они плясали безумный танец: составителей программы будто бы вдохновило
появление триподов. Дикая музыка - удары тяжелого металла и рока смеши-
вались с обрывками традиционной музыки, включая один довольно привязчи-
вый мотив.
- Не думаю, чтобы мне это понравилось, - заявила Марта.
Анжела, сидя на ковре скрестив ноги, не обратила на ее слова внимания.
Но Марта и не заикнулась о том, чтобы выключить телевизор.
Я сказал Энди: "Поеду с тобой. Больше нечего делать".
Мой отец жилистый не очень высокий человек, носит очки. Он похож на ат-
летическую версию Вуди Аллена, только говорит не так быстро. В то время
он был агентом по продаже недвижимости и проводил много времени в отъез-
дах, включая и уикэнды.
Я не очень хорошо помню, как складывались его отношения с моей матерью,
за исключением того, что они иногда целыми неделями не разговаривали
друг с другом. Помню, как они говорили со мной по отдельности, как будто
они два разных кегельбана с единственной кеглей - а кегля эта - я. С
Ильзой ничего подобного. Отец замучивал разговорами и ее, и Анжелу. Од-
нако со мной он никогда много не разговаривал. Вероятно, на меня прихо-
дилось три процента его разговоров, да и эти проценты были вынужденными.
Однажды в воскресенье я остался один: папа показывал клиентам дом, а
Марта взяла с собой всех остальных на передвижной рынок антиквариата.
Она и меня спросила, хочу ли я ехать с ними, я отказался под предлогом
домашних заданий. Но это было правдой лишь отчасти: большую часть зада-
ний я сделал в пятницу вечером.
Закончив остальное, я был свободен. Приготовил себе сэндвич с беконом,
поиграл в игру с драконами, просмотрел комиксы в воскресных газетах, и
все еще было четверть одиннадцатого. Я подумывал, не позвонить ли мне
Энди, и тут услышал машину папы.
Он спросил: "А где все? А, да, на антикварном рынке. Не хочешь ли уди-
вить их, Лаури?"
- Мы их не найдем.
- Они ведь в Бадлейке? На лужайке.
- Марта говорила, что они могут отправиться еще в несколько мест.
- Все равно можем попробовать.
Я ничего не сказал. Он слегка обеспокоенно посмотрел на меня.
- Ты предпочитаешь что-нибудь другое?
- Мы давно не выходили на лодке.
- Уже поздно в этом году. Да и погода не подходящая.
Ночью была буря. Сейчас она прекратилась, но по-прежнему дул сильный ве-
тер, а небо было закрыто серыми тучами, гнавшимися друг за другом.
Я сказал: "Мы могли бы проверить причал".
Он помолчал. "Конечно, Лаури".
Лодка у нас была уже два года. Это "Моуди-30" с семью местами в трех ка-
ютах. У нее боковой киль, мощный дизель, дающий 2О километров в час, на-
вигационная установка Декка и радар; в камбузе большой холодильник; есть
душ. Папа купил его с рук с помощью фирмы, у которой выдался хороший
год, так как цены на дома выросли.
По пути на реку папа много говорил. Я только слушал. Постепенно он исто-
щился, и мы вернулись к нашему привычному молчанию. Я понял, что, как
обычно, возмущаюсь этим, и решил что-нибудь предпринять.
Я сказал: "Ты читал сообщение о том, что тело, найденное в обломках тре-
ножника, было предварительно вскрыто? Вероятно, вначале об этом не сооб-
щали, чтобы не пугать народ".
- Вероятно, ты прав.
- Но кто мог проделать это вскрытие?
- Наверно, робот, управляемый на расстоянии. Часть тех механизмов, об-
ломки которых найдены в капсуле.
Я сказал: "Он просто выбежал из фермы. Энди или я могли выбежать из са-
рая, и тогда нас разрезали бы".
Папа молчал. Я продолжал: "Ты никогда не рассказывал, что почувствовал
... когда это все произошло".
- Разве?
Я резко сказал: "Не помню, чтобы ты говорил".
- Я помню то утро, - медленно начал папа. - Помню очень хорошо. Проснул-
ся рано, и в шестичасовых новостях было сообщение о странном предмете в
Дартмуре. В 6:30 сообщили больше, упомянув, какой он огромный и что он
на трех ногах, потом было сообщение об аналогичном предмете в Америке. В
семь всякие сообщения прекратились, только министерство обороны перекры-
ло движение в нескольких районах. Я понял, что изолируют район Дартмура.
Вспомнил, как накануне ты рассказывал о вашей разведывательной экспеди-
ции. И сообразил, что ты внутри этого района.
Я несколько смутился. "Район большой. Там было с полдесятка других ко-
манд, они ничего не видели".
- Ну, я был уверен, что ты где-то там, и похоже, происходит что-то неп-
риятное. Я начал звонить - вначале в полицию, затем на Бибиси, в конце
концов в министерство обороны. Со мной разговаривали так вежливо и ук-
лончиво, что я понял: дело серьезное. Сорвался и накричал на них. Это
мне, конечно, ничего не дало.
У папы обычно хороший характер, он не любит ссориться. То, что он сор-
вался, меня обрадовало.
Он продолжал: "Я уже собрался вывести машину и ехать туда - попробовать
прорваться. Но тут сообщили о ракетном ударе и о том, что треножник
уничтожен. Я решил, что лучше оставаться у телефона и ждать новостей от
тебя. Ждать пришлось долго".
Я сказал: "Мы были в безопасности в сарае".
Он снял руку с руля и положил мне на плечо.
- Ты поступил разумно, затаившись в сарае. Энди рассказывал, что ты от-
говорил его от попытки убежать. Мы говорили с Ильзой, и она сказала, что
можно рассчитывать на твой здравый смысл.
Я отодвинулся от него.
- Ты знаешь, Лаури, Ильза тебя любит. - Я промолчал. - Любит, как Анже-
лу.
Звучит глупо.
Я сказал: "Надеюсь, катер в порядке. Ночью было ветрено".
- Наш участок реки защищен, кроме южного направления. А ветер был запад-
ный.
В первое лето мы хорошо попользовались лодкой, но с тех пор почти не вы-
ходили в море. Ильзе это занятие не очень нравилось, может быть, потому
что в Швейцарии ловят рыбу только в озерах. Ее обычно укачивало. Она не
жаловаловалась и не отказывалась выходить на "Эдельвейсе" - ну и имечко
для лодки! - но выходы постепенно прекратились.
- Мы так и не сходили на Гернси.
Возможно, звучало как обвинение. Во всяком случае отец заговорил извиня-
ясь. Он объяснил, что у него много работы, что его партнер часто болеет.
И Марта всегда занята, а нам нужно подстраиваться под нее. У Марты был
небольшой дом на Гернси, раньше мы проводили в нем каникулы. В этом году
папа с Ильзой и Анжелой ездили в Швейцарию к родителям Ильзы; ее отец -
мы называли его Швейцдед - болел. Поэтому я и отправился в летний ла-
герь.
- В следующем году обязательно сходим, - сказал папа. - В начале лета. А
сейчас в Истер. Как насчет Истера?
- Замечательно, - ответил я.
Я готовил уроки, когда зазвонил телефон. Я взял трубку, думая, что зво-
нит Энди. Разобрал одно-два слова, но понял, что звонит Швейцба, Ильзина
мать. По сравнению с ее акцентом Ильза - диктор Бибиси. Я сказал, мед-
ленно и отчетливо произнося слова: "Это Лаури. Я позову ее. Пожалуйста,
подождите. Warten Sie, bitte".
Я позвал Ильзу и пошел к себе. По радио передавали записи триппи-музыки.
Это были отрывки из телешоу, с добавкой вокального синтезатора - эта пь-
еса была всю неделю на верху списка. Слова глупые, мелодия резкая и пов-
торяющаяся, синтетический голос действовал раздражающе; но это как раз
тот сорт музыки, что забирается тебе под кожу, и ты, сам того не заме-
чая, напеваешь ее, доводя себя до сумасшествия. Триппи-шоу приобрело
фантастическую популярность во всем мире, включая Россию и Китай. Я все
еще не видел его, отчасти потому что Анжела отчаянно им увлекалась, но я
чувствовал, что музыка каким-то коварным способом захватывает меня.
Кончив уроки, я пошел в гостиную. Здесь были Ильза и папа; он наливал
выпивку, и они разговаривали. Входя, я услышал слова Ильзы: "Любой прис-
туп опасен. Он ведь так давно болеет".
- Я только хотел сказать, что день-два можно подождать, - ответил папа.
- Тогда может быть поздно.
- Что-нибудь с Швейцдедом? - спросил я.
Папа кивнул. "Сердечный приступ. - Он продолжал, обращаясь к Ильзе: - По
тому, что она говорила, положение не безнадежное. Он ведь даже не в реа-
нимации".
- Но оно безнадежное для нее. - Ильза жалобно посмотрела на папу. - Я не
хочу уезжать. Ты знаешь. Но...
Она замолчала. Папа подошел к ней, она обняла его. Я смотрел в окно. Два
дрозда дрались из-за оранжевых ягод ползунка, покрывавшего заднюю стену.
Папа сказал: "Закажу билет на первый же рейс. А как Анжела?"
- Ты думаешь, ей лучше лететь со мной?
Конечно, лучше, подумал я. В этот момент я увидел, как Анжела подъезжает
к дому и прислоняет к стене свой велосипед. Ильза тоже увидела ее и поз-
вала в дом. Она объяснила, что у дедушки был сердечный приступ, что она
должна лететь в Швейцарию, чтобы повидаться с дедушкой и бабушкой, и что
Анжеле лучше лететь с нею.
- Когда? - спросила Анжела.
- Как только папа возьмет билеты. Завтра.
- И я пропущу соревнования Пони-клуба?
Анжеле этим летом купили пони - маленького шотландца с отвратительным
характером, по кличке Принц. Он дважды кусал меня и все время старался
лягнуть, но Анжела сходила из-за него с ума. Она уже несколько недель
готовилась к соревнованиям Пони-клуба.
- Я забыла о Пони-клубе, - сказала Ильза.
- Если ты хочешь, чтобы я летела ...
- Нет, оставайся. Если дедушке не станет хуже, я скоро вернусь.
Анжела обняла маму. Она умела добиваться своего без всяких неприятнос-
тей, в отличие от меня.
Я подумал о Швейцдеде. Плотного сложения, краснолицый, он всю жизнь про-
вел на высоте более 1500 метров над уровнем моря. Он хорошо говорил
по-английски, потому что содержал гостиницу, но я никогда с ним подолгу
не разговаривал. Совсем другое дело Анжела; я чувствовал, что он радует-
ся ей даже больше, чем Ильзе. Жаль, что ей больше нравится пони.
У людей разные приоритеты. Я сожалел о его сердечном приступе, но не о
том, что улетает Ильза. Конечно, лучше бы она взяла с собой Анжелу, но
нельзя иметь все сразу.
Через неделю после отъезда Ильзы в Швейцарию я наконец посмотрел Трип-
пи-шоу. Папа отсутствовал, и Марта взяла Анжелу с собой в магазин. Анже-
ла вначале отказалась идти, потому что хотела смотреть телевизор; чтобы
она тут не болталась, я пообещал ей записать шоу. Я включил телевизор и
стал смотреть.
Шоу представляло собой смесь мультипликации, игрыживых актеров, реклам-
ных кадров и абстрактных кадров, в которых использовались все старые и
некоторые новые компьютерные приемы. Мультик очень живой и реалистичный
- почти ожившие картинки, а в абстрактных кадрах полно изображений тре-
ножников. Все сопровождалось музыкой, казавшейся вначале хаотичной, но
потом постепенно резкие звуки как-то увязывались друг с другом.
Я слышал, что это комическое шоу, где триподы выступают как глупые ги-
ганты, которые бродят повсюду и попадают во всякие недоразумения - нап-
ример, ноги их запутываются и они падают, такого рода штуки. Сначла все
так и было, но позже отношение изменилось. Во второй части рассказыва-
лось о девушке, плененной и связанной отвратительным драконом, и о рыца-
ре, который пытается освободить ее. Похоже на исторический комикс, он в
сверкающем вооружении, она в длинном платье, а на голове такая штука,
которую, кажется, называют поркывало.
Попытки рыцаря все кончаются нелепой неудачей. Некоторые из них забавны,
я раз-два рассмеялся. Но постепенно зрелище становилось не забавным, а
пугающим. На лице девушке отчаяние, рыцарь дрожит от страха, а дракон
становится зловещим и вдвое увеличивается в размере.
В кульминационной сцене дракон прижимает рыцаря лапой, пробивает когтем
его вооружение, в пыль льется самая настоящая кровь, а челюсти дракона
движутся к голове девушки. Музыка становится отрывистой и резкой и соп-
ровождается барабанным боем - как смертная казнь. Крупный план лица ры-
царя - он мертвее самого мертвого. У меня мурашки побежали по коже.
И тут на горизонте появляется трипод - на фоне рассвета, музыка меняет-
