свалку. Сторонники Тима совершенно
запарились, приподнимая его так, чтобы тянувшиеся к нему жадные руки не
могли достать до свертка. Один раз он на мгновенье опустил руку, затем
поднял снова, но бумага все же разорвалась, и Тим последним отчаянным
усилием вытряхнул из нее деньги, которые пролились серебряным дождем на
головы стоявших внизу людей. Затем начались долгие и скучные споры.
- Скорее бы кончали, мы могли бы хоть разочек еще потанцевать. Тут
совсем не весело, - сказала Мери.
Судейскую трибуну с трудом очистили от народа, распорядитель подошел
к краю балкона, поднял руку и призвал к молчанию. Сердитый ропот внизу
затих.
- Судьи постановили, - прокричал он, - пусть будет этот день днем то-
варищества и братства...
- Слушайте! Слушайте! Более рассудительные зааплодировали:
- Вот это правильно!
- Долой драку!
- Долой грубость!
- ...и поэтому, - стал вновь слышен голос распорядителя, - судьи еще
раз назначают приз в двадцать пять долларов, - будет перебежка.
- А Тим? - заревели десятки голосов. - А как же с Тимом? Его ограби-
ли! Долой судей!
Снова распорядитель жестом успокоил толпу:
- Готовые идти навстречу желаниям публики, судьи решили: пусть Тимоти
Мак-Манус тоже бежит. Победит - деньги его.
- Разве это справедливо? - проворчал Билл с негодованием. - Если Тим
может быть допущен сейчас, он мог быть допущен и в первый раз. А если он
мог быть допущен в первый раз, то бесспорно деньги его.
- Ну уж теперь рыжий из кожи будет лезть! - восторженно заявил Берт.
- И Тим тоже, - добавил Билл. - Он, наверное, взбешен и себя не пожа-
леет.
Еще четверть часа ушли на то, чтобы очистить беговую дорожку от воз-
бужденной толпы, и на этот раз у старта остались только Тим и рыжий. Ос-
тальные трое молодых людей выбыли из состязания.
- Я все-таки думаю - он профессионал, и хороший, очень хороший, - за-
метил Билл. - Вы только посмотрите, как он бежит!
Сделав полукруг, Тим пошел на пятьдесят шагов впереди и, сохраняя это
расстояние, легко и красиво понесся по беговой дорожке к финишу. И
