одна Хаби.
- Где Сава? - спросил Руттул. - Почему не встречает? Опять собак
гоняет?
- Господин мой, - сказала Хаби. - Происходит что-то страшное. Госпожа
сейчас в старом сарае у моря; там с ней Стенхе и Маву. Старый Эрнве видел,
как они завели туда какого-то человека...
Руттул, который собирался сойти с коня, передумал, он так и застыл в
седле, выслушивая рассказ Хаби.
Узнав о происходящем, Хаби поехала туда, хотела забрать княгинюшку.
Маву преградил ей путь и оттолкнул от двери. Из сарая были слышны
мучительные стоны. Кого там пытают? За что? Почему хокарэмы заставляют
Савири смотреть на это?
Руттул отпустил руку Хаби, махнул свите и помчался к морскому берегу.
Над обрывом Руттул спешился. Двое солдат, опережая его, почти катясь
на лавинах осыпающегося песка, достигли сарая первыми. На шум выскочил из
сарая Маву, собираясь ударить ближайшего из воинов, но увидев Руттула,
остановился и, легко поклонившись, освободил проход в развалюху.
Руттул вошел. Крыша сарая вся сгорела, но солнце стояло уже низко, и
в сгущающейся тени принц увидел Стенхе, забрызганного кровью, скулящее
существо, ничуть не напоминающее человека, и неподвижно сидящую на полу
Саву. Она не отозвалась даже на появление Руттула. Принц подошел к ней,
присел на корточки, взял за подбородок. Глаза девочки были живые, но она
не видела Руттула.
Руттул оглянулся. В ответ на его движение неслышной тенью объявился
около него Маву.
- Что с ней? - спросил Руттул ровно.
Маву наклонился над девочкой:
- Встань.
Она поднялась с пола. Маву вывел ее из сарая, обратил лицом к морю и
тихо сказал что-то. Сава покачнулась, Маву бережно поддержал ее.
- Эртл, - позвал Руттул, - проводите госпожу до дома.
Один из его подчиненных отстранил Маву, обнял девочку за плечи и
повел наверх, к лошадям.
Стенхе вышел из сарая и встал рядом с Маву.
- Я бы хотел знать, что произошло, - сказал Руттул.
Стенхе коротко объяснил.
- Этот человек успел что-то сделать?
- Он только испугал госпожу, - доложил Маву.
Руттул шагнул назад, окинул взглядом потерявшего человеческий облик
бродягу и подозвал сотника:
- Это, - он указал на тело, - добить и похоронить. Маву завтра на
рассвете повесить.
После этого, ничуть не думая о том, как его люди будут брать под
стражу хокарэма, повернулся и пошел наверх.
Сотник приблизился к Маву. Нельзя сказать, что этот старый сургарский
вояка трусил, но держался он все же с опаской. Маву однако повел себя
совсем не так, как можно было бы вообразить: он нагнулся, вытряхнул из-за
голенищ своих щегольских сапожек три ножа - два легких, метательных, и
один боевой, старинной гортуской стали.
Стенхе предостерегающе кашлянул. Маву распрямился, ожег сотника
взглядом: "Сбегу я, что ли?" и зашагал к Савитри, спотыкаясь и бормоча
что-то о бабских юбках, о хокарэмах и о высокопоставленных сопляках. Пару
раз он провозгласил на всю степь: "Ну виноват, что я, отрицаю? Так не
драться же из-за этого!", и опять - что-то о хокарэмах.
- Набрался он, что ли? - ошалело спросил сотник у Стенхе. Никогда
прежде ему даже и слышать не приходилось о хокарэмах пьяных или, тем
более, о хокарэмах спятивших.
Стенхе промолчал.
Маву дошел до Савитри, сопровождаемый взглядами, забрался в покой,
где жили хокарэмы, и завалился на постель как был - в крови и грязи,
вспомнив только про сапоги, которые он, сняв, с силой запулил в дверь.
Стенхе сапоги поднял и поставил в порядке у двери, взял смену одежды
вымылся на заднем дворе, распугав всех своим видом. Ужинать он пошел в
людскую, а не в господскую трапезную, как обычно, причем сделал это, когда
все уже поели и разошлись, кто спать, кто в сад языки почесать. Повариха,
неразговорчивая нынче, с трепетом подала ему еду. Он съел, поблагодарил и
ушел под двери Савиной спальни.
Руттул тоже не потерял аппетита. В полном молчании он сидел за
обеденным столом в компании двух офицеров его свиты и с Савиными
немногочисленными придворными и Хаби; после ужина он прошел в свой
кабинет, постоял в задумчивости у окна, глядя в вечернюю темень, потом
принял какое-то решение и направился в покои принцессы.
- Заперто, - предупредил невидимый Стенхе из темного угла.
Руттул стукнул в дверь и сказал, повысив голос:
- Сава, открой, или я прикажу выломать дверь.
После нескольких секунд ожидания он услышал, как Сава отодвигает
дверной засов; тогда он сказал негромко:
- Пошел вон.
Стенхе торопливо поклонился и скользнул мимо Руттула по коридору.
Сава отворила тяжелые двери. В комнате было темно.
- Зажги свет, - приказал принц, нашаривая кресло и садясь.
Сава вышла и вскоре вернулась с канделябром, в котором горели две
свечи. Она посмотрела на Руттула: достаточно ли этого.
- Садись, - приказал принц.
Сава поставила канделябр на стол и села на табурет.
- Я хотел бы знать, - сказал Руттул, - как ты оцениваешь свое
сегодняшнее поведение.
- Я не думала, что так получится, - проговорила Сава после недолгого
молчания.
- Я тоже так полагаю, - сухо ответил Руттул. - Если бы я полагал
иначе, я приказал бы тебя как следует высечь. И не розгами, а плетьми.
Руттул подождал, скажет ли что Сава, но она промолчала.
- Итак, - спросил Руттул, - могу ли я надеяться, что впредь твои
поступки будут более обдуманны?
- Мои поступки были обдуманы, - возразила Сава. - Я тщательно
обдумала, как мне избежать опеки Маву.
- А подумать, чем это может закончиться, тебе и в голову не пришло?
- Откуда я могла знать, что это будет так страшно?
- Что именно? Нападение этого негодяя?
- Это было отвратительно и страшно, - согласилась Сава. - Но самое
страшное было потом.
- И какие выводы ты из этого сделала?
- Я не сделала никаких выводов, - сказала Сава напряженным голосом. -
Ты сам утверждал, нельзя никогда говорить необдуманные слова, а я не
готова разговаривать с тобой. Мне трудно говорить с тобой! Ты пришел
попенять мне, укорять плохим поведением? Сделай милость, говори, только не
требуй, чтобы я отвечала. Я не могу говорить с тобой! Я будто на десять
лет постарела! У меня в голове все гудит! Я уже поплакала, а сейчас
расплачусь вновь. А ты говорил, что в таком состоянии на люди показываться
нельзя! Я уже кувшин разбила и таз тоже, и все равно мне хочется кого-то
ударить! Даже тебя!
Руттул выслушал сбивчивые выкрики Савы и прервал ее спокойным
голосом:
- Хорошо, - сказал он. - Поговорил потом. А ты сейчас ложись спать.
За час до рассвета тебя разбудят.
Сава спросила:
- Мы уезжаем куда-то?
- Нет, - ответил Руттул. - Это просто еще одна воспитательная мера. Я
хочу, чтобы ты присутствовала при казни.
Сава замерла:
- При казни? Чьей?
- А, ты не знаешь? - небрежно спросил Руттул и пояснил: - Я приказал
повесить Маву.
Сава молчала, потрясенная. Потом она вскочила на ноги:
- Вы не смеете! Маву не ваш слуга, а мой!
Руттул тоже перешел на "вы":
- Нет, я имею на это право, - возразил он. - Вы забыли закон. Муж
имеет право распоряжаться имуществом жены. А я ваш муж, если помните.
- Это жестоко, - сказала Сава.
- Это необходимо, - ответил Руттул. - Я доверил ваше воспитание
слугам; к сожалению, у меня слишком мало времени, чтобы заниматься вашим
воспитанием самому. Но я полагал, люди, которым я поручил это, хорошо
справляются со своими обязанностями. У меня не было повода усомниться в их
добросовестности, теперь же я вижу, что ошибся. А ошибки нужно исправлять.
Смерть Маву послужит острасткой остальным. Конечно, Стенхе более Маву
заслужил наказание, но Стенхе слишком опытный человек, чтобы я мог так
просто пожертвовать им. А от этого обалдуя Маву проку никакого нет...
- Вы чудовище, - сказала Сава. - Я думала, вы полубог, а вы демон.
Что вы хотите? Хотите, я буду на коленях вымаливать прощение? Плакать?
Целовать ваши ноги? Вы знаете, я не могу допустить, чтобы Маву убили...
Говоря так, Сава выпрямилась, гордо вскинув голову; голос ее окреп. Она
готова была пойти на унижение, но добиться своего.
- Сядьте, и мы поговорим, - предложил Руттул. Именно этой реакции он
и добивался.
Сава села.
- Сегодня вы вели себя, как ребенок, - сказал Руттул. - А вам давно
пора взрослеть. Правда, в этом виноват и я: создал для вас оранжерейные
условия. А ведь вы не просто взрослый человек. Вы человек, облеченный
некоторой властью. И настал тот момент, начиная с которого каждая ваша
ошибка будет грозить смертью людям. И учтите еще, что ваше поведение
влияет и на мое положение.
- Не делает ошибок тот, кто ничего не делает.
- Да, это верно, - согласился Руттул. - И у меня есть очень простой и
хороший выход: запереть вас на женской половине, чтобы вы провели там всю
жизнь, как это обычно и бывает со знатными майярскими дамами.
- Я согласна, - сказала Сава. - Но если это отменит казнь Маву.
- Вы не поняли меня, - возразил Руттул. - Мне не нужна ваша
покорность. Я хочу, чтобы вы четко научились представлять, какие
последствия могут иметь ваши необдуманные действия.
- Сегодня уже умер один человек, а на рассвете убьют другого, -
сказала Сава. - Это слишком большая цена, не кажется ли вам? Я все
осознала, я все поняла... А может, и ничего не поняла! - воскликнула она с
гримасой. - Но только знайте, высокий принц, если Маву умрет, я найду
способ убить себя. Даже если Стенхе будет не отходить от меня ни на шаг.
Это не угроза, высокий принц. Кто я, чтобы вам угрожать? Я не знаю, значу
ли я что-нибудь для вас, кроме залога мира с Майяром. Но только я не смогу
жить с таким грузом на совести. А теперь оставьте меня. Я не могу больше
говорить.
Она встала. Руттул тоже поднялся из кресла.
- Ладно, - сказал он. - Я отменю казнь. Отдыхайте.
Он ушел.
Сава села на кушетку, легла, закрыла глаза, но сразу же вскочила.
Нет, заснуть не стоило и пытаться. Она отыскала упавшую шаль,
накинула на плечи, погасила в канделябре одну свечу, вторую вынула из
подсвечника и пошла по темным коридорам.
Половица скрипнула за ее спиной.
- Стенхе? - спросила Сава. Тень молчала. - Стенхе, за мной не ходи.
Жди меня у моей комнаты. - Голос ее был тверд.
Стенхе поколебался и сказал тихо:
- Слушаю, госпожа.
Он повиновался! Сава просмотрела ему вслед и продолжила свой путь.
Стенхе тоже признал ее взрослой? Или он считал, что виноват больше Маву?
Теперь я буду по-иному с ним разговаривать, решила Сава.
У комнаты, где жили хокарэмы, Сава остановилась. Не было слышно ни
звука. Сава подумала и решительно толкнула дверь.
- Маву! - тихо позвала Савири.
Маву молчал. Сава осветила его лицо.
- Маву, не притворяйся, у тебя веки дрожат!
Маву открыл глаза и сел на постели.
- С чем пожаловала, дорогая моя госпожа?
- Я только что говорила с Руттулом, - сказала Сава. - Он отменил
казнь.
- Спасибо и на этом, госпожа моя, - серьезно ответил Маву.
Сава помолчала.
- Ты сердишься на меня, Маву?
- Да нет, госпожа моя, чего мне на тебя сердиться? - сказал Маву. -
Только что ты стоишь? Садись-ка на постель к Стенхе, там чисто.
Сава забралась на кровать, подобрала ноги под подол.
- Укройся одеялом, - посоветовал Маву. - Холодает к ночи.
- У меня шаль теплая.
- Я свет потушу, можно? Мошки летят.
- Конечно, - согласилась Сава.
Маву пальцами загасил фитиль и бросил свечу на стол.
