то была не обвиняемой, а обвинителем.
Не понравилась резкая смена настроения.
И самое главное, не понравилось, что названный ею мотив, такой убеди-
тельный и подходящий к ситуации, Золотов уже пытался исподволь подсунуть
следствию.
А постоянно действующий где-то в затылочной части мозга компьютер
каждую секунду, независимо от моей воли решающий различные ситуационные
задачи, разбирающийся в переплетении причинно-следственных связей, ищу-
щий логическое обоснование всем действиям и поступкам людей, с которыми
приходилось иметь дело, проверяющий достоверность слов, взглядов, жес-
тов, неторопливо отбирал неувязки и несуразицы, подтверждающие обосно-
ванность интуитивных сомнений.
При задержании Вершикову по общему порядку освидетельствовали, осмот-
рели одежду - никаких царапин, кровоподтеков, ссадин, разрывов швов и
тому подобных следов борьбы обнаружено не было.
Ни дежурному следователю, ни мне на первом допросе она не могла внят-
но объяснить причин происшедшего. Не помню, не знаю... А сегодня - пол-
ная ясность, четкая картина, уверенные показания. И все на голом месте!
Нет, так не бывает... Обычно случается наоборот: в горячке преступник
выкладывает такое, о чем впоследствии стремится "забыть"... А в данном
деле и вовсе чепуха - получается, что Вершикова скрывала оправдывающий
ее мотив!
Погруженный в размышления, я поднялся по ступенькам, не заходя к се-
бе, прошел в канцелярию.
- Шеф на месте?
Маргарита, не отрываясь от бумаг, покачала головой.
- Вам Фролов звонил раза четыре. И еще будет.
И точно - не успел я войти в кабинет, раздался звонок.
- Как жив-здоров, Юрий Владимирович?
- Твоими молитвами, Степан Сергеевич. Обвинение Вершиковой предъявил,
статкарточку сейчас заполню. Еще вопросы есть?
- Какой-то ты сердитый, - огорчился майор. - Я же не только из-за
карточки... И потом - отчетность есть отчетность!
- Ладно, не обращай внимания, это я так - от усталости...
Закончив разговор, занялся текущей работой, стараясь рассеять неудов-
летворенность и раздражение, оставшиеся после допроса Вершиковой. Зажал
в специальный станок пухлую кипу документов: протоколы, фототаблицы,
справки, характеристики, ходатайства, постановления - проколол их длин-
ным толстым шилом, прошил суровой ниткой. Получился аккуратный том тол-
щиной в несколько сантиметров. На обложке написал фамилии обвиняемых:
"Акимов, Гоценко" и статью: "144, ч. 111".
За этим занятием и застал меня модный в городе адвокат Пшеничкин, ко-
торого молва включила в так называемую "золотую пятерку" самых сильных,
выигрывающих безнадежные дела защитников.
Подтянутый, дорого, но неброско одетый, он выглядел гораздо моложе
своих пятидесяти трех. Разве что седина и морщина на лбу выдавали воз-
раст.
- Я принял поручение на защиту Марины Вершиковой, - Пшеничкин положил
на краешек стола небольшой синий квадратик: ордер юридической консульта-
ции, подтверждающий его полномочия по данному делу. - Вы разрешите нем-
ного поинтересоваться ходом следствия?
Держался он всегда учтиво, корректно, чем выгодно отличался от многих
адвокатов, подчеркивающих свою принадлежность к лицам свободной профес-
сии вольным поведением, переходящим, если вовремя не одернуть, в фа-
мильярность и панибратство.
- Пожалуйста, в пределах дозволенного...
Визит Пшеничкина меня удивил. Его буквально осаждали верящие в чудеса
клиенты, и он сам выбирал для себя процессы, как правило, неординарные,
сложные, представляющие профессиональный интерес и приносящие шумную из-
вестность. Дело же Вершиковой было рядовым, ничем не примечательным, яв-
но не подходящим для мэтра его ранга.
- Когда планируете закончить расследование?
- Пока трудно сказать.
- Странно, - Пшеничкин потер переносицу. - Меня в таком пожарном по-
рядке просили заняться защитой, что я думал - это вопрос дней...
- Кто просил? - поинтересовался я.
Пшеничкин замешкался с ответом.
- Надеюсь, никаких тайн я не выпытываю? Просто удивительно, что вы
взялись за столь обычное дело!
Оценив намек на высокий профессиональный уровень, адвокат чуть замет-
но улыбнулся.
- Самое заурядное дело может оказаться необычным. А здесь необычно
уже то, что мне позвонил завотделом горисполкома Чугунцов и попросил
подключиться. Иначе, честно говоря, я бы не взялся. Работы очень много и
вообще...
При чем здесь горисполком? Какое отношение Вершикова имеет к Чугунцо-
ву? Или он к ней? Полная чепуха... Ладно, потом, нельзя ломать строй
"светской" беседы.
- А кто заключал соглашение, оплачивал защиту?
- Сразу после звонка пришел сотрудник горисполкома - Валерий Федоро-
вич. Сказал, что друг Вершиковой. Но скорей всего там нечто большее, чем
дружба. - Пшеничкин засмеялся. - Следователь есть следователь. Я пришел
задать вам несколько вопросов, а получается наоборот.
- Это случайность, - я сделал сконфуженный вид. - Не собирался у вас
ничего выяснять.
- Но выяснили, - многозначительно сказал адвокат. - Что дело не такое
простое, как кажется на первый взгляд. Впрочем, эти сложности не отно-
сятся к юридическим, а потому меня не интересуют. Скажите лучше, почему
вы тянете с окончанием следствия? Преступление налицо, надо только выяс-
нить мотивы и дать оценку... По какой статье вы ее привлекаете?
- По сто третьей.
Пшеничкин поморщился.
- Вечная следовательская перестраховка. Там возможны только два вари-
анта: неосторожность или превышение пределов необходимой обороны. Статья
сто пятая - до двух лет, сто шестая - до трех. Обе статьи предусматрива-
ют возможность и менее строгих наказаний: исправительных работ, условно-
го осуждения. Когда я изучу дело, станет ясным, какой из них придержи-
ваться. Но то, что в действиях Вершиковой нет состава такого тяжкого
преступления, как умышленное убийство, - очевидный факт! - Адвокат расс-
тегнул толстую папку из натуральной кожи, извлек лист бумаги, осторожно
положил на стол. - Поэтому прошу приобщить к делу ходатайство об измене-
нии меры пресечения.
Я просмотрел аккуратный машинописный текст: "... учитывая, что Верши-
кова имеет постоянное место жительства, работы, ранее не судима, харак-
теризуется положительно... Освободить из-под стражи под подписку о невы-
езде".
Внимательно наблюдавший за моим лицом Пшеничкин слегка наклонился
вперед. Насколько незаметно он перешел к официальному тону, настолько
легко вернулся к дружески-непринужденному.
- Мой доверитель, Валерий Федорович, вообще настаивал на прекращении
дела за отсутствием состава преступления. Вы же хорошо знаете - есть ряд
постановлений Верховного суда: защищая свою честь, женщина может лишить
нападающего жизни!
Но в данном случае обвинение заявит, что на даче находились еще люди,
можно было позвать на помощь и т.д, и т.п. Я не хочу выглядеть дураком,
а потому выбрал безупречную позицию. И советую вам прислушаться... - Ад-
вокат понизил голос. - Дело непростое, в нем много подводных камней, мо-
жет повернуться так, что оно лопнет в суде как мыльный пузырь, если по-
зиция следствия не станет более гибкой. В случае условного осуждения,
скажем за неосторожное убийство, мы не будем подавать кассационную жало-
бу. И волки сыты, и овцы целы!
- Ваше ходатайство приобщается к делу. О результатах рассмотрения вы
будете уведомлены.
Понятливый Пшеничкин встал, поклонился.
- Не смею отнимать время. Я через пару дней позвоню. Если вы отклони-
те ходатайство, я обращусь к прокурору.
- Да, конечно. Это ваше право.
Мы вежливо распрощались.
Значит, Валерий Федорович не ограничился приветами и пачкой "Мальбо-
ро". Пригласить адвоката из "золотой пятерки", оплатить ему гонорар и
даже подсказать линию защиты! Да, он настоящий друг... И очень прозорли-
вый человек - так точно предугадать неожиданный даже для следователя по-
ворот событий! Похоже, он заранее знал, что Вершикова изменит показания.
Откуда?
ИСКУШЕНИЯ ДЛЯ ИЩУЩЕГО ИСТИНУ
"... Мы возвращались из Двуречья, где предприняли последнюю безуспеш-
ную попытку подтвердить доклад Карпецкого. Я был раздосадован: протор-
чать здесь полгода - и впустую! Горик, напротив, находился в прекрасном
настроении, так как считал, что цель достигнута и вредный миф развеян
бесследно. Психологическую настроенность местные жители ощущают безоши-
бочно, может быть, поэтому ни один не рассказал ему то, что приходилось
выслушивать мне. Но вторичная звукозапись без материальных подтверждений
способна убедить только тех, кто хочет в нее поверить. Скептики опровер-
гали даже богатые видеоматериалы второй экспедиции!
Горик весело болтал что-то про узколобых противников прогресса, мрач-
ных перестраховщиков, раздувающих собственные страхи и пугающих ими дру-
гих, восхищался раскинувшейся вокруг красотой, которую сторонники блока-
ды хотели отгородить от человечества вымышленными радиационными поясами.
Я молчал - сколько можно говорить об одном и том же! Сказочно красиво
- тут он прав. Но я, узколобый перестраховщик, сделаю все, чтобы огра-
дить мир от этой красоты. Если решение о блокаде не пройдет, я сам буду
болтаться вокруг Леды на патрульном боте, заворачивая приближающиеся ко-
рабли! Или высажусь сюда и вместе с Трехпалым Охотником найду неопровер-
жимые подтверждения отчету первой экспедиции. Найду обязательно, потому
что смерть на Леде члена Содружества - не случайная, при таинственных
обстоятельствах, а предсказанная и объясненная им самим заранее - явится
неопровержимым доказательством.
Поросшая голубой травой пойма перешла в синеватые холмы, мы, очевид-
но, свернули не на ту тропинку, потому что Мягкая Ферма слишком долго не
появлялась, и, когда из-за поворота навстречу вышел человек, Горик, за-
быв инструкцию, устремился к нему спросить дорогу. Выглядел встречный
вполне обычно - полусвободный фермер или сезонник, в цельнотканом комби-
незоне, грубом кожаном жилете, островерхой треугольной шапке, распознать
в нем псевдоса нельзя было и в семи шагах, мне удалось это сделать с
двенадцати; помогла интуиция, ожидание его появления и постоянная готов-
ность, приглушить которую не мог ни яркий свет рыжего солнца, ни умирот-
воряющий волшебный пейзаж.
Горик приблизился к нему на решающий все радиус абсорбации и уже на-
ходился за чертой, потому что псевдос его зацепил в тот момент, когда я
нажал спусковую кнопку. Фиолетовая вспышка ослепила незащищенные глаза,
треск разряда слился с треском грубой кожи жилета, лопнувшей в том мес-
те, куда ударила невидимая игла..."
Дежурство по городу прошло спокойно, происшествий прокурорской подве-
домственности не произошло, поэтому я читал до полуночи, а потом спал в
комнате отдыха городского управления, хотя эту тревожную чуткую дремоту,
когда слышишь каждый скрип двери, писк рации и переговоры с дежурными
нарядами за стеной, вряд ли можно назвать сном.
Пройдя пешком по утреннему городу, я зашел домой, вымылся, побрился,
перекусил - Ася всегда оставляла мне завтрак на плите - и собирался лечь
спать, даже лег, но сон не приходил, и жалко было бесцельно колбаситься
в постели, и притягивали скопившиеся в сейфе дела необходимостью "кру-
тить машину" - подчищать, заканчивать, чтобы не оказаться погребенным
под постоянно поступающей бумажной лавиной.
Я решил идти на работу, записав положенный отгул себе в актив, хотя
знал, что рачительный Белов неохотно возвращает неиспользованные дни от-
дыха.
По дороге заглянул в райжилуправление, протолкался сквозь плотную,
недовольную очередь, был одернут секретаршей, но потом узнан и обласкан,
получил характеристику на Рассадину Ларису Ивановну тридцати трех лет,
которая работала управляющей домами, разумеется, зарекомендовала себя с
положительной стороны, активно участвовала в общественной жизни, пользо-
