ся. Появляется тема триппи с добавочными ответвлениями, играет оркестр
со всеми инструментами - от органа до охотничьего рога. Звучит это энер-
гично и обнадеживающе. Серебряные щупальца мягко сверкают, вовсе не тем
жестким металлическим блеском, который я так хорошо помнил, они слетают
с неба - одно освобождает девушку, другое поднимает рыцаря, а третье
пронзает копьем раздутую грудь дракона.
Девушка свободна, рыцаря возвращают к жизни, и вдвоем на его лошади они
уезжают в рассвет. Дракон вначале распадается до костей, а потом просто
в пыль. А трипод господствует в сцене, и восходящее солнце образует оре-
ол вокруг его капсулы. Опять тема триппи и громкий голос, повторяющий:
"Да здравствует трипод! Да здравствует трипод! Да здравствует трипод!"
Снова и снова.
Я просмотрел все шоу, и оно определенно не скучное, но никакого желания
смотреть следующее у меня не было. Я знаю, что многие с ума сходят от
этого зрелища. Как Анжела - впрочем, и многие взрослые тоже стали фана-
ми.
Я перемотал ленту и включил воспроизведение, чтобы проверить запись. На-
чалась передача об антиквариате, которую записывала Марта. Я подумал,
что перемотал слишком много, но какой-то человек продолжал мямлить об
изъеденном червями письменном столе. И тут я понял, что случилось. Со
мной такое случалось и раньше. Я нажал кнопку записи, но не настроил ви-
дик на нужную программу.
Когда они вернулись, я был в своей комнате. Я слышал, как остановилась
машина, хлопнула дверца, Анжела позвала меня. Я подумал, что лучше по-
кончить с этим сразу. И пошел в гостиную.
- Где она? Кассета? Ты не надписал ее?
- Нет, я пропустил передачу. Прости.
- Что?
- Я смотрел по телевизору и забыл переключить программу.
- Это не забавно, Лаури. Где кассета?
Я покачал головой, и она поняла, что я говорю серьезно.
- Ты не можешь! - Голос ее перешел в вой. - Не можешь! Не можешь! Нельзя
быть таким противным!
Вошла Марта, увидела, что Анжела плачет, и спросила, в чем дело.
Я сказал: "Я забыл записать Триппи-шоу. Вернее, не забыл..."
Марта холодно сказала: "Ты ей пообещал".
- Знаю. Я хотел записать. - Плач становился все громче и отчаяннее; мне
пришлось говорить очень громко. - Но я думаю, что детям не стоит смот-
реть эту программу. И тебе не понравилось бы, если бы ты видела. Ты
всегда была против насилия на экране и ...
Лицо у Анжелы было бледное и напряженное. Без всякого предупреждения она
кинулась на меня , как маленький, но свирепый бык.Я схватил ее, чтобы не
упасть, и бык превратился в дикую кошку, отчаянно царапающуюся. Я слы-
шал, как Марта потрясенно говорила: "Анжела ..." - и после этого был
слишком занят, защищаясь. Глупо - ей ведь только семь лет, и она не
слишком велика для своего возраста, - но мне понадобилась вся сила, что-
бы удержать ее. В конце концов я умудрился прижать ее к лестнице. Она
еще какое-то время боролась и кричала, потом обмякла.
Анжела продолжала лежать, я встал.
- Что ты ей сделал? - спросила Марта.
- Ничего. Только постарался не дать ей убить меня.
Я почувствовал, как что-то стекает по щеке, поднял руку - она в крови.
Марта склонилась к Анжеле. "Анжела, что с тобой?"
Анжела не ответила, но рыдания возобновились, на этот раз не яростные, а
жалкие. Марта сказала, что нужно уложить Анжелу в постель. Мы практичес-
ки отнесли ее.
Вечером Марта обсудила происшествие с папой. Анжела все еще была в своей
комнате, и папа сходил ее проведать.
Вернувшись, он сказал: "Кажется, все в порядке".
- Я беспокоюсь, - сказала Марта. - Она была ... ну, в ярости.
Папа ответил: "У детей бывают срывы - без всяких причин. - Он улыбнулся
мне. - У Лаури в этом возрасте тоже были".
Я вспомнил случай, когда он пообещал поиграть со мной в футбол и не
стал. Когда он наконец пришел, я пнул его вместо мяча и продолжал ярост-
но пинать. Но у меня была вполне определенная причина. Это было как раз
перед тем, как у нас поселилась Ильза, и я знал о ней; и знал, что он
разговаривал с нею по телефону и забыл о своем обещании.
Когда Анжела спустилась, она казалась нормальной, во всяком случае по
отношению к остальным - со мной она вообще не разговаривала. Марта отп-
равилась готовить ужин, а Анжела взяла видеокассеты. Мы оба видели, что
она выбрала - одну из программ Триппи-шоу.
Папа сказал: "Нам этого не хочется".
- Время есть. Марта сказала, что ужин через полчаса.
- Все равно ...
Я думал, что она начнет привычное подлизывание, чтобы добиться своего,
но она без всякого выражения смотрела на папу, держа в руке кассету.
Немного погодя папа сказал: "Ну, ладно, только потише. Я пойду в кабинет
и попробую выяснить, какая погода в Альпах".
Я пошел к себе. Меня провожала триппи-музыка.
В понедельник утром у нас было два урока физики - удручающее начало не-
дели. Дикий Билл опаздывал, и мы болтали. Говорили о Триппи-шоу, и я за-
метил разное отношение: одни говорили, что передача плохая, другие вос-
хищались. Казалось, нет никакой возможности предсказать, кто будет за,
кто против.
Энди сказал, что она показалась ему глупой. Не глупая, возразил я, а во-
обще ноль, и пересказал историю с рыцарем и драконом.
Родни Чамберс, сидевший передо мно, сказал: "А ты откуда знаешь?"
Я удивился - не вопросу, а тому, кто его задал. Не могу припомнить, что-
бы он когда-нибудь высказывал свое мнение.
Я сказал: "Я узнаю вздор, когда вижу его. Но моя младшая сестра с ума по
нему сходит. Вероятно, просто возраст".
Чамберс встал. "Заткнись! - сказал он. - Или я заставлю тебя заткнуть-
ся!"
И взмахнул кулаком. Удивительно - он раньше никогда не дрался; но больше
всего меня поразило выражение его лица. Точно, как лицо Анжелы, когда
она бросилась на меня. Остальные смотрели молча. Я попытался отделаться
улыбкой.
- Триппи-шоу - лучшая программа телевидения, - Чамберс наклонился впе-
ред. - Повтори, Кордрей!
Дверь в класс открылась, и появился Дикий Билл.
- Небольшая доурочная дискуссия, леди и джентльмены? Я полагаю, не о фи-
зике. - Он пробежал пальцами по волосам и остановился перед нами. - Мне
кажется, я слышал упоминание о Триппи-шоу. Странно, но я сам смотрел
вчера эту передачу, и она понравилась мне больше, чем я ожидал. Любопыт-
но и очень привлекательно.
Он помолчал и одернул свою учительскую мантию. "Да, весьма привлекатель-
но. Но, полагаю, пора заняться физикой. Глава девятая".
Папа не рассказал Ильзе о припадке Анжелы, вероятно, чтобы не беспокоить
ее. Он звонил ей каждый вечер, как только возвращался домой. Похоже,
Швейцдеду было не хуже, но и не лучше. Ильза хотела вернуться, но оста-
валась, потому что следующий приступ мог убить его.
Меня это устраивало. Марта строже Ильзы - никакие подкупы не действуют,
- но я знал, чего ожидать от Марты. Анжела, казалось, тоже не ощущала
отсутствия матери, но в те дни Анжела вообще интересовалась только одним
- Триппи-шоу. Она не заботилась о пони, и Марта должна была напоминать
ей о том, что пора выводить пони на прогулку или чистить стойло. Анжела
собрала все программы - даже ту, которую я не записал, - и непрерывно их
крутила. Марта пыталась прекратить это, но с Анжелой произошла истерика,
и Марта не настаивала. Анжела вступила в новый клуб фанов - любителей
триппи и получала разное барахло по почте.
Я слышал однажды вечером, как Марта говорила папе, что с этим нужно
что-то делать.
Папа ответил: "У детей бывают кризисы".
- Но я никогда не видела, чтобы она так себя вела, когда ее пытаются об-
разумить. Мне кажется, ее нужно лечить.
- Мне казалось, ты презираешь психиатров.
- Ну, по крайней мере покажем ее Джеффри.
Джеффри Монмут - наш доктор; они с папой играют в гольф.
- Не считаю нужным.
Папин голос звучал негодующе; должно быть, он просто не мог признать,
что что-то неладно с его Анжелой, особенно признать перед членом
гольф-клуба.
- Ты не видел, какая она бывает. - Папа не ответил. - Нужно думать и о
других вещах, не только о том, что Ильзы нет дома.
Я слушал из зала. После этих слов я повернулся и отправился к себе.
Через несколько дней против триппи выступила "Дейли мейл". Мы не выписы-
ваем эту газету, но когда я пришел в школу, ее передавали из рук в руки.
Большая шапка:
ТРИППИ ПРОМЫВАЮТ МОЗГИ?
Ниже буквами поменьше: "Это шоу - угроза нашей юности?" Далее цитирова-
лись известные психологи, которые утверждали, что культ триппи может
быть опасен, потому что вызывает фанатизм, который проявляет тенденцию к
выходу из-под контроля. Приводились примеры: дети вели себя так, что по-
ведение Анжелы на этом фоне казалось образцом нормы. Один мальчик пытал-
ся сжечь свой дом, когда у него отобрали кассеты с записями триппи. Три-
надцатилетняя девочка чуть не убила отца кухонным ножом. Утверждалось,
что в других странах еще хуже: в США и в Германии дети толпами оставляли
дома и жили вместе триппи-коммунами. Как только их возвращали домой, они
сбегали снова.
Один из фанатиков триппи в школе достал зажигалку и сжег газету. Осталь-
ные смотрели, как она горит; лица их напомнили мне фильм, в котором сжи-
гают ведьму: так смотрели на этот костер.
В начале первого урока все еще говорили об этом; а урок был физика. Шум
не затих, даже когда вошел Дикий Билл, и я ожидал, что он взорвется: он
всегда строго следил за дисциплиной в классе. Вместо этого он добродушно
взглянул на фанатиков триппи, даже каким-то любящим взглядом.
Он сказал: "Я видел, как вы сожгли эту злую газету. У нас в учительской
тоже был номер, и я его сжег".
Фанатики триппи все еще шумно приветствовали его, когда послышался стук
в дверь и вошел мистер Денлам, секретарь школы. Это был маленький чело-
век, робкий, особенно когда дело касалось Дикого Билла. Он подошел ближе
и что-то прошептал. Дикий Билл презрительно улыбнулся. "Если директор
хочет меня видеть, разумеется, я в его распоряжении".
Он дал нам задание и вышел, вслед за ним и Денлам. У двери Дикий Билл
остановился и обернулся, продолжая улыбаться. А потом сказал, почти вык-
рикнул: "Да здравствует трипод!"
Этим вечером основной темой теленовостей были триппи. Показали толпу у
здания "Дейли мейл" и стычки, когда полиция пыталась рассеять эту тол-
пу,- триппи тащат в полицейские фургоны, полисмен с лицом, залитым
кровью. Комментатор сказал, что еще одна толпа собралась у дома издате-
ля; окна дома разбили, а на стенах намалевали фигуры триподов.
"Сегодня во второй половине дня, - продолжал комментатор, - в палате об-
щин выступил премьер-министр. Он сказал, что ситуация находится под
контролем. Особенно тревожит то, что фанатики триппи по всей стране со-
бираются вместе. Сообщается о нескольких таких группах, занявших пустые
квартиры и конторы в Лондоне; аналогичные коммуны появились в ряде про-
винциальных городов, включая Бирмингем и Эксетер".
Марта сказала: "Не думала, что позволят зайти так далеко. Нужно руково-
дить твердой рукой".
- Легче сказать, чем сделать, - заметил папа.
- В этом-то все и дело. Слишком много говорят, слишком мало делают.
Комментатор начал говорить об акциях и ценных бумагах и о финансовой па-
нике, и Анжела, которая сидела, глядя на экран, встала и вышла из комна-
ты. Марта и папа продолжали говорить о бунтах. Марта все больше серди-
лась, и папа соглашался с ней; он никогда долго не выдерживал сопротив-
ления. Он говорил, да, триппи-шоу следует запретить, когда я услышал,
как открылась, а потом закрылась входная дверь.
Я сказал: "Это Анжела".
Папа повернулся ко мне. "Что?"
- Она вышла.
Он спросил Марту: "Она тебе говорила что-нибудь?"
- Нет. Наверно, пошла к Эмме.
Эмма - это ее подруга в деревне. Я сказал: "В новостях говорили о комму-
не триппи в Эксетере"
