Юлия ЛАТЫНИНА
1
Клайд Ванвейлен вовсе не собирался открывать новую планету.
Получилось это чисто случайно. У Серого Пятна за его кораблем
погнались двое пиратов с фальшивыми опознавательными знаками
Порте-Кассино, даже не пиратов, если говорить честно, а отощавших
обывателей Ньютоны. Планету недавно вышибли из ООН за несоблюдение прав
человека, отчего местный диктатор, хоть и не перестал расстреливать
собственных болтунов, однако совсем перестал преследовать собственных
бандитов.
Если бы у Ванвейлена был хороший корабль и надежный экипаж, он бы
подождал эти катера и популярно, с помощью бортовых лазеров, разъяснил им
международное право, - но у Ванвейлена был этакий грузовой бочонок с
подтекавшими стабилизаторами, на котором он вез на Эркон геофизическое
оборудование и прилагаемого к оборудованию геофизика по имени Сайлас
Бредшо, скромного молодого человека с застенчивыми манерами и глазами
черными, как донышко пусковой шахты. Бредшо, был нежен, тих, слюняв, и во
время погрузки так хлопотал над запечатанными контейнерами, словно его
буровые вышки были собраны из лепестков гортензии.
Ванвейлену подумал, что если его пассажир запсихует и доложит в порту
назначения о незарегистрированных средствах защиты на борту, то у
Ванвейлена опять отберут лицензию и еще, пожалуй, конфискуют это старое
корыто, и эта мысль ему не очень-то пришлась по душе.
Тут два катера вздыбились и превратились в два широких синих плевка
длиной, с точки зрения приборов, в семь тысяч километров, - Ванвейлен
врезал по панели управления и ушел в подпространство, не утруждая
компьютер координатами выхода.
Когда дельта-поле вновь собрало корабль в одном месте, на экранах
сияла неведомая Ванвейлену россыпь звезд, а чуть справа по курсу, как
одинокая елочная игрушка, висел серебристо-синий шар, важно подставлявший
затянутый облаками бок небольшому желтому солнцу. Даже невооруженным
глазом можно было заподозрить, что атмосфера на важном шаре - земного
типа, и это было редкой удачей. Весь экипаж, в количестве шести человек,
сбежался в рубку, и пассажир Бредшо, подскакивая от восторга, потребовал
подойти к планете.
Через полчаса грузовик вынырнул из гиперпространства в трехстах
пятидесяти километрах от поверхности планеты. Внизу был океан с шельфовой
нефтью, потом горы, магнитная аномалия, потом облака и в разрыве -
вечерняя степь с антилопами. Корабль вошел в ночную тень над затянутым
облаками материком.
- А это что? - спросил Бредшо, вдруг ткнув пальцем в синюю линию на
экране анализатора. Ванвейлен изумленно на него оглянулся. "А геофизик-то
мой ничего не смыслит в геофизике!" - вдруг пронеслось в его голове.
И тут корабль словно сгребло клешней и потянуло вниз, к темным и
жирным, как свиной фарш, облакам.
- Какого черта, - выругался Ванвейлен.
Из облаков выскочила нехорошая тень, слева распустился серебристый
цветок и тут же превратился в гигантскую круглую воронку всех цветов
радуги.
- Это нападение! - закричал в соседнем кресле Макнейл.
Корабль въехал носом в одну из воронок и стал кувыркаться. Глаза
индикаторов пучились и лезли из орбит. Клод Ванвейлен бегал пальцами по
пульту управления - клавиши вдавливались с бесчувственным резиновым
звуком.
- Сбрасывайтесь, - заорал не своим голосом Бредшо.
Ванвейлен на мгновение оглянулся: геофизик сидел весь зеленые, и
глаза у него от ужаса были большие, как дисковые антенны.
- Сиди смирно, - зашипел Ванвейлен.
Корабль тряхнуло еще раз, радужные зайчики запрыгали по стенам и
приборам, изображение грузовых отсеков на экране вдруг полыхнуло красным,
- и - до Ванвейлена дошло, что он вез.
- Бросайте груз, - опять заверещал Бредшо.
Что Ванвейлен и сделал.
Корабль стал делиться, как созревшая амеба. Грузовые отсеки уходили
вниз, ракетоплан с аварийным запасом топлива - на запад. Радужные воронки
теперь вспыхивали далеко сзади, и издалека казалось, что кто-то пытается
поймать в разноцветный гигантский сачок стальную бабочку в пять тысяч тонн
весом. На ракетоплан этот кто-то не обращал внимания.
Ванвейлен рвал пломбы с системы аварийного управления. Капсула
слушалась с трудом. Выскочил и лопнул парашют, за ним другой. Берег
материка, размытый инфракрасным светом, пропал на востоке. Капсула шла над
морем, теряя высоту быстрее, чем скорость: четыре тысячи метров, две
тысячи метров, полторы тысячи метров...
Далеко впереди вновь возник берег, изрядный остров, горные леса,
обрывавшиеся у ледников. Восемьсот метров. Рули высоты как под наркозом.
Топливный индикатор помаргивал, когда ракетоплан попадал в воздушные ямы.
Берег был уже внизу. Ванвейлен с трудом разворачивал машину. Датчики
визжали, как побитая собака, что-то радостно пело в системе подачи
топлива. Ракетоплан развернулся и пошел нырять над ночным берегом,
обросшим лесом и изжеванном когда-то ледниками.
Пятьсот метров. Под крылом ракетоплана мелькнул и пропал ночной
город. Паучьи ножки улиц сбегались к пристани и площади. "Экий космодром
для народных собраний", - подумал Ванвейлен.
В темном лесу мелькнула одна плешь, другая. Ракетоплан цеплялся
брюхом за деревья. "Сейчас или никогда", - подумал Ванвейлен, аккуратно
управляясь с приборами.
Дрожь прошла по кораблю, датчики нехорошо проорали и смолкли. Что-то
ухало и ворочалось в системе охлаждения, едкий дым пополз было из-под
панелей, но сгинул в вентиляционных шахтах.
Капсула сидела посреди проплешины в темном лесу и тихо шипела.
Ванвейлен повернулся к Бредшо и тоном, не предвещавшим ничего
хорошего, осведомился:
- Ну, что у вас там было? Плазменные гранаты?
Бредшо виновато мигал.
- Ясное дело, - сказал кто-то из экипажа, - гремучка у него в
контейнерах, вот он и испугался.
- Геофизики, - процедил Ванвейлен, - чтоб вас с вашей борьбой за
демократию... Всю галактику засморкали.
- А вас это не касается, - огрызнулся Бредшо, - вас нагрузили, вы и
везите.
- Меня это очень касается, - возразил Ванвейлен, - потому что импорт
бурового оборудования стоит одну цену, а импорт демократии стоит совсем
другую цену.
- А они экономят, - сказал кто-то. - Им Федеральный Сенат снизил
ассигнования на зарубежную демократию.
Бредшо, из-за кожуха накопителя, виновато блестел глазами.
- Это была ракетная атака, - сказал он. - Боеголовки типа "Фавилла".
Если бы они попали в корабль, от нас бы даже соплей не осталось.
Ванвейлен изумился. Это же надо, - спутать искровые боеголовки с
радужными воронками мезонных бомб! Ну и слюнявых же специалистов готовят
они на наши налоги!
- Не попали же, - сказал Ванвейлен, и ткнул пальцем в оранжевый
индикатор слева от бокового экрана. Индикатор, указывавший на состояние
грузовых отсеков, мирно помаргивал, как бы удивляясь: "И чего вы меня
оставили?"
- Точно не попали?
- Точно, - рассердился Ванвейлен, - и теперь, пожалуйста, корабль
там, а мы тут. Две тысячи километров, и еще триста.
- Можно добраться, - неуверенно сказал Бредшо.
- Ага. Вот только местной валюты нет, заказать билеты на ближайший
авиарейс.
- Это была не ракетная атака, - сказал один из экипажа, Хатчинсон, -
это была магнитная ловушка. Я однажды возил контрабанду на Геру и попал в
точно такую, - если корабль не имеет опознавательного сигнала, его тащит
вниз...
- Ребята, вы что, взбесились, - сказал бортинженер. - Это был лазер.
Экран же был весь серебряный.
Ванвейлен почувствовал некоторую дрожь в руках. Радужные воронки еще
стояли у него в глазах. Радужные воронки бывают только у мезонных ракет,
взрывающихся в атмосфере, типа "агаты", под которую он попался под
"Вегой-20".
- Есть еще мнения? - осведомился Ванвейлен. - Вы что видели, Джеймс?
У Джеймса Макриджа глаза были виноватые и странные.
- Я, - откашлялся он, - знаете, я вчера фильм смотрел, по СВ, с
танками, - и вот мне показалось, что что на нас едет такой серый танк с
броней высшей защиты.
- Так, - сказал Ванвейлен, - значит, на нас в стратосфере наехал
танк. Вероятно, архангелы проводили тактические учения. Василиска,
дракона, и упыря с минометом никто не видел?
Но василиска не видел никто. Может быть, потому, что по СВ в
последнее время не показывали фильмов с василиском в качестве центрального
персонажа.
Тогда Ванвейлен переключил компьютер на воспроизведение и затребовал
данные получасовой давности. Экран осветился нежным зеленым светом, и
Ванвейлен несколько прибалдел. Судя по данным компьютера, их вообще никто
не атаковал. Судя по данным компьютера, корабль сам пошел вниз, а потом
закувыркался в стратосфере, подчиняясь довольно дурацким, но все же
выполнимым приказам центрального блока... "Ого-го, - заплясало в голове
Ванвейлена, - это что же? Это значит, кто-то на том материке взял
управление кораблем на себя, разобрался за пару мгновений и взял? Хотя
постойте, а головы наши? Управление нашими головами он тоже взял на себя?
Ведь каждый видел, черт побери, разное! Это ведь привидения можно видеть
по-разному, а принять мезонную ракету за магнитную ловушку... Лучше бы я
долбанул этих пиратов... Скверное это дело - быть подбитым мезонной
ракетой, но быть подбитым призраком мезонной ракеты - нет уж, увольте от
знакомства с такой цивилизацией...
В этот миг что-то клюнуло в прозрачную оболочку. Ванвейлен включил
наружное освещение и увидел, что из черных кустов в корабль сыплются
раздвоенные стрелы с белыми перышками. У местного населения, судя по
всему, неизвестных противоракетных систем не было.
На рассвете выяснилось: корабль сел на огород с бататами. Совладельцы
огорода скрылись в лесу, оставив у столба в круглом поселке обильную
снедь, пальмовое вино и привязанную девушку.
- Всегда мечтал спасти принцессу, предназначенную в жертву дракону, -
сказал Ванвейлен, разрезая веревки. Принцесса впилась ему в руку, звякнула
ножными браслетами, схватила калебасу с вином и убежала.
Ванвейлен ошарашенно жмурился, пытаясь понять, как согласуются атака
в верхних слоях атмосферы с девушкой, привязанной у столба. И было что-то
еще: ах да! Прибрежный город, горбатенький, темный и какой-то
средневековый...
Никто не спешил посылать свои военно-воздушные силы на розыски
ракетоплана. Казалось невероятным, чтобы высокоразвитая цивилизация
ограничилась одним материком.
На следующий день жители деревни вернулись.
Деревня была устроена незамысловато, поле - тоже: лес был вырублен,
выжжен и засеян. Таких вырубок было очень много: ливни быстро вымывали
почву, люди переходили на другое место, а вырубка зарастала, видимо, лет
двести-триста. Сил по-настоящему навредить природе у людей не хватало, и
они жили с ней в полной гармонии. Ванвейлен благословил в душе здешний
метод сельского хозяйства: если бы не вырубки, ракетоплан распоролся бы о
деревья.
В деревне в правильном порядке стояли круглые хижины с деревянными
подпорками и заплетенными окнами. Подпорки все были одинаковой длины,
чтобы, в случае чего, отдать подпорку из хижины покойника - соседу, но
огород у каждого был совершенно свой. Большой Короб - так, примерно,
кажется, звали человека, приставленного деревней к небесным гостям, - с
гордостью провел Ванвейлена по лощинам и террасам, указывая на свой
огород, свою пальму, свой таро и ямс.
