щийся из коридора.
- Какая досада, я забыла теплые перчатки! - сокрушалась Персефона. -
На улице так морозно.
Белл и Джон отпрянули друг от друга в мгновение ока. Увидев, что Белл
действует недостаточно поспешно, поправляя одежду, Джон перехватил ини-
циативу и лично подтянул вырез ее платья почти до подбородка. Лихорадоч-
но приводя себя в порядок, они услышали второй негромкий голос - вероят-
но, слуги, с которым беседовала Персефона.
- Как любезно с вашей стороны! - заметила Персефона. - Я подожду в
гостиной с Белл и ее гостем, пока вы не принесете их мне.
Белл едва успела броситься в кресло, стоящее напротив дивана, когда
ее компаньонка вошла в гостиную.
- Персефона, какой сюрприз!
Персефона окинула ее проницательным взглядом. При всей своей беспеч-
ности она была отнюдь не глупа.
- Не сомневаюсь в этом.
При виде Персефоны Джон вежливо встал.
- Не хотите ли шоколаду? - спросил он, протягивая ей коробку.
- Я бы не отказалась.
Белл слегка покраснела, вспомнив, что случилось, когда Джон предложил
шоколад ей самой. К счастью, Персефона была слишком занята выбором сла-
достей, чтобы заметить румянец подопечной.
- Я бы попробовала вот эту, с орехами, - наконец произнесла она, дос-
тавая из коробки конфету.
- Неужели на улице так прохладно? - спросила Белл. - Я слышала, что
тебе понадобились теплые перчатки.
- Да, со вчерашнего дня весьма похолодало. Хотя должна признаться, в
доме, даже душно.
Белл слабо улыбнулась, но, переведя взгляд на Джона, заметила, что
тот сдерживает покашливание.
- Ваши перчатки, мадам.
- Великолепно. - Персефона встала и направилась вслед за лакеем,
только что вошедшим в комнату. - Тогда я удаляюсь.
- Желаю приятно провести время, - сказала ей вслед Белл.
- Разумеется, дорогая, так я и сделаю. - Персефона начала прикрывать
за собой дверь, но остановилась и слегка покраснела. - Если вы не возра-
жаете, я оставлю дверь слегка приоткрытой - так комната будет лучше про-
ветриваться...
- Ну конечно, - подхватил Джон, и, когда Персефона вышла, склонился к
Белл и прошептал: - Я закрою ее сразу же, как только она покинет дом.
- Тише! - предостерегла его Белл.
Едва они услышали стук парадной двери, Джон вскочил и закрыл дверь в
гостиную.
- Это просто смешно! - недовольно пробормотал он. - Мне почти трид-
цать лет. Меня вовсе не прельщает необходимость прятаться от какой-то
компаньонки.
- В самом деле?
- Должен вам сказать, это чертовски неприлично. - Джон вернулся к ди-
вану и сел.
- Вас не беспокоит нога? - спросила Белл с искренней тревогой в гла-
зах. - Похоже, вы стали хромать сильнее обычного.
Джон скептически осмотрел собственную конечность.
- Кажется, да. Я и не заметил. Видите ли, я уже привык к боли.
Белл пересела на диван, поближе к нему.
- Может быть, вам будет легче, если я разотру ее? - она коснулась ла-
донями ноги Джона и начала растирать мышцы повыше колена.
Джон закрыл глаза, в блаженстве откинувшись на спинку дивана.
- Неописуемо! - воскликнул он. Позволив Белл продолжить свое занятие
еще несколько минут, он произнес: - Белл... мне хотелось поговорить о
вчерашнем вечере.
- Да? - подняла она голову, не переставая массировать ногу.
Джон открыл глаза и остановил ее руки. Белл замерла, удивленная его
внезапно посерьезневшим лицом.
- Еще никто... - помолчал он, подыскивая слова. - Еще никто не защи-
щал меня так, как вчера это сделали вы.
- А ваши родственники?
- В детстве я редко общался с ними. Они были слишком заняты.
- Вот как? - переспросила Белл, не скрывая неодобрения.
- Мне то и дело давали понять, что я должен самостоятельно искать
свое место в жизни.
Встав, Белл отошла к вазе и стала беспокойно перебирать в ней цветы.
- Своему ребенку я никогда не скажу ничего подобного, - серьезно зая-
вила она. - Никогда! По-моему, детей надо любить, опекать и... - она
круто повернулась. - Разве нет?
Он торжественно кивнул, плененный огнем страсти в ее глазах. Она была
такой... славной. Но подобрать лучшее определение ему не удалось.
Он никогда не будет достоин ее - Джон твердо знал это. Но он может
любить ее, защищать, пытаться сделать ее жизнь такой, какой она заслужи-
вает. Он прокашлялся.
- Когда возвращаются ваши родители?
Белл вскинула голову при столь неожиданной смене темы.
- Они должны были вернуться со дня на день, но недавно я получила
письмо от Эммы - она сообщает, что они так хорошо проводят время, что
решили продлить удовольствие еще ненадолго. А почему вы спрашиваете?
Джон улыбнулся.
- Не могли бы вы еще немного помассировать мне ногу? Так хорошо мне
не было уже много лет.
- Разумеется. - Белл вернулась на диван и, не дожидаясь, пока Джон
возобновит разговор, напомнила: - Итак, вы спросили про моих родите-
лей...
- Ах да. Я только хотел узнать, когда я смогу попросить вашей руки у
вашего отца и покончить с этим. - Он дерзко усмехнулся. - Соблазнять вас
в темных углах - особое удовольствие, но я бы предпочел получить закон-
ное право на вас и поступать с вами так, как мне будет угодно в уедине-
нии собственного дома.
- Поступать со мной так, как вам будет угодно? - недоверчиво пересп-
росила Белл.
Джон открыл глаза и беспечно улыбнулся ей.
- Вы же понимаете, что я имею в виду, дорогая. - Притянув к себе, он
поцеловал ее в шею. - Мне бы хотелось остаться наедине с вами, не опаса-
ясь, что в комнату в любую секунду могут войти. - Он вновь начал покры-
вать поцелуями ее лицо. - Я хочу довершить начатое.
Но на этот раз Белл решительно отстранилась.
- Джон Блэквуд, неужели это было предложение руки и сердца?
Не поднимаясь, он взглянул на нее из-под опущенных ресниц и улыбнул-
ся.
- По-моему, да. А вы как думаете?
- "По-моему, да. А вы как думаете? - передразнила его Белл. - А
по-моему, это самое неромантичное предложение, какое мне доводилось слы-
шать.
- Значит, вам часто предлагали руку и сердце?
- Довольно часто.
Этого Джон совсем не ожидал услышать.
- Мне казалось, что в семье вас считают весьма практичной девицей и
что вам не нужны слезливые заверения в любви и все такое прочее.
Белл шлепнула его по плечу.
- Как бы не так! Эти слова нужны каждой женщине - особенно от мужчи-
ны, предложение которого она готова принять. Так что скорее подбирайте
слезливые заверения, и тогда я...
- Ага, значит, вы согласны! - Джон победно улыбнулся и придвинулся к
Белл поближе.
- Я сказала только, что готова принять предложение. Это не значит,
что я его уже приняла.
- Ну, разница невелика. - Он вновь начал целовать ее, едва веря, что
вскоре Белл будет всецело принадлежать ему, и только ему.
- Нет, весьма велика, - раздраженно возразила Белл. - Не могу пове-
рить вашим словам: вы сказали, что хотите попросить моей руки и покон-
чить с этим? Господи, что за мерзость!
- Пусть моему предложению недостает изящества, но зато оно было иск-
ренним.
- И на том спасибо. - Белл метнула в его сторону рассерженный взгляд.
- Как только вы хорошенько попросите меня, я отвечу вам согласием.
Джон пожал плечами, упрямо привлекая ее к себе.
- Я хочу поцеловать вас.
- И вы прежде не сделаете предложения?
- Нет.
- Вот как? Нет?
- Нет.
- Что вы задумали? - Белл попыталась высвободиться, но Джон держал ее
крепко.
- Я задумал поцеловать вас.
- Знаю, глупый! Я только хотела узнать, почему вы не желаете сделать
мне предложение немедленно?
- О женщины! - с театральным вздохом провозгласил Джон. - У них не
одно, так другое. И если...
Белл ущипнула его за руку.
- Белл, - терпеливо продолжал он, - вы бросили перчатку и не собирае-
тесь сказать "да", пока я не подниму ее, верно?
Белл кивнула.
- Тогда будьте благосклонны, дайте мне хоть краткую отсрочку. Такие
вещи при творческом подходе требуют времени.
- Понятно, - кивнула Белл, приподнимая в улыбке уголки губ.
- И если вам нужен роман - неподдельный роман, - то вам придется по-
дождать несколько дней.
- Пожалуй, я сумею подождать.
- Вот и хорошо. А теперь не будете ли вы так любезны сесть поближе и
еще раз поцеловать меня?
Белл согласилась.
В следующий раз Джон навестил ее через неделю. Едва оставшись наедине
с Белл, он заключил ее в объятия и продекламировал:
Я вас люблю давным-давно,
Хотя и вижу вас впервые,
Так ангелы пленяют нас святые...
- Но видеть их нам не дано, - закончила Белл. - Боюсь, вам крупно не
повезло: моя гувернантка была помешана на поэзии Джона Донна. Я помню
наизусть множество его стихов, - и, заметив разочарованный взгляд Джона,
она добавила: - Но страстная декламация делает вам честь. Это было так
трогательно!
- Очевидно, недостаточно трогательно. Будьте любезны посторониться,
меня ждут дела. - Склонив голову, он понуро вышел из комнаты.
- И не повторяйте одну ошибку дважды - держитесь подальше от Донна! -
сказала вслед ему Белл. - Так вам ни за что не обвести меня вокруг
пальца.
Белл не знала наверняка, но ей показалось, что Джон бормочет под нос
нечто неизящное, закрывая за собой дверь.
Всю последующую неделю Джон ни словом не обмолвился о своем предстоя-
щем предложении, хотя сопровождал Белл во время выездов и навещал ее
почти каждое утро. Белл тоже избегала этой темы. Она знала, что, как бы
Джон ни отрицал этого, он наслаждается игрой, и ей не хотелось портить
ему удовольствие. Слишком уж часто Джон бросал на нее искоса оценивающий
взгляд, и Белл понимала: он что-то задумал.
Однажды утром ее подозрения подтвердились: он прибыл в особняк Блай-
донов с тремя дюжинами ярко-алых роз и положил их к ногам Белл посреди
холла. Опустившись на одно колено, он произнес:
За взгляд один удивительный твой
Своим расплачусь я сполна,
А коль поцелуем одаришь - отныне
Забуду про вкус я вина.
Ту жажду, что душу измучить готова,
Я лишь божеством утолю,
Но даже чашу с нектаром Иова
Не стану менять на твою.
На этот раз он почти достиг цели. Глаза Белл затуманились, а услышав
слова о поцелуе и чаше, она невольным жестом прижала руку к сердцу.
- О Джон! - вздохнула она.
Но тут разразилось бедствие.
По лестнице спускалась Персефона.
- Джон! - с восторгом воскликнула она. - Это же мое самое любимое!
Как вы узнали?
Опустив голову, Джон стиснул кулаки. Белл поспешно переместила ладонь
с сердца на бедро.
- Мой отец часто читал эти стихи моей матери, - продолжала Персефона,
зарумянившись от удовольствия. - Эти строки каждый раз переполняли ее
счастьем.
- Могу себе представить... - пробормотала Белл.
Джон робко взглянул на нее.
- И видите ли, эти стихи особенно подходили моей матушке, - добавила
Персефона. - Ее звали Селия, упокой, Господи, ее душу.
- Очень интересно, - сказала Белл, не сводя глаз с Джона. Тот мудро
держал язык за зубами.
- Они называются "Песнь. К Селии" Бена Джонсона, - с улыбкой пояснила
Персефона.
- Вот как? - сухо заметила Белл. - Джон, кто такая Селия?
- Мать Персефоны, разумеется.
Белл в душе восхитилась его невозмутимостью.
- Что ж, я рада, что эти строки принадлежат перу Джонсона. Мне было
бы ненавистно думать, что вы посвящали стихи какой-то Селии, Джон.
- Почему бы и нет? Селия - чудесное имя.
Белл ответила ему вымученно-приятной улыбкой.
- А по-моему, имя Белл срифмовать гораздо проще.
- Не сомневаюсь в этом, но я предпочитаю преодолевать трудности. Вот
скажем, Персефона... с этим именем можно было бы сочинить поэму, достой-
ную моего таланта.
- О, довольно! - рассмеялась Персефона.
- Итак, Персефона... гм... дайте-ка подумать. Можно было бы, конечно,
зарифмовать ее с драконом, но выходит как-то неизящно.
Белл не сумела устоять перед мягким юмором Джона.
- А как насчет лимона? - подсказала она.
