лучше вас, мистер Харниш. Они будут уверены, что вы действуете в одиноч-
ку, а у них ножницы всегда наготове, чтобы стричь таких новичков, как
вы.
- Они непременно попадутся, - согласился Леттон; его серые глаза го-
рели мрачным огнем на бледном лице, полузакрытом складками необъятного
шарфа, которым он окутывал шею до самых ушей. - Они привыкли рассуждать
по шаблону. Любая новая комбинация, непредвиденное обстоятельство, неиз-
вестный им фактор опрокидывают все их расчеты. А всем этим для них яви-
тесь вы, мистер Харниш. И повторяю вам, они - игроки, спекулянты и зас-
лужили такую встряску. Если бы вы знали, какая это помеха для нас, со-
лидных дельцов. Их азартная биржевая игра подчас нарушает самые разумные
планы и даже расшатывает наиболее устойчивые предприятия.
Даусет сел в одну машину с Леоном Гугенхаммером, Леттон - в другую.
Харниш, все еще под впечатлением всего, что произошло за последний час,
чуть ли не с трепетом смотрел на разъезд участников знаменательного со-
вещания. Три автомобиля, точно страшные ночные чудовища, стояли на посы-
панной гравием площадке под неосвещенным навесом широкого крыльца. Ночь
выдалась темная, и лучи автомобильных фар, словно ножами, прорезали гус-
той мрак. Все тот же лакей - услужливый автомат, царивший в доме, неиз-
вестно кому принадлежавшем, подсадив гостей в машины, застыл на месте,
словно каменное изваяние. Смутно виднелись закутанные в шубы фигуры си-
девших за рулем шоферов. Одна за другой, будто пришпоренные кони, машины
ринулись в темноту, свернули на подъездную аллею и скрылись из глаз.
Харниш сел в последнюю машину и, когда она тронулась, оглянулся на
дом, где не светилось ни одного огонька и который, словно гора, высился
среди мрака. Чей это дом? Кто предоставляет его этим людям для тайных
совещаний? Не проболтается ли лакей? А кто такие шоферы? Тоже доверенные
лица, как "наш" мистер Ховисон? Тайна. В этом деле, куда ни повернись,
всюду тайна. Тайна шествует рука об руку с Властью. Харниш откинулся на
спинку сиденья и затянулся папиросой. Большое будущее открывалось перед
ним. Уже стасованы карты для крупной игры, и он один из партнеров. Он
вспомнил, как резался в покер с Джеком Кернсом, и громко рассмеялся. В
те времена он ставил на карту тысячи, ну, а теперь поставит миллионы. А
восемнадцатого числа, после заявления о дивидендах... Он заранее лико-
вал, предвкушая переполох, который поднимется среди биржевых спекулян-
тов, уже точивших ножницы, чтобы остричь - кого же? Его, Время-не-ждет!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хотя было уже два часа ночи, когда Харниш вернулся в гостиницу, он
застал там поджидавших его репортеров. На другое утро их явилось вдвое
больше. О его прибытии в Нью-Йорк протрубила вся пресса. Еще раз под
дробь тамтамов и дикарские вопли колоритная фигура Элама Харниша проша-
гала по газетным полосам. Король Клондайка, герой Арктики, тридцатикрат-
ный миллионер ледяного Севера прибыл в Нью-Йорк! С какой целью? Разорить
ньюйоркцев, как он разорил биржевиков Тонопа в штате Невада? Пусть
Уолл-стрит поостережется - в городе появился дикарь с Клондайка! А если,
наоборот, Уолл-стрит разорит его? Не в первый раз Уолл-стриту усмирять
дикарей; может быть, именно такая участь суждена пресловутому Время-
не-ждет? Харниш усмехался про себя и давал двусмысленные ответы своим
интервьюерам; это путало карты, и Харниша забавляла мысль, что не так-то
легко будет Уолл-стриту справиться с ним.
Никто не сомневался, что Харниш приехал для биржевой игры, и когда
начался усиленный спрос на акции Уорд Вэлли, все поняли, чья рука здесь
действует. Биржа гудела от слухов. Ясно, он еще раз хочет схватиться с
Гугенхаммерами. Историю прииска Офир извлекли из архива и повторяли на
все лады, прибавляя все новые сенсационные подробности, так что под ко-
нец Харниш сам едва мог узнать ее. Но и это была вода на его мельницу.
Биржевики явно шли по ложному следу. Харниш с каждым днем покупал все
усерднее, но желающих продать было такое множество, что курс акций Уорд
Вэлли поднимался очень медленно. "Это куда веселее, чем покер", - радо-
вался Харниш, видя, какую он поднял суматоху. Газеты изощрялись в догад-
ках и пророчествах, и за Харнишем неотступно ходил по пятам целый отряд
репортеров. Интервью, которые он им давал, были просто шедеврами. Заме-
тив, в какой восторг приходят журналисты от его говора, от всех "ма-
лость", "ничего не скажешь" и так далее, он нарочно старался сделать
свою речь характерной, пересыпая ее словечками, которые слышал от других
жителей Севера, и даже сам придумывая новые.
Целую неделю, от четверга до четверга, с одиннадцатого по восемнадца-
тое число, Харниш жил в чаду неистового азарта. Он не только впервые в
жизни вел столь крупную игру - он вел ее за величайшим в мире карточным
столом и такие суммы ставил на карту, что даже видавшие виды завсегдатаи
этого игорного дома волей-неволей встрепенулись. Невзирая на то, что на
рынке имелось сколько угодно акций Уорд Вэлли, они все же благодаря все
растущему спросу постепенно поднимались в цене; чем меньше дней остава-
лось до знаменательного четверга, тем сильнее лихорадило биржу. Видно,
не миновать краха! Сколько же времени клондайкский спекулянт будет ску-
пать акции Уорд Вэлли? Надолго ли еще его хватит? А что думают заправилы
компании? Харниш с удовольствием прочел появившиеся в печати интервью.
Они восхитили его спокойствием и невозмутимостью тона. Леон Гугенхаммер
даже не побоялся высказать мнение, что, быть может, этот северный крез
напрасно так зарывается. Но это их не тревожит, заявил Даусет. И против
его спекуляций они тоже ничего не имеют. Они не знают, каковы его наме-
рения, ясно одно - он играет на повышение. Ну что ж, в этом никакой беды
нет. Что бы ни случилось с ним, чем бы ни кончилась его бешеная игра,
компания Уорд Вэлли по-прежнему будет крепко стоять на ногах, незыбле-
мая, как Гибралтарская скала. Акции на продажу? Нет, спасибо, таких не
имеется. Это просто искусственно вызванный бум, который не может долго
продолжаться, и правление Уорд Вэлли не намерено нарушать ровное течение
своей деятельности из-за безрассудного ажиотажа на бирже. "Чистая спеку-
ляция с начала и до конца, - сказал репортерам Натаниэл Леттон. - Мы ни-
чего общего с этим не, имеем и даже знать об этом не желаем".
За эту бурную неделю Харниш имел несколько тайных совещаний со своими
партнерами: одно с Леоном Гугенхаммером, одно с Джоном Даусетом и два с
мистером Ховисоном. Ничего существенного на этих совещаниях не произош-
ло, ему только выразили одобрение и подтвердили, что все идет отлично.
Но во вторник утром распространился слух, не на шутку встревоживший
Харниша, тем более что в "Уоллстрит джорнэл" можно было прочесть о том
же: газета сообщала, что, по достоверным сведениям, на заседании Правле-
ния компании Уорд Вэлли, которое состоится в ближайший четверг, вместо
обычного объявления о размере дивидендов правление потребует дополни-
тельного взноса. Харниш впервые за все время заподозрил неладное. Он с
ужасом подумал, что, если слух подтвердится, он окажется банкротом. И
еще у него мелькнула мысль, что вся эта грандиозная биржевая операция
была проделана на его деньги. Ни Даусет, ни Гугенхаммер, ни Леттон не
рисковали ничем. Харниша охватил страх, правда, ненадолго, но все же он
успел очень живо вспомнить кирпичный завод Голдсуорти; приостановив все
приказы о покупке акций, он бросился к телефону.
- Чепуха, просто очередная сплетня, - послышался в трубке гортанный
голос Леона Гугенхаммера.
- Как вам известно, я член правления, - ответил Натаниэл Леттон, - и,
безусловно, был бы в курсе, если бы предполагалось такое мероприятие.
- Я же предупреждал вас, что подобные слухи будут распространяться, -
сказал Джон Даусет. - В этом нет ни крупицы правды. Даю вам слово
джентльмена.
Харнишу стало очень стыдно, что он поддался панике, и он с удвоенной
энергией принялся за дело. Приостановка операций по скупке акций Уорд
Вэлли превратила биржу в сумасшедший дом. Игроки на понижение жали по
всей линии; акции Уорд Вэлли, стоявшие выше всех, первыми начали падать.
Но Харниш невозмутимо удваивал приказы о покупке. Во вторник и в среду
он неуклонно покупал, и акции опять сильно поднялись. В четверг утром он
все еще продолжал брать, и если сделки заключались на срок, не задумыва-
ясь превышал свои наличные средства. Что ж такого? Ведь сегодня будет
объявлено о выдаче дивидендов, успокаивал он себя. Когда подойдет срок,
внакладе окажутся продавцы. Они придут к нему, будут просить уступки.
Но вот гром грянул: слухи оправдались, правление компании Уорд Вэлли
предложило акционерам внести дополнительный взнос. Харнишу оставалось
только сдаться. Он еще раз проверил достоверность сообщения и прекратил
борьбу. Не только акции Уорд Вэлли, но все ценные бумаги полетели вниз.
Игроки на понижение торжествовали победу. Харниш даже не поинтересовал-
ся, докатились ли акции Уорд Вэлли до самого дна или все еще падают. На
Уолл-стрите царил хаос, но Харниш, не оглушенный ударов и даже не расте-
рянный, спокойно покинул поле битвы, чтобы обдумать создавшееся положе-
ние. После краткого совещания со своими маклерами он вернулся в гостини-
цу; по дороге он купил вечерние газеты и глянул на кричащие заголовки:
"Время-не-ждет доигрался", "Харниш получил по заслугам", "Еще один аван-
тюрист с Запада не нашел здесь легкой поживы". В гостинице он прочел
экстренный выпуск, где сообщалось о самоубийстве молодого человека, но-
вичка в биржевой игре, который, следуя примеру Харниша, играл на повыше-
ние.
- Чего ради он покончил с собой? - пробормотал про себя Харниш.
Он поднялся в свой номер, заказал мартини, скинул башмаки и погрузил-
ся в раздумье. Полчаса спустя он встрепенулся и выпил коктейль; когда
приятное тепло разлилось по всему телу, морщины на лбу у него разглади-
лись и на губах медленно заиграла усмешка - намеренная, но не нарочитая:
он искренне смеялся над самим собой.
- Обчистили, ничего не скажешь! - проговорил он.
Потом усмешка исчезла, и лицо его стало угрюмым и сосредоточенным.
Если не считать дохода с капитала, вложенного в несколько мелиорационных
предприятий на Западе (все еще требовавших больших дополнительных вложе-
ний), он остался без гроша за душой. Но не это убивало его - гордость
страдала. С какой легкостью он попался на удочку! Его провели, как мла-
денца, и он даже ничего доказать не может. Самый простодушный фермер
потребовал бы какого-нибудь документа, а у него нет ничего, кроме
джентльменского соглашения, да еще устного. Джентльменское соглашение!
Он презрительно фыркнул. В его ушах еще звучал голос Джона Даусета, ска-
завшего в телефонную трубку: "Даю вам слово джентльмена". Они просто
подлые воришки, мошенники, нагло обманувшие его! Правы газеты. Он прие-
хал в Нью-Йорк, чтобы его здесь обчистили, и господа Даусет, Леттон и
Гугенхаммер это и сделали. Он был для них малой рыбешкой, и они забавля-
лись им десять дней - вполне достаточный срок, чтобы проглотить его
вместе с одиннадцатью миллионами. Расчет их прост и ясен: они сбыли че-
рез него свои акции, а теперь по дешевке скупают их обратно, пока курс
не выровнялся. По всей вероятности, после дележа добычи Натаниэл Леттон
пристроит еще несколько корпусов к пожертвованному им университету. Леон
Гугенхаммер поставит новый мотор на своей яхте или на целой флотилии
яхт. А Джон Даусет? Он-то что станет делать с награбленными деньгами?
Скорее всего откроет несколько новых отделений своего банка.
Харниш еще долго просидел над коктейлями, оглядываясь на свое прош-
лое, заново переживая трудные годы, проведенные в суровом краю, где он
