девушки к нему и не подходили, а у него и мысли не возникло отвергнуть
Инду. Ему было хорошо, он понимал теперь чему восторгался Ламорак. Но
влюбился ли он - нет! Это не любовь. Но было хорошо, невероятно хорошо. И
он поинтересовался у Инды - не поедет ли она с ним. Она не могла. И Этвард
точно знал - он не влюбился.
- А ты, Уррий? - не унимался Ламорак.
- Радхаур.
- Что? - не понял друг.
- Называй меня Радхауром - Рыцарем Воды. Уррий умер вместе с
Лореллой.
- Может, каждый раз еще и "сэр" добавлять?! - взъерепенился Ламорак.
- Мы же друзья! Но если тебе нравится, будь по-твоему. Радхаур, так
Радхаур. Так как ты-то ночи провел? Со многими переспал?
- Ни с одной, - спокойно ответил Радхаур. - Я поклялся, после той
ночи, что ни одной женщины у меня больше ничего не будет. - Он заметил
недоуменные взоры друзей и пояснил: - Когда Лорелла погибла, я сорвался и
сперва привел к себе ту женщину... сэра Ансеиса. Но с ней ничего не было -
пришли сестры Лореллы. Я не хотел, но так получилось, они меня... В общем,
я поклялся - никогда больше.
Ламорак постучал пальцем по лбу. Этвард обнял друга и торжественно
сказал:
- Как Верховный Король, твой повелитель, и как твой лучший друг и
брат я освобождаю тебя от этой клятвы!
Радхаур откинул сбившуюся челку с глаз и проморгался.
- Спасибо, - сказал он наконец. - Только мне будет тяжело - Лорелла
все время пред глазами.
- А как же Сарлуза, - спросил Ламорак. - Ведь она ждет в Фирстр...
Ферстр... ну в этом Каталоге алголианском, куда мы едем сейчас.
- Сарлуза... - повторил Радхаур и сглотнул набежавший ком в горле. -
Я ее ненавижу... и люблю... Но я не прощаю подлости. Ни-ко-му! Гурондоль -
благородный меч, от него погибнуть не зазорно. Я убью ее сразу, как только
увижу!
Радхаур отвернулся и друзья поняли, что он сдержит свое слово, что у
него все обдумано и решено окончательно. Что ж это его дело, они не имели
права вмешиваться в чувства друга. Да, собственно, и возразить было нечего
и не хотелось возражать, и Этвард и Ламорак на его месте, наверное,
поступили бы так же.
Какое-то время все трое смотрели за одинокой чайкой, не отстающей от
летящего по волнам парусника, и на пенящуюся воду вдоль бортов. Вдруг
Радхаур заговорил. Ему необходимо выговориться, а перед кем он может быть
откровенным, как не перед лучшими преданными друзьями.
- В первый день я просто не обратил на них внимания, не до того было.
А во второй, одна сказала, что если я брезгую ими, если они мне не
нравятся, то пусть скажу и приведут других, только для наследника Алвисида
были отобраны лучшие. Я сел как дурак на ту роскошную постель и спросил: я
что могу заняться этим самым с любой из них? А мне и ответили - хоть с
каждой. Хоть со всеми вместе, хоть порознь. И тут перед глазами Лорелла -
как живая. Я сказал девушкам этим, шаблоньям, что устал и хочу спать, они
ушли беспрекословно. Но с собой ничего не поделаешь, как не старайся, чего
лукавить, очень хотелось, до сих пор о них как подумаю - сразу странное
волнение по коже... Они ж все разные и каждая красива. И стройные, как
Лорелла, и полные, как Сарлуза, и высокие, и светлые, и рыжие - на любой
вкус. То ли мне даже все равно, я сам себя не пойму, но мне с каждой
хотелось. Но я сказал себе во второй день "нет" - ведь я ж поклялся! И в
третий день, когда они взмолились не прогонять, хоть посмотреть на них
внимательнее, я решил проверить себя: выдержу или нет испытание. Я
приказал им всем раздеться и они послушно выполнили. Да еще встали в ряд,
друг от дружки на расстоянии, да две сходили в свою комнату еще свечей
принесли, чтобы мне видно лучше было. А я сидел на кровати с каменным
лицом и сжимал кулаки, так что ногти врезались в ладони. Я попросил их
потанцевать - они тут же запели какую-то очень плавную, тягучую
алголианскую песню и затанцевали. Господи великий, я до сих пор не понимаю
как сдержался тогда.
Радхаур говорил медленно, вспоминая свои ощущения, Этвард и Ламорак
внимательно слушали.
- Чувствуя, что сейчас сорвусь, я попросил их уйти. Тогда старшая
шаблонья сказала, что если они мне не понравились, они сделают себе
Дэлетс. Я спросил, что это такое. Они убьют себя - таковы их традиции,
отправятся к своему богу Алголу, в мир где нет зла. Я решил выбрать самую
красивую, спросил, если я с одной останусь, то остальные не сделают себе
самоубийство? Узнал, что нет, не сделают, они как сестры, выбрал одну -
выбрал всех.
Радхаур замолчал. Этвард и Ламорак не перебивали, по-прежнему
смотрели на сине-серую гладь.
- Я долго выбирал и остановился на симпатичной девушке с короткими
волосами и родинкой на губе, специально, чтобы ни Лореллу, ни Сарлузу не
напоминала. Но свое слово должен был сдержать. Когда все ушли она пошла
было ко мне, но я попросил ее потанцевать еще. Она снова запела и
танцевала. И глядя на нее одну я захотел в сто раз сильнее, чем когда их
было много, у меня прямо в голове кружилось. И тогда, чтобы она обиделась,
я спросил, а вот это самое место мое она может поцеловать... - Радхаур с
трудом произнес эти слова сейчас, с трудом говорил их и шаблонье. - Она
сказала, что сделает для меня все, что я захочу. Я сказал чтобы она встала
на четвереньки и прошлась к стене. Я долго смотрел на нее сзади и как-то
сразу понял, что я победил, что больше не хочу, что мне легко и просто. Я
подозвал ее к себе, усадил за руку и сказал, что очень не хочу, чтобы она
там с собой что-то сделала, но не могу с ней это... Что я поклялся... Я
хотел ей рассказать про Лореллу и Сарлузу, но она своим пальцем закрыла
мне рот и спросила можно ли ей просто спать рядом со мной - для нее этого
достаточно. Мне было все равно, я победил. Казалось, что победил. Она
легла, а я себя проклинал - тепло от ее тела вновь взволновало меня. Она
спала, а я так и не уснул, я чувствовал спиной прижимающийся ко мне
упругий сосок, я даже слышал как ровно бьется ее сердце. Но мне было уже
почему-то легче - я победил, хоть и тысячи раз пожалел о собственной
клятве. Видно это... ну с женщинами, для меня много значит. И потом рано
или поздно, мне все равно пришлось бы клятву нарушить - я обещал отцу, что
род не прервется, что у меня будут сыновья. Но Дама Сердца, после гибели
Лореллы у меня вряд ли будет, Я не просил тебя, Эмрис, освобождать меня от
клятвы, но я благодарен тебе. Спасибо. Мне легче стало.
- Ты сильный человек, Уррий, - сказал Этвард посмотрев на названного
брата. - Я горжусь тобой!
- Да, - выдохнул Ламорак. - Я бы так над собой издеваться не стал.
Они помолчали. Ламорак вдруг спросил:
- Слушай, Ур... Радхаур, я давно хотел попросить у тебя одну вещь, да
все забывал.
- Какую?
- Покажи мне свой перстень волшебный, что тебе от отца достался,
поглядеть ближе хочу.
Радхаур с готовностью достал чудесный амулет - он висел на груди на
золотой цепочке. Радхаур однажды уронил его с пальца, когда входил в
алголианский Каталог, и теперь очень боялся случайно потерять. Вот и
приспособил носить на цепочке.
Этвард и Ламорак склонились над перстнем, чуть не стукнувшись лбами.
Радхаур с готовностью снял цепочку с шеи и протянул фамильный талисман
друзьям. Ламорак первый взял его в руки и стал с интересом рассматривать.
Этвард, стараясь не проявлять несвойственного королю нетерпения, посмотрел
на море.
И вскрикнул, указывая рукой вдаль:
- Смотрите!
- Ты выбил перстень из руки! - закричал в ужасе Ламорак и тоже
посмотрел на море.
К ним на полной скорости приближались три корабля угрожающего вида,
на мачте каждого развевался черный флаг с грубо намалеванными песочными
часами - символом смерти. Откуда они появились столь неожиданно, почему не
бьет тревогу вахтенный?!
- Пираты! - словно в ответ на эти мысли прозвучал чей-то голос.
- Радхаур, я уронил перстень в море! Что делать?!
Пираты стремительно сближались с их кораблем. Вышколенные матросы
забегали по палубе. Сэр Таулас в восторге вскочил с места, забыв о своей
морской болезни, выдернул из ножен меч и принялся приседать, разминая
перед боем затекшие мышцы.
Радхаур снимал куртку, в полной решимости прыгнуть за борт. Он -
рыцарь воды, он не утонет, он может быть под водой сколь угодно долго. Так
говорила Лорелла. Он сейчас найдет перстень.
Этвард и Ламорак смотрели на него с побледневшими лицами - по их вине
друг лишился отцовского наследства. И непроизвольно бросали взгляды в
сторону приближающихся кораблей - уже были видны бородатые лица готовых к
абордажу разбойников.
К друзьям подошел сэр Дэбош и спокойно спросил:
- Что случилось?
- Пираты! - вскричал Ламорак.
- Вижу! Не беспокойтесь. - Спокойный тон алголианина вселил
уверенность в юношей.
- Я уронил в море перстень, которым Уррий открывал волшебный коридор,
- в голосе Ламорака послышались панические нотки.
- Я сейчас прыгну и найду него, - решительно сказал Радхаур. - Я -
рыцарь воды!
Над мачтой их корабля взвился флаг - зеленая змея Алвисида на желтом
фоне, ветер тут же расправил полотнище, словно показывая рисунок пиратам.
Даже отсюда были слышны разочарованные грязные ругательства и скрип
снастей. Все три пиратских корабля с трудом ложились на другой курс.
Сэр Таулас выругался не менее разочарованно.
- Вот и все, - пожал плечами Фоор. - Сэр Радхаур, вы действительно
потеряли ваш драгоценный перстень?
- Да, - сказал Этвард, решив взять на себя всю вину и ответственность
перед Радхауром. - Я увидел пиратов, толкнул Ламорака и он уронил перстень
на цепочке за борт.
- Я сейчас найду его! - решительно заявил Радхаур.
- Нет, - жестко сказал Верховный Координатор. - Корабль движется
быстро - мы далеко уже от места, где упал перстень. На поиски может
понадобиться много дней. Которых у вас, сэр Радхаур, нет. Но у меня есть
связи с морским королем Лером, я постараюсь вернуть вам перстень.
- Правда? Вы сделаете это? Вы вернете перстень?
- Обещать не могу. Но постараюсь.
Радхаур посмотрел в сторону пиратских кораблей - они удалились
настолько, что превратились в неразличимые жирные точки, словно улитки,
ползущие по бескрайней глади воды.
Как досадно все получилось - и винить некого! Не появись не вовремя
пираты, Этвард не толкнул бы Ламорака. Но сэр Дэбош подарил надежду -
очень жалко терять такую возможность перемещаться из страны в страну! Тем
более, что перстень - фамильная драгоценность, передаваемая из поколения в
поколение и бережно сохраняемая. А он потерял ее, не сберег!
Радхаур не знал, что Ламорак уронил всего лишь красивую подделку, ни
на что ни годную. Настоящий перстень, подмененный на фальшивку ловкими
руками сразу после того как наследник Алвисида переступил порог Каталога,
лежал в ковчеге Фоора. Фоор понимал, что поступать так не должен, но не
смог удержаться. Ловкач, заменивший волшебный предмет на фальшивый,
никогда уже никому ничего не расскажет, а наследник Алвисида уверен, что
перстень лежит на дне ирландского моря. Фоор отныне единственный хозяин
волшебного коридора Алвисида. Он заслужил это!
В Уиклоу - ирландский порт - прибыли глубокой ночью. Для
путешественников уже были приготовлены специальные удобные, аж с
постелями, кареты со знаками Алвисида на дверцах, запряженные четверкой
лошадей каждая. До Ферстстарра добрались лишь к вечеру следующего дня,
неоднократно меняя лошадей. То есть прибыли в Лимерик, до Каталога было
еще несколько миль. Бриттов поселили на ночлег во особняк ирландского
