третье. Так получилось, что на кожаную монету, на которую по одну сторону
реки обязаны были менять на овцу, по другую сторону реки нельзя было
обменять даже на клок овечьей шерсти, и бумага, которая вечером, при одной
династии, означала фруктовое дерево, утром, при другой династии, означала
разорение владельца. И вообще каждая новая власть не заботилась ни о
ремесленниках, ни о земледельцах, а заботилась только о том, чтобы
нарисовать побольше кожаных и бумажных денег. Тогда между люди стали
менять между собой товары на золото и шкурки, а на бумагу меняли только
тогда, когда к ним в дом приходили люди с оружием. И с тех пор повелось,
что в те времена, когда товар пересекает несколько границ, расчеты ведутся
в золоте, а когда он не пересекает границ, расчеты ведутся в бумаге.
Государь Иршахчан сказал: "Бумажные деньги означают, что городом правит
государь, золотые деньги означают что городом правят деньги".
- Гм, - сказал Шаваш, - значит, бумажные деньги, - это как долговая
расписка? Государь выдает мне розовую, а я могу прийти в казну и попросить
ее поменять на рис и на золото?
- Можно сказать и так, - согласился бывший писец.
- А если я приду в казну, а там нет ни золота, ни риса?
- Тогда, - сказал писец, деньги начинают дешеветь, а вслед за этим
дешевеет человеческая жизнь, и наступают такие времена, что человек
ложится спать при одном государе, а просыпается при другом.
- А ведь деньги дешевеют, - сказал Шаваш.
Писец вздохнул и стал сосать через соломинку вино. Шаваш попросил
принести новый кувшинчик и сказал:
- А почему тогда не бывает частных денег?
- Чего? - удивился писец.
- Частных денег, - повторил Шаваш. - Предположим, частный человек
соберет у себя зерно или золото и станет выдавать обязательства: данная
бумага стоит столько-то в золоте, обещаю обменять на золото, буде
потребуется. Это ведь тоже будут деньги.
- А откуда я знаю, - сказал писец, - что он меня не обманет?
- А откуда ты знаешь, что государь тебя не обманет, - возразил Шаваш.
- Ничего из частных денег хорошего не бывает, - сказал писец. -
Знаешь дело о подмененном государе?
- Знаю, - сказал Шаваш.
Дело о подмененном государе было нехорошее дело: десять лет назад
государю Инану, старшему брату ныне царствующего Варназда, исполнилось
шестнадцать лет, и он потребовал, чтобы мать-регентша передала ему венец и
печать.
Государыня была опечалена сыновней непочтительностью, начали
расследование, и что же! Оказалось, что настоящий государь Инан давно
мертв, а вместе него на троне сидит оборотень-барсук, и все это произошло
через колдовство наставника государя, колдуна Даттама, настоятеля храма
Шакуника. Подлые монахи, желая извести государыню, учинили следующее:
Зашили за ворот платья государыни лягушачью косточку, колдовали над
восковой фигурой, - фу, какая мерзость! Пойманные же, отпирались:
"Колдовства-де не бывает!" Это были страшные люди: из железа варили
золото, из хлопка - шелк, покупали дешево, продавали дорого, стали в
ойкумене крупнейшим банком, предвидели будущее, - а вот той простой
истины, что накопленное добро, если не подарить его государю и бедным,
ведет прямо к гибели, - не знали.
- Так что, - сказал Шаваш, - храм выпускал частные деньги?
- И какие деньги, - вздохнул ярыжка. В иных провинциях, кроме их
денег, никаких других не хотели брать! А потом вот - покусились на такое!
Разорили людей!
- Значит, - сказал Шаваш, - теперь частных денег нет?
- Разве что в Осуе.
- А откуда взялась Осуя?
Бывший писец высосал первый кувшинчик и пододвинул к себе второй. Ему
нравилось учить мальчика. Хотя, - разве это мальчик? И двенадцати нет, а
уже - пущен в отход мироздания. О, времена!
И писец начал рассказывать историю города Осуи: расскажем ее и мы.
- Осуя - это был город в провинции Истарна, на самом берегу моря. Лет
семьдесят лет назад на провинцию напали варвары. Варвары не умели считать
до ста и брать городских стен, и Осуи не взяли, тем более что у них не
было кораблей, а Осую снабжали с моря. Осуя вообще расположена очень
неудобно, - с одного конца море, а с другого - горы, оберегающие жителей,
но препятствующие земледелию. Поэтому город издавна занимался торговлей и
другими вредными занятиям, скоро стал служить посредником между империей и
варварами, покупал по низкой цене, продавал по высокой.
Через десять лет наместник Осуи, проворовавшись, задумал передать
город варварам. Варварский король пришел к Осуе и стал в горах лагерем.
Горожане узнали про измену и повесили наместника на городской стене, а
заодно и взбунтовались против империи. После этого они послали к королю
депутацию с хартией в семьдесят статей. Город обещал платить королю те же
налоги, что раньше платил в империи, а взамен требовал самоуправления и
права свободной торговли по всему королевству, и чтобы провинившихся
горожан судил не король, а городские присяжные. Король согласился.
Через десять лет его преемник пошел на Осую войной, чтобы отобрать
все эти права. Горожане решили защищаться, но в городской казне не было ни
гроша, потому что налогов у них почти не было. Такова уж была их политика,
что казна была пуста, а горожане - богаты. Тогда они решили сделать заем:
самые богатые граждане ссудили государству семьдесят тысяч ишевиков. Город
выиграл войну. Через два года на город напала империя: и опять пришлось
брать у богатых людей в долг. Когда война кончилась, стали думать: как
отдать долг? Ведь в казне ни гроша. Тогда кредиторы города соединились в
банк, "Истинный банк Осуи", и этот банк получил на откуп пошлины, и
серебряные общественные рудники, и все, из чего можно извлечь доход. И с
этого времени, сколько был ни происходило в городе переворотов и столько
бы раз партия Империи не изгоняла партию Варваров, Истинного Банка никто
не трогал, потому что тот обеспечил городу невиданное процветание.
Истинный банк бьет очень хорошую монету, и если говорить как есть, то в
наше время это единственная полновесная монета, но чаще всего
рассчитывается частными деньгами: именными векселями и кредитными
билетами.
- А чем же они торгуют, - спросил Шаваш, - откуда такое богатство?
- Ну, во-первых, - сказал писец, у них есть серебряные копи, и еще
они ловят на севере рыбу кита, и продают его жир. Во-вторых, лет тридцать
они заключили договор с варварским королем, чтобы тот напал на империю.
Когда он, с помощью Осуи, взял город Шадду, издавна славившийся своими
коврами, то варвары не убили всех, как обычно, а вывели людей за стены,
отделили десять тысяч искусных ткачей и перевезли их в Осую: правда,
половина перемерла по дороге. А через пять лет они таким же способом
добыли для себя секрет Найских гобеленов. Еще у богатых семей есть острова
на юге, где рабы выращивают сахарный тростник. Но на самом деле богатство
Осуи не от производства, а от торговли и как раз от этих частных денег.
- Да вот смотри, - сообразил вдруг писец, - ведь куртка твоя - это
варварская шерсть! Гуляла эта овца за Голубыми горами, а красили ее в
Осуе. Где ты ее взял?
- Нехорошо лежала, - сказал Шаваш.
- Словом, - возвратился писец к рассказу, - хотя у них и очень
хорошая монета, кредитных билетов и векселей у них в двадцать раз больше,
чем монеты. Так что главное их имущество - это доверие к банку, потому что
стоит только предъявить все эти билеты к оплате, и банк лопнет.
- Гм, - сказал Шаваш, - а что же, там не бывает переворотов и реформ?
Вдруг кто-то отменит их билеты?
- Наоборот, - сказал писец, - перевороты там бывают довольно часто,
как во всех странах с народным правлением. Ведь там есть и чернь, и
банкиры, и знатные дома, происходящие от чиновников империи, и знатные
дома, происходящие от варваров, каждый год партия империи изгоняет партию
варваров, и наоборот. А то чернь кого-нибудь повесит, или два знатных дома
не поделят невесту. И даже когда ничего этого не происходит, все равно
каждый год они избирают нового городского главу: а тот, вне зависимости от
того, чьей он принадлежит партии, начинает изгонять своих противников. Но
на Истинном Банке это никак не сказывается. Во-первых, его никто не
трогает. Во-вторых, Банк принял закон, что векселя изгнанников и
повешенных все равно принимаются к оплате. А в-третьих, сила торговых
людей - давно ушла за пределы города. Ну и что, что кого-то там изгнали? У
него конторы при всех варварских дворах. Он едет в одну из контор и ведет
оттуда дела через своих представителей, или плюнет на Осую, заберет у
короля какой-нибудь город в уплату долга, и начнет там княжить.
- Странно устроен мир, - сказал Шаваш, - когда в империи появляется
бумага вместо денег, все тоскуют, а Осуя из-за этого богатеет.
- У них за векселями стоит товар, - сказал писец, а у нас что? Съедят
они нас, как вошь человека.
- Почему съедят? - встревожился Шаваш.
- Кровопийцы - вот и съедят. Ты подумай: мы производим, а они
сбывают! Продают дорого, покупают дешево. Нашей же кровью платят за наш
шелк! А поедет чиновник продавать сам, - так князья его по дороге ограбят,
а король кинет в тюрьму, по навету осуйцев: "Он-де шпион империи". Сгноят
ткани, или скупят их за гроши, а чиновник по возвращении опять идет в
тюрьму: "Продал за гроши, значит, имел взятку!"
- Значит, - спросил Шаваш, - осуйцы получают выгоду, торгуя между
империей и варварами?
- Да.
- А у варваров они получают товар, имея привилегии и беспошлинную
торговлю?
- Точно так.
- А где же они получают товар в империи?
- Гм, - сказал писец, - это забавный вопрос. Действительно, где же
они получают товар в империи?
И скорчил рожу.
- Да, - сказал писец, - я думаю, что это дело сильно тревожит высших
сановников. Лет десять назад, при государыне Касие, я слыхал, в Осуе
победила партия империи. И они предлагали подчиниться государю на тех же
условиях, на каких они подчинились королю, то есть уважать их банк и их
самоуправление, а взамен просили права беспошлинной торговли. И дело было
уже почти сделано: но чиновники, направленные в Осую для принятия присяги,
чем-то раздразнили народ. Чернь взбунтовалась, правителей повесили,
изгнанников вернули, а чиновников выгнали из города без штанов.
Шаваш вздохнул.
- А что же случилось с чиновниками, которые упустили такой город?
- А что с ними случится? - возразил стряпчий, - вон, первый среди них
был господин Нарай!
Шаваш угощал стряпчего еще некоторое время, пока тот не облокотился
головой о столик и не заснул. Шаваш встал и пошел к выходу из харчевни. У
выхода хозяин чистил медную корзинку на рыбьем боге.
- А слыхал ли ты, - спросил он у Шаваша, - что сегодня случилось в
Десятой Управе? Господин Андарз угрожал мечом тамошнему судье, если тот
дотронется до письма его жены! Вот что значит любовь! Неужели такой
человек умрет спокойной смертью?
Воротившись в свое дупло, Шаваш вынул Дуню из клетки и насыпал ему
семечек, а потом вытащил из щели дуба пакет, доставшийся от мертвеца, и
стал изучать содержимое. Сомнений не было, - он держал в руках не
документы и не деньги, а банкноты Осуйского Банка, с несколькими подписями
на корешке и с квадратной красной печатью.
Билетов было тридцать штук, и на каждом стояла дивная сумма: двадцать
тысяч, а на белом корешке каждого билета было написано: "ГОСУДАРСТВО ЕСТЬ
ОБЩЕСТВО, УПОТРЕБЛЯЮЩЕЕ ДЕНЬГИ". Невиданные слова!
Шаваш положил пакет обратно в дупло, а Дуню - за пазуху, поцеловал
