Кабул, а оттуда я уже был переправлен к морю, в самый удивительный, самый
мирный в мире город. У этого города не было имени. У него было название:
ГОРОД ДЛЯ ОТДЫХА ГЕРОЕВ ВРАЖДУЮЩИХ АРМИЙ.
Это был прекрасный город. На моих глазах низенькие одноэтажные домики
тяжело вздыхали известняковыми боками и спросоня щурили узенькие оконницы.
Кипарисы потягивались и подравнивали свои ветви. А вышедшие на улицу люди
казались медлительными, нехотя плывущими по воздушному течению птицами.
Через день после приезда у меня возникло впечатление, что я обрел
давно утраченную родину. Я приехал утром. Вышел из машины и тут же увидел
перед собой белый, как фата невесты, дом. Я подошел к нему и погладил
ладонью известняковую стену, еще не прогретую восходящим солнцем. А потом
соединил ладони в молитвенном жесте и ощутил приятную шершавость
оставшихся на коже известняковых крупинок. Если ваша судьба не напоминала
шарик для пинг-понга, то вы не поймете меня. Просто любая война ощущается
сначала ладонями, потом глазами. Они приучают ваши ладони к холодному
металлу, к гладким бокам снарядов, к грязи, в которую приходится бросаться
во время обстрелов. Ваши ладони постепенно огрубевают и тогда может
наступить самое страшное - атрофия чувственности, когда ваша ладонь не
сможет отличить разгоряченный ствол пушки от нежной женской руки. Если это
уже произошло - можете прощаться с жизнью, вам ее больше никогда не
полюбить. Вам покажется, что жизнь - это короткая передышка между атакой и
контратакой. Со мной, слава богу, этого не произошло. Я не дал приучить
свои ладони к войне. И теперь меня радует каждое касание к дереву, к стене
дома, к женщине, пытающейся понять меня. Я знаю, что я живой и это,
пожалуй, главное.
Первые дни я просто бродил по городу, изучал его, глазел на море и
горы, на мужчин, сплошь одетых в спортивные костюмы, на девушек,
прогуливающихся по набережной. Я уже знал кое-что об этом городе. Вся его
история состояла из двух хронологических дат: "ХII век - основан и
построен мусульманами, ХХ век - освобожден европейцами". Вся остальная
история - это сегодняшний день.
Как только я приехал, водитель отвел меня в ратушу, где первым делом
поинтересовались, на чьей стороне и где я воевал. Вместо ответа я показал
обе свои медали. Мне тут же объяснили, что носить медали в городе
запрещается, равно как и носить военную форму, оружие и все прочие
предметы, имеющие прямое или косвенное отношение к военным действиям.
За прошедшие годы я не раз пытался дать свое определение, более
полное и подробное, всем возможным военным действиям. Постепенно границы
этого понятия в моем сознании расширялись, соответственно обогащению моего
вынужденного военного опыта, и в конце концов я понял, что военные
действия включают в себя не только, и не столько маневры, атаки, расстрелы
и бомбежки, но и вооруженный грабеж, бандитизм и любые другие виды
агрессии. Если человек гласно или негласно объявляет войну другому
человеку, закону, обществу, все его дальнейшие действия можно смело
называть военными. К этим же действиям я отношу военные игры детей, с
ранних лет приучаемых к игрушечным автоматам, танкам и пушкам, к шуточным
расстрелам и обыскам. Я в своей жизни не встретил еще ни одного ребенка,
который не мечтал бы побыстрее вырасти и повоевать. А сколько раз я
задавал детям вопрос: "Кто твой враг?" и в ответ слышал не имена мальчишек
с соседней улицы, а названия стран и национальностей, о которых эти дети и
понятия не имели. Я было уже совсем потерял надежду найти какую-нибудь
мирную страну и стать ее гражданином, но моя пинг-понговая судьба
сжалилась и привела меня в этот город, где я в первый же день облачился в
казенную спортивную форму и принял образ жизни отдыхающих героев
враждующих армий.
Поселился я в небольшой гостинице, расположенной далековато от моря,
но рядом с кипарисовой рощей. Портье мне объяснил, что в этом городе все
услуги, включая еду и кофе, бесплатные, а также пообещал подселить ко мне
какого-нибудь симпатичного парня, так как номер был двухместный.
Перед тем, как выйти, он как бы вспомнил что-то очень важное и
обернувшись ко мне, спросил: "А вы знаете все пять правил поведения в этом
городе?"
- Нет, - признался я.
- Тогда послушайте, - сказал он мягко, подошел к висевшему на стене
динамику и нажал кнопку.
- Герой! - чуть ли не выкрикнул динамик настоящим командирским
голосом, отчего я вздрогнул. - Добро пожаловать в наш город! Внимательно
прослушай правила, строгое соблюдение которых поможет нам сделать твое
пребывание здесь приятным и безопасным праздником. Правило первое: твой
приезд сюда - это награда за подвиг, совершенный в военных условиях. Но
помни, здесь отдыхают только герои, поэтому будь скромным. У нас не
принято говорить о подвигах. Это правило не касается генерала Казмо.
Правило второе. Этот курорт создан для отдыха героев из всех воюющих
армий. Естественно, что ты очень гордишься своей родиной и тебе наверняка
кажется, что твоя страна самая лучшая и самая справедливая, но (!) для
укрепления духа настоящего интернационализма и международного братства
любая политическая пропаганда здесь строго запрещена. Героям армий Ирана и
Ирака не рекомендуется также беседовать между собой о мусульманских
пророках. Это правило не касается генерала Казмо. Правило третье. Все мы
здесь отлично подготовленные солдаты. Следовательно, нет никакой
необходимости в проведении военных маневров или других упражнений, целью
которых является поддержание себя в хорошей боевой форме. Пользование
строевым шагом строго запрещено. Это правило на касается генерала Казмо.
Правило четвертое. Здесь мы все равны, поэтому не стоит подчеркивать свою
индивидуальность с помощью ношения военной формы, наград и оружия. Это
правило не касается генерала Казмо. Правило пятое. Здесь мы все равны, так
что нет никакой необходимости пользоваться военным или командирским
голосом. Пародирование моего голоса строго запрещено. Это правило касается
и генерала Казмо, хотя он имеет право нарушать это правило. Благодарю за
внимание и желаю хорошего мирного отдыха!
- Ну вот теперь вы все знаете! - улыбнулся портье, подходя к двери. -
Если нужна помощь - всегда к вашим услугам!
Я остался один в небольшом номере на двоих с широким окном, за
которым виднелись домики города, сбегавшие вниз к пускающему на солнце
блики морю. Ветра не было. Южная волшебная тишина проникала в комнату.
Сначала, с непривычки, она меня настораживала и уже я сам боялся нарушить
ее, словно был окружен врагами и не хотел выдать себя ни вздохом, ни
шорохом. Вскоре боязнь прошла, но вместо нее появилось некое уважение к
тишине и теперь я не хотел ее нарушать совсем по другой причине, по
причине, которую трудно было бы объяснить в словах.
Я присел на кровать. Звякнула металлическая сетка под матрасом.
Посидев еще немного, я поднялся - сетка еще раз звякнула - и вновь подошел
к окну.
Там внизу, совсем недалеко от берега, кто-то учился плавать на яхте.
Яхта была крошечная, но даже над ней кружилась чайка.
Наблюдая за галсами этой яхты я словил себя на совершенно порочной
мысли - мысли о том, что в такую маленькую яхту попасть из пушки береговой
артиллерии должно быть совсем нелегко. Закрыв глаза, я легко представил
себе ту же самую маленькую яхточку под обстрелом, но тут же прогнал сей
плод больного воображения.
Начиналась иная жизнь, и начиналась она со всего, замечаемого мною в
этом городе. С улыбок незнакомых мне людей, о которых я знал лишь одно -
герои, отличившиеся в мастерстве убивания врагов своей страны, своего
правительства или племени, со светлых просторных кафе на широкой
набережной, с полного отсутствия стариков и старух, в ином месте
заполнивших бы скамеечки, с которых так приятно и успокоительно наблюдать
за приближением морских волн и их постоянным единоборством с песком и
камнями этого южного берега.
Начиналась иная жизнь и единственно во что я не верил и не хотел
поверить, так это в то, что жизнь эта продлится всего лишь двадцать дней.
Зайдя в первое попавшееся мне кафе, я присел за столик к русоволосому
парню.
Молодая девушка подошла ко мне почти балетной походкой - принесла
кофе и спросила: не желаю ли я пирожного или взбитых сливок.
Я усмехнулся сам себе: меня никогда еще не спрашивали: не желаю ли я
чего-либо! Только в самом раннем детстве бабушка могла побаловать меня
подобным вопросом.
- Сливок с орехами и шоколадом! - произнес я, чувствуя некоторую
неловкость, словно собирался съесть чей-то военный паек, оставив
неизвестного мне человека голодным.
- Минуточку! - каким-то удивительно певучим голосом пропела девушка и
той же почти балетной походкой прошла к стойке.
Мы разговорились с русоволосым парнем. И интересно то, что лишь после
начальной стадии разговора, из которой мы узнали, что взгляды наши на
многие вещи и материи совпадают, решили представиться друг другу. Его
звали Вацлав. Да, первый мой знакомый по этому городу наверно не мог не
оказаться поляком. Эта нация, к которой я сам частично причисляю себя,
повторяет историю еврейского народа, только при полном отсутствии гонений
со стороны фараона или иных египтян.
Девушка принесла заказанные мною сливки и совсем повергла меня
вопросом относительно последующих моих желаний. Я чуть было не признался в
желании поцеловать ее.
Прекрасный крепкий кофе, взбитые сливки, прозрачная стеклянная стена
кафе, улица, собранная из средневековых домов, краешек моря, выглядывающий
из-за невысокой магнолии, и вдруг: статный старик в генеральской форме
появляется перед стеклянной стенкой кафе и смотрит на нас, нет больше чем
смотрит: он разглядывает нас в полевой бинокль, потом переводит свой
увеличенный многократно взгляд на мои еще недоеденные сливки.
- Генерал Казмо, - негромко сообщает мне Вацлав, кивая на старика.
Так вот он каков, человек, имеющий право нарушать все правила
проживания в этом городе. Интересно, за что ему такая честь?! Чем он
заслужил ее?
Старик опустил полевой бинокль и смотрел уже "невооруженным" взглядом
на меня и Вацлава.
Вацлав кивнул ему приветливо, на что генерал улыбнулся и решительным,
если не сказать - военным, шагом направился ко входу.
- Только не перебивай его и не спрашивай ни о чем! - шепотом успел
предупредить меня мой новый друг.
Генерал уселся за наш столик. Тут же возникла наша "кофейная
балерина", как я ее окрестил, и застыла в ожидании желаний нового, судя по
всему именитого посетителя.
- Кофе с водкой и кусочек наполеона! - довольно мягким голосом
произнес он и только после этого перевел свой взгляд на нас.
- Привет героям! - с явно выраженным сарказмом в голосе сказал
генерал. - Хотя пусть мне вырвут все здоровые зубы, если в каждом из вас
не сидит по скрытому пацифисту!
Я бросил быстрый взгляд на Вацлава, но выражение его лица было более
чем спокойным - вполне дружелюбным по отношению к генералу.
- Как все-таки жизнь нас меняет! - продолжал после короткой паузы,
сопровождавшейся громким вздохом, генерал Казмо. - Я раньше терпеть не мог
пребывания в мирных условиях, а оказался единственным постоянным жителем
этого города. Точно в ссылку сослали! А вы вот все войну ненавидите, а
здесь - только в гостях! И наверняка, чтоб сюда угодить героями
притворились: кому-нибудь в спину стреляли! Была б моя воля - собрал бы
