валась уважением в коллективе, но не уделяла достаточного внимания ре-
монту жилого фонда и проявляла "нетребовательность в самовоспитании".
Очевидно, эта маловразумительная формулировка, призванная показать
критическую и принципиальную оценку райжилуправлением тех действий домо-
управа, за которые она уже больше месяца находится под стражей, означала
склонность Ларисы Ивановны к получению взяток и совершению массы мелких
и средних злоупотреблений, которые она могла позволить на своей скромной
должности.
Пройдя еще квартал, я свернул на узкую старинную улочку, где распола-
галась прокуратура, по диагонали пересек тихий перекресток и зашел в ра-
йонный военкомат. Когда день не распланирован заранее, можно позволить
себе не спешить и по пути решить ряд мелких вопросов, обычно по нес-
кольку раз откладываемых "на завтра".
Собственно, вопрос у меня был один: "Имели ли право Золотовы хранить
кортик после смерти адмирала или он подлежал обязательной сдаче?" Его я
и задал молодому майору, с которым мы уже неоднократно встречались при
обстоятельствах, относящихся как к его, так и к моей компетенции.
Хотя военный комиссариат занимается не менее важными делами, чем,
скажем, районное жилищное управление или какая-нибудь другая из комму-
нальных служб, здесь никогда не было очередей, любой факт выяснялся за
пять минут, необходимую справку можно получить за такое же время.
Однако сейчас майор исчез надолго, и я открыл книжку, которую теперь
не вынимал из портфеля.
"... Не отвлекаясь на опрокинутого псевдоса, я бросился к замершему,
как соляной столб, Горику, схватил за плечи, опасаясь ощутить напряжен-
ные в кататоническом ступоре мышцы, но нет - все было нормально, он уже
вернулся, навсегда забыв последний отрезок своей жизни, продолжи-
тельность которого могла быть различной: от нескольких секунд до двух
лет - большего срока амнезии Трехпалый Охотник не наблюдал.
Горик забыл последнюю минуту. В его восприятии мы шли среди одинако-
вых холмов, озабоченные отсутствием Мягкой Фермы, он на миг отвлекся -
отвернулся или задумался, а в это время я беспричинно застрелил случайно
встретившегося аборигена.
Этот акт чудовищной жестокости привел перенесшего психотравму Горика
в истерическое состояние. Объяснить ему что-либо было невозможно: он ни-
чего не слушал, кричал, что я маньяк, убийца, уничтожающий для подтверж-
дения бредовых теорий ни в чем не повинных беззащитных местных жителей!
Не обращая внимания на его буйство, я связался с Базой, где нарушение
психической деятельности одного из членов экспедиции было немедленно за-
фиксировано, явившись сигналом общей тревоги, доложил обстановку и выс-
казал мнение, что запрет пользоваться летательными аппаратами в светлое
время суток придется нарушить, так как иным способом транспортировать
добытого наконец псевдоса не удастся, а ожидать темноты с учетом состоя-
ния Горика рискованно.
Затем я подошел к лежащему, убедился, что попал туда, куда целил,
после чего произвел внешний осмотр. Добыт был псевдос высокого уровня -
четвертой, а может, и третьей ступени. Признаков, отличающих его от че-
ловека, оставалось немного: не полностью сформированы пальцы рук, под
шапкой скрывались остроконечные, покрытые шерстью уши, когда я оттянул
веко, то увидел вертикальный звериный зрачок..."
Майор вернулся, я поспешно перенесся с далекой страшной планеты в
строгий кабинет военкомата и небрежно - бросил книжку в портфель, чтобы
мой собеседник ею не поинтересовался. В соответствии со сложившимися
представлениями следователи должны читать исключительно серьезную лите-
ратуру.
Впрочем, майор не собирался ничего спрашивать. Он сел на место, поло-
жил перед собой папку в твердом коленкоровом переплете, недоумевающе
посмотрел на меня.
- Очевидно, вы что-то напутали. У нас только два адмирала, я их знаю,
но на всякий случай посмотрел по картотеке и для страховки перепроверил-
ся у военкома. А он для очистки совести позвонил в областной военкомат.
Добросовестность и полнота проверки подтверждали прекрасную организа-
цию работы военкомата, но я не мог понять, что, собственно, вызвало та-
кие затруднения?
- Не только в нашем районе, но и в городе, и в области адмирал Золо-
тов никогда на военный учет не становился!
Честно говоря, я растерялся. Настолько, что едва не пролепетал
по-детски: "Как же так? А кортик?"
- ...На военном учете у нас состоял ныне покойный капитан первого
ранга Золотов Иван Прохорович, - четко продолжал майор. - Проживал он по
адресу: проспект Чехова, дом шестнадцать, квартира пятьдесят два...
Адрес совпадал. Валерий Федорович Золотов, адмиральский внук, жил
именно там.
- ...Иван Прохорович Золотов умер в позапрошлом году в возрасте шес-
тидесяти девяти лет от острой сердечной недостаточности и похоронен с
воинскими почестями на аллее Славы городского кладбища.
Майор закрыл папку.
- ...Согласно существующему положению, холодное оружие офицеров флота
может храниться в семье покойного без права ношения.
Исчерпывающий, предельно конкретный ответ.
Я поблагодарил, вышел в пустой, чисто выметенный коридор и медленно
направился к выходу, переваривая полученную информацию.
Зачем же ему нужна эта ложь? Ну, положим, звание внука адмирала могло
давать маленькие преимущества в детских играх, ну в школе какие-то кро-
хотные привилегии, например, "из уважения к дедушке я тебе, Валера, се-
годня двойку не поставлю", ведь проверять действительное звание Ивана
Прохоровича никому бы не пришло в голову. Но школа-то закончена дав-
ным-давно, а он продолжает ходить во внуках! Может, прикрываясь дедуш-
кой, Золотовы устраивают решение всяких житейских дел - выписать в обход
очереди стройматериал для ремонта дачи или что-то другое в этом роде...
Нет, исключено, любое официальное решение принимается только на основе
соответствующего документа, слово, да еще лживое, к делу не пришьешь.
Так ничего и не придумав, я дошел до прокуратуры. Заглянул в канцеля-
рию, спросил у Маргариты, не разыскивал ли кто, не звонили ли, получил
поступившую почту.
В кабинете разобрал солидную пачку бумаг, акт судебно-химической экс-
пертизы отложил в сторону.
"Представленная на исследование в опечатанном флаконе под номером
один жидкость светлокоричневого цвета является смесью на спиртовой осно-
ве сахара, ванилина и растворимого кофе... Способ изготовления и состав
компонентов характерны для суррогатированных алкогольных напитков домаш-
ней выработки...
В опечатанном флаконе под номером два находится низкосортное крепле-
ное вино, полученное путем переработки яблок..."
Еще один сюрприз! И это вместо благородного "Мартеля" и загадоч-
но-заграничного "Бордо"...
Вот вам и почтеннейший Валерий Федорович! Человек-блеф! Теперь понят-
но, почему Галина Марочникова обычную баню по-черному величает "финс-
кой"...
Ложь громоздится на ложь, все из одного ряда: фальсификация спиртно-
го, упоминание о знакомствах с "сильными мира сего"... Скорее всего этот
камуфляж - следствие укоренившейся привычки прикрывать собственную нез-
начительность близостью к авторитетным людям и организациям. Но может ли
эта привычка иметь какую-нибудь связь с преступлением?
С человеком-блефом нужно держать ухо востро: все, что его окружает,
может оказаться фикцией, надувательством, мистификацией. А что, если и
та картина преступления, которая мне подсовывается, тоже блеф? Тогда все
неясности и неувязки объясняются очень просто...
Следствие практически закончено, надо получить еще пару-тройку доку-
ментов, и можно составлять обвинительное заключение. И если мои сомнения
небезосновательны, то этим актом блефу будет придана юридическая сила.
Но кто может быть заинтересован в такой игре? Как могли развиваться
события на самом деле?
На эти вопросы мозг должен был начать выдавать возможные варианты от-
ветов, но он работал впустую, как магнитофон на холостом ходу, и мне по-
казалось, что если хорошо прислушаться к себе, то можно различить шелест
чистой ленты. Ничего толкового на ум не приходило.
Рабочий день подходил к концу, срочных дел на сегодня не было, и, ес-
ли не подоспеет какое-нибудь происшествие, через полчаса можно будет ид-
ти домой.
Я вышел в коридор и толкнул дверь соседнего кабинета с табличкой "Ла-
гин Ю. Л. ".
- Добрый вечер, Юрий Львович. Как поживаете?
- Мы поживаем. А ты, вижу, бездельничаешь?
Так всегда начинались наши диалоги. Лагин - добрый и умный человек, с
огромным житейским и профессиональным опытом, но за тридцать лет
следственной работы накопил немалый запас сарказма. Впрочем, я уже при-
вык к его манере разговора, и мне нравилось общаться с ним. К тому же
всегда можно было рассчитывать получить от него дельный совет.
- Бездельничаю, Юрий Львович. От вас ничего не скроешь.
- Ну тогда подожди пару минут, я допишу, и побездельничаем вместе.
Ему было пятьдесят пять. Высокий, плотный, с большой головой, Лагин
держался всегда солидно и внушительностью вида мог поспорить с шефом,
недаром посетители, встречая в коридоре, часто путали его с прокурором.
Зато вне стен нашего учреждения его можно было принять за кого угод-
но, только не за следственного работника. Интеллигентными чертами лица и
пышной, поредевшей спереди, но торчащей в обе стороны над висками шеве-
люрой он более всего напоминал композитора, известного скрипача или ди-
рижера. Он и в действительности имел некоторое, хотя и специфическое,
отношение к миру искусства: специалист по большим хозяйственным делам,
расследовал организацию "левых" концертов и сопутствующих им хищений в
областной филармонии. Говорят, что однажды толпа жаждущих любителей му-
зыки приняла его за администратора и окружила, вымаливая лишний билетик
или контрамарку. Хотя скорее всего это чья-то шутка.
- Ну-ну, так что, ты говоришь, у тебя стряслось? - Лагин закончил пи-
сать и откинулся на спинку стула.
- Стрястись ничего не стряслось...
- Отчего же тогда тебя гложут сомнения? И что ты хотел спросить у
старика Лагина?
Нет, он не читал мысли. Но, как всякий хороший следователь, умел оп-
ределять направление хода размышлений собеседника и его намерения.
- Странная штука получается, Юрий Львович. По делу практически все
сделано, а ясности никакой...
- Такое бывает. - Лагин неопределенно крякнул, потирая руки и хитро
посматривая на меня, ожидая продолжения.
Я пересказал обстоятельства. Лагин, снисходительно улыбаясь, переби-
рал мелкие предметы в объемистом ящике своего огромного, обтянутого зе-
леным сукном стола, но по глазам было видно, что он слушает внимательно.
- И что же тебя смущает? Вначале не говорила, а потом сказала? Такое
бывает сплошь и рядом! Для обвиняемого ложь - одна из форм защиты. При-
думала, как облегчить свое положение, - и изменила показания. Разве это
настолько неправдоподобно?
- Но такую же версию упорно подбрасывает Золотов! Он и адвоката ори-
ентировал на самооборону или неосторожность еще до того, как Вершико-
ва...
- Да ведь это самая выигрышная линия защиты! - перебил Лагин. - Ниче-
го удивительного, что и Вершикова, и Золотев, и адвокат склоняются к
ней. - Он задумчиво поигрывал стреляной гильзой от "ТТ". - И тебе надо
тщательно проверить показания обвиняемой! Изучи акт вскрытия трупа, вни-
мательно изучи, описание не из приятных, некоторые брезгуют, заглядывают
сразу в заключение, так можно упустить что-нибудь важное...
Я почесал в затылке - Юрий Львович как в воду смотрел.
- Может быть, понадобится допросить судмедэксперта...
Лагин замолчал, обдумывая какую-то мысль...
- Само по себе то, что Золотов - враль, еще ни о чем не говорит. Ну,
хвастался дедом, ну, поил дурех всякой дрянью вместо заморских вин и
