даже мысли не возникало перечить ему.
Но сейчас Линксангер держал герцога за грудки, за бархатный камзол,
приподняв над креслом, и что-то гневно орал, пытаясь докричаться до
потерявшего интерес к жизни, впавшего в прострацию брата, по щекам
которого текли отвратительные, мерзкие слезы слабости. Эти слезы бесили
Линксангера, выводили его из себя.
Колдун второго тайлора скорее почувствовал, чем увидел (как должно бы
быть) с помощью своей магии, что к шатру кто-то подходит. Принц Вогон -
понял Линксангер.
Решение пришло сразу. Линксангер тут же усадил брата обратно в кресло
и с удивившей его самого легкостью испарил предательские слезы на лице
Иглангера. И пошел дальше - сковал брата магией, придав его лицу
отсутствующую недвижимость. (Где-то в глубине сознания колдуна второго
тайлора заворошилась нехорошая, скользкая мысль, которую невозможно было
придавить: теперь он, Линксангер, может управлять ставшим бессильным
братом. Линксангер попытался отогнать эти бредовые думы прочь - но не
смог. Не кстати припомнились все обиды: от детских до недавних. Но не
время, не время сейчас предаваться злобным воспоминаниям). И Линксангер
направил на брата мощный ободряющий магический разряд - пусть приходит
скорее в себя. "Если он потерял магию, то ум-то свой он, надеюсь, не
утратил?!"
В шатер властно вошел принц Вогон, за ним следовало несколько рыцарей
и телохранителей.
- Где Иглангер? - нетерпеливо спросил принц. Он посмотрел на
повернувшегося к нему Линксангера. - Почему герцог не выходит? Ты мне
сказал, что Иглангер просил дожидаться его здесь, у шатра. Наши войска
ворвались в замок, он скоро падет! А мы торчим здесь, как последние трусы!
Почему герцог сидит?! - последние слова принц почти прокричал.
Линксангер понял, что Вогон считает взятие Рэдвэлла делом решенным и
боится опять оказаться в стороне. Линксангеру захотелось врезать по принцу
магическим зарядом, дабы утихомирить его пыл, но рядом находился Астарот,
которого Линксангер, как представителя Луцифера, побаивался.
- Герцог сейчас внутри замка, в теле одного из варлаков бьется с
французским магом, - спокойно солгал Линксангер. - Я мысленно разговариваю
с ним, он сейчас закончит и вернется в свое тело. Через несколько минут он
выйдет из шатра.
Принц внимательно оглядел отсутствующе-расслабленное тело Иглангера,
кулем распластавшееся в походном кресле.
- Ладно, - наконец сказал принц. - Я жду еще немного. А потом
отправлюсь без него. Я не могу стоять в стороне, когда мои воины
сражаются!
"Когда твои воины побеждают", - мысленно поправил его Линксангер, но
вслух этого не сказал.
Принц резко развернулся и вместе со своей свитой покинул шатер.
Астарот остался. Он хозяйски осмотрел внутренности шатра, выискивая
куда сесть, ничего не нашел, щелкнул пальцами и кресло невесть откуда
появилось позади него. Он сел.
"Детские штучки, - подумал Линксангер. - Чего он хочет?"
- Иглангер лишился своей силы, - произнес Маркиз Тьмы. - Что
произошло?
- Зачем спрашиваете? - огрызнулся Линксангер. - И так ведь знаете!
- Нет. Мы не можем видеть, что происходит за стенами замка, Христос
освятил их. Но я знаю, что именно сейчас бритты вышли к обрыву и скидывают
в ров ваши бревна, несмотря на отчаянные усилия герцога Берангера. Штурм
провалился.
- Скажите об этом принцу.
- Он не знает кто я. Да и ни к чему посвящать его во все. К тому же я
уполномочен вести дела только с герцогом Иглангером. Мы в состоянии
уничтожить всех защитников замка... - Астарот выдержал паузу, - но
Иглангер не может сейчас разумно мыслить...
- Что ты предлагаешь? - открыл глаза герцог и Линксангер порадовался,
что старший брат пришел наконец в себя, голос его по прежнему тверд, и
взгляд осмысленен - магический заряд сработал!
Войска варлаков отступили от стен замка, повинуясь приказу Берангера.
- Победа! - крикнул Ламорак.
- Которая ничего не решает, - тихо добавил Уррий.
- Да, - согласился Этвард, - сколько еще раз придется побеждать...
Десятки побед может стереть из памяти людской одно единственное поражение.
- Молодой король думал о чем-то своем.
Едва ощутимое волнение земли где-то глубоко внизу заставило их
вздрогнуть.
- Вы почувствовали? - тревожно спросил Ламорак друзей. - Что это?
Уррий и Этвард вопросительно посмотрели на подошедших магов.
- Не знаю пока, - пожал плечами барон Ансеис. - Но, похоже, силы
Луцифера. Пойдемте на стену - возможен новый штурм.
- Но ведь вы говорили, что теперь силы Зла не могут войти в замок.
- Это так. Но и нет ограничения, которое нельзя как-то обойти, -
вздохнул Хамрай, почему-то подумав, что ограничение Алвисида, он не может
обойти уже полторы сотни лет.
Когда король со своей свитой поднялся на стену замка, по ту сторону
рва клубилась черная непроницаемая дымовая завеса. Порыв ветра донес
отвратительный запах тухлых куриных яиц. Этвард поморщился.
Сэр Дэбош и сэр Ансеис подошли к самому краю, облокотились о поребрик
и внимательными взглядами уставились в непонятную стену. Все молчали,
терпеливо ожидая пояснений - что за новую каверзу придумали принц Вогон и
герцог Иглангер?
Из черной стены дыма появлялись воины Тьмы - сонмы бесов, чертей,
инкубов, суккубов, гномов, орков, водяных... Все подчиненные Царства Зла и
союзников Луцифера по очереди появлялись у замка Рэдвэлл. Каждый нес на
себе огромный валун, укладывал его в вырастающую зловещую стену и исчезал
обратно в те бездны, откуда вынырнул.
Ни один бог, ни один демон, ни один колдун не может одновременно
влиять больше чем на судьбу десяти людей - таково ограничение сил
космических. Но каждый из подданных Луцифера клал лишь камушек (размером с
упитанного борова) в общую стену.
Купол смерти вырастал над Рэдвэллом.
Снизу все щели уже были замурованы - ни глоток воздуха, ни капелька
влаги ни пробьется сквозь невидимую преграду.
Бароны и Графы Тьмы витали над вырастающей стеной поливая ее из
бездонных ведер густой липкой жидкостью, мгновенно отвердевающей,
сковывающей камни, не пропускающей воздуха.
Наконец, последний камень был вложен бесенком в вершину купола -
Князьям Тьмы даже не пришлось отрываться от своих дел, хватило работников
без них.
- Все! - потер ладони Астарот, когда дым развеялся и вместо замка они
видели лишь огромную искусственную гору. - По всем подсчетам защитникам
Рэдвэлла осталось не более полутора десятков дней. Без всяких жертв с
вашей стороны.
- Ты уверен? - мрачно спросил Иглангер.
- Да. В крайнем случае - тридцать, если они зарежут скот и крестьян.
Там собралось слишком много людей. Но не более тридцати дней.
- А мы сами сможем потом пройти в замок?
- Я почему сказал не более тридцати дней - больше и стены не
выдержат, они исчезнут. Испарятся на тридцатые сутки после возведения.
- Но вы уверены, что никого из защитников замка в живых не останется?
- Абсолютно - лишь хладные задохнувшиеся трупы.
- А Фоор и французский маг, они как?
- А что они - магам тоже дышать надо. Считай, что их больше нет.
Забудь о них.
- Почему вы не сказали мне вчера, что можете такое?! - Злость
Иглангера на собственную безрассудность вдруг направилась на Астарота.
- А разве вчера, после битвы, ты захотел разговаривать со мной? -
мстительно улыбнулся Маркиз Тьмы.
Иглангер отвернулся. "Тридцать дней, - пробормотал он в никуда. -
Тридцать дней..." Жизнь продолжается, силы космические! Жизнь
продолжается. Пусть он пройдет весь путь сызнова, пусть - он получит новую
силу, он добьется вновь того, что потерял. У него хватит мужества
повторить все снова. Хватит. И сил ему добавит любовь! Так даже лучше -
принцесса Рогнеда полюбит его без всякой магии, его самого!
К тому же, оставалась надежда, что Иглангер вернет свою магическую
сущность, войдя в Рэдвэлл. Тридцать дней, тридцать дней... Капля, по
сравнению с пройденным путем, и одновременно - огромный срок. Невыносимо
огромный, когда ждешь...
Толстые свечи высотой каждая по два ярда, поставленные по углам
последнего ложа графа Маридунского, сгорели уже почти до половины.
Уррий и Этвард смотрели на обмякшее тело мужественного бойца, сердца
переполняли горечь и обида, слова не шли из горла - какие к черту слова у
мертвого тела того, кто был царем и богом, примером рыцаря и образцом для
подражания!
Лицо графа отекло, появился тяжелый неприятный второй подбородок,
щеки покрылись синевой щетины, которой смерть оказалась не преградой. Лицо
сэра Отлака в свете свечей приобрело фантастический зелено-желтый цвет и
казалось совершенно чужим, другим, не таким. Тело графа было накрыто
парадным голубым плащом с серебряным вепрем, складки плаща ниспадали до
самого пола и плотная ткань словно придавила, расплющила мощное тело
прославленного воина. Золотые монеты на глазах придавали лицу выражение
странное, жуткое и какое-то беспомощное. Уррию захотелось снять эти
монеты, чтобы еще раз - последний - посмотреть в глубокие серые глаза. Но
он сдержал странный порыв.
Наконец Уррий вышел из скорбного оцепенения, подошел к телу отца -
звуки шагов по каменным плитам гулко отдавались в пустой часовне замка - и
поставил у ног усопшего запечатанный сосуд.
- Отец, в этом кувшине магическая сила твоего убийцы. Ее отобрали у
герцога сэр Дэбош и сэр Ансеис. Пока я могу предложить тебе только это,
отец. Но клянусь - я принесу к твоей могиле голову и сердце Иглангера. Он
ответит мне за тебя и братьев! Клянусь!
Звонкий мальчишечий голос звучал в часовне громко и торжественно и
вдруг, в конце последнего слова, сорвался по глухой хрипоты. Сказывалось
напряжение - душевное и физическое - последних дней, в которых
перемешались сражения и удивительные открытия, невероятные по тяжести
утраты и странные приобретения, страстные порывы души и принятие решений,
которые не ему бы, Уррию, принимать, но все перемешалось, перепуталось,
переплелось - устал. Скорее бы все кончилось! Что скорее бы кончилось?!
Жизнь?!
С момента смерти сэра Отлака прошли сутки. И за эти стремительно
промчавшиеся часы ни Уррий, ни Этвард не сомкнули глаз ни на секунду.
Уррий встал на колени справа от отца и повторил:
- Клянусь!
- Отец, - громко сказал Эмрис, юной Верховный король Британии Этвард,
- я не буду знать отдыха и покоя, пока живы твои убийцы, пока топчут
родную землю ненавистные саксы. Клянусь!
Он подошел к телу приемного отца и встал от него слева. Опустился на
колени.
Ватная тишина царила в часовне и во всем замке, огороженным от мира
дьявольским куполом. Почти никого из обитателей Рэдвэлла в замке уже не
было. Последнее, что здесь оставалось сделать сейчас Уррию и Эмрису -
проститься с графом, со своей прежней жизнью и детскими наивными мечтами.
Координатор Фоор ждал их в волшебном коридоре, ведущим в алголианский
храм в Бретани. Храбрые бриттские рыцари уже наверно засыпают в отведенных
им покоях алголиан - иноверцы оказались гостеприимны и хлебосольны.
Юноши стояли молча, на коленях и каждый думал о человеке, дух
которого еще наверно не успел умчаться в дали неведомые, бродил быть может
где-то неподалеку... Юноши надеялись на это, даже в глубине души
рассчитывали, что дух графа ответит на вопросы, на которые сами не могли
найти решений.
"Интересно, стена Луцифера является преградой для душ умерших, -
почему-то подумал Уррий. - Если да, то они так и будут тридцать дней
