невиданный доселе предмет. Поэт торжествовал.
-- Когда оно забилось в моей груди, я все увидел иначе.
Оно живет в каждом из вас, но оно спит. Разбудите его, и вы
почувствуете, что жизнь -- это не только работа и зарплата,
телевизор и диван, это еще и песня, полет. Вы ощутите, как
прекрасна лунная ночь и ранний рассвет, как можно опьянеть от
одного запаха весны и поймете, что самое тяжелое -- расставание
с любимой, а самое страшное -- потерять честь. Поймете, что
счастье не в том, чтобы получать больше, чем другие и быстрее
копить, а в том, чтобы тебе верили и где-то ждали, чтобы ты был
кому-то нужен, чтобы любить и быть любимым, чтобы после твоей
смерти люди могли вспомнить о тебе и поблагодарить за то, что
ты был. Так разбудите же его в себе, люди!
Повиснувшую тяжелую тишину нарушил слегка обалдевший от
этой речи голос Детины.
-- Кого разбудить-то? Кто спит?
-- Как кто? Сердце!
Поэту казалось, что он убедил их, доказал людям свою
правоту, а когда на его слова зал ответил оглушительным смехом,
Поэт отшатнулся. Сердце качнулось и упало с ладони на пол.
Растерявшись, он хотел было тут же поднять его, но в этот
момент Большой Начальник, сползший от истерического смеха под
стол, махнул рукой, всем своим видом показывая, что собрание
закончено. Все вскочили со своих мест и бросились прочь из
душного зала. Поэта едва не сбили с ног.
-- Сердце, осторожно же, люди, сердце! -- закричал он, но
эти слова потонули в новом взрыве смеха. И увлекаемой толпой,
Поэт очутился на улице. Сердце кто-то поддал ногой, и оно,
несколько раз перевернувшись в воздухе и забрызгав толкающихся
в дверях кровью, вылетело на мостовую.
Поэт пытался выбраться из людского потока, уносившего его
все дальше и дальше, но толпа не пускала, ибо каждый спешил
домой, а чтобы пропустить Поэта, нужно было на мгновение
притормозить. И постепенно порывы Поэта становились все слабее
и слабее.
Опомнившись у себя дома, Поэт долго не мог понять, куда же
ему так важно было попасть. Смутное ощущение какой-то потери
еще жило в нем, что-то необходимо было найти, но в этот момент
перед ним заплясал на стене Солнечный Зайчик. И человек
привычно отмахнулся от него: "Вот невтерпеж, разыгрался!
Отстань!"
С удивлением обнаружил он в секретере стопку бумаги,
заполненной ровным мелким почерком. Взяв наугад несколько
листов, исписанных почему-то столбиками по четыре строки он
прочел.
Прости меня, что я такой, как есть,
Что не научен лгать и притворяться,
Что ненавижу пошленькую лесть
И что в любви привык делами объясняться.
Что стройный хоровод красивых слов,
Подвластных мне, тебе не доверяю,
Уста самовлюбленных подлецов
Немало их нам под ноги швыряют...
"Ересь какая-то!" -- подумал человек и прикинув, что этой
бумаги ему хватит надолго, наколол ее на гвоздик.
На холодной мостовой, вымощенной грубым булыжником, уже
покрытое слоем пыли, лежало сердце Поэта. Будто утренней росой,
оно было усеяно мелкими капельками крови. Каждая капля --
маленький рубиновый шарик -- искрилась в лучах восходящего
багрового солнца. Шарики понемногу набухали и вдруг, внезапно
сорвавшись, стремительно сбегали на мостовую, унося с собой
частицу тепла человеческой души и всю пыль и грязь, попавшуюся
на их пути. Кровь выступала как капли пота, будто сердце хотело
смыть с себя всю налипшую дрянь. Но тоненькие влажные следы,
остававшиеся после капель, быстро покрывались свежим слоем
пыли. Мостовая под сердцем была скользкой и липкой от крови,
но, несмотря на это, сердце билось. Тук. Тук. Тук. Его удары
гулким эхом отдавались в еще непроснувшемся городе. Сердце жило
и продолжало бороться. Оно еще билось, правда уже значительно
реже. Тук... Тук... Тук..."
13. Поэт и Принцесса
Дело было под Новый год. Я был занят, изображал усердное
написание диплома (на самом деле -- подписывал открытки), и
потому появление Непоседы было не кстати. В добавок он был на
редкость весел и бесшабашен, и я понял, что если его сейчас
быстро не спровадить -- мне не сдобровать.
-- Рассказывай, только без предисловий.
Непоседа даже позеленел от обиды: "Ну и ладно, не очень-то
и хотелось!" -- но тотчас же, вернув свою обычную розовую
окраску, произнес: "Значит, так...
В тот год на дорогах Спокойного королевства можно было
встретить кого угодно: бродягу и разбойника, фокусника и
факира, астролога и прорицателя и многих, многих других. Так уж
вышло. То ли голод с войной согнал их со своих мест, то ли
искали где получше устроиться -- точно не ведаю, но факт
остается фактом. А поскольку каждый из них был настолько
своеобразен, что найти другого похожего было просто невозможно,
то наблюдение за ними доставляло жителям королевства истинное
наслаждение. А потому, все свободное время они проводило у
обочин дорог, потешаясь над бредущей в неизвестность публикой.
-- Смотри, смотри -- горбатый! -- и взрыв смеха здоровых
людей еще долго провожал горбуна.
-- Ишь ты, обезьянка! Глянь-ка, ну и рожи корчит, ну и
умора! -- и одобрительный хохот и всхлипывание горожан неслись
вслед бродячему актеру с обезьянкой на плече.
Не брезговала этим зрелищем и знать, тем более, что она в
Спокойном королевстве была особенно демократичной. Тут же,
среди пестрой толпы, под навесом, на простом деревянном кресле
восседала, а, проще говоря, сидела, закинув ногу на ногу, сама
Принцесса."
-- А она как из себя -- ничего? -- спросил я.
-- Это ты -- ничего, а она -- Принцесса!!! -- усмехнулся
Непоседа.
Я глянул в зеркало и сконфужено умолк.
"Принцесса с большим интересом рассматривала всех, кто
проходил мимо. Сколько пережили эти странники, сколько
необычного видели и знали! И хотя сама Принцесса знала много
всякого и разного и повидала тоже немало, она всегда с
уважением относилась к чужому опыту."
-- В отличии от некоторых... -- добавил Непоседа в мою
сторону.
"Особенно смешили ее те, кто, проходя мимо, пытались,
делая вид, что им неизвестно, что она Принцесса, обратить на
себя ее внимание -- а чем, мол, черт не шутит!
Но она лишь звонко смеялась -- и они уходили дальше искать
свое счастье. Но вот впереди раздались взрывы смеха. Зрители
оживились -- значит сейчас из-за поворота появится что-то
интересное. Принцесса устроились поудобней. И это интересное не
заставило себя ждать. Из-за поворота, окруженный целой свитой
попутчиков, вышел странник. Сразу было видно, что шел он
издалека. Синяя униформа была сильно потрепана и покрылась
дорожной пылью, у форменной фуражки начисто был оторван
козырек, и лишь большой нагрудный знак городского мусорщика был
ярко начищен и заботливо приколот на грудь. Но самое
удивительное было то, что если все предыдущие весело, грустно
или беспристрастно болтали со зрителями и очень резко друг с
другом, то этот разговаривал только со своими спутниками,
обступившими его тесной гурьбой. Глаза его возбужденно
блестели, временами он вместе с друзьями громко смеялся -- и
вновь между ними вспыхивал оживленный разговор.
"Странно, -- подумала Принцесса -- впервые вижу подобную
разношерстную компанию."
-- Позовите мне их! -- приказала она слуге.
Компания, по правде говоря, действительно была
разношерстной.
Слуга подошел к путнику и сказал ему несколько слов, тот
обернулся, глянул внимательно на Принцессу и согласно кивнул.
"У него удивительно добрые глаза" -- подумала Принцесса,
вспомнив сотни грустных, усталых, безразличных и похотливых
глаз, которые ей доводилось видеть.
-- Кто вы и куда идете?
-- Он Поэт, а куда мы идем никто не знает! -- крикнул
кто-то из толпы."
Я даже слегка опешил.
-- Как Поэт? Непоседа, ты верно ошибся -- он же Человек!
-- Где раз -- там и два -- раздраженно бросил Непоседа и
продолжал.
"- Зачем же вы идете неизвестно куда?
-- Нам вместе интересно и весело. Мы учимся жить, видеть
мир, радоваться и плакать, любить и ненавидеть, учимся работать
и отдыхать в свое удовольствие...
-- И из-за этого куда-то идти, а сидя дома этому не
научишься?
-- Сейчас сравним.
И тот, кто назвался Поэтом, спросил толпу зрителей: "Вот
как вы, например, отдыхаете?" Толпа молчала. Потом кто-то робко
выкрикнул.
-- В картишки играем, песни поем, в гости ходим...
Раздалось еще несколько возгласов, не изменивших общей
картины. Поэт сочувственно улыбнулся и вдруг воскликнул: "А ну,
друзья, покажем, чему мы научились!"
Что тут началось, передать сложно... Они тоже ходили в
гости друг к другу, играли в карты, пели песни, выкидывали еще
черт знает какие трюки, но все это вместе было нечто
фантастическое. Не стесняясь сотен зрителей, самой Принцессы,
они, словно забыв обо всех, жили своей нормальной жизнью. И это
было так необычно, так весело и интересно!
Я, к сожалению, в тот момент был вызван старым Фантом, и
пропустил самое главное. Но когда вернулся, толпа зрителей
оглушительно хохотала и рукоплескала Поэту и его друзьям. Поэт
повернулся к Принцессе и к толпе.
-- Вы понастроили себе большие каменные дома, обнесли их
крепкими высокими заборами, и теперь тщательно наводите там
лоск, полируете, моете, чистите, даже на окна сетки повесили,
чтобы пылинка не залетела или мошка какая-нибудь. Конечно, от
этих трудов за день так намаешься, где уж там в гости сходить
или книжку почитать! Что вы можете вспомнить, кроме суеты у
себя за забором, да как у соседа в прошлый праздник пятачок
выиграли. А мы ходим по всему свету и знаем, как поют птицы,
как поутру встает солнце, как холодна и вкусна роса и как
надежна и сильна рука друга. И пусть у нас нет таких крепких
домов, зато у нас много верных друзей. И мы знаем куда мы идем
-- мы идем за новыми друзьями и воспоминаниями.
И вся ватага со смехом вновь устремилась по дороге.
Говорят, что кое-кто из жителей спокойного Королевства
забросил свои большие дома и присоединился к Поэту и его
друзьям. А еще говорят, что потом в королевском замке долго и
безуспешно пытались разыскать исчезнувшую Принцессу и пропавшее
платье ее служанки."
14. Заповедник снов
(Короткая сказка после длинной ночи за чашкой чая в 324ой)
Вечерние часы для нас, глюков, самые сложные и тяжелые.
Ведь в это время все дети, посмотрев по телевизору на Хрюшу и
Филю, ложатся спать. Через два -- три часа за ними туда же
следует большинство взрослых, а нам приходится работать. Да,
да, работать! Ведь все из вас хотят ночью спать и видеть
интересные сны. А не так-то просто подарить каждому из вас
красивый и удивительный сон.
Разве вы не знаете, что сны живут тоже у нас, в Глюкарии?
Для них Совет отвел даже специальный заповедник, который так и
называется -- Заповедник Снов. Там они и обитают, смешной и
бестолковый народец. Почему бестолковый? Да потому, что я в
своей жизни еще не встречал ничего подобного. Судите сами --
если представить себе, к примеру, огромное общежитие лучшей
половины человечества, готовящейся принять худшую, то это будет
лишь слабая пародия на этот заповедник. Сами сны -- это мягкие,
пушистые шарики, непрерывно переливающиеся всеми цветами
радуги, без умолку болтающие о всякой всячине. Они чем-то
напоминают нас, глюков, и за это мы их и любим и стараемся
оградить от всяческих бед и напастей. Ведь они даже беззащитнее
