могло произойти?!.. Только два варианта: или отказал эхолот, или, изви-
ните, Мастер, Капитан - полный болван. Запросили регистр Ллойда - кто
капитан на "Академике Иоффе"? Называют вашу фамилию, Мастер. Все немного
успокоились - вас знают. Но информация-то поступила из Германии!.. А вы
молчите...
- Какая-то дурацкая ошибка, - смеется Мастер. - Будьте здоровы, мис-
тер Чивер!
Раздается стук в дверь каюты. Мастер неторопливо допивает свой "Джек
Дэниельс" и открывает дверь. На пороге стоит Второй помощник с полиэти-
леновым пакетом в руке.
- Разрешите войти, Александр Иванович?
- Входи, входи, - Мастер переходит на русский язык. - Чего вы там чу-
хались?!.. Он мне уже все мозги проеб - что произошло, да как произошло.
Полчаса отбиваюсь, как лев...
- Да матрешки эти сраные куда-то задевались. Искали всем скопом.
- Что вы там ему приготовили?
- Как обычно - пузырь "Московской", две хохломские ложки и эту греба-
ную матрешку.
Мастер берет у Второго помощника полиэтиленовый пакет и спрашивает
сквозь зубы:
- Ничего оригинальнее не придумали? Опять ложки-матрешки?!..
- Традиция... - разводит руками Второй помощник. - Разрешите идти?
- Иди. И чтоб к отходу все было в порядке! Нашли в чем дело?
- Нашли. Там наши спецы сейчас на мостике как раз колдуют.
- Глаза бы мои вас не видели, колдуны херовы! Иди.
Мастер с улыбкой протягивает пакет Чиверу:
- Маленький русский презент в благодарность за сотрудничество.
Чивер берет пакет, заглядывает в него и говорит Мастеру:
- Уйду на пенсию - открою лавку русских деревянных ложек и матрешек.
И умру богатым человеком. Спасибо, Мастер.
Мастер накидывает теплую куртку на плечи, и мы идем провожать мистера
Чивера к трапу. Уже прощаясь, мистер Чивер смотрит на меня и говорит
Мастеру:
- Котика своего на берег не отпускайте. Тут у нас крысы величиной с
поросенка. Сотни тысяч!.. Вчера на моих глазах двух собак разорвали.
Штук пятьдесят сразу накидываются и...
Мне на мгновение становится худо. Я и так-то не перевариваю этих тва-
рей, а тут - величиной с поросенка!..
Итак, как говорила Мюнхенская Кошка Циля, в Сент-Джонсе я пролетел,
как фанера над Парижем. А Водила в таких случаях успокоительно бормотал:
"Ничего... Еще не вечер". И был прав. Впереди - Нью-Йорк. Тоже, говорят,
в смысле Кошек не последний город в мире...
Оказалось, что у большого острова с Собачьим названием Ньюфаундленд
есть собственный небольшой полуостров, называющийся Авалон.
И вот на этом-то Авалоне и находится порт СентДжонс с этими жуткими
поросячьими Крысами, из-за которых я проторчал на судне все десять часов
нашей стоянки в Сент-Джонсе!
А место в Атлантическом океане, где на подходе к Сент-Джонсу с нами
произошел тот самый, как сказал бы Шура, "халеймес - он же кадохес" с
подводным айсбергом-убийцей, называется уже не "Океан", а район "Большой
Ньюфаундлендской банки".
Это мне Мастер все показал на карте, когда мы наконец остались с ним
в каюте с глазу на глаз.
- Я не буду тебе полоскать мозги, Мартын, всякими техническими под-
робностями - они тебе совершенно не нужны. Скажу только, что один очень
важный электронный прибор, который должен определять глубину под судном
и предупреждать о возможных подводных препятствиях, отказал. И если бы
не ты...
- Как это "отказал"? - не понял я.
- А черт его знает как! Электроника... А в электронике, как говорит-
ся, существует всего два вида неисправностей - отсутствие контакта, ког-
да он необходим, или наличие контакта, когда он совершенно не нужен. Так
вот, повторяю, если бы не ты...
- Нет, нет, Мастер! - запротестовал я. - Если бы не вы...
- Мартын! Не превращай нормальные мужские посиделки в слюнтяйское за-
седание "Общества взаимного восхищения". Нам с тобой это ни к чему.
- Хорошо, - согласился я. - Ответьте мне только на один вопрос: поче-
му вы не сказали мистеру Чиверу, что произошло с нами в действительнос-
ти?
- Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ... ЧеПэ -
это...
- Чрезвычайное происшествие, - подсказал я ему.
- Черт тебя побери, Мартын! Откуда ты это знаешь?
- Не помню. Кто-то объяснял. Не то Шура, не то Водила. Продолжайте,
Мастер. Я хочу до конца понять ситуацию.
Мастер закурил свой "Данхилл", ладонью отогнал от меня дым и начал
все сначала:
- Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ, по вине
Капитана или нет (это уже никого не колышет), всегда вызывает подозре-
ние. А стоит ли в дальнейшем иметь с ним дело? И контракт с тобой не
продлевают. А заключают его с другим российским судном, по тем же дем-
пинговым ценам.
- Как?.. - не понял я. - По каким ценам?
- По демпинговым. Значит - по мизеру. По самым низким ценам. По кото-
рым ни одно уважающее себя иностранное судно работать не будет. А мы,
русские, будем! Потому что у нас нет другого выхода. У всех родители,
жены, дети. Всем есть надо, за квартиры платить. Жить... Жить надо! А
нет контракта - сколько людей без копейки останется? Сколько из них
сопьется, повесится, сколько пойдет по миру, а сколько в бандиты?!.. Так
могу я рассказать мистеру Чиверу, что у меня на борту изношенная, говен-
ная техника вчерашнего дня и что если бы не Кот Мартын, то все мы давно
лежали бы на холодном дне ихней Большой Ньюфаундлендской банки?..
- М-да... - промямлил я.
- А вот теперь к тебе вопрос, Мартын. Можешь мне объяснить, как ты
почувствовал заранее, что нам грозит опасность?
- Нет. Ничего я объяснить не могу, - признался я.
- Ну, хорошо... А почему ты закричал мне тогда: "Стоп! Стоп!.. Лево
руля..."? Я ведь, если честно, только продублировал ТВОЮ команду. Почему
ты завопил?
- Не знаю.
- И потом, ты кричал мне: "Остановите машину... Сворачивайте! Свора-
чивайте скорее!!!" И жутко матерился.
- Ну да?! - удивился я.
- Еще как! Хорошо, что, кроме меня, никто не слышал... Но, знаешь, ты
кричал - будто издалека. Хотя лежал у меня на плече, намертво вцепившись
в меня когтями. Смотри!
Мастер стянул свитер и задрал майку. На груди и на плече Мастера были
видны глубокие царапины с черными точками запекшейся крови - такие ха-
рактерные для Котовых когтей. Ничего себе!..
- Ох, Мастер... - виновато вздохнул я. - Просто и не знаю, что ска-
зать... Простите меня, ради Господа!..
- Ладно тебе. - Мастер оделся. - Не в этом дело. Ты мне скажи, как
ЭТО: ты рядом, а слышу я тебя вроде бы черт-те откуда?
- Мастер... - жалобно заныл я. - Пожалуйста, не спрашивайте меня про
ТАКОЕ. Я же сам ни фига в ЭТОМ не смыслю. Я только ЧУВСТВУЮ, и все! Вы
же не можете сказать, почему вы - Капитан с огромным судоводительским
опытом - вдруг исполняете команды какого-то приблудного Кота-дворняги,
случайно попавшего на ваше судно?!..
- Может быть, потому, что я тоже ПОЧУВСТВОВАЛ опасность? В какой-то
момент мне даже показалось, что я УВИДЕЛ ее...
Ну, точно! Чтоб мне век Кошки не видать!.. КОТ есть КОТ!!!
- Если бы не крикнул ты, Мартын, то через мгновение наверняка крикнул
бы я. Ты мне веришь?
- Абсолютно! - горячо заверил его я. - Так каким образом вы ЭТО по-
чувствовали? А уж тем более УВИДЕЛИ?
Мастер подумал, помолчал, закурил новую сигарету и только тогда отве-
тил:
- Понятия не имею... Интуиция, что ли? Результат накопленного опыта?
- Вот видите?! - возмутился я. - Вы сами ни хрена не можете объяс-
нить, а от меня еще что-то требуете! Почему нужно все объяснять и разже-
вывать?!.. Или ЭТО тебе дано, или - нет! Нам с вами - дано!.. И точка.
- Слушай, Мартын, - сказал Мастер. - У меня есть предложение, которое
должно поразить тебя новизной. В аптечке есть немного валерьянки. В баре
- еще пара бутылок "Джека Дэниельса". Сейчас я все это достану - ва-
лерьянку для тебя, а для себя виски, - и мы с тобой преломим по рюмашу.
Совсем понемногу. А то мне уже скоро идти на мостик...
Я вспомнил, как в Германии, в Оттобрунне под Мюнхеном, мы надрались
ночью с добрым и глуповатым ветеринаром-недоучкой Эрихом Шредером, заку-
сывая сырым мясным фаршем, который был приготовлен его сестрой для завт-
рашних котлет.
Вспомнил, как на следующее утро мне было плохо - как тошнило, как
раскалывалась голова, как не хотелось ни одной Кошки, - и вежливо откло-
нил предложение Мастера.
Но для того, чтобы не огорчать его, попросил перенести идею поддачи
на приход в Нью-Йорк и сделать это ВТРОЕМ - вместе со встречающим меня
Шурой Плоткиным, о котором я успел уже многое рассказать Мастеру.
Тем более что до Нью-Йорка теперь оставалось всего двое с половиной
суток...
...Но через двое с половиной суток не было выпивки втроем, не было
слез умиления, всхлипываний, заглядывания в глаза, облизываний. Не было
щемяще-сладкого узнавания после долгой и тягостной разлуки...
Не мчались мы с Шурой навстречу друг другу с воплями: "Мартыш-
ка-а-а!..", "Шу-ри-и-ик!.." - не оглядывали с головы до ног, он - меня,
а я - его, с одинаковыми туповато-радостными вскриками: "Ах, как ты по-
худел!.." или: "Боже... Ну совершенно не изменился...", "Ну, как
ты?!..", "Нет, а ты-то как?.."
Ничего этого не было.
И не зарывались мы носами - он мне в подмышку, а я ему под подборо-
док, не бормотали разные нежные бессвязные глупости... Так, чтобы никто
вокруг не услышал. Потому что эти слова должны были быть только наши,
наши - и ничьи больше!..
Не было ничего этого.
И Нью-Йорка никакого не было.
Был самый обычный торгово-грузовой морской порт - как в Петербурге,
как в Киле, как в Абердине, как в Сент-Джонсе...
Только этот порт был в Нью-Джерси. И грязнее, чем все стальные. И
очень... Ну, просто очень большой! А так - все то же самое, что и там, -
те же причалы, та же техника, те же запахи.
Та же убийственная похожесть: в этом порту, как и во всех остальных,
НЕ БЫЛО ШУРЫ ПЛОТКИНА.
НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО МОЕГО ШУРЫ ни на одном причале Нью-Джер-
сийского порта Нью-Йорка!!!
- ШУРА!!! ШУ-РА-А-А!!! ШУРА ПЛОТКИН!.. ГДЕ ТЫ?!! ГДЕ ТЫ?!..
Господи! Боже мой!.. Мамочки родные!!! Что же делать?!! Что же с НИМ
такое произошло?!.. Господи, спаси ЕГО и помилуй...
Я снова оказался примерно в том состоянии, в каком я был тогда в Пе-
тербурге, когда мы с милиционером Митей увидели в НАШЕЙ с Шурой квартире
чужих Людей и узнали, что сам Шура уехал в Америку.
Но тогда мне хотелось только одного - умереть. А сейчас - найти Шуру!
Найти во что бы то ни стало!.. Любой ценой!!!
...Куда я только не бегал, где меня только не носило, в какие дырки я
только не заглядывал, кого только не встречал на своем суматошном и
горьком пути!.. А ведь ЗНАЛ, ЗНАЛ, ЗНАЛ уже, что ЕГО вообще НЕТУ в порту
- иначе он бы откликнулся...
Я чудом уйму раз не попал под колеса грузовиков, автопогрузчиков,
чуть не был раздавлен на рельсах портального крана, в последнее мгнове-
ние выпорхнул из-под опускающегося контейнера величиной с трамвай... Ме-
ня чуть не убило дикой струей воды из пожарного монитора, которым куча
болванов тушила загоревшиеся тюки с хлопком!
Среди всего этого бедлама, этого портового кошмара, сопровождаемого
какофонией жутчайших звуков, я метался как ошпаренный в поисках своего
Шуры Плоткина и не находил его, не находил его, НЕ НАХОДИЛ...
А в моем воспаленном мозгу все время звучал Шелдрейсовский голос Мас-
тера:
"Вернись, Мартын! Возвращайся на судно. Я жду тебя. Сейчас мы вызовем
твоего Шуру по громкой связи. Я уже обо всем договорился с нашим русским
представителем и диспетчерами порта. Возвращайся на судно, Мартын. Мы
все ждем тебя..."
И словно в подтверждение слов Мастера, с нескольких причалов, перек-
рывая шум и лязг крановых блоков, визг и скрежет тросов, рык автомо-
бильных двигателей, лающие короткие взрывные взвой сирен маленьких суде-
