У господина эконома, Дии было маленькое усталое личико и необъятный
живот. К еде он питал необъяснимую страсть: что ни попадется ему на глаза,
то он и тащил в рот, спокойно мимо куска пройти не мог. Оттого, что он был
так толст, он казался довольно старым: на самом деле ему было немногим
более тридцати, - зато он бы и через двадцать лет выглядел точно также.
Грустную историю его мы уже рассказали.
Самим домом занимался личный секретарь господина Андарза, холеный,
красивый чиновник лет тридцати пяти с маленьким и совершенно бесстрастным
лицом. Как и все люди с маленькими лицами, он казался еще моложе. На нем
был щегольской синий кафтан с изображениями фениксов, резвящихся в садах.
Брови у него были тщательно выщипаны, и кончики пальцев выкрашены хной.
Звали его господин Иммани, и Шаваш мигом узнал в нем того человека,
который утром лазил в чужой кабинет. Иммани скользнул взглядом по Шавашу,
как по новой детали обстановки, и что-то проговорил сыну Андарза. Юноша
вспыхнул и стал перебирать пальцами по кафтану, словно хотел вытащить
оттуда блоху, - но возразить побоялся.
Андарз улыбнулся, завидев мальчишку.
- А, - сказал он, - ты здесь, маленький лисенок? - и, обращаясь к
Нану:
- Представляете, хотел вчера украсть утку для своей сестры, забрался
в сад, да так и заснул в гроте. Забавный, впрочем, мальчишка.
Карие глаза молодого гостя задумчиво сощурились, и он внимательно
оглядел Шаваша.
- Ленивый мальчишка, сказал эконом, дерзок, и не знает приличий. Его
поставили возглашать время, а он тут же полез трогать механизм. Если
всякий болван будет трогать механизм, то фигурки вообще перестанут
двигаться!
- А, голубчик, - сказал Андарз, - куда же тебя за такую провинность
деть? В ткачи отправить?
Шаваш надулся. Он слыхал о мастерских в усадьбах, где рабы ткали и
красили: ноги у них были кривые, глаза красные, и спали они, говорят, по
три часа в день.
- Конечно, - сказал эконом Дия, - у меня как раз нехватка в
чесальщиках.
Андарз задумчиво глядел на мальчишку.
- Как нехватка, - сказал первый секретарь Иммани, - неделю назад было
сорок человек.
- А он их кормит одними оплеухами. Потом из косточек варит клей и
продает его в Осуе, для большей прибыли, - сказал секретарь Теннак.
- Глупый варвар, - возмутился эконом, - что ты понимаешь в хозяйстве
и прибыли?
- А то и понимаю, - ответил Теннак, что однажды твои рабочие защиплют
тебя до смерти. Не в деньгах счастье, правда, господин Нан?
- Правда, - сказал молодой чиновник, - деньги - это еще не все. Тот,
у кого семь миллионов, вполне может быть несчастней того, у кого пять
миллионов.
Андарз засмеялся.
За обедом господин Нан был душою общества, рассказал историю о
чиновнике, который поймал беса, резвившегося среди отчетов, и о том, как
духи-щекотунчики сняли под свадьбу дворцовый павильон Танцующих Лебедей,
после чего в павильоне постоянно принимались неправильные решения: и так
забавно изображал духа-щекотунчика, что даже застенчивый Астак
раскраснелся от смеха.
- Да, кстати, - спохватился Андарз, - я слыхал, - позавчера господин
Нарай разбранил вас за какой-то проект? Чем ваш проект вы не понравился
Нараю?
- Не знаю, - сказал Нан, - имею, однако, при себе копии...
И потянулся к папке.
- Вы с ума сошли, - сказал Андарз, - что я вам, Нарай, чтобы читать
проекты? Хватит того, что иногда их надо подписывать.
Молодой сын Андарза, Астак перестал смеяться, и глаза его сделались,
как у больной малиновки.
Уже подали дыню и фрукты, когда речь зашла об убитом чиновнике.
Господин Андарз всплеснул рукавами и приказал своему секретарю Иммани
отправиться в заречье, на улицу Белой Сирени, где жила вдова убитого
чиновника.
- Возьми-как у нее все бумаги мужа, - сказал Андарз, - и скажи, что я
оплачу все расходы на похороны. Из-за неожиданной смерти дом и имущество
могут быть востребованы казной. Пусть она пока переселится в какую-нибудь
из моих усадьб, а я похлопочу об имуществе.
- "Ага! - подумал Шаваш, - а если она не отдаст бумаги, то останется
без дома и без имущества".
Изящный секретарь потер рукою рот и сказал:
- Улица Белой Сирени, - где это?
Все недоуменно переглянулись.
- Я знаю, где эта улица, - вмешался Шаваш от своих часов.
Андарз повернулся.
- Знаешь? Так иди с Иммани.
И пусть они пока идут на улицу Белой Сирени, а мы немного расскажем о
господине Андарзе.
Императорский наставник Андарз был человек тонкий и нервный, от
беззаботности легко переходил к величайшей грусти. Бывало: заплачет ночью
в кабинете, кричит секретарю седлать коней, ехать в монастырь, - вот кони
уже готовы, Андарз, посыпав голову пеплом, летит по улице: а на улице
трактир. Андарз соскочит с коня и бежит в трактир, глядь, - а он уже
хохочет вместе со всеми. Человек он был учености необычайной, но несколько
странной. То вдруг примется изъяснять самую хитрую математику, то вдруг
окажется, что он не знает семи причин падения последней династии, каковые
причины, к слову сказать, под его же именем и были опубликованы: какой-то
бедный чиновник умолил его одолжить труду свое имя. Андарз слегка
увлекался черной магией, был отличный полководец и тонкий поэт. Пять лет
назад, подавляя восстание в Чахаре, утопил провинцию в крови. Возвращаясь
в столицу по топким осенним дорогам, он написал цикл лучших своих
лирических стихотворений о временах года.
Господин Андарз был младшим сыном наместника Аракки. Юноша ни в чем
не знал отказа, проводил дни на охоте и в отцовской библиотеке, был
избалован и своенравен. Охотился он посереди развалин огромного города, в
котором было легко подавлять бунты, так как жители разных кварталов жили
слишком далеко друг на друга. Сплетничали, что он охотился не только на
зверей, но и на людей и бесов. Однажды во время народного праздника монахи
били в колотушки перед городским богом, чтобы привлечь внимание бога к
молитвам и еде. У Андарза болела голова, юноша послал сказать им, чтобы
они замолчали. Монахи воспротивились, и тогда Андарз сжег городского бога
и колотушки, и пригрозил сжечь монахов. Народ был возмущен.
Юноша плакал во время грозы и очень любил павлинов и голубей. Он
упросил отца ввести специальный налог для содержания павлинов. Эти птицы
ходили по всему городу, и если на человека доносили, что он обидел
павлина, ему приходилось тошно. Дело в том, что Андарз собрал компанию
сверстников, и они ездили по городу, привязав к поясу плетку, а к хвосту
лошади - дохлую кошку, входили к людям, провинившимся против павлинов, и
плеткой заставляли их съесть дохлую кошку. Кроме этого, они делали все,
что хотели.
Когда Андарзу было семнадцать, в город приехал инспектор из столицы и
нашел, к своему изумлению, что должность наместника в Аракке переходит от
отца к сыну вот уже третье поколение. С инспектором было пять тысяч
солдат, и его наблюдению было трудно воспротивится. Население города
разгромило старинную библиотеку и съело проклятых павлинов. Отец Андарза
был арестован и в клетке увезен в столицу. Припомнили ему все - и павлиний
налог, и истребленного бога, и... черт знает что припомнили. Инспектор
понаписал в обвинении, что наместник кормил павлинов человечьим мясом,
хотел отделиться от империи и был привержен чернокнижию. Словом, не было
такой глупости, которую народ не выдумал - а инспектор не написал.
Шестнадцатилетний Андарз со своей раскрашенной шайкой бежал в горы, и
там друзья его бросили. Тогда Андарз отправился вслед за арестованным
отцом в столицу. В столице он увидел, что дело его отца пропало. Император
Меенун был очень сердит на тех чиновников, которые присваивали свои
должности и передавали их по наследству, и, когда мог добраться до одного
из них без кровопролития, радовался.
У Андарза не было денег, а если бы были, судьи побоялись бы их брать.
Родственники его в столице сказали, что они из другой семьи. Тогда Андарз
сел и написал стихи, в которых умолял императора о милосердии: "Я плачу не
о судьбе отца, а о том, что он заслужил ее. Справедливость требует казни,
будь же несправедлив!" Стихи понравились государю и народу, который стал
распевать их на всех перекрестках: общественное мнение вдруг переменилось,
все сострадали наместнику, попавшему из дворцовых палат в яму с водой.
Император помиловал отца Андарза. Отец умер через три месяца от стыда
и перенесенных в тюрьме пыток.
Андарз стал любимцем императора, получил несколько должностей на
прокорм. Продолжал, однако, выкидывать такие штуки, что даже щитки на
колоннах краснели, когда об этих проделках шептались раздосадованные
чиновники. Однажды император все-таки выслал его из столицы - но воротился
с полдороги. Другой раз накричал при всех на аудиенции. Андарз - ему было
уже двадцать два, - отвечал, что повзрослел. "Конечно, повзрослели, -
воскликнул в раздражении император, - три года назад вы разрушали семьи,
уводя мужей от жен, а теперь вы уводите жен от мужей".
Молодой Андарз стал влиятельным человеком: в его садах гуляли важные
павлины, торговцы искали его покровительства, чиновники - знакомства, и
множество карьер было разбито вдребезги его стихами, которые обожала
столичная чернь. Император умирал, и партия государыни Касии и партия
наследника Харсомы обхаживали Андарза.
Андарз был во всем согласен с партией Харсомы, пока Харсому не
зарезали. После этого он написал государыне Касии поздравительную оду.
Государыня хотела было арестовать его, но передумала и послала с войсками
против одного из малых бунтовщиков, бывшего близким другом Андарза.
Государыня надеялась, что Андарз либо перейдет на сторону друга и его по
этому поводу можно будет казнить, либо по избалованности погубит армию, и
его можно будет арестовать по обвинению в предательстве.
Была уже зима: все дороги занесло снегом. Андарз вооружил солдат
лопатами, и они в два дня после страшной метели разгребли путь до города,
в котором из-за этой метели даже не выставили часовых. Чиновника, друга
Андарза, привели к нему с веревкой на шее, и Андарз приказал зацепить эту
веревку за самый высокий зубец городской стены.
Вскоре провинцию Аракку захватили варвары. По этому случаю государыня
Касия казнила того чиновника, который арестовал отца Андарза, и послала
Андарза с войсками в Аракку. Но, опасаясь, что Андарз употребит это войско
для войны с правительством, а не с варварами, она дала ему всего пять
тысяч человек.
В Аракке в это время княжили три брата.
Прошло немного времени, - и средний брат узнал, что на землю его
вторгся молодой чиновник, сластолюбец и развратник, и что он везет с собой
триста пар шелковых штанов, без которых не может путешествовать, и вино из
императорских кладовых. Варвар, не желая делиться такой добычей, побежал к
Андарзу и напал на него у самой границы. Полководец и его солдаты
разлетелись, как вспугнутые грачи, а невиданная добыча и вино досталась
ласам. Варвары вошли в лагерь и стали делить шелка и вино, в которое был
подмешан сонный порошок, и в один день упились страшно. Ночью Андарз
вернулся и перебил всех варваров.
Король ласов как раз справлял десятидневный праздник, когда узнал о
поражении брата. Праздник бросили, а воинов, сошедшихся со всех сторон,
король повел на Андарза.
Андарз отступил за реку Даини и предусмотрительно оставил варварам
мост: те устремились через реку по тесному мосту, и Андарз напал на них
раньше, чем они смогли построиться в боевые порядки, разбил половину и
