Все это ровно ничего не значило, в глазах Зверобоя, думавшего больше
о насущных заботах, чем о причудах любви. Он напомнил товарищу, нас-
колько серьезно их положение, и пригласил его на военный совет. Друзья
сообщили друг другу все, что им удалось выведать от своих собеседников.
Чингачгук услышал всю историю переговоров о выкупе и, в свою очередь,
рассказал Зверобою о том, что ему говорила Хетти. Охотник принял близко
к сердцу тревоги своего друга и обещал ему помочь во всем.
- Это наша главная задача, Змей, да ты и сам это знаешь. В борьбу за
спасение замка и девочек старого Хаттера мы вступили случайно. Да, да, я
постараюсь помочь маленькой Уа-та-Уа, этой поистине самой доброй и самой
красивой девушке вашего племени. Я всегда поощрял твою склонность к ней,
вождь; такой древний и знаменитый род, как ваш, не должен угаснуть. Я
очень рад, что Хетти встретилась с Уа-та-Уа; если Хетти и не слишком
хитра, зато у твоей невесты хитрости и разума хватит на обеих. Да, Змей,
- сердечно рассмеялся он, - сложи их вместе, и двух таких умных девушек
ты не найдешь во всей колонии Йорк.
- Я отправлюсь в ирокезский лагерь, - серьезно ответил делавар. -
Никто не знает Чингачгука, кроме Уа, а переговоры о жизни пленников и об
их скальпах должен вести вождь. Дай мне диковинных зверей и позволь
сесть в пирогу.
Зверобой опустил голову и начал водить концом удочки по воде, свесив
ноги с края платформы и болтая ими, как человек, погруженный в свои мыс-
ли. Не отвечая прямо на предложение друга, он, по обыкновению, начал бе-
седовать с самим собой.
- Да, да, - говорил он, - должно быть, это и называют любовью. Мне
приходилось слышать, что любовь иногда совсем помрачает разум юноши, и
он уже не в состоянии что-либо соображать и рассчитывать. Подумать
только, что Змей до такой степени потерял и рассудок, и хитрость, и муд-
рость! Разумеется надо поскорее освободить Уа-та-Уа и выдать ее замуж,
как только мы вернемся домой, или вождю от этой войны не будет никакой
пользы. Да, да, он никогда не станет снова мужчиной, пока это бремя не
свалится с его души и он не придет в себя. Змей, ты теперь не способен
рассуждать серьезно, и потому я не стану отвечать на твое предложение.
Но ты вождь, тебе придется скоро водить целые отряды по военной тропе,
поэтому я спрошу тебя: разумно ли показывать врагу свои силы прежде, чем
началась битва?
- Уа! - воскликнул индеец.
- Ну да, Уа. Я хорошо понимаю, что все дело в Уа, и только в Уа. Пра-
во, Змей, я очень тревожусь и стыжусь за тебя. Никогда я не слышал таких
глупых слов из уст вождя, и вдобавок вождя, который уже прославился сво-
ей мудростью, хотя он еще молод и неопытен. Нет, ты не получишь пирогу,
если только голос дружбы и благоразумия чего-нибудь да стоит.
- Мой бледнолицый друг прав. Облако прошло над годовой Чингачгука,
глаза его померкли, и слабость прокралась в его ум. У моего брата
сильная память на хорошие дела и слабая на дурные. Он забудет.
- Да, это нетрудно. Не будем больше говорить об этом, вождь. Но, если
другое такое же облако проплывет над тобой, постарайся отойти в сторону.
Облака часто застилают даже небо, но, когда они помрачают наш рассудок,
это уже никуда не годится. А теперь садись со мной рядом, и потолкуем
немного о том, что нам делать, потому что скоро сюда явится посол для
переговоров о мире, или же нам придется вести кровавую войну. Как ви-
дишь, эти бродяги умеют ворочать бревнами не хуже самых ловких сплавщи-
ков на реке, и ничего мудреного не будет, если они нагрянут сюда целой
ватагой. Я полагаю, что умнее всего будет перенести пожитки старика Тома
в ковчег, запереть замок и уплыть в ковчеге. Это подвижная штука, и с
распущенным парусом мы можем провести много ночей, не опасаясь, что ка-
надские волки отыщут дорогу в нашу овчарню.
Чингачгук с одобрением выслушал этот план.
Было совершенно очевидно, что, если переговоры закончатся неудачей,
ближайшей же ночью начнется штурм. Враги, конечно, понимали, что, захва-
тив "замок", они завладеют всем его богатством, в том числе и вещами,
предназначенными для выкупа, и в то же время удержат в своих руках уже
достигнутые ими преимущества. Надо было во что бы то ни стало принять
необходимые меры; теперь, когда выяснилось, что ирокезов много, нельзя
было рассчитывать на успешное отражение ночной атаки. Вряд ли удастся
помешать неприятелю захватить пироги и ковчег, а засев в нем, нападающие
будут так же хорошо защищены от пуль, как и гарнизон "замка". Зверобой и
Чингачгук уже начали подумывать, чтобы затопить ковчег на мелководье и
самим отсиживаться в "замке", убрав туда пироги. Но, поразмыслив немно-
го, они решили, что такой способ обороны обречен на неудачу: на берегу
легко было собрать бревна и построить плот любых размеров. А ирокезы
непременно пустят в ход это средство, понимая, что настойчивость их не
может не увенчаться успехом. Итак, во зрелом обсуждении, два юных дебю-
танта в искусстве лесной войны пришли к выводу, что ковчег является для
них единственно надежным убежищем. О своем решении они немедленно сооб-
щили Джудит. У девушки не нашлось серьезных возражений, и все четверо
стали готовиться к выполнению своего плана.
Читатель легко может себе представить, что имущество Плавучего Тома
было невелико. Наиболее существенным в нем были две кровати, кое-какое
платье, оружие, скудная кухонная утварь, а также таинственный и лишь до
половины обследованный сундук. Все это вскоре собрали, а ковчег пришвар-
товали к восточной стороне дома, чтобы с берега не заметили, как выносят
из "замка" вещи. Решили, что не стоит сдвигать с места тяжелую и гро-
моздкую мебель, так как она вряд Ли понадобится в ковчеге, а сама по се-
бе не представляет большой ценности.
Переносить вещи приходилось с величайшими предосторожностями. Правда,
большую часть их удалось передать в окно, но все же прошло не меньше
двух или трех часов, прежде чем все было сделано. Тут осажденные замети-
ли плот, приближавшийся к ним со стороны берега. Зверобой схватил трубу
и убедился, что на плоту сидят два воина, видимо безоружные. Плот подви-
гался очень медленно; это давало важное преимущество обороняющимся, так
как ковчег двигался гораздо быстрее и с большей легкостью. В распоряже-
нии обитателей "замка" оставалось достаточно времени, чтобы подготовить-
ся к приему опасных посетителей; все было закончено задолго до того, как
плот подплыл на близкое расстояние. Девушки удалились в свою комнату.
Чингачгук стал в дверях, держа под рукой несколько заряженных ружей.
Джудит следила в окошко. Зверобой поставил табурет на краю платформы и
сел, небрежно держа карабин между коленями.
Плот подплыл поближе, и обитатели "замка" напрягли все свое внимание,
чтобы убедиться, нет ли у гостей при себе огнестрельного оружия. Ни Зве-
робой, ни Чингачгук ничего не заметили, но Джудит, не доверяя своим гла-
зам, высунула в окошко подзорную трубу и направила ее на ветви хемлока,
которые устилали плоти служили сиденьем для гребцов. Когда медленно под-
вигавшийся плот очутился на расстоянии пятидесяти футов от "замка", Зве-
робой окликнул гуронов и приказал им бросить весла, предупредив, что он
не позволит им высадиться. Ослушаться этого требования было невозможно,
и два свирепых воина в ту же минуту встали со своих мест, хотя плот еще
продолжал тяжело двигаться вперед.
- Вожди вы или нет? - спросил Зверобой с величественным видом. - Вож-
ди ли вы? Или минги послали ко мне безыменных воинов для переговоров?
Если так, то чем скорее вы поплывете обратно, тем раньше здесь появится
воин, с которым я могу говорить.
- У-у-ух! - воскликнул старший индеец, обводя огненным взором "замок"
и все, что находилось вблизи от него. - Мой брат очень горд, но мое имя
Расщепленный Дуб, и оно заставляет бледнеть делаваров.
- Быть может, это правда, Расщепленный Дуб, а быть может, и ложь, но
я вряд ли побледнею, поскольку и так родился бледным. Но что тебе здесь
понадобилось" и зачем ты подплыл к легким пирогам из коры на бревнах,
которые даже невыдолблены?
- Ирокезы не утки, чтобы гулять по воде. Пусть бледнолицые дадут им
пирогу, и они приплывут в пироге.
- Неплохо придумано, но только этот номер не пройдет. Здесь всего
лишь четыре пироги, и так как нас тоже четверо, то как раз приходится по
пироге на брата.
Впрочем, спасибо за предложение, хотя мы просим разрешения отклонить
его. Добро пожаловать, ирокез, на твоих бревнах!
- Благодарю! Юный бледнолицый воин уже заслужил какое-нибудь имя? Как
вожди называют его?
Зверобой колебался одно мгновение, но вдруг им овладел приступ чело-
веческой слабости. Он улыбнулся, пробормотал что-то сквозь зубы, затем
гордо выпрямился и сказал:
- Минг, подобно всем, кто молод и деятелен, я был известен под разны-
ми именами в различные времена. Один из ваших воинов, дух которого вчера
утром отправился к предкам в места, богатые дичью, сказал, что я достоин
носить имя Соколиный Глаз. И все потому, что зрение мое оказалось ост-
рее, чем у него, в ту минуту, когда между нами решался вопрос о жизни и
смерти.
Чингачгук, внимательно следивший за всем происходящим; услышал эти
слова и понял, на чем была основана мимолетная слабость его друга. При
первом же удобном случае он расспросил его более подробно. Когда молодой
охотник признался во всем, индейский вождь счел своим долгом передать
его рассказ своему родному племени, и с той поры Зверобой получил новую
кличку. Однако, поскольку это случилось позже, мы будем продолжать назы-
вать молодого охотника тем прозвищем, под которым он был впервые предс-
тавлен читателю.
Ирокез был изумлен словами бледнолицего. Он знал о смерти своего то-
варища и без труда понял намек. Легкий крик изумления вырвался у дикого
сына лесов. Потом последовали любезная улыбка И плавный жест рукой, ко-
торый сделал бы честь даже восточному дипломату. Оба ирокеза обменялись
вполголоса несколькими словами и затем перешли на тот край плота, кото-
рый был ближе к платформе.
- Мой брат Соколиный Глаз послал гуронам предложение, - продолжал
Расщепленный Дуб, - и это радует их сердца. Они слышали, что у него есть
изображения зверей с двумя хвостами. Не покажет ли он их своим друзьям?
- Правильнее было бы сказать - врагам, - возразил Зверобой. - Слово -
только пустой звук, и никакого вреда от него быть не может. Вот одно из
этих изображений. Я брошу его тебе, полагаясь на твою честность. Если ты
не вернешь мне его, нас рассудит карабин.
Ирокез, видимо, согласился на это условие. Тогда Зверобой встал, со-
бираясь бросить одного из слонов на плот. Обе стороны постарались при-
нять все необходимые предосторожности, чтобы фигурка не упала в воду.
Частое упражнение делает людей весьма искусными, и маленькая игрушка из
слоновой кости благополучно перекочевала из рук в руки. Затем на плоту
произошла занятная сцена. Удивление и восторг снова одержали верх над
индейской невозмутимостью: два угрюмых старых воина выказывали свое вос-
хищение более откровенно, чем мальчик. Он умел обуздывать свои чувства -
в атом проявлялась недавняя выучка, тогда как взрослые мужчины с прочно
установившейся репутацией не стыдились выражать свой восторг. В течение
нескольких минут они, казалось, забыли обо всем на свете - так заинтере-
совали их драгоценный материал, тонкость работы и необычный вид животно-
го. Для нее губа американского оленя, быть может, всего больше напомина-
ет хобот слона, но этого сходства было явно недостаточно, чтобы диковин-
ный, неведомый зверь казался индейцам менее поразительным, чем дольше
рассматривали они шахматную фигурку, тем сильнее дивились, эти дети ле-
сов отнюдь не сочли сооружение, возвышающееся на досее слона, неотъемле-
