- Нет, - ответил я ему. - Когда-то мы с Шурой о чем-то подобном уже
говорили. Конечно, без "банковских счетов" и "миллионных налогов", на
совершенно других заморочках, но суть была та же. А в России у нас этих
примеров - на каждом шагу!..
- Я бы хотел познакомиться с твоим Шурой...
Тут у меня даже сердце екнуло! Но Фридрих, слава Господу, ничего не
заметил и сказал:
- Ладно... Отправляйся к Дженни. Она - единственное пристойное су-
щество в той семье, - он рассмеялся и спросил: - Кстати, Кыся, а возмо-
жен роман, предположим, между Котом и Собачкой?
- Возможен, - коротко ответил я и спрыгнул под стол.
Уж больно мне не терпелось услышать рассказ Дженни. Однако как только
я оказался под столом, отдохнувшая и нажравшаяся моего фарша, Дженни тут
же стала быстро дышать и валиться на спину. Кто ее научил этим Челове-
ческим глупостям?
Но я легонько прихватил ее зубами за шкирку, поставил на ноги,
встряхнул пару раз как следует, и сказал, что ни о каком сексе речи быть
не может, пока я не услышу то, от чего у меня должна "шерсть встать ды-
бом", как она мне сама обещала!..
От первой половины ее рассказа не встала у меня шерсть дыбом.
То ли я уже интуитивно был подготовлен к чему-то подобному, то ли за
последнее время попривык к Человеческим подлостям. Как выражается Шура
Плоткин - "адаптировался". Начиная еще с того момента, когда в Петербур-
ге эти сволочи Пилипенко и Васька впервые отловили меня сеткой, чтобы
продать на смерть в институт физиологии... И до последнего жуткого кро-
вавого ночного боя на Мюнхенском автобане!
Нет! Тут я не прав...
Последней Человеческой подлостью в МОЕЙ жизни было требование ка-
ких-то русских властей не оперировать моего Водилу в Германии, а срочно
отправить его подыхать в Петербург. Дескать, денег у них нет платить
немцам за операцию Водилы. А сгонять специальный самолет из Петербурга в
Мюнхен и обратно - на это у них, у подонков, деньги нашлись! Только бы
мой Водила не успел рта раскрыть!
История же, рассказанная моей подругой Дженни под столом одного из
самых дорогих ресторанов мира - "Тантриса", поражала своей банальностью,
как сказал бы умный Шура Плоткин. Правда, от этого она не становилась
менее подлой и опасной. Тем более, что почти все участники этого сюжетца
или сидели за столом, под которым Дженни все это мне рассказывала, или
находились неподалеку.
Я не оговорился, сказав "почти все участники". Одного из персонажей
назревающих событий не было ни здесь, ни поблизости.
По всей вероятности, как предположила Дженни, этот "персонаж" или ва-
ляется сейчас у себя на кушетке в своей однокомнатной квартирке в
Берг-ам-Лайме - есть такой хреновенький райончик Мюнхена. Мы туда за-
чем-то ездили с Хельгой Шредер. Он напоминает район старой Выборгской
стороны в Петербурге - от "Крестов" до затурханного довоенного мрачного
кинотеатра "Гигант".
Или же, скорее всего, этот "персонаж" сейчас находится в Зальцбурге,
в Австрии. Это всего сто двадцать километров от Мюнхена, и там у этого
"персонажа" есть постоянный хахаль - молоденький торговец овощами и
фруктами на Ратушной площади.
Так вот, этот "персонаж" - Амалия Мозер, двадцатидвухлетняя дочь на-
шего шофера Франца Мозера, еще год тому назад заодно, на всякий случай,
спуталась с мужем Моники фон Тифенбах-Хартманн - Гельмутом Хартманном и,
как она теперь утверждает, от него забеременела. Врет, мерзавка, без
зазрения совести!..
И вот тут Дженни поклялась чем угодно, что если Амалия и беременна,
то не иначе, как от того юного австрийского овощника, а не от Гельмута!
Но Зальцбургские мама и папа фруктового хахаля даже слышать не хотят об
этой мюнхенской шлюхе. Поэтому в смысле австрийского замужества Амалии
ни хрена не светит.
Вот она и наплела Гельмуту, что беременна от него! Но это, дескать,
все - фуфло и панама... От Гельмута даже травка не вырастет! Если бы он
был способен к деторождению, то у Фридриха фон Тифенбаха были бы уже де-
сятилетние внуки. И Дженни это очень хорошо знает, потому что вместе с
Моникой была уже сто раз у всяких "фрауенратцев" - женских докторов и
гинекологов, и те в один голос утверждают, что у нее - Моники фон Тифен-
бах-Хартманн все в абсолютном порядке. А дело в ее муже, в этом слабаке
- Гельмуте. А тот сам идти к врачу не хочет, и орет на бедную Монику,
что во всем виновата она! Особенно он стал на нее наезжать после того,
как эта посикуха Амалия, дочка Франца Мозера, сказала, что она от него
забеременела...
От всех этих семейных сплетен у меня голова пошла кругом! Я уже почти
ни черта не понимал - кто может забеременеть, кто - нет, а от кого трава
не растет, и поэтому не выдержал и рявкнул на Дженни:
- Не отвлекайся , дуреха! Не замусоривай рассказ никчемными дурацкими
подробностями. Ближе к цели!..
- Это не дурацкие подробности, а необходимые детали сюжета! - огрыз-
нулась на меня Дженни с видом оскорбленного критикой автора. - Заткнись
и слушай!
Причем, надо отметить, огрызнулась так, что я даже почувствовал к ней
уважение, как к бескомпромиссному бойцу.
- Все, все!.. - я тут же сдал позиции. - Слушаю в оба уха, раскрывши
рот.
А еще через минуту рассказа Дженни у меня, действительно, оба уха вы-
тянулись как у осла, а рот сам по себе раскрылся от удивления по самое
некуда! Но это было удивление, смешанное с уважением к самому себе. Не
подвела меня моя Котово-Кошачья интуиция, не обмануло меня мое НЕОБЪЯС-
НИМОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ, когда мне причудилось, что Франц Мозер жаждет смерти
Фридриха фон Тифенбаха!
Оказывается, Мозер пригрозил Хартманну, что раздует такой скандал,
что Гельмут вообще лишится всего - домов в Швейцарии и Италии - ибо один
по сей день официально принадлежит фон Тифенбаху, а второй в качестве
свадебного подарка был преподнесен Фридрихом своей дочери Монике.
Грюнвальдский же дом Хартманнов, наверняка, отойдет "Хипо-Банку", да-
вавшему на его строительство достаточно жесткий и до сих пор невыплачен-
ный кредит. Ну, а то, что партнеры Хартманна по бизнесу немедленно пос-
тараются от него избавиться - тут нет никаких сомнений! Во-первых, им
надо будет сохранить в чистоте имя своих фирм, объединенных в концерн
мирового значения, а во-вторых, пока Гельмут Хартманн был зятем Фридриха
фон Тифенбаха - это придавало сугубо коммерческому предприятию в кругах
высшего эшелона власти необходимый вес и иллюзию стабильности, несмотря
на достаточно одиозное звучание имени самого Фридриха фон Тифенбаха...
Но все же Гельмут Хартманн был членом семьи одной из древнейших фами-
лий Германии, ведущей свой род с начала двенадцатого (!) века от поэта и
философа Генриха фон Тифенбаха, двоюродного брата Вольфрама фон Эшенба-
ха, создавшего роман "Парцифаль", соратника и продолжателя религиоз-
но-мистических традиций в литературе Вальтера фон дер Фогельвайде, близ-
кого друга Готфрида Страсбургского, написавшего бессмертную книгу "Трис-
тан и Изольда"...
Я почувствовал, что еще мгновение, еще одно древнее немецкое имя, и
моя голова разлетится на тысячи маленьких кусочков!
- Заткнись! - заорал я на Дженни что было силы. - Умоляю, замолчи не-
медленно!.. А то я тебе сейчас так наподдаю - своих не узнаешь!..
Тут же приподнялась скатерть, и к нам под стол заглянули встревожен-
ные Фридрих, Таня и... Моника!
Ну, Фридрих и Таня - понятно. Я с ними в Шелдрейсовском Контакте. На
разных Волнах, но тем не менее... И любой мой сильный эмоциональный
всплеск мог вызвать в них чувство тревоги. Но при чем тут Моника?!
- Вы ссоритесь? - вслух спокойно спросил меня Фридрих.
- Нет, нет, - быстро ответил я. - Не волнуйся!
А Дженни, умница, конспиратор маленький, демонстративно лизнула меня
в нос - дескать, "Аллес ин орднунг!" Все в порядке, по-нашему.
Таня и Моника облегченно улыбнулись, а Фридрих внимательно посмотрел
мне в глаза и не поверил ни мне, ни Дженни. Однако они тут же оставили
нас снова вдвоем.
Черт побери, а что если, действительно, еще до появления на свет того
философско-поэтического Генриха фон Тифенбаха - предка Фридриха восьми-
сотлетней давности, - наш, сегодняшний Фридрих фон Тифенбах в ТОЙ СВОЕЙ
ПЕРВОЙ ЖИЗНИ - БЫЛ КОТОМ?!!
По характеру, по сообразительности, по мужественной независимости -
очень похоже! Ему бы еще чуточку нашего Котового ПРЕДВИДЕНИЯ. Но это уже
дело моих лап, и Я буду не Я, если...
- Продолжай, - сказал я Дженни. - И давай самую суть. Не отвлекайся,
малыш, ради Бога! - Ну, вот... Я и говорю, как только Гельмут перестанет
быть мужем Моники фон Тифенбах - он сразу перестанет быть кому-нибудь
нужен. И он это сам отлично понимает...
- Короче, - прошипел я.
- Господи, Мартынчик... Да, что же это с тобой?
- Еще короче!
- Пожалуйста! Франц Мозер и Гельмут Хартманн сговорились взорвать
Фридриха фон Тифенбаха.
- Что-о-о?!! - мне показалось, что я ослышался.
- Они сговорились взорвать Фридриха, - повторила Дженни. - Старик
обожает новогодние фейерверки, и у него в гараже огромные запасы всяких
ракет, хлопушек, петард... Мозер сам привозил ему эти штуки из магазина.
Так что все подумают, что Фридрих собственноручно взорвал себя от неос-
торожного обращения с этими новогодними радостями идиотов!
- Тэк-с, - сказал я. - И как же это они собираются сделать?
- А очень просто, - легко ответили Дженни, словно речь шла о предсто-
ящей прогулке. - Наш засранец еще в Петербурге очень скрытно контактиро-
вал со своими русскими партнерами по бизнесу и был в дико нервном состо-
янии из-за отправки какого-то груза в Германию. Именно тогда он устроил
этот хай в "Астории" по поводу той зажигалки от "Картье". Помнишь, я те-
бе еще на корабле рассказывала?..
- Помню, помню, давай дальше!
- У этих же русских партнеров он приобрел большую деревянную куклу
"Матрешку", которую у нас в Германии называют почему-то "Бабушка"...
Причем эта "Бабушка" была с лицом вашего призидента. Так вот внутри этой
куклы - жуткой силы взрывающееся вещество с малюсеньким радиоприемником.
И отдельно от куклы он получил небольшой пультик, вроде радиотелефона.
Это и есть дистанционное взрывное устройство с радиусом действия свыше
пяти километров! Я сама слышала, когда его инструктировали русские.
- Значит, если мы с тобой здесь, в "Тантрисе", нажмем кнопочку, то в
Английском парке может взлететь на воздух Китайская башня?
- Запросто! - сказала Дженни.
- Но зачем, зачем все это?! Не проще ли развестись ему с Моникой и
жениться на этой курве, - дочке Мозера?! Почему нужно обязательно уби-
вать Фридриха?! - в отчаянии простонал я.
- Ну, Мартынчик... Ну, как же ты не понимаешь? - поразилась Дженни и
посмотрела на меня как на дефективного. - А наследство? Все эти картины,
разные безделухи, которые Фридрих покупает на всех аукционах мира за ка-
кие-то сумасшедшие деньги?! А его родовой замок на Ригзее под Мурнау,
прямо на берегу озера?! В котором он, кстати, сделал бесплатный музей
для всех желающих, чего даже я понять не могу!.. Он там и служащих всех
оплачивает, и замок, построенный восемьсот лет тому назад, выглядит у
него как новенький... Да, в конце концов, ваш дом в Грюнвальде, где ты
сейчас живешь - это же все входит в наследство. А все вместе - это де-
сятки и сотни миллионов марок!..
- Но в случае смерти Фридриха это же все будет передано Монике! - ти-
хонько взъярился я, чтобы не пугать всех сидящих над нами.
- А Моника умрет от разрыва сердца на похоронах Фридриха, - спокойно
сказала Дженни. - Это у них уже все продумано и подготовлено. И выгля-
деть это должно совершенно оправданно - дочь не перенесла смерти отца. И
все наследство получит Гельмут!
Я почувствовал, что эту фразу Дженни повторила с чужого голоса и тут
же спросил ее, слегка обнажив клыки от злости:
