нас, всего-то и могут, что подарить во сне смутные воспоминания
о чем-то большом и прекрасном, высоком и бездонном. О том, что
потом весь день дарит радостное, приподнятое настроение,
ощущение полета, которое так необходимо всем вам.
А страшная неразбериха царит там потому, что все сны --
ужасные непоседы, они ну просто никак не могут ни секунды
побыть на одном месте, шныряют туда -- сюда по заповеднику. А
так как их там, мягко говоря, немало, то они постоянно
сталкиваются друг с другом, возмущаются, обвиняя всех и вся в
своих несчастьях и во всяких прочих смертных грехах. Этакий
сумасшедший муравейник, только в отличии от муравьев, сны
абсолютно беспорядочно мечутся по заповеднику, кто куда. И при
всей моей любви к ним, нельзя не признать, что такие ласковые,
мягкие, теплые с вами -- между собой они ведут себя как
отъявленные скандалисты. Ругаются почем зря, и самое главное --
не поймешь кто и в чем виноват: то ли этот тому дорогу не
уступил, то ли тот обнюхал облюбованные этим цветы, то ли
вообще черт знает что.
Да, разве я не говорил, что все сны питаются цветочным
запахом? Нет? Что вы, это же их самое лакомое, самое любимое
блюдо. Кстати, Шура, налей мне еще чашечку, пожалуйста.
Спасибо, хотя заварку мог бы тоже налить, я бы не обиделся. Так
вот, если уж у кого из-под носа уведут любимый запах, то тут
начинается такое... В общем, со стороны это похоже на маленький
ядерный взрыв, после которого все, находящиеся поблизости,
оказываются в липких и скользких словах, фразах и целых
монологах. Соответственно, невинно пострадавшие реагируют на
это также бурно, и уже через несколько минут там нет никого,
кого бы это не коснулось так или иначе. Совсем как в атомном
реакторе. Один нейтрончик выскочил -- и понеслось! Правда, как
и во всяком реакторе, в этом заповеднике есть свои замедлители.
Это мы, глюки. Не буду рассказывать, каких трудов стоит
погасить такой конфликт и успокоить сны. Ибо горе тому из вас,
кому попадется на ночь разбушевавшийся сон. О сладком и
безмятежном отдыхе можно просто забыть. Вместо радости и
ощущения полной свободы, он приносит тяжелый кошмар,
наполненный ужасными персонажами с очень нехорошей репутацией.
Вот так-то.
Что? Почему вы не каждую ночь их видите? Ну, понимаешь,
Саша, во-первых, вас во много раз больше, чем нас. Во-вторых,
мы, скажу по секрету, конечно же можем подарить каждому сон. Но
для этого необходимо, чтобы все сны были спокойны. Ведь ты не
хочешь, чтобы тебе попался только что взорвавшийся, или, что
еще хуже, готовый взорваться сон. Вот и мы этого не хотим, и
потому дарим вам только те сны, которые приносят радость или,
на худой конец, не испортят настроения. По крайней мере,
стараемся! Вот так-то.
О, опять! Кто-то обнюхал Розу Любви, не спросив у Озорного
Сна и он сейчас взорвется. Я исчезаю, ибо, если он все-таки
шарахнет, то это будет похуже нейтронной бомбы. Если успею, то
подкину сегодня вам кого-нибудь поспокойнее да поинтереснее.
Привет!
15. Самая короткая сказка
Однажды, просидев над тетрадкой целую ночь, я написал, ну
просто великолепные стихи (на мой взгляд). И, желая
похвастаться своими многочисленными талантами, прочел их
Непоседе, гостившему в ту пору у нас. Он "воздал дань" моей
декламации, непрерывно меняя форму и цвет, а затем сказал:
"Садись и слушай". Я сел и услышал.
"В большом тенистом лесу росло дерево, сплошь усыпанное
крупными яркими плодами. Какие это были плоды -- никто не знал,
то ли яблоки, то ли груши, а может ананасы с бананами там
висели, а может и арбузы с дынями -- в общем это не важно. А
важно то, что очень хотелось этим плодам, чтобы их кто-нибудь
съел. А то чего им зря висеть-то, правда ведь?!
Вот один из них как закричит: "Самые сочные, самые
вкусные, самые свежие! Налетай, честной народ, сам прошусь к
тебе я в рот!" А остальные плоды помалкивают пока. Только
искоса на смельчака поглядывают. Ну, разумеется, сразу же на
сей призыв кто-то да откликнулся. Ведь не на субботник зовут и
не взносы платить, а поесть приглашают. Это мы можем. И съели.
Да только вот незадача -- чуть кусочек откусили, так сразу же и
выплюнули, а сам плод еще и ногой поддали: "Пшел вон, зараза!"
То ли кислый был, безвкусный какой, а может и терпкий -- видно
не дозрел еще.
Но вот прошло время -- и другой плод орать начинает,
остановиться не может, чувствует -- пора ему. А сосед его
молчит, только про себя думает: "Кричи, кричи. А я вот потерплю
еще чуток, дозрею -- уж меня-то точно никто ногами не пнет --
не посмеет." Ну, а на кричащий плод опять охотничков немало
нашлось, попробовали и говорят: "Ох, хорош! Ох, вкусен! Да
только если бы еще чуть-чуть дозрел, так ему бы вообще цены не
еще капельку и стану совсем бесценным!" И ждет. Уж все
остальные плоды прокричали свою плодино-лебединую песню, а он
все висит, дозревает. Но пришел, наконец-то день, когда решил
он, что уже пора, самое время. Набрал в грудь побольше воздуха
(чтоб громче крикнуть, лучше известить, что дозрел),
поднатужился -- и лопнул! Лопнул и упал с дерева на землю. А к
нему уже давно все, кто плодами лакомился, приглядывались.
Бросились они к нему, да только сразу же прочь от него
побежали, носы зажав. "Перезрел,- говорят, -- испортился. Жаль,
-- говорят -- что мы его раньше не съели." Действительно, жаль.
Присыпали его землей, чтоб не пах и разочарованно разошлись."
Непоседа улыбнулся и сказал: "То-то же..." И исчез. А я с
той поры бросил писать стихи -- стал ждать, пока не созрею.
16. Про Ивана-дурашку
Примерно в то же самое время, а точнее, через два фортеля
после спасения принцессы Клубничным поручиком, еще один король
или барон, я уж точно не ведаю, решил выдать замуж последнюю из
своих шестнадцати дочерей. Или его дочь того захотела,- не
знаю, я в эти тонкости не вдавался. Доподлинно известно только
одно: кому-то из королевского замка очень захотелось. Как же
иначе объяснить тот факт, что она, то есть дочь, девица лет
этак четырнадцати (имеется в виду сказочный возраст), оказалась
в руках шайки злодеев, как нельзя кстати появившейся в соседнем
лесу. И, как это водится во всяком уважающем себя сказочном
королевстве (или баронстве, а может быть -- баранстве), местный
Владыка всех морей и океанов, гор и лесов, полей и дорог,
Солнцеликий, даже керосиновую лампу светом своим затмевающий,
объявил, что тот, кто освободит, то есть спасет принцессу,
получит... Я думаю, что нет особой нужды объяснять что должен
получить тот, кто совершит сей "беспримерный" подвиг.
Во все концы королевства, тот час же, отправился
королевский гонец. И на каждой рыночной площади он вещал
подданным и надданным Солнцеликого о его неординарном
предложении.
А Иван-дурашка в это время лежал как всегда на печи и с
увлечением перечитывал, невесть откуда взявшийся в их
деревеньке, томик Омар-Хойяма. Вдруг за окном раздался странный
и неожиданный звук, напомнивший Ивану крик разъяренной слонихи,
который ему пришлось услышать на днях (но это уже совсем другая
история). Вихрь воспоминаний промелькнул перед ним и, проворно
выглянув в окно, он с сожалением отметил полное отсутствие
сходства оной с королевским гонцом, дующим изо всех сил в свой
старый ржавый рожок. Привлекаемые пронзительными звуками, на
площадь со всех концов деревни стекались люди. Надданных в этом
селе не было, поэтому подданные, не стесняясь, выдергивали из
земли колья, выламывали штакетник и плотным кольцом окружали
гонца. Самые слабые из них с перекошенными губами закрывали
руками уши, дабы не слышать призывных трелей рожка. Гонец,
осунувшийся, и похожий от этого на высококачественную тарань,
уже успел за долгие месяцы пути определить то минимальное
расстояние, на которое можно было безопасно подпускать к себе
этих людей. А потому он вовремя прервал свою песню и что есть
силы закричал.
-- Мужики! А ну! Дело есть!
Толпа дрогнула и остановилась. Гонец, воспользовавшись
замешательством, быстро и внятно затараторил.
-- Как сообщило агентство Рейтер, группа известных
террористов в неизвестном количестве похитила шестнадцатую дочь
Солнцеликого -- принцессу Анну. О цели похищения и
местонахождении принцессы ничего не известно. Лучшие силы
Н-ского королевства брошены на поиски похищенной.
Вовремя этого монолога собравшиеся начали медленно
расходиться, побросав колья и палки. Тогда гонец, вобрав в
легкие весь окружающий воздух, с силой выплюнув его в рожок.
Толпа заволновалась, вновь угрожающе сомкнув ряды. Мимо гонца
просвистел увесистый камень. "Пожалуй, хватит" -- решил гонец,
с сожалением отрываясь от любимого инструмента, и скороговоркой
закончил.
-- Тот, кто спасет прекрасную принцессу, получит все, что
ему полагается из предложенного Солнцеликим! Спешите успеть! Не
упустите свой шанс! Сейчас или никогда!
Эти слова донеслись до растерявшихся людей уже с окраины
деревни, куда, пришпорив что есть мочи своего битюга, помчался
гонец. Через полчаса в сторону Диких Гор двигалось все мужское
население деревни. То тут, то там можно было услышать
недовольное бормотание.
-- Сколько же можно! Шестнадцатую спасать!
-- Ладно, а то ведь спасешь, и сам рад не будешь! Точно!
Королем сделают -- сиди мудри: куда что, и что куда! Ну их!
Колонна получилась достаточно внушительная, что и
позволило доложить куда положено о проведении Дня бегуна
спортивной ходьбой под девизом: "Чем чаще и дальше -- тем лучше
и легче!"
И только Иван продолжал читать свою книжку, развалившись
на печи. Он так увлекся, что не услышал как в деревню вошел
отряд королевской стражи, и командир стражников, старый рубака,
жаловался молоденькому лейтенанту.
-- Если мы и здесь никого не найдем, то мне -- все! Конец,
отрежут голову.
Больше того -- Иван не слышал, как стражники обыскивали
деревню в надежде найти хотя бы одного какого-нибудь
завалященького мужичка. Их командир уже отчаялся и с ужасом
смотрел, как ехидно ухмыляющийся палач точил свои большие
ножницы. Но в этот миг стражники наконец-то наткнулись на
Ивана-дурашку. Он ничего не успел понять, как его подхватили
под руки и вынесли из хаты. (Последнее, что он успел заметить
был какой-то непонятный розо-вый отблеск в слюдяном окошке и
заполнивший всю избу сладкий запах клубники.) Ивана усадили на
лошадь, палач огорченно крякнул, и отряд с места в карьер
бросился прочь из деревни.
Вскоре Иван понял, что его везут в темный лес, где, по
агентурным данным, бурно цвела малина. По дороге командир
разоткровенничался.
-- Понимаешь, парень, король уже и сам не рад, что
ввязался в эту историю. За три месяца никаких результатов. Так
что ты уж постарайся. Я конечно понимаю: может ты не хочешь на
ней жениться, так мы это уладим в два счета: делаем раз и два!
И он показал, что делается на два счета и Иван, не смотря на
то, что был дураком, понял, что это действительно будет самым
кардинальным решением вопроса женитьбы.
-- Ты пойми, сейчас уже речь о том, чтобы хотя бы вернуть
ее домой, а то сколько ей не говори, она не хочет. Видите ли,
ей понравилось. Крутит там какие-то урановые изотопы, и прочее,
в том же и с тем же духом... Так что уж выручай, приятель!
-- Да чего уж там! Вы только покажите, где и кого, а я уж
это..., как-нибудь!
-- Нет, "как-нибудь" не надо, "как-нибудь" мы и сами
