"эспераль", слышал небось? - Рогов похлопал себя по ягодице. - Без нее -
кранты. Так что я человеку благодарен, защищаю его от хануриков всяких.
Мне нетрудно, ему польза. А больше я ничему не научен. В школе сам пом-
нишь, тогда я еще с вами жил... Потом институт на почете проехал. Ну и
толку? Даже диплом затерялся. Может, правда, у Стеллы остался, да какая
разница - я к ней не ходок. Она вроде с этим носатым парикмахером живет,
не слышал?
Колпаков подавленно покачал головой. Ему хотелось поскорей уйти, и он
лихорадочно искал предлог прекратить тяготивший его разговор.
- А что там это ваше карате? Чепуха! Я и кирпич разобью, и доску, бы-
ла бы сила!
Рогов вытянул перед собой руки, сжал огромные с деформированными сус-
тавами кулаки. Геннадий успел заметить дрожь мощных пальцев.
- Только и сила уходит, тезка, вот что страшно. А если вся ставка на
силу, а ее не станет - тогда что?
Со стороны шашлычной раздался пронзительный свист. Рогов сорвался с
места и, спотыкаясь, тяжело побежал, удерживая равновесие неловкими
взмахами рук.
Колпаков тоже вскочил, непонимающе глядел, как бывший чемпион пересек
бульвар и влетел в двери банкетного зала, как через несколько минут вы-
шел и пошел обратно, с усмешкой качая головой и отдуваясь.
- Вот дуролом! Спички у них закончились, так он меня позвал.
- Свистком?
- Это у нас уговор такой. Чуть что - свисток, и я тут как тут. Свист
я хорошо слышу.
Рогов стоял вполоборота, тяжело дышал, вытирая несвежим платком вспо-
тевшее лицо.
- А у официантов тоже не было спичек?
- Может, и были. Может, он показаться хотел - мол, сам Рогов у меня
на свист прибегает. Дуролом!
Он не был обижен, только раздосадован как человек, зря выполнивший
необременительную работу.
- Мне пора, Геннадий Иванович.
- Ясное дело. Со мной сейчас подолгу не разговаривают. Гуляй, тезка!
Рогов старательно сжал Колпакову кисть, демонстрируя, что есть еще
порох в пороховницах.
- Только вот что, тезка... Ты не болтай, что Рогов по свистку бегает
как цепной пес. И так брешут кто во что горазд. Лады?
Колпаков быстро шел прочь, чувствуя спиной тоскливый взгляд бывшего
чемпиона и опасаясь, что он его окликнет. Но Рогов молча смотрел ему
вслед.
Настроение было испорчено окончательно.
Откуда у блестящего чемпиона собачья покорность судьбе? И эта глупая
отговорка - больше ничего не умею. Литинский тоже был чемпионом, он тоже
жил боксом, а сейчас заслуженный тренер, уважаемый в городе человек.
Представить его на побегушках у какого-то дельца совершенно невозможно!
Что же случилось с Роговым? Алкогольная деградация, распад личности,
усугубленный черепно-мозговыми травмами? Сколько раз он бывал в нокауте?
А просто пропускал тяжелые удары? Литинский прошел через все это, но он
никогда не пил. И никогда не делал ставку только на силу...
В кармане шуршала повестка, и без того нервозное настроение усугубила
случайная ненужная встреча.
Колпаков нашел уединенную скамейку, сел, сконцентрировал внимание на
выбранной точке асфальта и начал привычную формулу самосозерцания...
В суде пахло мастикой, архивной пылью, лежалыми бумагами и человечес-
ким горем. В комнате для свидетелей ждали вызова человек пятнадцать, об-
суждая вполголоса перипетии уголовных и гражданских дел.
- ...Забор всегда стоял на одном месте, это после ремонта они столбы
переставили, но не два метра, врать не буду...
- ...Сама виновата - гуляла с кем ни попадя, даже домой приводила,
вот и доигралась...
- ...Будет хорошо вести - раньше выпустят, а станет кочевряжиться -
еще добавят.
- ...Двадцать лет как родные, стала бы я с них расписку брать...
- ...Какой-никакой, плохой, дурной, пьяный, рази можно руку рубить?
Это только басурманы ворам оттяпывали по локоть, по плечо, а у нас рази
есть такой закон?
Пожилая морщинистая женщина в простецки повязанном платочке смахнула
слезы.
- Отсидит, поумнеет, дак куда потом-то без руки? Новая небось не вы-
растет!
Ее не слушали - у каждого были свои заботы.
- Свидетель Пинкина, просьба пройти в третий зал, - сказал женским
голосом динамик внутренней связи.
- Сейчас спрошу, есть такой закон - руки резать?
Она поправила платочек и, скособочившись, прошмыгнула в высокую поли-
рованную дверь.
Пинкина... И третий зал... Колпаков заглянул в повестку. Точно. На-
верное, мать... Не в себе или со странностями, а может, от расстройства
плела всякую несуразицу.
И снова накатило дурное предчувствие, появилось напряжение под ложеч-
кой, он расслабился, задышал низом живота и отрешенно сидел до тех пор,
пока динамик не назвал его фамилию.
И снова предчувствие не обмануло. Механически отвечая на вопросы о
возрасте, семейном положении, месте жительства и работы, давая подписку,
рассказывая о событиях давно забытого вечера, оглушенный Колпаков видел
только скрюченного за массивным деревянным барьером ссохшегося человеч-
ка, которого ни в жизнь не узнал бы на улице, потому что у него была
другая прическа, голос, а главное - сам он был другой, жалкий, со смор-
щенным лицом и уменьшившимся телом, ибо правый рукав пиджака, пустой и
плоский, был зашпилен большой английской булавкой под мышкой.
Ужас, охвативший Колпакова при виде искалеченного им парня, вызвал
тошноту и головокружение, он вспотел, речь сделалась убогой и косноязыч-
ной, он с трудом выдавливал слова, начисто забыв о необходимости само-
контроля.
- Не волнуйтесь, свидетель. - Судья сделал знак рукой, и миловидная
девушка-секретарь поднесла Колпакову стакан воды.
Проявление заботы удивило, потому что он чувствовал себя преступником
и ожидал, что вот-вот на него наденут наручники.
Напившись, Колпаков перевел дух, немного опомнился и включил механизм
самоуспокоения. Хотя и с трудом, но удалось привести себя в норму, он
закончил дачу показаний и, чтобы отвлечься, стал оглядывать почти пустой
зал, избегая смотреть на скамью подсудимых.
- Какие есть вопросы к свидетелю?
У добродушного толстяка-прокурора вопросов не было, но адвокат - мо-
лодой человек, одетый подчеркнуто строго и старомодно, - уставил в Кол-
пакова указательный палец.
- Вы спортсмен, тренер по карате, об этом писали в газетах, физически
вы сильнее подсудимого... - Палец описал полукруг и снова обличающе уст-
ремился на Колпакова. - Почему вы не избрали такого способа задержания,
который не связан с причинением телесных повреждений?
Колпаков вспомнил, что, поставив блок, подумал - все, дело сделано,
но противника положено добивать, и он не смог остановиться... Или не за-
хотел?
- Видите ли... - промямлил он. - Все происходило очень быстро... И
потом нож...
- Но вы обладаете специальной подготовкой, отличаетесь завидным хлад-
нокровием и отменной реакцией - об этом тоже писали, а мой подзащитный
был нетрезв, заторможен и вряд ли представлял для вас серьезную опас-
ность и мог напугать!
- Правильно! Зачем калечить? - выкрикнула Пинкина, и судья сделал ей
замечание, но она не успокоилась. - Нету такого закона, чтоб руки обла-
мывать!
- Скажите, вы могли обезоружить подсудимого другим способом? - про-
должал адвокат. - Не причиняя существенного вреда?
- Дал бы в зубы - и все дела! - процедил подсудимый, сверля Колпакова
ненавидящим взглядом. - Я еле на ногах стоял!
Судья постучал связкой ключей по столу.
- Не знаю... Одно дело сейчас обсуждать, другое - там...
- У подсудимого есть вопросы?
- Чего спрашивать! Ну ладно, тут я виноват, сам с ножом бросился, а в
больнице? Этот бородатый коновал нарочно напортачил, все бандитом обзы-
вал и в землю грозил вогнать... Жаль, нету его здесь, вот кому охота
вопрос задать! Да хрен с ним, руку все одно не вернешь!
- Так пусть платят обе за инвалидность! - возмущенно вскочила Пинки-
на, и судья опять постучал по столу.
Потом выступал прокурор. Он говорил об опасности хулиганства, о граж-
данском долге, о праве любого человека пресекать преступные проявления и
заключил, что, обороняясь от вооруженного преступника, Колпаков вправе
был причинить ему вред, тем более что травматическая ампутация руки выз-
вана медицинскими осложнениями и предвидеть такого результата Колпаков
не мог.
Логичные и правильные доводы прокурора Колпакова не успокоили -
сам-то он знал: можно было использовать любой из десятка менее жестоких
приемов, и рука Пинкина осталась бы на месте.
Он не стал ждать оглашения приговора и, выходя из зала, чувствовал
обжигающий спину взгляд.
В коридоре Колпаков опустился на жесткую деревянную скамейку. Руки и
ноги дрожали, так дрожала голова Гарандина после ошеломляющего удара.
Он чувствовал, как прогибаются, хрустят, ломаясь, кости, рвутся с
треском, словно плотная мешковина, связки, выворачиваются суставы, и
почти осязаемо представил у себя в руках оторванную конечность. Его за-
мутило, и он поспешно выбежал на улицу.
Как же так... Он ведь не изверг, не злодей, мать растила его добрым,
он не мучил животных, никогда не обижал слабых, не умел бить в лицо, ни-
кому не причинял вреда... Неужели только потому, что не мог причинить?
Его любили товарищи, хорошо относились учителя в школе, уважали пре-
подаватели в институте. О нем прекрасного мнения сослуживцы матери, со-
седи, общие знакомые. Кто поверит, что он способен мимоходом, для забавы
искорежить жизнь совершенно незнакомому человеку?! Да он бы и сам этому
не поверил! Не поверил?
Колпаков прислушался к себе.
Еще пять лет назад - пожалуй. Но потом... А ведь Гончаров прав - он
действительно изменился! Сейчас идея добить противника, вывести его из
строя любой ценой не вызывает внутренних возражений, напротив - кажется
мудрой и правильной, поскольку воплощает основной принцип карате. И ис-
калеченный Пинкин - результат его нового мировоззрения. В реальной
действительности идея оказывается менее привлекательной, чем в постула-
тах Системы...
Этот взгляд - беспомощный, ненавидящий взгляд искалеченного челове-
ка... Такой же, как у инвалида на костылях в ДФК...
Колпакова прошиб холодный пот. Неужели всетаки Одуванчик - материали-
зация его ночных кошмаров? Плод давних опасений, причина загнанного
внутрь комплекса вины, не дававшего покоя несколько лет после того зло-
получного последнего их похода в "штат Техас"? Желтая майка с крупной
цифрой 7 на спине... Крепкий быстрый парень, какого цвета были у него
волосы? Перехлест пяткой в спину, чуть выше поясницы... Что может быть у
Одуванчика?
Он вспомнил, как тот качался между костылями, приволакивая ноги.
Травма позвоночника?! Нет, не может быть, совпадение... А Пинкин? Пинкин
- преступник, у него был нож, и, окажись ты менее проворным, раз - и
кишки наружу! Тогда бы твоя мать плакала сейчас в зале суда! Недаром
прокурор сказал: "... обороняясь, имел право причинить вред..."
Но прокурор не знает, что все было кончено, когда ты блокировал руку,
этого не знает никто, кроме тебя! Почему же ты не остановился? К чему
обманывать себя?
Безрукий Пинкин, Одуванчик с поврежденным позвоночником, умерший Иван
Фомич, которого все считают твоей жертвой, и надо сказать, ты видел сво-
им опережающим зрением возможность инфаркта у полного, апоплексически
красного проректора... Не много ли для доброго и вполне приличного моло-
дого человека?! Что скажет мать? Что скажут другие люди?
Впервые в жизни Колпаков находился в состоянии, близком к обморочно-
му. И ничего не мог с собой поделать. Он даже не думал, что тут можно
чтото сделать, ибо все связанное с Системой казалось страшным и отврати-
тельным.
Результаты регистрации инструкторов карате удивили членов федерации:
на эту роль претендовали пятнадцать человек. Изучившие кустарные самоу-
чители, когда-то где-то нахватавшие вершков, спешно переквалифицировав-
