Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#8| Maiden Astraea
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Зарубежная фантастика - Станислав Лем Весь текст 642.34 Kb

Осмотр на месте

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 10 11 12 13 14 15 16  17 18 19 20 21 22 23 ... 55
ухудшило положение, потому что чем более мощным умом  обладал  ариаднолог,
тем больше его интересовали свойства Всенаходящей Системы и тем  меньше  -
банальное копание во внутренностях искусственной планетарной памяти, этого
захламленного склада знаний. Поэтому кризис науки казался  неизлечимым,  и
все же люзанцы избавились от него, именно избавились, а не  преодолели  на
избранном ими пути; они просто вылили из купели воду  вместе  с  ребенком,
иначе говоря, им удалось совершенно избавиться от самой науки - во  всяком
случае, от науки в известной нам форме. На Энции уже больше  ста  лет  нет
никаких ученых, есть только граждане, которые учатся у  преподавателей,  а
преподаватели эти  -  даже  не  усовершенствованные  цифровые  машины,  но
шустры.  Освоение  шустрологии  стоило  мне  шести  бессонных   ночей;   я
пришпоривал свой бедный мозг целыми литрами кофе. Шустры - это  логические
элементы,  невидимые  невооруженным  глазом,  потому  что  размерами   они
сравнимы с большими молекулами. Изготовляют их другие  шустры  -  методом,
напоминающем изготовление молекул белка в  живом  организме;  впрочем,  не
буду вдаваться  в  технические  подробности.  Этот  переворот  был  крайне
болезненным  для  люзанских  ученых,  и  целые   ученые   советы   кончали
самоубийством, осознав,  что  написание  магистерских  и  даже  докторских
диссертаций не имеет уже ни малейшего смысла и даже самый  умный  аспирант
или докторант оказывается в положении человека, который пытается  каменным
топором изготовить каменный нож, хотя машины уже производят в  тысячу  раз
лучшие ножи из закаленной стали.  Одновременно  произошло  так  называемое
упразднение эмпирии, а  тем  самым  и  ликвидация  каких  бы  то  ни  было
экспериментов, лабораторных и полевых.  Не  нужно  проводить  эксперименты
реально, так как специальная шустринная система  может  осуществить  любой
эксперимент in abstracto [в абстракции  (лат.)],  и  притом  со  скоростью
света, так что не  нужно  ждать,  пока  вырастет  какая-нибудь  дубрава  у
какого-нибудь ручья, чтобы исследовать ее влияние на микроклимат: то,  что
раньше заняло бы  сто  лет,  шустры  сделают  в  мгновение  ока.  Впрочем,
мгновение ока для них чертовски долгое время, ведь это  чуть  ли  не  одна
десятая секунды, а им хватает  одной  миллионной.  Но  и  эти  ошустренные
эксперименты проводили только вначале, как бы по инерции, по привычке,  по
традиции. Ведь микроклимат всегда исследуют с какой-нибудь целью,  поэтому
достаточно определить эту цель, не  заботясь  о  промежуточных  этапах;  и
занимаются этим  целеведы,  прежде  называвшиеся  телеономами.  Необходимо
заметить, что  цель  может  быть  совершенно  идиотской:  например,  чтобы
сегодня шел дождь зеленого цвета, завтра - бледно-лимонного,  да  вдобавок
каждый из  них  сопровождался  бы  радугой,  или  чтобы  пижама  ласковыми
прикосновениями баюкала нас ко сну, а утром будила в назначенный  час  при
помощи деликатного массажа, - и весь  производственный  цикл,  необходимый
для изготовления  таких  пижам  или  атмосферных  осадков,  будет  тут  же
автоматически разработан  и  внедрен.  А  тот,  кому  интересно,  как  это
делается, запишется на поливерситет (разумеется, ошустренный), где  сперва
дидакторы ему объяснят, какие вопросы имеет смысл  задавать,  так  как  на
глупые вопросы нет умных ответов, и по  окончании  курса  вопросологии  он
может узнавать обо всем, что его интересует; но это отнюдь не профессия  -
скорее уж хобби. Вопросы образуют так называемую  пирамидальную  иерархию,
или, может, иерархическую пирамиду, не помню  точно,  и  в  этой  иерархии
имеется так называемый  уровень  Тютиквоцитока,  именуемый  также  верхним
пределом, поскольку выше этого уровня никто уже не в состоянии  понять  ни
вопроса, ни ответа, - прежде всего  потому,  что  пришлось  бы  всю  жизнь
посвятить одному-единственному вопросу и одному ответу, и даже этого  было
бы недостаточно, ибо умственные силы с  возрастом  угасают,  а  здесь  они
должны бы были непрерывно расти по крайней мере сто, а то  и  тысячу  лет.
Так что любопытствующий умрет раньше, чем толком спросит, и толком  узнает
то, что хотел.  Зато  из  ответов  на  вопросы,  задаваемые  ниже  барьера
Тютиквоцитока, можно извлекать  практическую  пользу,  и  тут  нет  ничего
удивительного  и  ничего  нового,  ибо,  как  объясняет  дидактор  ТИТИПИК
84931109 в пособии для начальных школ, чтобы  съесть  ржаную  лепешку,  не
обязательно знать ни историю возникновения ржи, ни способы ее выращивания,
ни теорию и практику хлебопечения, а нужно только вонзить зубы в лепешку и
баста. Итак, наука одела траур по самой себе, что, впрочем,  мало  трогало
люзанскую  общественность;  та,  хотя  и  была  обязана  науке   расцветом
цивилизации, все больше ругала ученых за этот расцвет, а значит, и  наукой
была сыта по горло; теперь же, слава Богу, похоже было на  то,  что  никто
уже не сможет превозноситься над согражданами в качестве  докторизованного
доцента,  и  это  пришлось  весьма  по  вкусу  простому  человеку  с   его
демократическими замашками. Разум не сдали в архив, но гордиться им отныне
можно было только частным  образом,  как  чистой  и  без  веснушек  кожей,
которая, как известно, никаких социальных привилегий  не  дает.  Желающие,
разумеется,  могли  заниматься  наукой  по-старому,  то  было   безвредное
увлечение вроде сооружения  дворцов  из  спичечных  коробков  или  запуска
воздушных змеев. Кажется и сегодня в Люзании хватает  чудаков,  которые  с
энтузиазмом предаются этому ребяческому,  в  сущности,  занятию  в  тайной
надежде открыть что-нибудь такое, что положит конец  всей  шустронике,  но
это несбыточные мечты бедолаг, которым не довелось родиться в  стародавнее
время, когда они, наверное, стали бы местными Ньютонами или Дарвинами.
     С упразднением традиционной науки и началось в  Несокращенных  Штатах
создание синтетической культуры, или синтуры. Правда, тут мнения историков
расходятся.  (Историки  по-прежнему  остаются  людьми,  то  есть,  хочу  я
сказать, энцианами; ибо гуманистику  автоматизировать  не  удалось,  и  не
потому, что она невероятно сложна, напротив: она настолько противоречива и
нелогична, в ней  столько  произвольных  домыслов,  составляющих  гордость
научных течений и школ, что нельзя препоручить ее логическим  системам,  -
они реагируют на это  информационным  запором  или  аллергической  сыпью.)
Одни,  например,  Ктоттотц,  утверждают,  что  синура  была  создана   для
протезирования естественной культуры, которую придавило насмерть  всеобщее
благоденствие; того же мнения придерживается целый  ряд  синтурологов.  Но
другие, в  частности,  Тецьюпирр  и  Квиксикокс,  считают,  что  тут  дело
обстояло так же, как с воздухом и пустотой: шустры проникали  всюду,  куда
могли проникнуть, то есть во все пустые места. Указанные  авторы  называют
это  естественным  градиентом  эволюции  искусственной   среды   обитания;
попросту говоря, культура, как и  природа,  не  терпит  пустоты;  а  когда
рушились  социальные  связи,  добрые  нравы,   обычаи,   вековые   барьеры
религиозных и правовых запретов, и каждый мог немедленно получить все, что
угодно, - одно лишь желание сохраняло смысл: делать ближнему то,  что  для
него неприятно и даже ужасно, поскольку ближний при этом сопротивлялся,  а
сопротивление - пикантнейшая приправа и даже главный  деликатес  там,  где
обладание любыми благами и услугами утратило всякую  ценность.  Что  легко
дается, дешево ценится.  Если  у  тебя  восемнадцать  костюмов,  может,  и
приятно ежедневно менять их, но если у тебя их десять  миллионов,  это  не
дает ничего, кроме хлопот. Только маленьким детям  кажется,  что  было  бы
чудно жить на горе  из  чистого  шоколада.  Насыщение  кончается  болью  в
желудке. Так на  вершине  всеобщего  благоденствия  возродилось  состояние
всеобщей угрозы: что за радость иметь все  и  наслаждаться  этим,  если  в
любую минуту ты можешь получить палкой по голове или очутиться  в  подвале
субъекта, который  находит  приятность  в  изощренном,  сколько  возможно,
мучительстве?  Шустры  отреагировали  на   эти   перемены   (ибо   полиция
подверглась ошустрению очень рано);  тогда-то  синтура  и  взяла  на  себя
опекунско-защитные функции, а затем - патронат над всеми живущими.  Должен
признать, что этот вопрос  -  о  корнях  синтуры  -  показался  мне  самым
необычным из всего, о чем я успел прочитать. По-видимому  (если  судит  по
историческому опыту люзанцев), когда в среде обитания  появляются  зачатки
разума, когда этот разум пересаживают из голов в машины, а от  машин,  как
некогда от мамонтов и примитивных рептилий,  его  унаследуют  молекулы,  и
молекулы эти, совершенствуя новые поколения смышленых молекул,  преодолеют
так называемый порог Скварка, то есть плотность  их  интеллекта  настолько
превысит  плотность  человеческого  мозга,  что  в   песчинке   поместится
умственный потенциал не доцента какого-нибудь, а сотни факультетов  вместе
с их учеными советами, - тогда уже сам черт не поймет, кто кем  управляет:
люди шустрами или шустры людьми. И речь тут вовсе не о  пресловутом  бунте
машин, не о восстаниях роботов, которыми давным-давно, когда в  моде  была
футурология для масс, пугали нас недоучившиеся журналисты, но  о  процессе
совершенно иного рода и иного значения. Шустры бунтуют в точности так  же,
как растущая в поле пшеница или микробы на агаровой пленке.  Они  исправно
делают, что им поручено, но делают это все лучше и лучше и в конце  концов
начинают делать это так изумительно, как никому не пришло бы  в  голову  в
самом начале. И  ведь,  казалось  бы,  давно  известно,  что  точный  план
человека, а заодно и подрядчика, который осуществит этот план,  содержится
в невидимой глазу головке сперматозоида, однако же никто не допускал,  что
оттуда можно извлечь промышленную лицензию для молекуляризации  разума,  -
хотя каждый выпускник школы вроде  бы  знал,  что  его  мозг,  прежде  чем
появиться  на  свет,  целиком  умещался  в  невообразимо  малой   частичке
отцовского  сперматоцита.  А  ведь  это  значило,  что  когда-нибудь   эту
технологию можно будет применять в таком же  массовом  масштабе,  в  каком
ядра производят миллиарды и миллиарды живчиков, без  какого-либо  надзора,
планирования, без фабрик, конструкторских бюро, без рабочих и инженеров, и
так далее. И уж тем более никто не  верил,  что  какие-то  шустры  получат
превосходство над людьми - не угрозами и не  силой,  но  так,  как  ученый
совет, состоящий из дважды  профессоров,  превосходит  мальца  в  коротких
штанишках. Ему не понять их коллективной мудрости, как бы он ни  старался.
И даже если он принц и может приказывать  совету,  а  совет  добросовестно
исполняет его капризы, все равно результаты разойдутся с  его  ребяческими
ожиданиями, - например, захоти он летать. Разумеется, он будет летать,  но
не  по-сказочному,  как  он,   несомненно,   себе   представлял,   не   на
ковре-самолете, но на чем-нибудь  вроде  аэроплана,  воздушного  шара  или
ракеты, поскольку даже наивысшая мудрость в силах осуществить  только  то,
что возможно в реальном мире. И хотя мечты этого  сопляка  исполнятся,  их
исполнение каждый раз будет для него  неожиданностью.  Возможно,  в  конце
концов мудрецам удалось бы растолковать ему, почему они шли к цели не  тем
путем, который он им указал, ведь малыш подрастет и сможет у них  учиться;
но среда обитания, которая умнее своих обитателей, не может разъяснить  им
то, чего они не поймут, ведь они - скажем, наконец, прямо - слишком  глупы
для этого. Эти отдаленные последствия развития цифроники,  венцом  которой
стала шустроника, крайне болезненно бьют по  самолюбию  разумных  существ.
Что делать! Чего хотели, того и дождались. Но не того, чего  по  наивности
опасались, - непослушания, бунта стальных чудовищ, одичавших и  охочих  до
власти  компьютиранов  и  ужасных  компьютерищ,  взявших  людей  в  ежовые
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 10 11 12 13 14 15 16  17 18 19 20 21 22 23 ... 55
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама