ничего не конкретизируя, говорит лишь кратко, что Иисус _воскрес_, затем
_явился_ и ему, и ещё целому ряду лиц. По всей вероятности, здесь налицо
явление массовой истерии, религиозного экстаза, сопровождавшегося
видениями, и приверженцы Иисуса, пав жертвой собственных галлюцинаций,
отождествили затем свои видения с действительным воскресшим Иисусом, то
есть произошла конкретизация субъективных ощущений. Начало этого процесса
нашло отражение в сказании о воскресении, данном в Евангелии от Марка. Там
рассказано, что Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия, принеся
благовония, чтобы помазать тело Иисуса, нашли гроб открытым и пустым.
Внутри гробницы сидел какой-то юноша в белой одежде, заявивший им:
_Иисуса ищете Назарянина, распятого; он воскрес, его здесь нет_ (16:6).
Дальше юноша сказал, чтобы предупредили апостолов, что Иисус встретится с
ними в Галилее. Однако женщины, охваченные ужасом, никому ничего не
сказали. На этом кончается сказание Марка, ибо то, что мы читаем дальше
(стихи 9-20), можно, называя вещи своими именами, считать обыкновенной
фальшивкой. Этих стихов, именуемых в науке _клаузулой_, нет, например, ни в
Ватиканском, ни в Синайском кодексах. Да и по своему языку и стилю они
резко отличаются от остального текста. Поэтому сегодня считается бесспорным,
что этот отрывок - более поздняя вставка. Её неизвестный автор бесцеремонно
приписывает Марку вещи, которые ему и во сне не снились. По этой версии,
Иисус явился сначала Марии Магдалине, затем двум не названным по имени
ученикам, спешившим в свою деревню, и, наконец, одиннадцати апостолам.
Поручив им идти по всему миру и проповедовать евангелие, сам он вознесся на
небо и воссел одесную бога. Как мы видим, здесь полно мифологизации и
теологии.
Итак, у Марка впервые появляется _пустой гроб_, но он не
преподносится ещё как явное доказательство воскресения Иисуса. Этот мотив,
как мы убедимся, полностью используют лишь последующие евангелисты. У
Марка нет ярко выраженных элементов сверхъестественного. У него мы
встречаем in statu nascendi (В состоянии зарождения) цикл легенд, которые в
следующих фазах своего развития будут все сильнее подчеркивать значение
пустого гроба и реальность воскресения.
Однако пустой гроб как доказательство воскресения оказался палкой о
двух концах. Узнав о нем, евреи тут же пустили слух, что ученики Иисуса
украли его тело и спрятали в другом месте, то есть обвинили их в обыкновенном
мошенничестве.
Отголоском этих слухов является сказание Иоанна, по которому Мария
Магдалина, увидев, что камень отвален от гроба, побежала к Петру и другому
ученику Иисуса со словами: _Унесли господа из гроба, и не знаем, где положили
его_ (Иоанн, 20:2). Когда затем ей явился Иисус, она не узнала его, ошибочно
приняла за местного садовника и обратилась к нему со словами:
_Господин! Если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я
возьму его_ (20:15).
Родословная этого недоразумения зашифрована, очевидно, в другом
отрывке Евангелия от Иоанна, где сказано:
_На том месте, где он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором
ещё никто не был положен. Там положили
Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко_ (19:41-
42). Вероятно, под влиянием этого отрывка родилась записанная в конце
второго века апологетом христианства, писателем Тертуллианом, легенда о
садовнике, спрятавшем тело Иисуса из опасения, что толпы людей,
посещающих могилу, потопчут ему грядки (_De spectaculis_ 30). Более
развернутый вариант этой истории мы находим в обнаруженном в Египте
коптском тексте под названием _Книга воскресения_. Там рассказывается, что
садовника звали Филоген и что он был очень предан Иисусу, исцелившему его
сына. Встретив на могиле мать Иисуса, он сказал ей следующее:
_Евреи хотели похоронить Иисуса в укромном месте, чтобы его
ученики не могли похитить тело. Я предложил им: у меня в огороде есть
гробница. Положите его туда, а я буду следить, чтобы его никто не унес. А в
душе решил, что, как только евреи уйдут домой, я возьму тело, намажу его
благовониями и похороню в другом месте_.
Матфей сообщает, что слух о похищении тела Иисусова ходил среди
евреев ещё и в его время (28:13-15). Но, судя по словам Марии Магдалины и по
апокрифической легенде о преданном Иисусу садовнике, он имел хождение и
среди христиан, представляя собою величайшую опасность для новой религии,
краеугольным камнем которой была вера в воскресение. Поэтому в борьбе с
ним руководители христианства не стеснялись в средствах, и следы их методов
нетрудно обнаружить в Евангелиях от Матфея, Луки и Иоанна.
В своем апологетическом пылу, в стремлении рассеять все сомнения
как среди христиан, так и среди антагонистов евангелисты, в особенности же
Матфей, широко пользовались своей беллетристической фантазией. Но это не
была столь характерная для фольклора беззаботная игра воображения,
порождающая мифы, сказки и легенды, а целеустремленная полемическая
кампания, имеющая целью неопровержимо доказать, что украсть тело Иисуса
было делом невозможным и поэтому пустой гроб мог означать только одно:
Иисус чудесным образом воскрес. Однако к общей апологетической цели
евангелисты шли разными путями. Каждый руководствовался собственной
фантазией, и в результате мы находим в Новом завете три сказания о
воскресении, во многом противоречащие друг другу и лишенные черт
реальности. По Матфею, о похищении тела вообще не могло быть речи,
поскольку евреи опечатали гроб и окружили его стражей. Если же он, несмотря
на все эти меры, оказался пустым, то вот почему:
Мария Магдалина и _другая Мария_ видели своими глазами, как
сделалось землетрясение, во время которого сошел с небес ангел господень,
отвалил камень от двери гроба и заявил, что Иисуса там уже нет, ибо он воскрес.
Вопреки утверждениям Марка, женщины ничуть не испугались и не решили
сохранить в тайне это событие. Напротив, они тут же побежали к ученикам
Иисуса передать сообщенную ангелом благую весть. В дороге им навстречу
вышел Иисус собственной персоной и велел известить апостолов, что он
назначает им встречу в Галилее. Матфей рассказывает также, что подтвердить
это могли бы люди из стражи, охранявшей гроб, не будь они столь жадны до
денег. Они тоже увидели ангела господня и пришли в такой трепет, что были как
мертвые. Но потом их подкупили священники, и они стали лгать, рассказывая,
что ночью заснули на посту, а ученики Иисуса воспользовались этим и украли
тело. Отсюда якобы и пошла сплетня, распространяемая многими поколениями
евреев. Лука заходит ещё дальше в своих апологетических усилиях. В его
версии уже не один, а два ангела сообщают о воскресении Иисуса. И около
гроба находились кроме Марии Магдалины, Иоанны и Марии - матери Иакова
ещё другие женщины, чьи имена евангелист не счел нужным назвать. Таким
образом, число свидетелей возросло. Согласно Луке, воскресший Иисус не
явился двум Мариям, зато с ним разговаривали и поделились пищей два ученика
из Еммауса, а потом и апостолы. Иисус, желая их убедить, что он действительно
воскрес, поел в их присутствии печеной рыбы и сотового меда. И даже
разрешил, чтобы к нему прикоснулись. Мог ли кто-нибудь перед лицом таких
доказательств усомниться в воскресении Иисуса?!
Дальнейшую путаницу вносит евангелист Иоанн, предлагая свою,
отличную от предыдущих версию истории с пустым гробом. В ней нет речи ни
об одном, ни о двух ангелах, Мария Магдалина приходит одна и застает
открытый пустой гроб. Петр и _другой ученик, которого любил Иисус_,
услышав её слова о том, что _унесли господа из гроба_, прибежали туда и
увидели _одни пелены лежащие и плат, который был на главе его, не с пеленами
лежащий, но особо свитый на другом месте_ (20:6, 7). Только тогда не
названный по имени ученик поверил, что Иисус воскрес, очевидно, считая, что
похитители не стали бы терять времени на то, чтобы раздеть покойного и
аккуратно сложить его одежду. Итак, Иоанн вводит совершенно новый довод в
пользу воскресения.
Кроме того, он приводит и другие, ещё более внушительные
_доказательства_. Когда Мария Магдалина, скорбящая и заплаканная, заглянула
внутрь гроба, она увидела сквозь слезы двух сидящих ангелов в белых одеяниях,
а потом, обернувшись назад, заметила самого Иисуса, принимая его, впрочем,
поначалу за садовника. Когда недоразумение выяснилось, Иисус сказал ей: _Не
прикасайся ко мне, ибо я ещё не восшел к отцу моему; а иди к братьям моим и
скажи им: восхожу к отцу моему и отцу вашему, и к богу моему и богу вашему_
(20:17). В тот же день он явился также и своим ученикам, а через восемь дней
вернулся к ним снова и позволил Фоме, чтобы тот пальцами коснулся его ран.
Мы видели, как легенда о воскресении развивается от бесхитростного рассказа о
пустом гробе до самого воскресения Иисуса. Процесс этот состоит в том, что к
старым подробностям добавляли все новые и новые, стремясь во что бы то ни
стало защитить доктрину воскресения как от скептиков в собственном лагере,
так и от языческих памфлетистов.
Кампания в защиту этой доктрины продолжалась ещё очень долго.
Например, в одиннадцатом или двенадцатом веке неизвестный переводчик
_Иудейской войны_ Иосифа Флавия на древнеславянский язык добавил в текст
вставку, в которой говорится, что гроб Иисуса стерегли не только тридцать
римских солдат, но также тысяча слуг священников (5, 5, 4). При наличии такой
охраны поистине невозможно утверждать, будто тело Иисуса выкрали из гроба.
Вторая тенденция, явственно проступающая в Новом завете, - это борьба в
защиту доктрины о телесном характере воскресения Иисуса. Эта доктрина с
самого начала христианской эры вызывала у верующих сомнения и возражения.
Уже Павлу пришлось противоборствовать этому. В первом послании к
коринфянам он пишет: _Если же о Христе проповедуется, что он воскрес из
мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?_
(15:12). Гражданам Коринфа, воспитанным с детства в духе Платоновой
философии, доктрина телесного воскресения казалась просто смешной. В их
представлении бессмертной была лишь душа, заключенная в телесную
оболочку, как в тюрьму. Смерть означала для них освобождение души от ига
материи, очищение человека от всего земного, низменного, злого. Судя по
посланию, Павел сознавал всю сложность своей задачи, понимал, как трудно
будет переубедить коринфских эллинистов. Он пытается разрешить эту
дуалистическую дилемму с помощью запутанного рассуждения о том, что тело
воскресшего Иисуса не является возвращенной к жизни земной плотью, а
плотью, сотканной из небесной материи. Ибо, как он подчеркивает, _плоть и
кровь не могут наследовать царствия божия_ (15:50). Однако сомнения христиан
в этом вопросе отнюдь не заглохли. Например, во втором послании Иоанна
Богослова (67 г.) мы читаем: _Ибо многие обольстители вошли в мир, не
исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти_. Эти скептические
настроения находят отражение во всех четырех евангелиях. Из рассказанного
там нетрудно понять, что ученики Иисуса не сразу поверили в телесное
воскресение учителя, их приходилось убеждать с помощью наглядных
примеров. Лука прямо говорит, что, когда женщины принесли апостолам весть о
пустом гробе, _показались им слова их пустыми, и не поверили им_ (24:11). Ещё
в пятом веке влияние этих скептиков на умы христиан было угрожающе
большим, о чем свидетельствуют исполненные горечи высказывания двух
крупнейших деятелей церкви того времени - святого Иеронима и блаженного
Августина. _Даже тогда, когда в Иудее ещё не высохла кровь Христа, нашлись
люди, которые не признают, что Иисус Христос пришел во плоти_,- жалуется св.
Иероним. А блаженный Августин со скорбью отмечает, что доктрина о
воскресении все ещё остается тем разделом христианского учения, который
отвергают с особенным ожесточением.
Неудивительно, что поборники христианства не жалели усилий для
