отправиться куда-то в Ирландию, когда турнир? Впрочем, это уже сэра
Тауласа не касается - его задача оберегать, а не обсуждать. А скоро штурм
Лондона, новые битвы... Сэр Таулас закрыл глаза и на него вновь помчались
сразу три рыцаря выставивших вперед крепкие копья.
Рядом с бывшим отшельником сидел Триан и что-то выстругивал. Немой
слуга в который раз решал для себя вопрос - кто же теперь его господин?
Граф Маридунский, полноправный хозяин, приказал ему всюду следовать за
Эмрисом, оберегая его от всех неожиданностей, быть ему вернее любого пса.
Но граф умер. А Эмрис оказался наследником верховной короны Британии.
Теперь новый граф - Уррий. Следовательно, он его господин. Но ведь и
приказ свой старый граф отменить не успел. Что делать бедному верному
слуге, если он даже не может задать вопроса? Триан наконец решил - все его
предки верно служили графам Маридунским. И он признает своим господином
сэра Радхаура! Триан встал и посмотрел на своего господина. Но и Этвард
ему тоже нравился, Триан привык к ним обоим. Были бы они всегда вместе,
ему не пришлось бы выбирать!
Корабль алголиан уверенно мчался по водной глади почти против ветра -
к ирландскому берегу, к главному Каталогу Ферстстарр. Для наполнения
парусов хватало небольшого магического усилия одного из хэккеров. В каюте,
в той, где расположился Верховный Координатор, висела главная реликвия
мощного ордена - "Плоть Алгола". Возле нее сидели четыре хэккера, высшие
адепты религии, и молились. У них не было особого чувства благодарности к
юноше, который возвращает им святыню - это их реликвия, все так и должно
быть. Сам же Верховный Координатор находился на палубе, стоял на
капитанском мостике, обдуваемый ветрами, вглядывался вдаль, хотя до
Ирландии было еще далеко - могущественный маг смотрел сквозь время и
расстояние. Он видел сейчас, наверное, возрожденного Алвисида, придирчиво
осматривающего свои владения. Что ж, сыну Алгола не в чем будет упрекнуть
своего шестнадцатого ученика. А может быть, Верховный Координатор
просто-напросто с капитанского возвышения наблюдал за юным наследником
Алвисида, непринужденно стоящим с верными друзьями у борта?
Три дня прожили друзья в алголианском Каталоге. До Рена было около
десяти миль - ежедневная верховая прогулка друзьям не в тягость. И хотя
они почти все дневное время находились рядом друг с другом так вышло, что
побыть наедине и поговорить по душам им не удавалось. А впечатлений было
огромное количество - слава Всевышнему, события, наполнившие эти три дня
не были горестными или неприятными. Они, эти события, которые сейчас
обсуждали друзья, в массе своей были сиюминутными и забываемыми.
- До чего меня раздражали эти шуты на пиру, - поморщился Радхаур. -
Не смог сдержаться.
- Правильно, что не сдержался, - заметил Ламорак. - Рыцарь и не
должен скрывать свои чувства, зачем терпеть то, что неприятно.
- Рыцарь должен уважать своих хозяев, если он в гостях, - ответил
Этвард, обремененный грузом королевского звания. - Другое дело, что он
должен заставить и хозяев пира уважать себя.
Три дня король Карл Бретонский давал пир в честь своих гостей. Он
искренне скорбел о кончине короля Эдвина Пендрагона, о героической смерти
прославленных рыцарей графа Маридунского, герцога Вольдемара и других, он
был возмущен предательством короля Сегонтиумского, у которого как-то
гостил десяток лет назад и который тогда произвел на него хорошее
впечатление. Он был настолько рад своим гостям, настолько Этвард, Радхаур
и Ламорак произвели на него приятное впечатление, что он предложил им
породниться, пожалев, что у него нет еще одного сына для сестры короля
Сегонтиумского. И король Карл Бретонский очень легко согласился помочь им
с войсками - против ненавистных саксов, он готов отрядить сорок тысяч
воинов, огромная армия. Причем поведут войска лично два его старших сына:
принц Филипп и принц Ронг, уже зарекомендовавшие себя в битвах с римлянами
на стороне французов. И всего за небольшую долю от воинской добычи,
скажем, за треть. Этварда несколько удивила готовность Карла Бретонского
помогать им, когда кроме мечей и головы у них ничего нет - в их владениях
пируют и жгут дома саксы. Этвард полагал, что придется вести изнурительные
переговоры и уговоры, но получилось гораздо проще. Этвард не знал, что
Карл Бретонский уже несколько месяцев искал куда бы направить свои
загулявшие от бездействия войска - пьяные поножовщины и благородные
рыцарские поединки уносили в края мертвых ежедневно не одну жизнь. К тому
же Карлу Бретонскому выгодно иметь на бриттском престоле человека,
благодарного ему. Не говоря уж о том, что привел Этварда и спутников сам
Верховный Координатор Фоор. От алголиан во многом зависела безопасность и
процветание Бретани - алголианская религия считалась государственной, хотя
сам Карл Бретонский и его семья, как и все знатные рыцари королевства,
традиционно исповедовали христианство.
На пир по случаю прибытия дорогих гостей съехались все бретонские
рыцари - мал родовой удел, и негодное винцо в погребах давно прокисло, но
гордость распирает щит и требует место за королевским столом. Радхаура
поразила несдержанность и манеры местных рыцарей, не всех, конечно. Ему
неприятно было видеть пьяного воина, лежащего в собственной блевотине и
накрытого испачканным плащом с гордым гербом. И шуты... Они раздражали
Радхаура невероятно. Высоченные и карлики, толстые и горбатые, почти все
отвратительные, со специально вывернутыми губами и выпученными глазами,
некоторые с губами, проколотыми гвоздем, в пестрых нелепых костюмах, все
они постоянно корчили рожи и дико орали, не давая благородным рыцарям
спокойно ни принять пищу, ни насладиться прекрасным вином, ни поговорить.
Но никто не смел отмахнуть назойливых уродов, чтобы не обидеть хозяина -
так здесь было принято. При бриттских столах грызлись за кость благородные
псы, при дворе Карла бретонского - бесновались противные, глупые недоумки,
обиженные судьбой и Господом. Местные же рыцари от души потешались над их
идиотскими выходками.
Для короля Карла, его сыновей и почетных бриттских гостей - короля
Этварда Пендрагона, сэра Гловера, графа Камулодунского, сэра Радхаура,
графа Маридунского и Ламорака, нового короля Сегонтиумского был поставлен
на специальном возвышении особый стол. За этим же почетным столом сидел
сэр Дэбош, Верховный Координатор алголиан Фоор. Шум и гам шутов мешали
разговору, да и все важные вопросы уже были обсуждены и решены. Радхауру
хотелось, чтобы пир скорее закончился и он оказался в тишине. Радхаур
видел - Этвард желает того же. Но приличия не позволяли покинуть стол: до
вечера еще далеко.
Когда убогий карлик в желтых штанах пробежал прямо по столу и попал
босой грязной ногой в его блюдо, смахнув заодно кубок с вином, Радхаур
смолчал. Проворный слуга мгновенно поменял блюдо и вновь наполнил кубок. И
остальные гости не обратили внешне на эту выходку внимания, король Карл
кинул в знак поощрения даже мелкую монету (на его пищу шут
предусмотрительно не наступил). Но когда другой выродок с безобразным
бельмом на глазу осыпал Радхаура липкими сахарными орехами, юный граф не
стерпел. Не думая о последствиях он сгреб мерзавца за красно-черный камзол
и правой рукой что есть силы врезал точно в неприглядное бельмо.
Радхауру в этот миг показалось, что сперва все шуты в один голос
завизжали, что их обижают, а потом наступила тишина. Грозовая тишина.
Многочисленные слуги словно замерли на полушаге, ожидая гнева своего
повелителя. Радхаур отпустил хнычущего уродца и повернулся к королю Карлу.
Тут же Этвард выдернул из ножен Экскалибурн (он один был вооружен, как
Верховный Король Британии, все же остальные рыцари вынуждены были оставить
мечи при входе в зал) и сказал: "Я очень бы не хотел обидеть благородных и
гостеприимных хозяев, но если еще какая-нибудь тварь приблизится ко мне
или моим друзьям я вынужден буду защитить свою честь. Прошу ваше
величество не заставлять меня марать благородный прославленный клинок!"
Король Карл секунду смотрел на Этварда и Радхаура, затем поманил пальцем
распорядителя и тихо бросил ему несколько фраз, потом взял со стола кубок
и провозгласил: "Желание дорого гостя - закон для хозяина! Выпьем же за
здоровье и воинские успехи наших благородных бриттских гостей!" Все с
удовольствием поддержали тост. Когда поставили кубки сэр Гловер продолжил
рассказ о сражении при Рэдвэлле. И Радхаур с удовлетворением отметил, что
королевские шуты бесследно исчезли из зала и что несмотря на разговоры за
рыцарскими столами, он теперь без напряжения разбирает слова сэра Гловера.
Радхаур и Этвард уже забыли про этот эпизод, когда к их столу
торжественно подошел церемониймейстер и возложил на проворно подставленный
столик золотое блюдо. Радхаур чуть не подавился от неожиданности - на
блюде лежала голова того самого шута. "Я полагаю, мои гости
удовлетворены?" - спросил король Карл. Побледневший Этвард нашел в себе
силы сказать: "Да, вполне". Король Карл махнул рукой и блюдо унесли. Но
настроение у Радхаура испортилось напрочь - по странной аналогии ему
вспомнились шестнадцать шаблоний, ожидающих его в покоях, предоставленных
Радхауру в алголианском Каталоге.
- Ты тогда поступил правильно, - сказал Этвард, вглядываясь в морскую
даль. - И я тоже.
- Я не хотел смерти невинного человека, - признался Радхаур.
- Что значит невинного? - резко повернулся к нему Этвард. - Разве
может кто-либо безнаказанно оскорбить рыцаря?
- Одно дело защищать свою честь против вооруженного воина, - сказал
Радхаур, - а вот так...
- Так ты позволишь всякой черни измываться над собой?! - вскипел
Этвард. - Король Карл поступил совершенно правильно. Я тоже буду жестоко
карать всякого, кто осмелиться оскорбить, вольно или невольно, моих
гостей!
- Не по душе мне это, - ответил Радхаур. - Но наверно ты прав.
Рыцарская честь должна быть неприкосновенна для всех. Просто нельзя
распускать слуг. В нашем замке никто бы не осмелился на подобное.
- Хватит вам, - прервал их спор Ламорак, - поговорим лучше о девушках
красивых. Интересно, эти алголиане всех так принимают: каждому роскошные
покои и пятнадцать женщин в полное распоряжение?
- Шестнадцать, - поправил Радхаур.
- Да? Не удосужился пересчитать, некогда было. Каждая отнимает
столько сил.
- Ты перепробовал всех, что были в твоих покоях? - удивился Этвард.
- Да, - не понял причину изумления друга Ламорак. - Так ведь три ночи
же прошло! А ты растерялся что ли?
- Почему? - Этвард едва не покраснел. - Я выбрал одну, самую
красивую... Инду... и все ночи провел с ней. И вернемся если в Каталог
только с ней буду.
- Влюбился? - серьезно поинтересовался Ламорак.
- Нет, - твердо ответил Этвард. Это была тема для поэмы. Не смотря на
все хвастливые рассказы друзьям, Этвард до этого не знал женщины. И когда
он остался на ночь - усталый, взволнованный после бурных событий - с
шестнадцатью шаблоньями, он попросил оставить его. Алголианки послушно
вышли в другую комнату и он, не раздеваясь, с удовольствием вытянулся на
обширной кровати. Захотелось снять сапоги, но лень было вставать и он
позвал: "Эй". Пришла женщина, красивая, из под сине-желтой накидки
струились волнистые каштановые локоны. Она сняла с него сапоги, перевязь с
мечом, штаны и как-то незаметно для него она оказалась сама раздетой и
гладила его руками. Подступивший было сон пропал мгновенно... Потом другие
