тожно.
- Мисс Бакли очень любезно помогла нынче утром моему другу, когда он
подвернул лодыжку, - пояснил я, принимая ее приглашение.
- Ник рассказывала мне. - Она подняла на меня глаза, и я увидел в них
прежнее отрешенное выражение. - Все обошлось, не так ли?
Я почувствовал, что краснею.
- Да. Пустячное растяжение.
- А... рада слышать, что Ник не высосала всю эту историю из пальца.
Ведь наша маленькая Ник - прирожденная лгунья. Нечто непостижимое, прос-
то талант.
Я не нашелся, что ответить. Мое смущение, кажется, забавляло ее.
- Ник - моя старая подруга, - заметила она. - А что касается ло-
яльности, то я всегда считала, что это очень скучная добродетель. Она в
цене главным образом у шотландцев, так же как бережливость и соблюдение
дня воскресного. И потом, Ник действительно лгунья, правда, Джим? Ка-
кая-то необыкновенная история с тормозами. Джим говорит, что это чистый
вымысел.
- Я кое-что смыслю в автомобилях, - сочным голосом проговорил блон-
дин, слегка кивнув в сторону окна.
За окном среди автомобилей, стоявших у гостиницы, выделялся один -
длинный и красный. Неправдоподобно длинный и неправдоподобно красный.
Блестящий, удлиненный капот пускал ослепительные солнечные зайчики. Сло-
вом, это был суперавтомобиль.
Меня вдруг осенило:
- Ваш?
- Мой.
Я чуть было не брякнул: "Ну еще бы!"
В эту минуту к нам присоединился Пуаро. Я встал, он взял меня под ру-
ку и, торопливо поклонившись остальным, поспешно уволок в сторонку.
- Дело сделано, мой друг. В половине седьмого мы навещаем мадемуазель
в Эндхаузе. К этому времени она уже вернется с прогулки. Вернется... Ну,
разумеется, вернется в целости и сохранности.
На его лице я заметил беспокойство, а в голосе тревогу.
- Что вы ей сказали?
- Попросил назначить мне свидание, и как можно скорее. Она немного
поколебалась, как и следовало ожидать.
Она подумала... я буквально читал ее мысли: "Кто он такой, этот чело-
вечек? Невежа? Выскочка? Кинорежиссер?"
Если бы у нее была возможность, она бы отказала мне, но это трудно.
Когда тебя захватывают вот так, врасплох, проще согласиться. Она рассчи-
тывает вернуться к половине седьмого. Ну что ж!
Я заметил, что дело, стало быть, на мази, но Пуаро отнесся к моим
словам холодно. Он не находил себе места: ни дать ни взять тот пес, ко-
торый принюхивается, откуда ветер дует. Весь день он крутился по гости-
ной, бурчал себе под нос, то и дело переставлял и передвигал с места на
место безделушки. А если я с ним заговаривал, махал руками и тряс голо-
вой.
Кончилось тем, что ровно в шесть мы вышли.
- Подумать только, - проговорил я, спускаясь с террасы. - Стрелять у
самого отеля! Только безумец мог решиться на такое!
- Я с вами не согласен. При определенных условиях риск был совсем не
велик. Начнем с того, что сад необитаем. Люди, живущие в отелях, - сущие
овцы. Принято сидеть на террасе и любоваться заливом - ну что ж, все со-
бираются на террасе с видом на море. И только я, будучи оригиналом, сижу
на той, что выходит в парк. Но ведь и я ничего не увидел. Вы заметили, в
парке есть где укрыться - деревья, пальмы, кустарник. Стой себе преспо-
койненько и жди, покуда мадемуазель не пройдет мимо. А она должна была
пройти. Идти улицей гораздо дальше. Мадемуазель Ник Бакли, она ведь из
тех, что вечно опаздывают и бегут кратчайшей дорогой.
- И все же это страшный риск. Его могли заметить, а на случайность
тут не свалишь.
- Да, на этот раз уж не случайность... нет!
- Вы что-нибудь имеете в виду?
- Нет, ничего... одна идейка. Возможно, она подтвердится, а может
быть, и нет. Пока что мы ее оставим и возвратимся к тому, о чем я гово-
рил, - к необходимому условию.
- В чем же оно состоит?
- Право же, Гастингс, вы могли бы сказать это сами.
- Мне не хочется лишать вас удовольствия продемонстрировать, нас-
колько вы умнее меня.
- Что за сарказм! Ирония! Ну ладно... Вот что бросается в глаза: мо-
тивы преступления не очевидны. Иначе, что и говорить, риск был бы черес-
чур велик. Пошли бы разговоры: "Мне кажется, это такой-то. А где та-
кой-то был во время выстрела?" Э, нет, убийца - вернее, тот, кто хотел
им стать, - конечно же, скрывается в тени. И вот это-то меня и пугает,
Гастингс! Да, я боюсь, боюсь даже сейчас! Я успокаиваю себя: "Их ведь
там четверо". Я говорю себе: "Пока они все вместе, ничего не случится".
Я говорю себе: "Это было бы безумием". И все время боюсь. А эти "случай-
ности"... Мне хочется разузнать о них поподробнее.
Он резко повернул назад.
- У нас еще есть время. Идемте улицей. Парк ничего нам не дает. Обс-
ледуем обычный путь.
Мы вышли из центральных ворот отеля, повернули направо и поднялись по
крутому холму. На его вершину вела узкая дорога, и надпись на изгороди
гласила: "Только к Эндхаузу".
Мы воспользовались этим указанием, и через несколько сотен ярдов до-
рога круто повернула и уперлась в ветхие, давно не крашенные ворота.
За воротами, по правую руку от входа, стоял домик. Он занятно конт-
растировал с воротами и запущенной подъездной аллеей. Домик был окружен
опрятным, ухоженным садиком, оконные рамы и переплеты были недавно окра-
шены, на окнах висели чистые, яркие занавески.
Какой-то человек в выгоревшей норфолкской куртке возился у клумбы.
Когда ворота скрипнули, он выпрямился и глянул в нашу сторону. Это был
мужчина лет шестидесяти, ростом не меньше шести футов, крепко сбитый, с
загорелым, обветренным лицом и почти совершенно лысый. Его голубые глаза
оживленно поблескивали. Он показался мне симпатичным малым.
- Добрый день, - приветствовал он нас, когда мы проходили мимо.
Я ответил ему и, шагая дальше, все еще чувствовал на спине его пытли-
вый взгляд.
- Хотелось бы знать... - задумчиво произнес Пуаро.
И замолчал, так и не соизволив сообщить мне, что именно ему хотелось
бы узнать.
Эндхауз оказался большим, угрюмым домом, который почти совершенно
скрывался за деревьями; их ветви касались самой крыши. Нам сразу броси-
лось в глаза, что дом запущен. Прежде чем позвонить, Пуаро окинул его
оценивающим взглядом. Потребовалось приложить поистине геркулесово уси-
лие, чтобы старомодный звонок издал хоть какой-то звук, зато, раз задре-
безжав, он еще долго заливался унылым, жалобным звоном.
Нам отворила женщина средних лет. "Приличная особа в черном" - вот
слова, которые приходили на ум при взгляде на эту респектабельную, в ме-
ру угрюмую и предельно безразличную ко всему горничную.
Мисс Бакли, сообщила она, еще не возвращалась. Пуаро объяснил, что
нам назначено свидание, и не без труда добился, чтобы нас впустили в
дом. Женщины такого типа обычно не слишком доверяют иностранцам, и я
льщу себя надеждой, что именно моя внешность заставила ее смягчиться.
Наконец нас провели в гостиную, где нам предстояло ожидать возвращения
мисс Бакли.
Вот где совсем не чувствовалось уныния. Комната - правда, довольно
запущенная - выходила на море и была залита солнечным светом. На фоне
тяжеловесной мебели времен королевы Виктории разительно выделялось нес-
колько дешевеньких вещей - ультрамодерн. Парчовые гардины выцвели, зато
чехлы были новенькие и яркие, а диванные подушки словно пылали чахоточ-
ным румянцем. На стенах висели фамильные портреты. Я подумал, что неко-
торые из них, должно быть, по-настоящему хороши. Рядом с граммофоном ва-
лялось несколько пластинок. Стоял небольшой приемничек; книг в комнате
почти не было; на край дивана кто-то бросил развернутую газету. Пуаро
поднял ее и, поморщившись, положил назад. Это была местная "Уикли Ге-
ральд энд Директори". Однако что-то заставило его снова взять ее в руки,
и, пока он просматривал там какую-то заметку, дверь отворилась и в ком-
нату вошла Ник Бакли.
- Эллен, несите лед! - крикнула она, обернувшись, и уже после этого
заговорила с нами. - Ну, вот и я... а тех всех я спровадила. Сгораю от
любопытства. Неужели я та самая героиня, которую никак не могут разыс-
кать киношники? У вас был такой торжественный вид, - добавила она, обра-
щаясь к Пуаро, - что ничего другого я просто и подумать не могла. Ну
сделайте же мне какое-нибудь заманчивое предложение.
- Увы, мадемуазель... - попытался было заговорить Пуаро.
- Только не говорите, что все наоборот, - взмолилась она, - что вы
пишете миниатюры и одну из них хотите мне всучить. Впрочем, нет, с таки-
ми усами... да еще живет в "Мажестике", где кормят отвратительно, а цены
самые высокие во всей Англии... нет, это попросту исключено.
Женщина, отворявшая нам дверь, принесла лед и поднос с бутылками. Не
переставая болтать, Ник ловко смешала коктейли. Мне кажется, непривычная
молчаливость Пуаро в конце концов привлекла ее внимание. Наполняя фуже-
ры, она вдруг остановилась и резко бросила:
- Ну, хорошо...
- Вот этого-то мне и хочется, мадемуазель: пусть все будет хорошо. -
Он взял у нее фужер. - Ваше здоровье, мадемуазель, здоровье и долголе-
тие.
Девушка была не глупа. Его многозначительный тон не ускользнул от
нее.
- Что-нибудь... случилось?
- Да, мадемуазель. Вот...
Он протянул руку. На его ладони лежала пуля. Девушка взяла ее, недоу-
менно нахмурившись.
- Известно вам, что это такое?
- Да, конечно. Это пуля.
- Именно так. Мадемуазель, сегодня утром возле вашего уха пролетела
вовсе не оса... а эта пуля.
- Вы хотите сказать... что какой-то оголтелый идиот стрелял в парке
возле отеля?
- Похоже на то.
- Черт возьми! - чистосердечно изумилась Ник. - Выходит, я и вправду
заколдована. Значит, номер четыре.
- Да, - согласился Пуаро. - Это четвертый. И я прошу вас рассказать
об остальных трех... случайностях.
Девушка удивленно взглянула на него.
- Я хочу полностью убедиться, что это были... случайности.
- Господи! Ну конечно! А что же еще?
- Соберитесь с духом, мадемуазель. Вас ждет большое потрясение. Вы не
подумали, что кто-то покушается на вашу жизнь?
Вместо ответа Ник покатилась со смеху. Предположение Пуаро, кажется,
здорово ее позабавило.
- Волшебная идея! Ну, милый вы мой, кто ж это станет на меня поку-
шаться? Я ведь не очаровательная юная наследница, после которой останут-
ся миллионы. Я бы не прочь, чтоб кто-нибудь и в самом деле попытался ме-
ня убить, - это, должно быть, захватывающее ощущение, только, боюсь,
напрасная надежда!
- Вы мне расскажете о тех случайностях, мадемуазель?
- Конечно, да только это все пустяки. Так, чепуха какая-то. У меня
над кроватью висит тяжелая картина. Ночью она свалилась. Совершенно слу-
чайно я услыхала, что где-то в доме хлопает дверь, пошла посмотреть -
где - и запереть ее... и таким образом спаслась. Она бы мне, наверно,
угодила в голову. Вот вам и номер первый.
Пуаро не улыбнулся.
- Дальше, мадемуазель. Перейдем ко второму.
- О, этот и вовсе ерундовый! Здесь, в скалах, есть крутая тропка. Я
хожу по ней к морю купаться. Там есть такая скала, с которой можно ны-
рять. Так вот, когда я шла по этой тропке, откуда-то сверху сорвался ва-
лун и прогрохотал на волосок от меня. А третье - это уже совсем из дру-
гой оперы. У автомобиля что-то стряслось с тормозами - не знаю точно
что, мне говорили в гараже, да я не поняла. Во всяком случае, если бы я
выехала из ворот и спустилась с холма, тормоза бы не сработали, и я на-
верняка врезалась бы в ратушу, и превратилась в лепешку. В конечном сче-
те у города оказалась бы щербатая ратуша, а от меня осталось бы мокрое
место. Но так как я всегда что-нибудь забываю, мне пришлось повернуть
назад и врезаться всего-навсего в живую изгородь.
- А можете вы мне сказать, что именно было неисправно?
- Спросите в гараже Мотта. Там знают. По-моему, была отвинчена ка-
кая-то пустяковина. Я уже думала, не напроказил ли там чего мальчик Эл-
