- Что за чушь! - вскричал Карэна.
- Разве? - отозвался Байланто. - А зачем же ты спрятал свою внучку,
а, принц?
- Так это ты... ты подстроил! - заорал Карэна. Кэйве, сидевший рядом
с ним, успокаивающе положил ладонь на его руку.
- Байланто, - сказал Ирау. - Так это правда? Зачем ты сделал это?
- Я ничего не делал, - невинно отвечал Байланто. - Но разве я не имею
права навести справки о будущей государыне?
- Шпионов рассылаешь... - с отвращением выговорил Карэна. - Да откуда
у тебя деньги на шпионов?
Но что толку было сердиться, раз Высочайшему Союзу стало уже
известно, что принцессе Оль-Лааву нельзя доверять?
Принцы молчали. Невозможно разрешить наследовать престол особе,
которая когда-либо имела при себе чужой амулет. Хоть его и забрали у
Савири, кто может поручиться, что действие его не скажется впоследствии.
Тогда государыня превратится в игрушку враждебных сил и могуществу
Майярской державы придет конец.
Марутту осторожно спросил:
- Насколько серьезны те обстоятельства, которые получили влияние на
принцессу? Должны ли мы просто лишить принцессу прав на престол или же
должны принимать более сильные меры, вплоть до... э-э... устранения?
- Варварство, - заметил Горту вполголоса. - Я против... - тут он
позволил себе передразнить, - ...э-э... устранения.
- Я не позволю ее убивать! - вспылил Карэна. - Байланто более ее
достоин смерти. Шутка ли, подбросить невинной девочке этакую пакость!
- Я ничего не подбрасывал, - живо возразил Байланто.
- Да ведь тебе на руку ее устранение, - заявил Карэна. - Если
королевская династия прервется, на престол вступят Младшие Нуверриосы - а
это значит - одна из твоих дочек! Дорогу расчищаешь, подлая твоя душонка?
Принцы между тем обдумывали ситуацию.
- Монастырь, - задумчиво проговорил Марутту.
- Монашество вовсе не отменяет прав на престол, - напомнил Ирау. -
Если господа вспомнят, в дни моей молодости была уже государыня-инокиня.
- Выдать замуж куда-нибудь за границу, - проговорил Марутту.
- Тогда надо отменять Анувиеров закон, - сказал Горту. - Полагают ли
принцы, что это возможно?
Принцы качали головами; принцам не нравилась мысль об отмене
Анувиерова закона, запрещающего знатным дамам выходить замуж за пределы
Майяра. Позволить такое - это значило бы разрешить чужеземцам вывозить из
страны их приданное, а приданное у знатных дам бывало очень богатым.
Правда, из закона было исключение: если дама была настолько родовитой, что
имя ее было занесено в "золотые свитки", и в то же время настолько бедной,
что не могла собрать и десятка эрау, и если находился чужеземец, который
взял бы ее в жены без приданного, из одного только уважения к высокому
рождению, то такое обычно именным указом Верховного короля разрешалось.
Однако выдавать замуж королевскую дочь как нищую королевину фрейлину
- ужасное бесчестье для всего Майяра. Даже после войны с Саутхо, когда в
королевской казне не имелось ни единой даже серебряной монеты, Высочайший
Союз допустить такого не смог. В те дни Союз, после многократных
обсуждений и споров, нашел возможность выделить Даме из Зеленых покоев и
Даме из замка Тавури достойное приданное, а Даме из замка Геликави -
состояние, достаточное, чтобы уйти в один из ваунхских монастырей и занять
в нем видное место.
Действительно, много проще было бы убить маленькую принцессу.
- И это опять-таки не решает проблемы, - добавил Горту. - В любом
случае, за исключением одного, принцесса станет наследницей.
- И этот один? - переспросил Кэйве.
- ...Не лезет ни в какие ворота, - продолжил Горту. - Обладатель
знака Оланти не может наследовать престол.
- От этого нам не легче.
- Ладно, - сказал Карэна. - Если принц Аррин умрет, я отдам ей свой
знак Оланти.
- А что делать с ней сейчас? - спросил Байланто.
- А зачем с ней сейчас что-то делать? - вкрадчиво осведомился
Марутту.
- Она помолвлена с сыном Горту, - проговорил Байланто. - Как, женится
на ней твой сын?
- Нет, - отозвался Горту медленно. - Я не возьму в свой дом женщину с
чужим амулетом.
- Изумления достойно, - бросил Марутту. - Держать эту даму в своем
доме ты опасаешься, принц, в вводить ее в Высочайший Союз можно?
- Можно, - отозвался Горту. - В худшем случае в Союзе не будет
единогласия, и нам, господа, придется поломать головы, как его достигнуть.
Марутту подумал: "Что ж, получится еще один Байланто, на этот раз в
юбке. Надо будет подумать, как перекупить у нее Оланти. Или... О, а ведь
есть чудесный выход!"
Но Горту нашел этот выход раньше него.
- Высокие господа, - заявил Горту, - я нашел прекрасный способ решить
нашу проблему. Боюсь только, что вы поначалу не оцените мое предложение
должным образом...
- Говори же, Горту, не томи, - оборвал его Марутту.
- Я предлагаю выдать принцессу Оль-Лааву замуж за Герикке Руттула.
Возмущенное молчание было ему ответом. Выдать высокорожденную даму за
предводителя мятежников? И добро бы еще этот мятежник происходил из
знатной семьи! Руттул был в Майяре пришлым, никому не известным
чужеземцем, и внешность имел самую что ни на есть неблагородную.
Он объявился невесть откуда на юге Майяра и сразу же присоединился к
мятежным рабам, укрывающимся в лесах Белых гор. По донесениям шпионов,
Сауве, возглавлявший тогда эту орду беглых рабов, так вспоминал о первой
встрече с Руттулом:
"Он пришел ночью, сел у костра и не сказал ничего. Ребятам вовсе не
понравился его вид, одежда его была слишком богата для простого человека,
и кое-кто решил отобрать ее у него. Я не вмешивался, думая посмотреть,
каков он в драке, может ли постоять за себя, да и вообще я не знал, что он
за птица: лицо у него было спокойное, он улыбался, как будто был у себя
дома, и в то же время посматривал с интересом на моих парней.
Драку начали обычно: один, уж не помню кто, стукнул его в плечо, пока
не сильно. Он обернулся. Парень ударил его по лицу, разжигая себя бранью.
Чужак не качнулся. Я думал, он ответит, но он с любопытством смотрел на
сыпящего ругательствами парня. В это время на него набросились сзади двое.
Били они не сильно, без злобы, только чтобы поучить, однако же чудной
чужак должен был чувствовать их удары. Но я вовсе не думал, что обернется
он с недоумением, не как к врагам, а как на назойливую помеху. Он не
понимал, что с ним хотят драться! Он не был готов к драке! Но поняв, что
мои парни от него не отстанут, он легонько растолкал их - и тогда я понял,
почему его так трудно втянуть в драку. Еще бы, ведь очень сильные люди
обычно драться не любят! Этот чужак имел над моими задирами явное
преимущество. Одному он чуть не сломал руку, другому набил здоровенную
шишку - и это при том, что он старался действовать осторожно, почти
бережно. Тогда мои ребята, восхищенные его силой, уже не думая о драке,
устроили над ним кучу-малу. Он, смеясь, стряхнул их с себя и снова сел у
костра.
Назвался он как-то вроде Герикке, и говорил по-нашему сначала совсем
плохо, но быстро научился.
Пришел он явно издалека, разговоры вел странные и замашки имел
нелюдские".
Правда, объяснить, чем странны были замашки Руттула, Сауве
затруднился.
Рабом Руттул явно не был; богатый его черный с золотом костюм был
сшит по фигуре, в пище он всегда был переборчив, и единодушно майярцы
вскоре решили, что этот чужак Герикке - один из князей легендарного
племени руттулов, в старинные времена набегами потрясавшими Майяр. Поэтому
и прозвали его Руттулом, а он не возражал, и с течением лет прозвище его
стало превращаться в имя. Воинской науки он, судя по всему, не изучал;
мечом владеть научился уже в Майяре - и то не очень хорошо; однако же он
проявил настоящий полководческий талант и сумел превратить толпы беглых
рабов в серьезную угрозу для Майяра.
При этом он был и благоразумен, и, отколов от Майяра Сургару, этим
пока удовлетворился. Своим же подчиненным, не утолившим жажду разбоя,
позволил заниматься каперством на Торском и Гераргском морях.
И за этого человека Горту предлагает выдать майярскую принцессу!
- Позвольте, я объясню вам, господа, - говорил Горту, насладившись
возмущением. - Я считаю, что уже давно пора каким-то образом узаконить
возникшее в Сургаре положение. И считаю, что подвернувшийся нам случай
очень выгоден. Мы проявляем свою добрую волю, налаживая связи с Сургарой,
и в то же время избавляемся от дамы, которая, по мнению уважаемого Карэны,
может оказаться для Майяра опасной. Теперь все будет зависеть от того, чьи
силы окажутся более могущественными - тех духов, которыми одержима
принцесса, или же Руттула. Если Руттул сумеет обуздать принцессу - честь
ему и хвала, и мы получаем почти полноправного члена Высочайшего Союза, а
ведь к тому и так идет дело. И если духи, которыми одержима принцесса,
окажутся сильнее Руттула... Впрочем, что я буду объяснять? В первом случае
мы будем иметь дело не со своенравной девчонкой, а с разумным человеком,
происхождение которого, правда, нам не нравится. Во втором случае мы будем
иметь Сургару подчиненной Высочайшему Союзу - что вообще идеально.
- Отдавать благородную даму Руттулу, - проговорил Кэйве задумчиво. -
Такого и врагу не пожелаешь...
- Она одержимая, - напомнил Карэна. - Она очень опасна.
Одержимый человек - хэйм (а если женского рода, то хэйми) - всегда
вызывал тревогу у майярцев, которые довольно четко отличали их от дурачков
или блаженненьких. Хэймы, в большинстве своем, конечно, были сумасшедшими,
но часто так называли и людей, трезвых рассудком, однако имеющих
способности, плохо сочетающиеся, по мнению майярцев, с возможностями
обыкновенных людей.
Хэймы, в зависимости от силы овладевшего ими духа, могли налагать
проклятия и снимать их, пророчествовать, говорить с мертвыми и излечивать
наложением рук. Очень сильные хэймы могли убивать словом.
Не удивительно, что хэймов боялись; однако при всем том майярцу и в
голову никогда не могло придти спутать хэйма с колдуном или ведьму с
хэйми. Издревле было известно, что хэймы творят добро и зло походя, без
тех человеческих чувств, которыми одержимы колдуны: злобы, жадности,
мстительности...
Хэймы не были лишены способности получать выгоду от своего дара,
однако это никогда не было для них главным; хэйм неизменно был выше
корыстных интересов и всегда делал только то, что хотел.
Поэтому неудивительно, что Горту вздумал подсунуть принцессу-хэйми
Руттулу. Что-то из этого сочетания непременно должно было получиться.
- Значит, решено? - констатировал Карэна.
- Кто доведет наше решение до сведения Верховного короля? - спросил
Ирау.
- Я, - ответил Горту. - Мне по пути все равно заезжать к нему.
- А посольство в Сургару?
- Пожалуй, за это возьмусь я, - сказал Ирау. - Вернее, мой брат; у
него есть связи в Миттауре.
И никто не задумался над следующим: а захочет ли Руттул брать в жены
майярскую принцессу? По мнению принцев, вопрос ясен предельно: Руттулу
выгоден этот брак. Теперь он, наконец, достигал официального признания
Майяра; это прибавляло ему уважения соседей; до того Миттаур и Саутхо,
опасаясь осложнений в отношения с Майяром, вели с Сургарой торговлю по
большей части контрабандную. Теперь же появилась возможность легализовать
экономику Сургары и вывести ее на более высокую ступень.
Правда, если бы все эти соображения изложили принцам, они бы сильно
удивились. Торговля, экономика? Ну, это понятия низкие. Руттулу выгоден
брак с принцессой, потому что это сразу же уравняет его в сане с майярской
