сомнениям. А если боги тебя ростом обделили, приходится учиться ставить
других на место или выбирать выигрышные для себя моменты...
Момент был выигрышный, Сава знала. Принцы думали, что, заставив ее
стоять перед ними, они дадут ей понять ее ничтожность, и Ирау, после
самоустранения Карэны ставший самым старшим, думал долгим молчанием
смутить девочку.
Но Сава не смущалась. Она переводила глаза с одного принца на
другого, концентрируя взгляд на уровне подбородков. Этому научил ее
Стенхе:
"Никому и никогда не гляди в глаза, если не уверена, что можешь
переглядеть собеседника. И даже если уверена, сто раз подумай. Мгновения,
когда нужен прямой взгляд, встречаются не часто, но уж тогда не дрогни".
Молчание затянулось. Ирау, понявший, что девчонку так просто не
запугать, заговорил, подчеркивая "р" на раналийский манер. Он отчеканил
все предписанные церемониалом фразы и уставился на Саву, ожидая
традиционного ответа.
Сава, помолчав, заговорила, когда Ирау уже был готов взорваться от
неожиданной паузы. Она принесла клятву чтить честь высокого знака Оланти,
и ее полудетский звонкий голос щегольнул старинным аоликанским выговором
без всякой примеси сургарского акцента, которым так часто ее попрекали.
Принц Кэйве, восхищенный чистотой произношения, одобрительно крякнул. Он
слыл блюстителем древней аоликанской чистоты, хоть над ним и посмеивались;
он поддерживал старинный дух в коллегиях города Тлантау, и его попечением
распространялись в Майяре списки с древних книг. При том по-настоящему
образованным он не был; окружая себя начетчиками-богословами, вольномыслия
не терпел и гонениями на еретиков был известен не только в Майяре.
Наконец Саву пригласили сесть. Она стала равной им всем и знак
Оланти, который горел на ее платье, теперь могла носить по праву.
Она села в кресло, куда чья-то заботливая рука заранее положила
высокую подушку. Так сидеть было не очень удобно, подушка ерзала, но это
было лучше, чем сидеть, когда над столешницей виднеется только макушка.
Кэйве, который сидел рядом, наклонился к ней, когда она утвердилась в
кресле, поцеловал в щечку и растроганно пробормотал, что редко можно
услышать настоящий, не замутненный мужицкими говорами аоликанский язык.
Сава с улыбкой поблагодарила за высокое мнение о ее скромном
образовании.
Горту ободряюще улыбнулся ей через стол. Сава кивнула ему; поддержка
Горту показалась ей искренней.
После церемониальной части принцы занялись делами, ради которых,
собственно, они и собирались раз в несколько лет. Именно на этих собраниях
и решались вопросы майярской политики; Верховный король вопреки своему
званию царствовал, но не правил. Это можно было бы объяснить тем, что
последнее столетие на майярском престоле не было по-настоящему сильных
государей, но надо, однако и отметить, что, едва только государь начинал
обнаруживать признаки силы, Высочайший Союз тут же прилагал все усилия,
чтобы укротить его.
Горту посматривал на Саву. Она не проявляла никакого интереса к
читаемым у стола документам, сидела, уронив голову на опирающийся о
столешницу локоть. "Конечно, девочке скучно, - подумал Горту, - какие там
советы? Она подмахнет договор так же не думая, как утверждает всю эту
второстепенную чепуху. Она не подготовлена заранее, - думал Горту. -
Другие принцы имели время для изучения документов, она - нет. И бедняжка
даже не подозревает, что имеет право потребовать время для детального
обдумывания. Но только если она потребует это время, наверняка получится,
что договор провалился. Она уедет обратно в Сургару, а там Руттул живо
разберется, кому выгоден договор".
Чтец принялся зачитывать этот так много значащий для Горту, Марутту и
Ирау договор. Остальных принцев мелкими или крупными уступками уже
уговорили принять договор. Одна принцесса Арет-Руттул оставалась в
неведеньи.
Монотонный голос чтеца оборвался. Горту, не меняя ленивой
безразличной позы, наблюдал за происходящим.
- Имеет ли кто из высоких господ возражения? - провозгласил чтец.
Молчание. Горту опасался, что принц Байланто-Киву, вопреки
договоренности, попробует сорвать утверждение, потребовать лишний кусок в
возмещение, но тот промолчал, предполагая, вероятно, урвать лишку в другое
время.
- Имеет ли кто из высоких господ возражения? - вторично провозгласил
чтец, готовясь уже пробормотать привычной скороговоркой, что договор
утвержден.
Его оборвал звонкий голос Савы:
- Прошу прощения, высокие господа, могу ли я задать несколько
вопросов?
- Разумеется, госпожа моя, - согласился Ирау.
Горту возвел глаза к небу: "Сорвалось?"
- Прошу развеять мое недоумение, господа, - заявила Сава. - Из каких
соображений вы принимаете этот договор? Мне кажется, он невыгоден половине
из вас. Только Ирау, Горту и Марутту будут иметь выгоду...
- Не сделать ли нам небольшой перерыв в заседании? - живо
отреагировал Байланто-Киву.
"Шакал, - определил Горту. - Все-таки встрял... А девочка не так уж
проста. Ай да малышка!..."
- Действительно, - поддержал Горту принца Байланто-Киву. - Пора,
по-моему, дать нам всем отдых на часок. Мы совсем забыли, что наша юная
дама не имеет привычки к скучнейшим государственным делам. Безусловно, ей
надо обдумать все, может быть, посоветоваться...
"Советоваться она будет со Стенхе, - мысленно продолжил Горту. - А
тот посоветует: не встревай, милая моя госпожа, в тигриную грызню".
Оживление, обычное для перерыва, не заставило Саву, подобно другим,
встать с кресла и выйти из зала. Горту, Марутту и Ирау тоже не вставали.
Замешкался было Байланто-Киву, но потом сообразил, что успех его
притязаний будет зависеть от поведения принцессы Арет-Руттул.
Байланто-Киву решил, что принцесса наверняка потребует отсрочки для совета
с Руттулом; в этом случае он получит время выдрать у Горту кусок
полакомей.
Горту проследил, как за принцем закрылась дверь.
- С кем бы ты хотела посоветоваться? - спросил Ирау. - Приказать
позвать Пайру?
- Пайру? - вскинула брови Сава. - Я не собираюсь ни с кем
советоваться. Мне все ясно, господа.
"Глупости, - поморщился Горту. - Зачем она. Что она может понимать?"
Он поднял глаза и встретился с ясными глазами девушки. Синего
ледяного взора он не выдержал, отвел взгляд.
- Ты очень молода, госпожа моя, - сказал Марутту. - Ты уверена, что
принц Руттул одобрит твою самостоятельность?
- Разве он будет возражать? - откликнулась Сава. - Ваш желанный
договор ни словом, ни буквой не задевает интересов Сургары.
- А чьи интересы, по-твоему, он задевает? - вкрадчиво спросил
Марутту.
- Мои, - ответила Сава. - Ведь я правительница княжества Карэна, а не
Руттул.
- Твой наместник в Карэне - Пайра, - напомнил Горту.
- А всем управляет его эконом, - отозвалась Сава. - Пайра - вояка,
чего вы от него еще хотите?
Горту почувствовал, что у него отвисает челюсть. ТАК не могла
говорить девушка, едва переступившая тринадцатилетний рубеж.
- Короче, что ты предлагаешь, госпожа? - спросил он, почувствовав
необъяснимый страх.
- Скидку со сборов для карэнцев, путешествующих по вашим уделам,
господа. В Горту и Марутту на четверть, в Ирау - на треть, - предложила
Сава спокойно.
- Почему же с меня треть? - осведомился еще ничего не понявший Ирау.
- Согласен на скидку, - быстро сказал Горту, вспомнивший, каковы была
причина того, что высокорожденную принцессу сплавили в Сургару.
- Потому что в твоем княжестве поборы много больше, - объяснила Сава
принцу Ирау.
- Я не против скидки, - объявил Марутту, сообразив, что Горту
согласился неспроста.
- Грабеж! - воскликнул Ирау.
"Скупердяй!" - подумал Горту.
- Тогда, может быть, тебе, принц, больше понравится другое
предложение? - спросила Сава. - Я хотела бы иметь для карэнцев разрешение
покупать лошадей в Ирау.
Оба предложения были почти равноценны, хотя второе выглядело
значительной уступкой.
- Ладно, - заявил Ирау. - Отныне и навеки.
- Отныне и навеки, - повторили остальные.
Устный договор был заключен. Договор Сава утвердила. Байланто-Киву,
узнав, что сомнения принцессы Арет-Руттул разрешены так быстро,
переменился в лице. Урвать кусок от Горту он уже не успевал: он-то
надеялся на заминку.
Когда заседание Высочайшего Союза завершилось, Горту, Марутту и Ирау
остались втроем, чтобы обсудить результаты.
- Какова хватка, - заявил Марутту. - Что же из нее вырастет?
- Вырастет? - переспросил Горту. - Разве вам мало того, что уже есть?
Она же настоящая хэйми, одержимая! А Руттул, однако, человек отчаянный.
Держать в своем доме хэйми, не зная, что она выкинет. Хотя... Дух, которым
одержима принцесса - весьма благоразумный дух. Его можно иметь в
партнерах. Во всяком случае, вести с ним дела приятнее, чем с этим
ничтожеством Байланто.
О том, что Горту испугался этого духа, он благоразумно промолчал. С
хэйми можно иметь дела - главное, не гневить ее.
- Хорошо тебе говорить, Горту, - брюзгливо проворчал Ирау. - А
аппетит-то у нее каков? Ишь, пошлины снизить захотела...
- Очень разумно, - проговорил Марутту. - Сегодняшний разговор
принесет ей около сорока эрау в год.
- Если не больше, - буркнул Горту.
- Не знаю, хэйми ли она, - продолжал Марутту, - но королева из нее
вышла бы великолепная.
- С ума сошел, - качнул головой Горту. - Зачем нам королева с такой
хваткой?
- Миттаур был бы наш, - сказал Марутту мечтательно. - И Саутхо. И
Иргитави... И не надо было отдавать ее Руттулу - она бы справилась с
Сургарой.
- Ну нет, - возразил Горту. - Руттул приложил руку к созданию этого
маленького чуда - принцессы Карэны. Мы отдали ему - как бы это выразиться
- изумительный алмаз, прозрачный и твердый, который был не по зубам
майярским ювелирам. Он отшлифовал его и превратил в сверкающий бриллиант.
- А любопытно, как в Сургаре ухитряются шлифовать алмазы? - молвил
Марутту, и принцы перешли в размышлениях от шлифовки характеров к гранению
драгоценных камней. - Мою ювелир утверждает, что естественным образом это
невозможно. Нет вещества тверже алмаза.
Принцы погрузилась в благочестивое молчание.
- Бриллиант!... - взорвался вдруг, возвратясь мыслями к Саве, принц
Ирау. Он никак не мог утешиться, что она выторговала у него право на
торговлю. - Знаете, как назвал ее Катрано, когда она затеяла шум на
заседании? "Ишь, пигалица!" - сказал он.
Горту возразил:
- Не мог он такого сказать. У него же дичайший горский выговор. У
него и язык так не повернется.
Ирау усмехнулся. Действительно, удивившись бойкости девочки, Катрано
назвал ее "пигалицей" по-горски, а потом попробовал перевести на
майярский, но слово "хаэрэаме" оказалось слишком трудным для его
непослушного языка. Он выговорил - "карми".
- А она расслышала и чуть не засмеялась, - мрачно поведал Ирау.
- Ты что-то расстроен, Ирау, - заметил Горту. - Не забывайте,
господа, договор мы утвердили и почти без осложнений. Ведь госпожа Карэна
могла вовлечь в это дело Руттула. Вспомните наш спор, господа - каждый
остался при своем.
- А я и не спорил, - сварливо отозвался Ирау.
4
Замок Лабану, где располагался королевский двор, показался Саве
смутно знакомым.
- Я здесь уже была, что ли? - спросила она у Стенхе.
