Тамара Евгеньевна казалась контактной и пробивной женщиной. Колпаков
отчетливо представил, с какой железной последовательностью она раскарм-
ливала своего отпрыска.
- У него не очень хорошая подготовка...
- Ничего, вы спуску не давайте! Пусть сгонит жир да нарастит мускулы!
На прощание Тамара Евгеньевна крепко тряхнула Колпакову руку.
- Если какой дефицит понадобится - звоните, поможем.
- Ну и представления у твоей заведующей! Записала сына в новомодную
секцию, и он станет Аполлоном, а тренеру за это - меховую шапку или ко-
жаный пиджак... Баш на баш! - заметил Геннадий, выходя на улицу.
- Видишь ли, Генчик, люди должны помогать друг другу. И можно ли
осуждать их за то, что они хотят хорошего своим близким. А в общем, ты
прав - все это глупо...
Лена демонстрировала полную покорность. Интересно, кому она звонила и
какую причину придумала?
Окраинная улица была пустынна, на пыльной автобусной остановке собра-
лась очередь.
- Добираться сюда проблема...
- Да, единственный минус этой работы. Но я езжу на такси...
- А какая у тебя зарплата?
- Как раз хватает; маман говорит, что я работаю на таксопарк.
Дребезжа, подкатил разболтанный автобус, они устроились на продавлен-
ном сиденье. Лена смотрела в окно, и когда на повороте навстречу шустро
проскочил красный "жигуленок", она проводила его напряженным взглядом.
- Что с тобой?
- Со мной?
- Подумала о чем-то неприятном?
- Какой ты проницательный... Мне немного неудобно. Дело в том, что
меня обещали повести к самой шикарной портнихе в городе...
- А у нее есть сын, - саркастически продолжил Колпаков.
- Нет, в том-то и дело, у нее вообще нет детей. Но ее врач - по женс-
кой части - мечтает устроить в секцию своего племянника... Ты мне помо-
жешь?
Колпаков усмехнулся.
- Дети, племянники... Конечно, помогу. Только... Сколько можно вог-
нать балласта в спортивные группы? Рано или поздно их придется выгонять.
Не откажут ли тебе в услугах их дяди и тети?
- А ты позанимайся с ребятами, Генчик, они будут стараться. И выго-
нять не надо. Другое дело, если кому-то станет трудно и он сам уйдет -
тогда обижаться не на кого... Только пусть пройдет какое-то время, не
сразу, а? - Лена просительно заглянула ему в глаза. - Из любого положе-
ния можно найти выход. Я ведь не хочу, чтобы у тебя были изза меня неу-
добства. Просто нужно все делать поумненькому...
Колпаков с новым чувством рассматривал стройную привлекательную де-
вушку в модной, безупречно сидящей одежде.
- Никогда не думал, что ты такая...
Он замялся, подыскивая нужное слово.
- Какая?
- Такая... рассудительная. И дальновидная.
- Ты еще не знаешь всех моих способностей, - многозначительно прого-
ворила она и обещающе улыбнулась.
Вечер прошел хорошо. Они поужинали в Бирюзовом зале, потанцевали,
Колпаков вновь привлек всеобщее внимание, Лена была довольна. Она пила
коньяк и шампанское, он - минеральную воду, что тоже было непривычно,
вызывало удивление официанта и соседей и, как выразилась Лена, придавало
ему определенный шарм.
Потом они прошлись по ночным улицам, и уже замаячил впереди, в разры-
вах тумана низкий берег с ярким пятном, как вдруг Лена остановилась,
упершись взглядом в красный автомобиль у подъезда.
- Давай еще погуляем.
- Зачем? Тебя же ждут. Пойдем, я расчешу твоему знакомому усы и отп-
равлю спать. Кстати, кто это?
Лена помедлила.
- Ты проницательный, Генчик. Гарандин.
Она глянула искоса, испытующе - не испугался ли.
- Очень удачно.
Алик Гарандин после развода родителей остался с матерью. Чистенький,
аккуратный, почти отличник, боксер. Полная противоположность брату -
расхлябанному, с резкими нервозными движениями, известному в районе ху-
лигану. Но различия, на взгляд Колпакова, касались внешности, души у
братьев были одинаковыми - темными, подленькими, и если бы с пьяни-
цей-отцом оставили Алика, он выглядел бы по-другому, по-иному жил, но
вел бы себя точно так же и привычки остались теми же, только девчонки не
липли бы сами, как мухи на мед.
Товарищи Гарандина не любили, считали подонком, но побаивались: за
его спиной всегда угадывалась зловещая фигура братца с многочисленными
дружками. Не от большой родственной любви, а скорее чтобы не упускать
повода, он несколько раз расправлялся с теми, кто оказывался Алику не по
зубам.
Заметив Лену, Гарандин вышел из машины.
- Где же ты ходишь, птичка?
За последние годы он заматерел, обрюзг, отпустил широкие, загнутые
вниз усы. На Колпакова Гарандин не смотрел, считал пустым местом.
- Садись в машину, поговорим!
- У тебя по-прежнему никудышные манеры, приятель! Как у братца. Я
слышал, он опять сидит?
Гарандин отреагировал моментально - прямым справа, его любимый удар.
Колпаков вяло отмахнулся, и человек, не знающий о роли мгновенной кон-
центрации, удивился бы легкости, с которой мощно пущенный кулак был отб-
рошен в сторону. Колпаков взмахнул рукой еще раз и обманчиво несильно
хлопнул противника в лицо тыльной стороной растопыренных и напряженно
полусогнутых пальцев. Алик отлетел, ударился об автомобиль и сполз на
асфальт.
- Яме. - Колпаков поклонился. - Продолжения не будет?
Гарандин пытался подняться, но не мог, голова тряслась, как у дряхло-
го старика.
- Хочешь, проткну эту консервную банку? - спросил Колпаков у Лены,
постукивая пальцем по капоту.
- Не надо. Пойдем... - Похоже, она испугалась.
- Тогда до свидания. - Колпаков еще раз поклонился. - Если надумаешь
- приходи еще, да не один, с братцем, друзьями... - Он изменил голос: -
"В следующий раз прыгайте на меня молча, сзади, чтобы я не мог защитить
себя так просто", - сказал мистер Уэчи товарищам убитого разбойника". -
И обычным голосом добавил: - Но почему-то я уверен, что больше мы не
увидимся, даже случайно, ты вовремя успеешь перейти на другую сторону...
- Пойдем, Геннадий! - сердито сказала Лена.
Но Колпаков еще наклонился, оттянул Гарандину веко и заглянул в зра-
чок. Шокирующий удар выполнен правильно.
Когда они поднялись наверх, Лена сразу подбежала к окну.
- Лежит... Ты не убил его?
- Не беспокойся, только оглушил. Потеря координации, головокружение -
через пять минут будет в норме...
- А потом?
- Ничего. Если подойдет к тебе ближе чем на квартал - вобью ему голо-
ву в грудную клетку.
Лена успокоилась. Ей нравилась уверенность, с которой Колпаков осво-
бождал ее от необходимости принимать решение в столь двусмысленной ситу-
ации.
- Что ж... Будем пить чай?
Она повеселела и в окно больше не выглядывала.
Перед тем как лечь в постель, Лена с треском расчесывала густые воло-
сы, в них вспыхивали и гасли острые зеленые искорки. Колпакову казалось,
что комната насыщена электричеством, он даже ощущал покалывание в кончи-
ках пальцев и легкий запах озона, а где-то в глубине его существа шеве-
лилась мысль, доставляющая неосознанное, но явное удовлетворение.
Через некоторое время, когда Лена уже спала, он подошел к необычному
- углом - окну, уставился вдаль, где у горизонта протянулась зеленая це-
почка огней военного аэродрома, и додумал приятную мысль, заставил ее
облечься в четкую и ясную форму.
Система себя оправдала!
Почему он именно сейчас почувствовал это? Потому что каждая клеточка
заряжена силой, тренированное тело обладает особыми, далеко не всем дос-
тупными навыками, мозг гибок и быстр, он ощущает удовлетворение от жиз-
ни, а уверенности в себе и энергии хватит на десятерых?
Потому что он научился идти напролом к поставленной цели, никогда не
отступать и добиваться исполнения желаний?
Потому что пришло признание, появились ученики и он стоит у истоков
новой спортивной, и не только спортивной, школы, открывающей возможнос-
ти, о которых он сам еще в полной мере не подозревает?
Потому что он неотвратимо приближается к намеченным рубежам, а затем
стремительно двинется дальше и нет силы, способной его остановить?
Потому что рядом, на диване, спит женщина, к которой он испытывает
порой противоречивые, но самые сильные и острые чувства?
Но почему именно сейчас появилось понимание?
Самому себе можно признаться - к Системе он пришел из-за Алика Гаран-
дина. С годами причина забылась, точнее, вытеснилась в подсознание, но
иногда смутно ощущалась, как ноет во сне недолеченный зуб. Сегодняшняя
победа, легкая и бесспорная, выдернула застарелую занозу, и он в полной
мере почувствовал, что Система не обманула ожиданий. Он получил все.
Все, что хотел.
Туман рассеялся, по чистой воде скользили празднично украшенные лод-
ки. На умытом, ярко освещенном солнцем необитаемом острове играла весе-
лая музыка.
Через три месяца Колпаков получил повестку. Была суббота, он ночевал
дома и отдыхал после утренней разминки и завтрака, просматривая недавно
законченный перевод инструкции мастера Масатоши Накаяма, когда почтальон
принес небольшой прямоугольник плотного картона с устрашающеофициальным
типографским текстом.
Колпакову предписывалось явиться в суд для дачи свидетельских показа-
ний по делу гражданина Пинкина, обвиняемого по статье двести шестой час-
ти третьей Уголовного кодекса РСФСР.
Фамилии и ничего не говорящий номер статьи вписаны ручкой, ниже жир-
ным шрифтом оттиснуты последствия неявки.
- Черт знает что! - неприятно удивился Колпаков. - Я знать не знаю
никакого Пинкина!
- Видно, это тот хулиган, что ты поймал, больше в суд тебя вызывать
не за что, - здраво рассудила мать.
Точно. Давний эпизод, полузабывшийся за малозначительностью, теперь
требовал продолжения. А Колпаков терпеть не мог возвращаться к окончен-
ным делам.
Он раздосадованно отбросил пачку схваченных скрепкой рукописных лис-
тов, резко согнувшись, выбросил ногу назад, точно угодив пяткой в маки-
вару, быстро развернулся на опорной ноге и ударил прямо перед собой, по-
разив цель основанием пальцев стопы, и закончил серию двумя прямыми цуки
в уровень солнечного сплетения и головы.
Доска с гулом завибрировала.
- Перестань, Геннадий! - недовольно прикрикнула мать. - Иногда ты пу-
гаешь меня.
Колпаков тщательно отгладил выстиранное и накрахмаленное накануне ки-
моно - в грязном и мятом он не пускал в зал ни одного человека и сам не-
укоснительно подавал пример аккуратности, собрал вместительную сумку и
вышел.
Из кухни тянуло отвратительным чадом - Петуховы готовили на нутряном
жире. Задержав дыхание, он миновал коридор и с облегчением выскочил на
воздух. Это наследственное - мать тоже не переносит запаха горящего са-
ла.
Он вспомнил уютную квартиру Лены с едва уловимым ароматом тонких ду-
хов и почувствовал, что сильно скучает, но тут же заставил себя переклю-
читься на другое, благо ему было над чем подумать.
Стукалов оказался прав: в городе начался бум карате. Толпы желающих
осаждали городской Дом физкультуры, атаковали тренеров, но секции были
переполнены. Получив отказ, мальчишки пытались просочиться в зал или хо-
тя бы заглянуть в окно, чтобы ухватить один-два приема, которые сделают
их непобедимыми.
Колпаков удивлялся наивной вере в таинственный ключ карате, позволяю-
щий якобы любому без особых усилий научиться разбивать доски, кирпичи,
черепицу, выпрыгивать на уровне головы противника, наносить сокруши-
тельный удар ребром стопы в переносицу и проделывать другие подобные чу-
деса, представления о которых черпались из кинофильмов, иностранных ил-
люстрированных журналов, а больше всего из досужей, ни на чем не осно-
ванной молвы, всегда возникающей вокруг необычных и экзотических явле-
ний.
Но именно эта надежда сверхъестественным образом превратиться в су-
пермена влекла далеких от спорта людей в увлекательно-таинственные залы,
закрытые двери которых только обостряли интерес и стимулировали желание
