- Мэр сказал. Еще до его приезда.
- Ну что же, может быть, и так... Откуда вы ехали?
- Из Фрайберна.
- Это где? Даже не слышал такого.
- Это маленький городок, километров шестьсот на восток.
- И что вы там делали?
- Остановился пообедать. В общем, я ехал домой, в смысле - в столицу,
из Скрея, где работал. Пока ждал в ресторане заказ, стал от нечего де-
лать рисовать на салфетке - и засветился.
- Видел кто-нибудь? - поинтересовался полицмейстер.
- Многие видели. Была погоня.
- Ну и как? - спросил Петцер.
- Ну как... Они погнались на двух машинах, а я ведь бывший гонщик...
В общем, они столкнулись.
- Ну силен! - восхитился Петцер. Полицмейстер одобрительно покачал
головой и усмехнулся.
- А вечером уже были здесь? - спросил он.
- Да.
- Шестьсот километров. Почти алиби. А, Леопольд?
- В случае чего я вообще могу показать, что он приехал ко мне утром.
Мои подтвердят.
- В случае чего,- усмехнулся полицмейстер,- спрашивать не будут.
- Это точно,- сказал Март.
Они помолчали.
- Насчет Шерхана тогда - правда? - спросил Март.
- Правда,- кивнул полицмейстер.- Или уже появился, или вот-вот поя-
вится. И чует мое сердце, что есть у него тут особый интерес. Вы его
живьем видали?
- Только в маске.
- Осторожен, гад,- вздохнул полицмейстер.- Ну что, время уже. Насчет
прощупать Тригаса не забудьте, ладно? Вероятно, это пустышка, но все ж
е... Леопольд, ты его проводишь?
- Провожу. "Ибо был перед ним путь великий, и без провожатого нельзя
идти было..."
- Слушайте,- сказал Март,- вы меня начисто выпотрошили, можно и мне
вопрос задать?
- Задать-то можно,- отозвался полицмейстер,- ответим ли...
- Леопольд, это ваше заведение - что оно из себя представляет?
- Ну, это можно,- сказал полицмейстер.
- Вы про "Путь побежденных" слышали? - спросил Петцер.
- Н-нет вроде...
- В общем, вы же знаете, что из нашего благословенного отечества ле-
гально и надолго можно выехать только на лечение. А дольше всего лечат
психические заболевания. Вот мы и готовим людей, проводим их через ко-
миссию, ну и... Еще то хорошо, что формально расторгаются родственные
связи и семья не остается заложником.
- Понятно.
- Так что при необходимости можете воспользоваться.
- Мутантов тоже берете?
- Конечно. Сейчас только никого нет, а раньше много было.
- Повыбили всех. В провинции сейчас только мы с Тригасом и есть.
- Не только мутантов, вообще очень многих повыбили. Интеллигенцию
главным образом. Да и продолжают потихоньку выбивать - хотя размах уже
не тот... Думаете, от чего люди бегут?
- Догадываюсь,- сказал Март. Вдруг его прорвало: - Ладно, я понимаю -
бьют нас, надо же на кого-то натравливать народ, надо на кого-то свали-
вать вину за неурядицы, за бестолковщину, за неурожай, наконец, да и во-
обще это, наверное, чисто зоологическое - даже мне страшно бывает, что
во мне это нелюдское сидит, а я могу представить, каково это знать како-
му-нибудь башмачнику или лавочнику, но вы мне скажите, зачем уничтожать
инженеров, врачей, журналистов, писателей, ученых, сначала учить, а по-
том пускать под нож, это же все равно, что резать курицу, которая несет
золотые яйца...
- Когда яиц становится слишком много, золото обесценивается и хозяин
курицы разоряется,- вставил Петцер.
- То есть? - не понял Март.
- Объясни ему ты, Андрис,- сказал Петцер.- Не могу я на эту тему го-
ворить...
- Простейший способ остановить прогресс,- пояснил полицмейстер,- это
уничтожить тех, кто его двигает. А останавливать его надо обязательно,
потому что развитие общества неизбежно приводит к переменам, затрагиваю-
щим и самую верхушку. Вот правительство и принимает меры к обеспечению
максимальной стабильности. Вы знакомы, наверное, с доктриной нулевого
роста? То, что у нас творится столько лет,- это все ради того, чтобы
претворить ее в реальность. Официальная цель этой доктрины: создание
гармонии между производством и потреблением. Реальная цель: обеспечение
чиновникам высших эшелонов максимально полной кормушки при минимальных
их усилиях; общество для них - это машина для удовлетворения их
собственных потребностей, машина работает, продукт поступает - и не дай
бог, если что-нибудь изменится. Пусть правительство лениво и некомпе-
тентно - оно обладает обостренным инстинктом самосохранения и потому
принимает любые меры к поддержанию благоприятного для него положения ве-
щей. Думаю, кстати, что убивать скоро перестанут, этот способ простей-
ший, но лишает свободы маневра. Можно ведь с той же целью и не менее эф-
фективно загрузить всех бумажной работой, а творческой части подсунуть
выгодную халтурку - как вам, например. Тем более, что без технического
прогресса стране не жить... вы обратили внимание, что технарей лет пять
уже как не трогают? Стимулируется развитие так называемого узкого специ-
алиста - это новый исторический тип, выполняющий функции интеллигента,
но очень простой в обращении и неприхотливый. Создается - боже мой, уже
создана! - массовая культура, которая призвана удовлетворять некоторые
простейшие эстетические потребности населения. Наконец, народ просто
спаивается, и это выгодно вдвойне, потому что...
- Господа,- попытался перебить его Петцер,- уже полночь.
- ...выгодно вдвойне, потому что приносит казне огромный доход - и
освобождает ее от необходимости расходов на досуг... втройне, потому что
не дает еще человеку размышлять о постороннем, человек из человека ра-
зумного превращается в звено производственного процесса, в машинку, каж-
дый вечер заправляемую спиртом... Я ведь говорю даже не о смене строя, я
говорю о конкретных носителях власти, потому что эти кресла, вознесенные
высоко, удивительно шатки. Они же там готовы обглодать друг друга и дер-
жатся только потому, что вцепились и замерли, и не дай бог кому-то осту-
питься, его тут же спихнут вниз и растопчут, и новый кто-то будет в его
кресле через секунду. Даже Канцлер - и тот под богом ходит, сколько глаз
на его кресло нацелено... Появляется в мире что-то новое - значит, не
нужно что-то старое, значит, того, кто этим старым жил,- на свалку, а
кому охота? Давить новое, любое новое, не разбираясь, просто так, на
всякий случай,- это уже становится рефлексом, это принцип любого иерар-
хического общества, это первый закон чиновника; и только иногда, когда
необходимость их за горло возьмет, им приходится скрепя сердце новое
поддерживать и развивать - взять тот же технический прогресс... Ладно,
Март, действительно, поздно уже, мы с вами как-нибудь еще побеседуем...
В холле отеля сидел Тригас. Увидя Марта и Петцера, он встал и пошел
им навстречу.
- Что случилось, Март? - спросил он.- Где ты был?
- Да вот, погуляли с доктором.
- Тьфу, черт, а мне показалось, что тебя увел полицмейстер,сказал
Тригас.- Я уже в управление звонил...
- Ладно, я с вами прощаюсь,- остановился Петцер.Заглядывайте к нам.
- Спасибо, доктор, обязательно,- поклонился Тригас.
- Спокойной ночи, Леопольд,- сказал Март.
Из дверей ресторана вышли почтмейстер и секретарь мэрии, напряженной
походкой прошли через холл и скрылись в коридоре.
- Давай зайдем в бар,- сказал Тригас.
- Не хочется,- стал отказываться Март.
- Ненадолго,- настаивал Тригас.- Надо поговорить, а там всего удоб-
нее.
В баре было душно почти невыносимо и воняло, как из пепельницы. Бер-
та, не говоря ни слова, поставила перед Тригасом его излюбленный дайки-
ри, а перед Мартом - апельсиновый сок.
- Берта,- попросил ее Март,- сварите мне чашечку кофе.
- На ночь? - укоризненно спросила Берта.
- Ничего,- сказал Март.- Как вы выдерживаете такую духоту?
- Кто же вам сказал, что я выдерживаю?..- проворчала Берта.
- Так что ты хотел мне сказать? - Март повернулся к Тригасу.
- Что у вас там вышло с полицмейстером? Только не говори мне, что вы,
так сказать, случайно...
- Совершенно случайно. Я вышел подышать, потом он, мы о чем-то потре-
пались, чуть ли не о погоде, потом мне стало плохо, как утром, и он от-
вел меня к Петцеру. Вот и все. А что это тебя так заинтересовало?
- Он тебе фотографии никакие не показывал?
- Нет, а что?
- Видишь ли, у меня сегодня в номере был обыск. Тайно. И я боюсь, как
бы мне не понапускали клопов. Я потому так вырядился, что в этой хламиде
микрофон не спрячешь...
Март почувствовал, что внутри у него все леденеет.
- Знаешь, старик,- сказал он через силу,- я что-то не верю в способ-
ности местной полиции на подобные штучки.
- Местной-то и я не верю,- протянул Тригас.
- Кофе, пожалуйста,- подошла Берта.
Март отхлебнул слишком большой глоток и обжег язык.
- Знаешь что,- сказал он,- сегодня мы все равно ничего разумного не
придумаем. Давай-ка завтра, на свежую голову.
Тригас внимательно посмотрел на него.
- Завтра так завтра,- согласился он.- Не...- Он не договорил и утк-
нулся в свой бокал.
В номере Март первым делом снял пиджак и галстук и проверил их самым
тщательным образом. Слава богу, ничего не было. Осматривать комнату не
было уже ни сил, ни смысла. Если и есть что-то, то лучше не трогать. Не
подавать виду, что заметил. Но как хорошо, что в одежде ничего не оказа-
лось...
А если бы оказалось? Ведь провал...
Неужели они так беспечны? Я же сказал полицмейстеру про обыск и про
телефон... Неужели...
Не может быть!
Боже мой, задохнулся он, это же все спектакль, это же провокация, а я
так задешево купился...
Сматываться! Сматываться немедленно, может, еще успею...
А смысл какой? Тебя расшифровали и разложили - мечись теперь или не
мечись, конец один, не скроешься...
Стоп. Без паники. Вечер поэзии - это что, тоже спектакль? Нет, брат,
это настоящее. Они же от тебя ничего не хотели, просто дали понять, что
все о тебе знают и, в общем, доверяют... А в доме, наверное, есть детек-
тор "клопов", не зря же полицмейстер молчал на улице; и Петцер появился
не сразу, должно быть, возился там с аппаратурой.
Что же тогда из себя представляет Тригас?..
Март сам не знал, спал ли он в эту ночь.
Утром раскалывалась голова, но благодаря этому не было никаких совер-
шенно мыслей, и Март готов был благодарить бога за эту боль.
С трудом проглотив бутерброд и запив его крепким чаем, Март вышел на
стоянку машин, сел в свой "виллис" и поехал просто так. Лицо овевал ве-
тер, глаза и руки были заняты привычной работой, и, поездив часа два, он
почувствовал, что успокаивается. Потом заправил машину, залив оба бака
под пробку - на всякий случай. В отеле портье, новый, средних лет лысый
мужчина, передал ему записку. Записка была от Тригаса. Тригас писал, что
вынужден разговор отложить, поскольку срочно уезжает дня на три. "Помни
о том, что я тебе говорил",- было написано в конце и жирно подчеркнуто.
Март пожал плечами и сунул записку в карман. На лестнице ему встретился
новый хозяин отеля. Глаза его были красные, как у кролика, лицо помято.
- Доброе утро! - сказал он.- Жаль, что вы вчера так рано ушли, до са-
мого интересного.- И он рассказал, как вчера, то есть уже сегодня, когда
старшее поколение разошлось-разъехалось, молодежь решила обновить поме-
щение будущего клуба - ну и обновили, а племянница редактора - помните,
в таком розовом комбинезоне? - так вот она заявила вдруг, что ее никто
не обыграет в беск, а если кто обыграет, то она готова отдаться тут же,
на бильярдном столе, потому что карточный не выдержит, и сели играть.-
Март слушал, и его подташнивало от запаха перегара и от смысла рассказа,
у бывшего портье просто слюни текли, пока он рассказывал, потом он пота-
щил было Марта в бар - выпить за успех предприятия, но Март очень вежли-
во отказался под тем предлогом, что ждет важного звонка из столицы, и
портье неохотно его отпустил. Все мерзость, думал Март, все и везде, где
