нелепых ковбойских полусапожках я увидел не старческое желание казаться
моложе своих лет, а сопротивление чему-то, - некий вызов, протест. Слов-
но он постоянно ведет какую-то небольшую, но очень важную для него войну
за право быть таким, каким он хочет быть, а не таким, каким его хотят
видеть!..
Мне это в нем так понравилось, что я без малейшей подготовки, на ВОЛ-
НЕ, недоступной для Тани и Эриха, сказал этому Тифенбаху:
- Слушайте! Я вас представлял себе совершенно другим!
- Вы разочарованы? - моментально входя в Контакт, спросил он.
- Нет, нет, что вы!.. Наоборот! - искренне заверил его я и мягко
спрыгнул со столба на крышу его "Роллс-Ройса".
Надо было видеть, как он по-детски обрадовался! У него даже глаза ув-
лажнились...
Он с трудом отвел от меня взгляд и повернулся ко всем, стоящим вок-
руг:
- Ну, как же можно было его так невыгодно фотографировать?! - фон Ти-
фенбах огорченно потряс рекламной листовкой с моим идиотским оскалом. -
Посмотрите внимательней - ведь этот Кот поразительно и мужественно кра-
сив! Как удивительно идет ему его рваное ухо, как украшает его этот шрам
через всю физиономию, и как много говорит о его бойцовских качествах...
Да такому шраму позавидует любой бурш-дуэлянт!
Вот этого я о себе никогда не слышал! Остается только узнать, что та-
кое "бурш-дуэлянт" и будем считать, что до Петербурга мы с Фридрихом фон
Тифенбахом обрели друг друга.
Но, что?.. Что я мог поделать?! Там Шура Плоткин, а с ним - вся моя
жизнь! Там беспомощный, оклеветанный и неподвижный Водила... Там, в кон-
це концов, мой единственный и верный друг - бесхвостый Кот-Бродяга!
Там, перед Моим Собственным Домом - Мой Собственный Пустырь, населен-
ный Моими Собственными Приятелями и Собственными Врагами - Кошками, Ко-
тами, Собаками...
Словно прося прощения за будущее предательство, я перепрыгнул с крыши
"Роллс-Ройса" на его теплый капот, и уселся рядом с Фридрихом фон Тифен-
бахом, который продолжал вещать:
- И потом, фотография же совершенно не передает его потрясающие раз-
меры! Вы бы для сравнения хоть какую-нибудь кошку посадили бы рядом...
- Рядом с ним кошек лучше не сажать, - пробормотал Руджеро.
- Ах, даже так?! - воскликнул фон Тифенбах и уставился на меня с та-
ким нескрываемым завистливым любопытством, что я даже почувствовал себя
неловко за свои круглогодичные неограниченные сексуально-половые возмож-
ности, далеко выходящие за рамки пресловутых мартовских нормативов.
Куплен я был самым роскошным образом! За столом - с остатками пирож-
ных, свежим кофе и каким-то фантастическим шампанским, которое оказалось
у фон Тифенбаха в его "Роллс-Ройсе".
Он вручил Эриху конверт с десятью тысячемарковыми бумажками и сказал,
что в доме, к сожалению, не было больше денег, а в его банке - обеденный
перерыв. Было всего девять тысяч, и ему пришлось взять у кухарки тысячу
из продуктовых денег. Но он посчитал, что лучше ему заплатить герру Шре-
деру "кэш" - то есть наличными. Ибо, если он, фон Тифенбах, выпишет гер-
ру Шредеру чек даже на большую сумму, то Шредеру придется уплатить госу-
дарству пятьдесят процентов налога! В итоге в руках уважаемого герра
Шредера останется значительно меньше десяти тысяч марок...
Он, фон Тифенбах, отлично понимает, что за такого Кота десять тысяч -
цена, прямо скажем, невысокая. Поэтому он хотел бы что-нибудь сделать
для всей столь симпатичной ему семьи Шредеров. При этом он так посмотрел
на Хельгу, что Руджеро чуть не прокусил ему сонную артерию.
Ошалевший от такой неожиданно большой суммы и от непосредственного
присутствия в его доме самого Фридриха фон Тифенбаха, Эрих пролепетал,
что он очень благодарен герру фон Тифенбаху, но больше им ничего не нуж-
но. К этим десяти тысячам они с сестрой и компаньоном постараются за зи-
му приработать еще немного и тогда смогут весной начать ремонт дома -
сменить отопительную систему и перестелить черепицу на крыше.
Когда фон Тифенбах это услышал, он буквально просиял!
Он метнулся в прихожую, выхватил из своей старенькой меховой курточки
небольшую телефонную трубку без шнура и вернулся за стол.
- С тех пор, как появились вот эти спутниковые "сотовые" телефоны -
не могу запомнить ни одного номера наизусть! - рассмеялся он. - Я сразу
же их кодирую в память телефона и запоминаю всего одну цифру. Для старых
маразматиков вроде меня - неоценимая штука! Сейчас мы позвоним одному
мому знакомому - он владелец крупнейшей в Германии строительной фирмы, и
если мы его разыщем, я попробую вам все-таки чем-нибудь помочь...
Фон Тифенбах нажал кнопку в своей маленькой трубочке, подождал соеди-
нения и сказал:
- Говорит фон Тифенбах. Пригласите к телефону герра Крюгера, не отка-
жите в любезности. Ах, он в Гамбурге? Превосходно! В таком случае, разы-
щите его и скажите, что с ним хочет говорить Фридрих фон Тифенбах. Я по-
дожду у телефона...
Он разлил всем шампанское и спросил профессора фон Дейна:
- Как вы посмотрите, Фолькмар, если я выпью еще немного шампанского?
- Я - положительно, - ответил профессор. - А вот как посмотрит на это
полиция...
- Честно говоря, Фолькмар, в Мюнхене полиция меня вообще не останав-
ливает. По всей вероятности они знают все мои автомобили, и, кроме все-
го, - у меня очень дисциплинированный шофер! А вот однажды, лет двадцать
тому назад, когда я сам сидел за рулем, во Франкфурте... Прошу прощения,
я потом доскажу эту забавную историю... Алло! Гюнтер? Здравствуйте, Гюн-
тер. Это фон Тифенбах. У меня к вам маленькое поручение...
Фон Тифенбах порылся в карманах джинсов и вытащил скомканный листок
бумаги с адресом дома Шредеров и рекламную листовку с моей рожей и номе-
рами телефона и факса в Оттобрунне.
- Какого черта вы торчите в Гамбурге? Ах, вы проводите совет директо-
ров!.. Достойное и уважаемое занятие. Записывайте, Гюнтер.
Фон Тифенбах продиктовал в Гамбург адрес и телефон Шредеров, и ска-
зал:
- Пожалуйста, Гюнтер, завтра пришлите своих экспертов по этому адре-
су, предварительно согласовав с хозяевами дома удобное для них время.
Составьте проект и калькуляцию реконструкции всей отопительной системы,
замены крыши и... всего, что найдут необходимым ваши специалисты. И сра-
зу же начинайте работы. Все счета ко мне. И, пожалуйста, извинитесь за
меня перед всеми своими директорами... Вернетесь в Мюнхен - приходите ко
мне ужинать. Я вас кое-кому представлю. Чу-у-ус!..
Таня посмотрела на меня, усмехнулась и вдруг произнесла любимую пого-
ворку Водилы:
- Здравствуй Жопа-Новый-Год, приходи на елку!
Фридрих фон Тифенбах услышал русскую речь и моментально повернулся к
нам:
- Что вы сказали?
Таня рассмеялась и по-немецки пояснила фон Тифенбаху:
- Это шутливо перефразированная русская пословица - "Здравствуй, Де-
душка Мороз, приходи на елку!". Так у нас в России дети приглашают Сан-
та-Клауса на Рождественские праздники. А тот приносит им мешок с подар-
ками. Вроде вас, Фридрих.
Черт меня побери! Я даже и не подозревал, что Таня знакома с ним нас-
только, что может называть его просто "Фридрих". Кажется, его друг-прия-
тель профессор фон Дейн прочно занял место, когда-то принадлежавшее ней-
рохирургическому казаху со странноватой фамилией - "Левинсон"...
Фон Тифенбах внимательно выслушал Танино вольное толкование послови-
цы, и, недобро ухмыльнувшись, жестко произнес:
- Вы ошибаетесь, Таня. Мне далеко не всем детям хочется делать подар-
ки к Рождеству.
Тогда, в тот последний день в Оттобрунновском доме Шредеров, я бук-
вально кончиком хвоста ощущал, как Фридриху фон Тифенбаху не терпится
послать всех, включая мою дорогую подругу Таню Кох, к чертям собачьим и,
наконец, остаться со мной вдвоем!
Уже тогда, когда при знакомстве мы обменялись с ним всего одной-двумя
ничего не значащими фразами, я сумел по достоинству оценить его подлинно
интеллигентную сдержанность.
Узнав, что мы можем с ним КОНТАКТИРОВАТЬ, - он не впал в мистический
восторг, как Таня Кох, не устроил паническую истерику, как Эрих Шредер,
- Фридрих фон Тифенбах воспринял КОНТАКТ как подарок судьбы, хвастать
которым перед посторонними людьми было бы элементарно неприлично.
Он внимательно и терпеливо выслушал все наставления Хельги по "содер-
жанию Кота в доме", кое-что даже записал и попросил разрешения изредка
звонить, если у него возникнут кое-какие вопросы. И мы стали прощаться.
Эриху и Руджеро я, при всех своих иногда возникавших претензиях, был
все-таки безмерно признателен и поэтому разрешил им слегка потискать ме-
ня и потереться носами о мою морду. А плачущую Хельгу, к которой у меня
не было никаких претензий, я даже несколько раз лизнул в щеку, успев пе-
рехватить ревнивый взгляд Тани Кох.
- Вы тоже в Грюнвальд, Фолькмар? - спросил фон Тифенбах уже у машины.
- Нет, Фридрих, - ответил профессор. - Мы с фрау Кох должны обяза-
тельно быть в клинике. У нас вчера был тяжелый операционный день, и се-
годня мне нужно посмотреть парочку наших больных.
- Не занимайте вечер, - сказал фон Тифенбах и раскрыл передо мной
дверцу своего "Роллс-Ройса". - И не отпускайте фрау Кох. Вполне вероят-
но, что у меня возникнет одно забавное предложение на вечер. Где вас ис-
кать?
- Клиника, автомобиль, дом... Все три мои номера есть в вашей волшеб-
ной трубочке.
Профессор помахал мне рукой, а с Таней мы просто расцеловались. Я да-
же успел спросить ее на ухо:
- У тебя так все серьезно с фон Дейном?
- А черт его знает... - ответила она. - Пока, вроде, да. Ты наворо-
жил, что ли?
- Нет. Этого я не умею. Тут я абсолютно ни при чем, - сказал я и
прыгнул на кожаное переднее сидение "Роллс-Ройса".
Интересно, можно ли от Мюнхена до Санкт-Петербурга доехать на
"Роллс-Ройсе" без парохода? Просто по суше...
- Я могу обращаться к вам на "ты"? - спросил меня фон Тифенбах, как
только мы отъехали от Шредеровских ворот.
- Да, конечно! - сказал я. - Только на "ты". А мне как быть?
- То есть?.. - не понял он.
- Ну, как я должен к вам обращаться?
- Ну, если я тебе говорю "ты", то, как ты должен обращаться ко мне?
Естественно, тоже на "ты" и по имени. "Фридрих" - и все! Да, кстати... В
этом умилительно фальшивом документе, который мне передал синьор Манфре-
ди, стоят два твоих имени - "Мартин" и "Кися". А на самом деле?
- Это единственные два слова правды, напечатанные в этой бумаге. И то
с ошибками. Не "Мартин" и "Киса", а "МартЫн" и "КЫся".
- Мар-тЫ-иин... с трудом попробовал выговорить Фридрих и тут же отка-
зался от дальнейших усилий. - Нет! Это мне просто не по возрасту. А
нельзя ли мне называть тебя "Мбртин"?
- Нет, - решительно сказал я. - Тогда попробуй - "КЫ-ся"... Это такое
простонародное имя. И, пожалуйста, смотри на дорогу. Мы сейчас чуть не
врезались в стоящий автобус...
- Ах, прости меня, ради Бога! Как ты сказал? Повтори еще раз.
- КЫ-ся.
- КЫ-ися... Так?
- Ну, почти так, - пожалел я его. - Попробуй еще раз. Без "и".
- Кы-ся... Кы-ся... Кы-ся!..
- Гениально! - сказал я. - А теперь не делай паузу между "Кы" и "ся".
Попробуй сказать слитно - "Кыся"...
- КЫСЯ! - превосходно выговорил Фридрих фон Тифенбах.
- Блеск! - восхитился я. - В качестве комплимента могу сообщить тебе,
что даже в России трудно найти образованного и интеллигентного Человека,
который с легкостью произносил бы русские слова или названия на полугра-
мотном общенародном диалекте. Матерными ругательствами все овладели в
совершенстве, а вот подлинное просторечие - не дается! Все какая-то
анекдотичная стилизация. Порой это так раздражает...
- Как у нас в Баварии! - подхватил Фридрих.
- Возможно, - согласился я. - Я не так много сталкивался с баварцами.
- А, вообще, откуда ты так знаешь языки?
- Я их не знаю, - признался я.
- То есть как это?! - поразился фон Тифенбах. - А как же мы с тобой
