меня, завтра - я тебе через него. Чего нам делить?
Габаев помедлил, на лице отразилось раздумье, и вынул руку из карма-
на.
- Два сенсея на весь город! Разгоним всех самозванцев и вдвоем будем
определять развитие карате! И сами не останемся внакладе! Делюсь опы-
том... - Гришка достал из портфеля картонную коробку, раскрыл. - Смотри!
Библиотечные карточки, на таких Колпаков делал выписки при работе с
литературой. Только у него наверху шло название главы и параграфа дис-
сертации, а здесь...
"Химчистка, телеателье, железная дорога, Аэрофлот..."
- Что это?
- Очень полезная вещь!
Только сейчас Колпаков понял, зачем в придуманной Габаевым анкете
указывалось место работы кандидата в секцию, а для юношей - их родите-
лей.
- Торгашеские штучки, с душком!
- Зря ты так, - обиделся Габаев. - Нечего нос задирать. Нас только
двое! Надо держаться друг друга, помогать... А это, - он похлопал по
картотеке, - это еще не раз пригодится. И мне, и тебе, и твоим знакомым.
Колпаков улыбнулся.
- Ладно, убедил.
Гришка перевел дух и снова опустил руку в карман. Колпаков вспомнил,
что должен ему пятьдесят рублей.
Гришка извлек пачку десяток.
- Гонорар за перевод. И ты мне ничего не должен.
Он сам сунул Колпакову деньги в карман.
- Откуда ты знаешь Звереву? - спросил Колпаков, чтобы что-то сказать.
- А кто это? - удивился Гришка. - А-а, мадам косметичка! Заочно, че-
рез приятельницу... Точнее, жену моего бывшего начальника, ему, бедняге,
не повезло...
- Дружишь со старушками?
- Посмотрел бы ты на нее! Как-нибудь познакомлю. Хочешь, прямо сегод-
ня?
- Сегодня собираюсь с подругой поужинать в "Интуристе".
Гришка широко разулыбался.
- Не исключено, что мы встретимся.
Так и получилось. Встреча произошла в Зеленом зале, хотя, похоже, это
была не случайность, а результат целеустремленных Гришкиных поисков по
всему ресторану. Лена, встав из-за стола, радостно приветствовала спут-
ницу Габаева, они расцеловались. Гришка торжественно представил: Клав-
дия; посмотрел многозначительно, мол, что я тебе говорил?
Клавдия прекрасно выглядела, в десяти шагах ей ни за что не дашь
больше тридцати, да и вблизи хоть куда: гладкое лицо, ослепительная
улыбка, красивые холеные руки, и все же что-то вызывало желание обра-
щаться к ней по имени-отчеству. То ли чуть увядшая кожа вокруг глаз или
выдававшие большой жизненный опыт манеры, а может, взгляд, омолодить ко-
торый невозможно никакими косметическими ухищрениями.
Вечер катился по наезженным рельсам ресторанного времяпрепровождения,
в котором трезвый Колпаков не находил ничего веселого и интересного.
Гришка вел стол, подливал дамам коньяк, лихо опрокидывал рюмку за
рюмкой, толковал про двух сенсеев, женщины, глядя на него, допытывались,
почему не пьет второй сенсей. Колпаков не мог вразумительно ответить и
скованно молчал.
С Гришкой все время кто-то здоровался. Клавдия и Лена тоже встречали
знакомых, неожиданно откуда-то появился Кулаков с обязательными бутылка-
ми шампанского. Геннадий чувствовал себя сиротой.
Люди, с которыми он привык общаться, не ходили в рестораны, не знали
затейливых тостов, не умели посылать коньяк на соседние столики. Что
сейчас делают Дронов, Гончаров, чем заняты Колодин, Зимин, Окладов? Си-
дят, уставясь в книги, таблицы, что-то пишут, может, отдыхают с книжкой,
телевизор никто из них не смотрит и спиртным не балуется.
Такие занятия наверняка покажутся скучными Габаеву, Клавдии, да и Ле-
не, пожалуй... А Колпакову скучно здесь, и тем не менее он сидит, делан-
но улыбается, танцует с Леной, а когда ее приглашает Гришка - с Клавди-
ей, чувствуя под скользкой тканью дорогого платья упругое тело и чужой
аромат духов, поддерживает пустые разговоры, согласно кивает, отдавая
дань ненужному застольному этикету.
- Не хмурься, шеф, все будет тип-топ! Нас всего двое!
- Высокие черные на шпильке...
- Дороговато, впрочем, на чеки во столько же обойдется...
- Скоро соревнования, мы договоримся, кого выпустить, кого придер-
жать...
- Авторитетный человек, руководитель, квартира, дача, а его один наг-
лец подсидел, он и помер от инфаркта...
- Точно моя история!
- Что с тобой, Генчик? На тебе лица нет!
В глазах Лены полыхнула тревога.
- Жарко... О чем беседуете?
- Да у Зверевой двадцать лет назад с выгодным замужеством не выгоре-
ло.
- А-а. Нашли что вспоминать!
Подружки по салону мадам Зверевой продолжали щебетать - весело, не-
посредственно, как девчонки-десятиклассницы.
Колпакову на миг показалось, что его подозрения насчет возраста Клав-
дии неосновательны. Ну, постарше их на пять-шесть лет...
- Помню, перед войной у меня было платьице из голубого маркизета...
Видно, Габаев наступил ей на ногу. Клавдия осеклась и покраснела.
- Сколько же ей? - наклонился к Гришке.
- Не поверишь, - недовольно буркнул тот.
- Почему?
- Столько не живут!
Чтобы разрядить обстановку. Колпаков повел Лену танцевать. Следом по-
тащила Гришку оплошавшая Клавдия. Она старалась: кружилась вокруг парт-
нера, подняв вверх руки и гибко извиваясь всем телом, приближалась
вплотную, будто собиралась ужалить, и отскакивала, словно испугавшись
чего-то.
- Не скажешь, что ей сорок девять?
- Сколько?!
- Гимнастика, бег, моржевание. А главное - спокойная, обеспеченная
жизнь, отсутствие неприятных эмоций. Ну и, конечно, дружба со Зверевой.
- С ума сойти!
Мать была на год моложе. Геннадий попытался представить ее в рестора-
не отплясывающей с парнем, годящимся в сыновья. Абсурд!
- Да нет, не может быть!
- Женщину старит быт, домашнее хозяйство, заботы...
Как-то раз Колпаков привел Лену домой. Матери она не понравилась: на-
рядная кукла, финтифлюшка. Очевидно, впечатление было взаимным, хотя у
Лены хватило здравого смысла об этом не говорить. Но условия, в которых
жили Колпаковы, произвели угнетающее впечатление, скрывать которое она
не посчитала нужным. Сейчас в ее словах Колпаков различал подтекст, от-
носящийся к тому визиту, но нацеленный явно в будущее.
- Как бы выглядела Клавка, если бы всю жизнь тянула лямку - работа,
семья, рынок, магазины? То-то! Но у нее хватает ума устраиваться...
- За счет кого? - сдерживаясь, спросил Колпаков. Накатывала одна из
тех волн раздражения, которые иногда вызывала у него Лена.
Она сама никогда ничего не замечала или делала вид, что не замечает,
а может, ей было безразлично.
- За счет себя. Красивая, развитая, со вкусом. Такие женщины нарасх-
ват. - Лена посмотрела ему прямо в глаза. - Она же вольна устраивать
судьбу по своему усмотрению? Первый муж - отставной генерал, второй -
коммерсант, деловик, его быстро посадили, но любимой женушке он много
всякого оставил. Потом холостяковала при влиятельных друзьях... Ни де-
тей, ни плетей...
- Завидуешь?
Человек, достаточно знающий Геннадия, уловил бы в его голосе недобрый
оттенок.
- Пусть она завидует! Ей, считай, пятьдесят, мне вдвое меньше! На-
верстаю свое...
Терпение лопнуло. Колпаков прервал танец и под руку повел партнершу к
выходу. Короткий разговор, чтобы не привлекать досужего внимания, и все!
К черту. Кукла, она кукла и есть.
В холле стояли уютные кожаные диваны, мягкие кресла, между ними -
блестящие пепельницы на длинных ножках. Лена думала, что они идут в ку-
рительную, и продолжала непринужденно болтать, не подозревая, что должно
произойти через несколько минут.
- И вообще Клавкина звезда закатывается. Загарпунила солидного бобра,
важная шишка, чуть ли не ректор какого-то института, профессор - точно;
все уже на мази, и сам неплохой дяденька, познакомила, Иван Фомич...
Воздух, набранный для резких безжалостных слов, вышел жалким сипени-
ем. Колпаков повалился в кресло. Так оседает потерявший форму ватный ма-
некен, когда его отстегивают от шведской стенки после тренировки.
"Тени убиенных им появлялись неожиданно среди веселого пира - Сегун
утрачивал величие и гордость осанки, члены его наливались свинцом, а
мертвенная бледность стирала краски жизни с властного лица..."
Память часто преподносила подходящие случаю отрывки из давно прочи-
танных книг, иногда Колпаков цитировал их к месту, вызывая всеобщее
одобрение.
Неужели это рок и тягостные воспоминания будут преследовать всю
жизнь?
- ...Представляешь? - выплыл из тумана голос Лены. - Не иначе знак
судьбы: все, милая, хватит! Точь-в-точь как у Зверевой... Ну дай же си-
гарету!
Он механически извлек пачку, раскрыл, щелкнул зажигалкой. Ее школа.
Женщине неудобно самой доставать сигареты, закуривать - приличней, когда
угощает кавалер.
Какое право он имеет ее осуждать! И за что?
- Тебе опять нехорошо? Да что с тобой происходит?
- Перетренировался.
- Бедный, - не обращая внимания на окружающих, Лена погладила его по
щеке. - Не стоит этим злоупотреблять. Ты ведь и так на вершине. - Она
что-то вспомнила, и озабоченность мгновенно уступила место радостной
улыбке. - Зверева через Клаву пыталась что-то решить с Габаевым - беспо-
лезно. Оказалось - ты против. Вот и стало ясно, кто на первом месте, кто
на втором. Она у себя в блокноте исправила... И ко мне с просьбочкой...
- Пора с этим кончать, - вяло сказал Колпаков. Ему еще было не по се-
бе, но понемногу он приходил в норму. Что ни говори, а Лена действовала
успокаивающе.
- Правильно, - неожиданно согласилась Лена. - Я ответила примерно так
же. Дескать, он перестал выполнять просьбы. А мадам: да, и на трениров-
ках зверствует, ребят гоняет. Но уважительно так... Мол, настоящий сен-
сей!
- Господи, Ленка, какие это все глупости! - Колпаков взял ее за руку.
- Давай уйдем отсюда!
Ему не хотелось возвращаться в зал. Спертый воздух, пьяные лица, са-
модовольный Гришка, призрак Ивана Фомича рядом с упакованной в оболочку
молодой красавицы Клавдией... Сейчас съевшая зубы на мужчинах светская
львица с сомнительной биографией вызывала у него острую неприязнь. Изза
несоответствия упаковки и содержимого. "Кадавр", - подсказала память
подходящее слово. Точно, кадавр.
- Интересно, зубы у нее вставные?
- Что, Генчик?
- Извинись, объясни, что мне плохо, пусть Григорий выйдет, я отдам
деньги...
У Лены были полноватые ноги с широкими щиколотками, но это ее не пор-
тило.
На очередном заседании федерация приняла официальное решение из пяти
пунктов:
1. Запретить лицам, не имеющим квалификации тренера-инструктора по
карате, проведение какихлибо занятий с группами учеников или отдельными
спортсменами.
2. Распустить секции, возглавляемые такими лицами.
3. Запретить сдачу в аренду спортивных залов без разрешения федера-
ции.
4. Не допускать к участию в соревнованиях представителей распущенных
секций.
5. Информировать о лицах, нарушающих данное постановление, админист-
рацию и общественные организации по месту их работы (учебы) для принятия
соответствующих мер воздействия.
Еще через неделю состоялись первые соревнования. Билеты раскупили
мгновенно, возле Дома физкультуры колыхалась громадная толпа неудачни-
ков, рассчитывающих как-нибудь прорваться в зал. Но маячившие возле
контролеров крепкие, коротко стриженные парни с неподвижными взглядами
сводили эти надежды к нулю.
Впрочем, поединки оказались незрелищными, сказывалась низкая техника
- ни сложных связок, ни прыжков, работали в основном руками, бесконтакт-
ность почти не соблюдалась - то и дело раздавались хлесткие шлепки или
глухие удары. За это полагалось дисквалифицировать, но тогда пришлось бы
снять с соревнований всех участников, и судьи закрывали глаза на наруше-
ние правил, считая, что касание в четверть силы контактом не является.
Правда, определить эту самую "четверть силы" было непросто, поэтому
