чего не могу сделать!..
"Ма-а-астер!" - истошно воплю я из последних сил и понимаю, что мне
уже никогда ни до кого не докричаться...
Я чувствую, что мне не хватает воздуха, я захлебываюсь и начинаю отс-
тавать от судна, тонуть, а мимо меня, навстречу собственной смерти, дви-
жется темно-серый стальной борт нашего "Академика Абрама Ф. Иоффе", ко-
торому осталось всего несколько минут жизни...
Я опускаюсь все ниже и ниже - туда, где вода теряет свою полупрозрач-
ную зеленость и становится черной и очень страшной. Смертельный холод
сковывает мои движения, заползает в каждую клеточку моего тела, и пос-
леднее, что я вижу перед тем, как навсегда опуститься в эту жуткую пучи-
ну, - днище нашего судна, проплывающее надо мной. И выкрашено оно поче-
му-то в оранжево-красный цвет...
Сознание мое меркнет, но мне все еще чудится, будто я слышу приглу-
шенный толщей океанской ледяной воды, далекий голос Мастера - Капитана
моего бывшего "Академика Абрама Ф. Иоффе":
- Стоп машина!!! Полный назад! Лево руля!!!
И действительно, я вижу своими полуживыми глазами, как огромная махи-
на, проплывающая надо мной, резко меняет курс и счастливо уходит от
столкновения с негодяйски притопленным и невидимым на поверхности океана
айсбергом!..
...На чем, как говорится, разрешите откланяться...
КАК ТАМ ШУРА БУДЕТ БЕЗ МЕНЯ В АМЕРИКЕ?..
---
Но именно в тот момент, когда я окончательно собрался умереть (убе-
дившись в том, что "Академик Абрам..." избежал верной катастрофы), когда
я уже мысленно попрощался со всеми и в первую очередь с самим собой, в
моем остывающем мозгу возникли еле слышимые, но такие родные и встрево-
женные голоса:
- Кыся!.. Родимый... Ну, что там с тобой такое, бля?!.. У меня от
мыслей об тебе - прям башка лопается! Чем помочь-то, Кыся, корешок мой
бесценный? Я, ебть, всех на ноги подыму!.. Ты только откликнись... -
кричал с другой стороны земного шара Водила.
- Кот! Миленький Кот!.. - плакала Таня Кох, путая русские слова с не-
мецкими. - Я чувствую - тебе сейчас очень плохо...
- Что происходит с судном, Кыся? С тобой?.. - по-немецки спрашивал
меня Фридрих фон Тифенбах. - Я сейчас же свяжусь с Канадским прави-
тельством! Вы ведь, как я понимаю, где-то совсем рядом, да? Как только
все образуется - я сразу же прилечу к вам в Штаты...
- Кысь, а Кысь!.. Младший лейтенант милиции Митя Сорокин беспокоит.
Ты чо там, а, Кысь?!.. Ты кончай эти штуки!.. А то кто мне без тебя
приглашение в Америку вышлет? Шучу, шучу... Ты, главное, сам выгребайся.
Понял?..
Я еще совсем немножко подождал умирать - все ждал, что вот-вот воз-
никнет голос моего Шуры Плоткина...
Но не дождался и с тревогой подумал:
"БОЖЕ МОЙ, ЧТО ЖЕ ТАМ ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ С ШУРОЙ?.."
Еще повременил самую малость - и умер...
- Смотрите, смотрите, задние лапы дергаются...
- И хвост!.. Глядите, хвост шевелится...
- Александр Иванович! Сент-Джонс запрашивает наши точные координаты
для оказания нам немедленной помощи. У них уже все наготове...
- На кой хер нам теперь их помощь! Они-то откуда знают? Им-то откуда
известно?!..
- Маркони говорит - по распоряжению правительства Канады.
- Пусть поблагодарит их и вежливо пошлет в жопу. Даже если бы что-ни-
будь и случилось, у нас штанов не хватило бы расплатиться с ними. Да и
они ни хрена подойти бы к нам не успели.
- Мастер! Мартын глаза открыл!!!
- Вот это другое дело!..
Я отчетливо слышу голос Мастера, чувствую, как его большие, сильные
лапы поднимают меня, прижимают к себе...
У самого своего носа вижу маленький синий якорек, наколотый на левой
руке Мастера, слышу стук его сердца - я сейчас совсем рядом с ним.
Мастер зарывается своим лицом в мою шерсть и, покачивая меня на ру-
ках, словно новорожденного, шепчет мне на нормальном Человеческом языке:
- Ах, Мартын, Мартын... Дорогой мой друг, товарищ и брат... Героичес-
кая ты личность! Если бы не ты - нам ни одно правительство в мире не
смогло бы помочь.
И, переходя на Шелдрейсовский, тихо меня спрашивает:
- Это ты дал "Мейдэй" в Канаду?
- Что?..
- Ты попросил помощи у берега?
- Нет... Это один мой старый друг из Германии.
Силы мои кончаются, я чувствую, что сейчас засну, и уже почти с отк-
люченным сознанием спрашиваю Мастера:
- А у "Академика Абрама..." днище и подводная часть - какого цвета?
- Красного, - отвечает Мастер и тут же уточняет: - Оранжево-красного.
Почему ты об этом спрашиваешь?
- Значит, все правильно, - говорю я уже сквозь сон. - Значит, я там
был...
Я зарываюсь носом в куртку Мастера, пропахшую сигаретами "Данхилл",
одеколоном "Гаммон" и буфетчицей Люсей, и засыпаю...
Проснулся я в Капитанской каюте, в "своем" низком кожаном кресле,
когда мы уже стояли в СентДжонсе.
Дверь была, на мое счастье, чуточку приоткрыта, и я свободно смог
выскочить в коридор, преодолеть несколько лестниц и бесчисленное коли-
чество переходов и промчаться на корму судна - в свой собственный
гальюн.
Простите за подробность, но меня всего изнутри распирало так, что ма-
лейшее промедление грозило катастрофой! В любую секунду я был готов
взорваться и испачкать пол-Канады...
Слава Богу, этого не произошло. Канада не получила возможности
предъявить России претензии и штрафы (за "бугром" все стоит денег!..), я
успел доскакать до своего спасительного ящичка и даже успел отметить,
что песок в нем совершенно свежий, и...
Я вовремя все исполнил, почувствовал невероятное облегчение и решил,
что, несмотря на адский холод и пронизывающий ветер с океана, утренний
туалет я совершу именно здесь. Мне очень хотелось предстать перед Коман-
дой и Мастером уже в полном порядке и пристойном, интеллигентном виде. А
вовторых, я предполагал, что, хоть ненадолго сойдя на Сент-Джонскую
твердую землю, я вправе рассчитывать на встречу с какой-нибудь местной -
Канадской Кошкой, а может быть, и не с одной... И к этому моменту я, как
говорится, "ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ".
Воспоминания об Абердинской стоянке в Англии вливали в меня силы и
воспаляли воображение.
Тщательно умываясь и прилизываясь, я огляделся.
Наш "Академик Абрам..." стоял у специального "контейнерного" причала,
по которому были проложены обычные железнодорожные рельсы, а по рельсам
туда-сюда катались самые обычные железнодорожные платформы.
Подъемные краны уже снимали с нашей палубы абердинские контейнеры,
предназначенные для Канады, и аккуратненько устанавливали их на платфор-
мы.
Итак, я - в Канаде!..
Хотя, глядя на причал, на воду, на портовые строения и краны, на по-
разительно тоскливую одинаковость, наверное, всех непассажирских морских
портов мира, я с успехом мог бы утверждать, что сейчас нахожусь в Петер-
бурге, в Киле, в Гамбурге, Абердине или еще где-нибудь...
Разница была только в языке, на котором матерились служащие порта, и
в надписях на автопогрузчиках и портальных кранах. Даже "настенная живо-
пись" граффити, про которую мне много объяснял еще Шура Плоткин в Ле-
нинграде, и то была одинакова! Те же гигантские мужские половые члены с
яйцами и без, те же женские эти самые органы - мохнатые, отвратительные
и совершенно несексуальные, те же, иногда очень забавные и не бесталан-
ные, сочетания цветов и фигур...
И, глядя сейчас на длиннющую стену пакгауза, всю размалеванную этими
цветными пульверизаторами, я подумал, что Мир повсюду одинаков. Различны
только... Как это выражался Мастер?.. А-а, вспомнил! "ЖРЕЦЫ"!.. Различны
только Жрецы - те, кто выдумывает необходимые (с их точки зрения) сегод-
няшнему дню легенды для СВОЕГО народа. И то подозреваю, что сами по себе
легенды Жрецов разных народов - сюжетно одинаковы и не очень-то остроум-
ны. Если судить по нашим сегодняшним российским Жрецам, - все они не Бог
весть какого высокого полета. В умственном отношении.
Это не мое - КОТОМАРТЫНСКОЕ - утверждение. Это я слышал от многих
очень умных и знающих Людей, которым доверяю абсолютно и беспредельно. А
следовательно, имею полное право повторить это утверждение и от
собственного имени!
...Уже пробегая через все судно, здороваясь со всеми встречными и по-
перечными, я почувствовал слабый запашок "Джека Дэниельса". Когда же я
подлетел к Капитанской каюте, запах виски усилился до состояния, когда
уже хочется закусить! Шурина хохмочка.
Дверь была плотно прикрыта, но я мявнул своим хриплым и достаточно
хамским голосом, и Мастер тут же открыл. Впуская меня в каюту, усмехнул-
ся и сказал:
- Мог бы и не вопить под дверью. Я и так чувствую, когда ты подхо-
дишь.
"Елки-палки, как я мог забыть, что он - вылитый Котяра!" - подумал я
и увидел в каюте высокого пожилого мужика в теплой меховой куртке с ка-
пюшоном.
Мастер и этот мужик держали в руке по широкому квадратному стакану с
"Джеком Дэниельсом", а на столе для гостей между ними стояла тарелка с
маленькими бутербродиками, которые умеет делать только Люся.
- Мой друг Мартын, - по-английски представил меня Мастер мужику в
куртке.
- Привет, Мартин, - тоже по-английски сказал мне мужик и приподнял
стакан с виски в мою честь.
- А это мой старый друг, представитель СентДжонского порта мистер Чи-
вер, - сказал Мастер. - Извини, Мартын, он по-нашему - ни слова. Я буду
говорить по-английски. Потом тебе переведу...
- Можете говорить хоть по-китайски, - спокойненько поведал я Мастеру.
- Мне это, как говорят, без разницы. У меня языковых барьеров и преград
не существует.
- Ох, Мартын! Ты для меня непрочитанная книга. Что ни день, то - но-
вая страница. Ну, будь здоров!
Мастер прикоснулся краем стакана к моему носу, и предложил Чиверу за
меня выпить.
Чивер тоже чокнулся с моим носом. Они выпили. А я от этого запаха
виски так захотел жрать, что ничуть не удивился, когда через минуту в
каюту вошла Люся с МОЕЙ плошкой, полной прекрасной жратвы!
- Александр Иванович, можно Мартынчика здесь покормить? А то у нас
там на камбузе аврал... Ну, в смысле - приборка.
Неожиданно Мастер ответил Люсе таким тоном и таким голосом, которого
я у него ни разу не слышал! Я даже и не подозревал, что Мастер способен
на такие интонации!..
- Конечно, Люсенька, конечно, лапочка... - и, обняв Люсю за плечи,
сказал Чиверу по-английски: - А это Люся. Женщина, к которой я очень
нежно отношусь и очень высоко ценю ее отношение ко мне.
Люся потрясенно посмотрела на Мастера. Наверное, она тоже никогда не
слышала от Мастера таких слов и таких интонаций.
Чивер встал и поклонился Люсе.
- Посиди с нами, - попросил ее Мастер. - Я тебе твоего любимого "Кам-
пари" со льдом сделаю...
- Что вы, что вы, Александр Иванович!.. - застеснялась Люся. - У нас
там с Шефом еще столько работы... Спасибо, спасибо большое!
И я понял, что сейчас Люся благодарит Мастера не за приглашение поси-
деть с ним и Чивером, а совсем-совсем за другое.
Может быть, действительно, время от времени Людям необходимо ощутить
близкую возможность Небытия, хоть одним глазом заглянуть в ту Черную Пу-
чину, из которой не бывает возврата, - для того, чтобы потом хоть чуточ-
ку изменить отношение к оставшейся тебе Жизни?..
- Кушай, Мартынчик, кушай, - погладила меня Люся и вышла из каюты.
Я не стал выдрючиваться и кочевряжиться перед посторонним Человеком и
тут же набросился на жратву, краем уха прислушиваясь к тому, о чем гово-
рили Чивер и Мастер.
- Так у вас действительно ничего не произошло на подходе? - спросил
Чивер, прихлебывая из стакана.
- Ничего, - твердо ответил Мастер.
- А у нас тут - прямо цирк "Барнума и Бейли"! Из Монреаля, из Оттавы
звонят - тревога!!! Русский "Академик Абрам Ф. Иоффе" сейчас врежется в
утопленный айсберг!.. Поднять все спасательные службы! Для работы в отк-
рытом океане военные пригнали специальные вертолеты... Все гадают - что
