-- Молодец! -- сказал усатый полковник, -- Хвалю! И
побежал докладывать оловянному генералу.
-- Ну что, приятель , убили нас, а? Кто был прав? --
Оптимист наклонился к товарищу. Тот лежал на дне окопа
неестественно съежившись и смотрел в небо широко открытыми, но
ничего не видящими глазами. Вся беда была в том, что Пессимист
настолько поверил в неизбежность своей смерти, что не смог
примириться с необходимостью жить дальше. И умер.
А через несколько дней полководец-победитель, копаясь в
песочнице, нашел одного из своих солдатиков, которому кто-то
уже успел отломать одну ногу, и маленький бесформенный кусочек
олова.
08. Сказка о телефонной будке
Как бы ни была эта история похожа на сказку, вы все равно
не верьте в это. Ибо она произошла на моих глазах, и порой,
вольно или невольно, я принимал в ней участие. Хотя, не будь
меня -- ничего бы не было. Ведь это я, Недотепа, самый розовый
глюк в наших краях, предложил Неразберичто залезть в телефонную
трубку. Впрочем, начну по порядку, иначе вы ничего не поймете.
Следующим, кого посвящали в глюки после меня, был очень
маленький и какой-то неказистый глюк Неразберичто. Это прозвище
он получил за свою сущность. От рождения он умел только читать
мысли, подражать чужим голосам и звукам и совсем чуть-чуть
влиять на окружающий его мир, то есть совсем не умел глюкать. А
ведь для нас это равносильно смерти. От скуки. И сколько его не
учили, он так и не смог стать настоящим глюком. Долго решали
Старейшины, что же делать с ним, никто и припомнить не мог на
своей памяти ничего подобного. Но ведь не бросать же его одного
на погибель! И тут меня осенило (я очень горжусь этим, ведь
даже старый Фант прислал мне волну благодарности). Я вспомнил,
что рядом с моим районом стоит одинокий телефон-автомат,
который не пользуется большой популярностью у местных звонарей.
Вот я и представил себе Неразберичто, глюкающего в телефонной
трубке. Все сразу поняли и согласились. Так и решилась его
судьба.
Как он осваивался в темной дребезжащей трубке, делал
первые попытки глюкать, я рассказывать не буду. Это было и
смешно и жалко ощущать, а если пересказывать словами, то вы,
люди, ничего не поймете. Но самое главное началось после.
Освоившись и более-менее привыкнув к новым условиям, он
начал скучать. Редко кто подходил позвонить, а телефонный
мастер, пять раз приходивший по телефонным вызовам
Неразберичто, уже перестал реагировать на все последующие. И
когда автомат действительно сломался, Неразберичто пришлось
самому чинить его. Ох и намаялся же он тогда!
И вот однажды (как часто это "однажды" играет в наших
судьбах такую большую роль!), к автомату подошел ничем не
примечательный молодой человек лет двадцати, каких вокруг
много. Правда, Неразберичто давно выделил его из толпы, ведь
прежде, чем тот появился на этой богом забытой улочке, на нее
стремительно ворвалась песня. У каждого из вас есть своя песня.
Правда вы, люди, редко слышите чужие песни, а все больше
прислушиваетесь к своей, единственной. Порой у влюбленных
бывает общая песня, которую они поют на два голоса. У близких
друзей -- многоголосие, а так -- кругом все больше солисты.
Плохонькие. Ведь многие песни на фоне бетонных домов и
отличить-то невозможно, не то, что услышать. Надоело! А здесь,
здесь парила над выщербленной мостовой тоскующая, бьющаяся в
оковах мирской суеты Песня.
Парень опустил в автомат привязанную веревочкой "вечную"
двушку, набрал номер и затаил дыхание. Неразберичто затих и
решил выждать. Томительно долго тянулись гудки.
-- Слушаю! -- прозвенел девичий голос.
Парень перевел дух и ответил: "Здравствуй."
-- А, это ты...
Неразберичто даже заиндевел от волны равнодушия, окатившей
его от этого мелодичного голоса.
Парень тоже поежился.
-- Я. Вот, вышел прогуляться и решил позвонить.
На другом конце провода молчали.
-- Ты сейчас занята? Может встретимся?
-- Да ты знаешь, мне тут еще надо... В общем, я не могу.
-- А завтра?
-- Нет, завтра я тоже не могу, я иду в кино.
-- А когда же мы можем встретиться?
-- Звони...
Неразберичто пришлось до предела поднять температуру,
чтобы выдержать этот смертельный холод, замораживающий душу.
Парень еще несколько секунд слушал гудки, потом вздохнул,
поежился и, сгорбившись, медленно, понуро побрел вдоль по
улице. Неразберичто стало до боли в душе жаль его. Ведь он-то,
глюк, уже все знал, а тот еще на что-то надеялся, дурачок. "И
что это он такой бестолковый, все же ясно? -- недоумевал
Неразберичто, -- Может, я чего не понимаю, у них всегда все не
как у глюков."
И чтобы убедиться в правильности своих выводов,
Неразберичто еще раз позвонил Ей.
-- Алло, я слушаю! -- в трубке вновь зазвенели серебряные
колокольчики.
-- Я рад, что ты меня слушаешь, -- Неразберичто старался
изо всех сил -- решил еще раз тебе позвонить.
Не надо было обладать отличным слухом, чтобы различить
тяжелый вздох раздавшийся на другом конце провода.
-- Ну что еще?
-- Ничего, просто позвонил и все...
-- Ты знаешь, я сейчас занята, позвони завтра. --
Ту-ту-ту...
Только через получаса (!) (хотя Вам ничего не говорят ни
эти "получаса", ни этот восклицательный знак. Для нас это очень
большой срок: старый Фант отдыхал целых сорок минут после
Подкаменной Тунгуски), так вот, только через получаса
Неразберичто смог осознать всего себя, так забрало его Ее
равнодушие.
Целые сутки он раздумывал над тем, как можно помочь этому
парню. А еще, он очень боялся, что тот будет звонить из другого
автомата и Неразберичто вновь окажется не у дел. Но через день
глюк почувствовал, что этот парень где-то рядом. И точно: он
шел по улице и что-то беззвучно мурлыкал себе под нос. Из
проходивших мимо людей никто, разумеется, ничего не замечал, а
Неразберичто просто был потрясен метавшейся по узкой пыльной
улочке и рвущейся ввысь песней. Парень брал не голосом --
душой. И никто кроме глюка не видел, что там, где песня
ударялась о стены домов и падала на асфальт, оставались алые
пятна еще теплой, дымящейся крови. Вот тогда-то Неразберичто и
решился, тем более, что в случае успеха парень этот впредь
будет часто звонить из его автомата.
Двушка с глухим щелчком проскользнула в телефон, и
Неразберичто сразу же заблокировал связь и выждав пару секунд
ответил.
-- Алло, я слушаю! -- серебряный колокольчик звучал так же
приятно и мелодично.
-- Здравствуй! -- Голос у парня неприметно дрожал от
напряжения.
-- Хорошо, что ты позвонил, я ждала.
После этих слов Неразберичто у парня перехватило дыхание,
и глюк почувствовал, что тот становится похож на тяжело
груженный вагон, который начинает медленно-медленно катиться с
крутой горки. Сначала едва заметно, а потом все быстрее и
быстрее, становясь, в конце концов, страшным смертоносным
снарядом для любого, вставшего у него на пути.
-- Ждала?! Что-то случилось? Ты впервые так говоришь со
мной. Раньше я каждый раз звонил тебе с мыслью о том, что это
последний звонок. Ведь я чувствовал, что тебе это до фени, но я
не мог не звонить. Не мог, потому что я не представляю себе,
что меня будет провожать и ждать, а самое главное, встречать не
ты, а какая-то другая девчонка. А я не хочу, -- парень сорвался
почти на крик,- не хочу чтобы это была другая, понимаешь? Да с
другими и сердце уже не екает как прежде, оно ждет тебя. А
ты..., ты просто украла меня случайно, а потом потеряла где-то,
за ненадобностью. Или забыла, как забывают об отслуживших свой
век мелочах. Верни меня, слышишь! Конечно, если я не найдусь --
отстроюсь заново, но как меня будет встречать другая и как я
смогу возвращаться к другой -- не знаю.
Парень на секунду умолк, переводя дыхание. Неразберичто
еще никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Он словно
купался в теплых обволакиваюших волнах. Парень долго еще
говорил, иногда запинаясь и путаясь, а глюк блаженствовал, хотя
все это предназначалось не ему... И забывшись от неведомой
дотоле сладкой истомы заполнившей все его тело, он расслабился
и перестал контролировать телефон. В трубку внезапно ворвались
глухие длинные гудки: "Туу... Туу..."
-- Алло, ты меня слышишь? Алло? Спохватившись,
Неразберичто только и успел, что разъединить линию прежде, чем
Она возьмет трубку.
Парень смотрел на автомат и не видел его. "Неужели же это
-- правда? Ждала! Ждала, значит она все-таки любит меня! Она
меня любит!!!" Он звонко расхохотался и, радостно улыбаясь и
заполняя весь окружающий мир счастьем, пошел вдоль улицы. А
песня его уже не сочилась кровью как раньше, а высоко парила в
бездонном небе.
Недобрые предчувствия уже рождались где-то в глубине, и
Неразберичто со страхом смотрел вслед удаляющемуся парню. Вот,
он остановился. Подумал минуту, оглянулся. Недалеко от него,
метрах в двадцати, стоял еще один телефонный автомат.
-- Нет! Не надо!!! -- страх сковал Неразберичто. Не делай
этого! -- просил он мысленно. Он валялся в ногах у парня,
молил, плакал, но тот в своей радости не видя ничего этого,
подошел к другому автомату и опустил монетку...
Неразберичто так никогда и не узнал, что же Она сказала
тому парню. Только вышел он из будки ошарашенный и красный, как
рак. Ничего не замечая брел он по улице, сталкиваясь с
прохожими и спотыкаясь о выщербленный асфальт. А песни нигде не
было! Нигде! Неразберичто метался в своей будке, но так и не
смог ее разглядеть. Парень поравнялся с телефоном Неразберичто,
остановился. Внезапно, как первая молния в майскую грозу, в его
глазах сверкнуло бешенство. Он отвернулся от телефона и даже
как-то съежился весь. И вдруг, с разворота, наотмашь ударил
автомат. Брызнула кровь из разбитых пальцев. В автомате что-то
жалобно хрустнуло. На пол посыпались обломки номерного диска.
Парень облизнул кровоточащие костяшки пальцев и ударил по
телефону еще и еще раз.
Я случайно был в то время рядом и видел, как падала на
телефонную будку в смертельном пике черная и зловещая как
авиабомба, песня. Только вот сейчас трудно было назвать ее
песней -- уж очень страшный у нее был оскал.
А из автомата этого больше никто никогда не звонил...
09. Запретная сказка
Сказка, которую я расскажу вам сегодня -- Запретная. Глюк
может рассказать ее только один раз в своей жизни, рассказать
той единственной, которую так трудно найти и так легко
потерять. А если глюк ошибся в своем выборе, то он умирает (в
нашем понимании этого слова), а если нет, то рассказывать ее во
второй раз ему уже ни к чему.
Глюк рассказывает Запретную человеку -- событие из ряда
вон выходящее, и я ставлю на карту свою жизнь, а мне ведь чуть
больше двух месяцев. И хотя все эти сказки -- для Настеньки, но
эту историю я рассказываю не ей, и сегодня тебе решать, ошибся
Непоседа или нет. И не удивляйся, если содержание этой сказки
покажется тебе банальным. За те тысячи лет которые мой народ
рассказывает ее своим любимым эта сказка могла уже, запросто,
кому-то наскучить...
В небольшом уютном королевстве, раскинувшемся на зеленых
холмах Глюкарии и жившим тихой, размеренной жизнью, случилось
страшное несчастье. Местный Король получил в подарок искусно
сделанную фигурку дракона. Это значило, что в его владения
пожаловал Озл -- самый страшный, подлый и коварный волшебник в
Глюкарии и требует дани. А королевство-то ничем таким особенным
и похвастать-то не могло. Все как у всех. Все, кроме Принцессы.
