Ни в одном другом королевстве не было такой принцессы. И не
сказать что красы не виданной, да только каждый, кто встречался
с ней, слышал ее звонкий смех и видел ее улыбку, уже не мог
забыть это никогда. И потому королевский замок всегда осаждала
толпа поклонников. Кого там только не было: разные принцы с
королевичами, рыцари, странствующие и не очень, а уж всяких
купцов да путешественников и вообще без счета. Вот и Озл
потребовал отдать ему Принцессу. Туго пришлось Королю, не
отдать Принцессу -- Озл все королевство с землей сравняет, а
отдать -- так лучше сразу самому в петлю! И решил тогда Король
объявить по всей Глюкарии, что, если найдется смельчак, который
одолеет Озла, то получит он все что только пожелает. Толпа
поклонников заметно поредела, но тем не менее немало нашлось
храбрецов, которым не давали спокойно спать карие глаза
Принцессы. Отправились те храбрецы к Озлу, да так и не вернулся
никто. И не мудрено: слишком уж дурная слава об Озле ходила...
Осталось со всей страны только три рыцаря. Вручили они
Королю свои требования и отправились в путь. Только выехали все
вместе за ворота замка, как поднял их, закружил и понес куда-то
стремительный черный вихрь. А когда ветер стих, то очутились
рыцари в огромном, выложенном грубо обтесанным камнем зале,
стены которого терялись во мраке. Прямо перед ними на троне
восседал Озл -- нечто бесформенное, черная пульсирующая масса,
по которой пробегали яркие мерцающие вспышки.
-- Ну что, явились, смертнички? -- громовой голос
волшебника даже заставил их присесть. -- Неужто биться со мной
надумали? За что ж, интересно, вы на гибель-то свою идете? Озл
полыхнул огнем, и перед ним в воздухе повисли три опечатанных
свитка. Один из них развернулся сам собой, и волшебник прочел:
"Хочу получить за победу над Озлом всю королевскую казну.
Бешеный Волк."
-- И ради этого ты идешь на смерть? -- насмешливо спросил
Озл.
-- А разве за это не стоит рискнуть! -- ответил Волк.
-- Ты не любишь Принцессу?
-- Любовь -- это выдумки полоумных слюнтяев и беременных
женщин. В жизни нет ничего подобного. Вот когда у меня будет
казна, то стоит только позвенеть монетами, и любая женщина
будет моей!
-- Ладно, все ясно. Посмотрим дальше.
Второй свиток сбросил с себя печать и изогнулся как змея.
-- "Хочу получить за победу над Озлом право на всех"-
"всех" подчеркнуто, иш-ты, -- "женщин и девушек Королевства.
Зельсельский Вепрь." А плоховато не станет? -- насмешливо
спросил Озл.
-- Можешь не волноваться, тебя о помощи не попрошу! --
надменно заявил Вепрь.
-- Насколько я понял, у тебя о любви тоже речь не идет.
-- Зачем мне кабала с одной, пусть даже и очень красивой,
когда кругом тысячи и тысячи других! -- Вепрь стоял
подбоченясь, стараясь скрыть свой страх перед Озлом.
-- Ну-ну! Интересно, а что у тебя на уме?
Третий свиток развернулся и предстал перед Озлом. Свиток
был чист.
-- Ты что же, за так умереть захотел? Или поразвлечься
сюда пришел, а?
-- Сказать, что я люблю Принцессу, значит не сказать
ничего, -- глухо, сквозь опущенное забрало ответил третий
рыцарь.
-- Ну хоть один, и то -- дело. А почему не просишь ее в
жены?
-- Долго объяснять.
-- А я не тороплюсь, да и вам не советую. Только дураки
спешат умереть. Так что давай, может в последний раз
разговариваешь, рассказывай.
-- Мы недавно знакомы с Принцессой, правда, во время наших
кратких встреч я ни разу не подымал забрала. А она сама и не
пыталась этого сделать. Не пыталась, значит не хотела --
насильно мил не будешь.
-- Ну и на что ты надеялся?
-- Не знаю, ведь бывают же романы в письмах...
-- Так, может быть, она тебя тоже любит?
Рыцарь усмехнулся.
-- Если человек любит, он живет любимым, каждая минута
разлуки кажется годом, хочется быть рядом с родным тебе
человеком, слышать его дыхание, оберегать его от всех бед и
невзгод и, самое важное, -- знать что он нетерпеливо ждет и не
может без тебя прожить, впрочем, как и ты без него. Вот что
такое любовь. Банально, но как могу. А Принцесса даже ни разу
не поинтересовалась кто я, что я, как я и, самое главное,
зачем? Значит я ей не нужен.
-- А ты привередлив!
-- Нет, просто люблю и хочу быть любимым. Ведь только
взаимность творит чудеса в этом мире. А так, будто бы отделили
тело от разума, либо буйство, либо тихое помешательство. Верно
только то, что ничего хорошего из этого не выйдет.
-- Не слишком ли ты торопишься? -- в голосе Озла явно
слышалась насмешка.
-- Да я спешу жить, что тут плохого? А по поводу любви,
так я готов ждать. Но ведь всегда чувствуешь, когда ты нужен,
интересен, а когда нет. Ведь равнодушное "привет" все равно не
вычеркнешь из памяти. Поэтому я ничего не прошу.
-- Ну что же, понятно. Теперь послушайте меня. Хотя и
считается, что я злой и коварный, но биться мы будем честно.
Тот из вас, кто доберется до Старого Замка и срубит в
подземелье Черный цветок -- победит меня. Ну а я, в свою
очередь, постараюсь этому помешать. Все ясно?
-- Ясно! -- клацнули закрываемые забрала и поправляемые
доспехи.
Пол неожиданно ушел из под ног, и рыцари рухнули в черную
бездну. Их полет был долог и страшен своей неизвестностью. И
прекратился он так же внезапно, как и начался.
Ослепительно яркое солнце, узкое горное ущелье и
движущаяся прямо на них стая драконов.
Тяжелое дыхание, хруст костей, свист рассекаемого мечами
воздуха, предсмертные хрипы, лязганье лат -- все смешалось в
единый клубок. Нельзя сказать, как долго продолжалась битва.
Время исчезло. Были только драконы, нападающие со всех сторон,
драконы и рыцари. Сначала первых было намного больше, потом
просто больше, наконец они сравнялись, и вот уже их не осталось
совсем.
-- Началось! -- Бешеный Волк вытер меч от еще теплой крови
и вложил его в ножны.
-- Закончилось! -- Зельсельский Вепрь с сожалением
посмотрел на растерзанных драконами лошадей.
-- Будем ждать следующих сюрпризов! -- подытожил
Безымянный Рыцарь и они отправились в путь.
Сюрпризы не заставили себя долго ждать. Путь был похож на
непрерывный бой со всей нечистью, которая только водилась в
Глюкарии: лешие, водяные, болотные, вампиры, даже стая диких
глюков пыталась им помешать. Время от времени рыцари видели
останки тех, кто пытался одолеть Озла до них. Погибших было не
много, и это заставляло предположить, что основные испытания
еще впереди. В конце третьего дня все еще были живы, но нервы
уже начали сдавать. Первым не выдержал Бешеный Волк. Они только
что отразили атаку рлинов, препротивнейших тварей, отличающихся
необычайной свирепостью. Во время схватки Волк едва увернулся
от упавшего с большой высоты вожака рлинов, убитого стрелой
Вепря. Только чудо спасло его от гибели: вожак в последний
момент зацепился крылом за скалу и рухнул в нескольких
сантиметрах левее, поцарапав Волку лицо.
-- Все, хватит с меня! -- Волк быстро собрал свои вещи
(щит, меч, арбалет и колчан), -- Не стоит она того, чтобы я за
нее гробился!
-- Повтори, что ты сказал! -- Безымянный схватил Волка за
локоть.
Тот повернулся к нему, недоуменно посмотрел, а затем,
рассмеявшись пояснил:" Да не Принцесса твоя, а папашина казна!"
Бешеный Волк ушел даже не оглянувшись, а Зельсельскому
Вепрю и Безымянному Рыцарю предстояло пройти знаменитый Лес
Привидений. Описать, что это такое, невозможно. Достаточно лишь
сказать, что дойдя до середины, Вепрь тоже решил вернуться,
заявив, что все женщины мира вместе взятые не стоят того, чтобы
он стал еще одним обитателем этого Леса. Безымянный вызвал его
по возвращении на поединок, и они расстались. Еще через день
Безымянный Ры-царь вышел к Большой пустыне в центре которой
стоял старый, забытый всеми Замок, бывший когда-то резиденцией
королей глюков.
Все, последний бросок -- и он у цели! В одиночку идти было
страшновато, но другого выхода не было, и он пошел. К концу
первого дня Рыцарь подметил одну странную особенность. Число
погибших увеличивалось по мере того, как сокращалось расстояние
до Замка. Больше всего их было в пустыне, хотя, на первый
взгляд, здесь им ничто не угрожало. И все, кто лежали сейчас,
полузасыпанные песком, умерли по одной и той же причине: от
жажды. Это было тем более не понятно, если учесть, что в
Большой Пустыне всегда хватало колодцев, а переход от одного
колодца к другому редко когда занимал более суток.
Но как бы там ни было, почти все, кто шел по Большой
пустыне до Безымянного полегли именно здесь. Их убила жажда,
хотя у многих, а он проверял, оставалась во флягах вода. Это
было очень странно и поэтому Рыцарь держался настороже.
К вечеру показался первый оазис. Безымянный Рыцарь уже
сходил с ума от этого солнца, висевшего прямо над головой и
будто бы и не собиравшегося садиться. Он с трудом дотащился до
колодца и жадно припал к воде. Он пил долго, но страшная жажда,
мучившая его, не проходила. Пить уже было просто невозможно, а
распухший язык все еще еле ворочался в пересохшем рту.
-- Не старайся, пустое! -- Безымянный Рыцарь резко
обернулся, -- Ты все равно не напьешься.
-- Фант! -- Безымянный опустился на колени перед дряхлым
стариком, сидевшим на песке.
-- Раз уж ты решился рассказать Запретную человеку,
Непоседа, то должен знать всю правду. Ты больше не можешь
пользоваться тем, что умел ранее. Озл обманул, говоря что будет
биться честно. Те, кто дошел сюда победили все его чары, а вот
одолеть в одиночку чары пустыни не удавалось еще никому. Ты
ведь знаешь, что здесь как нигде много колодцев. Но ты не
сможешь утолить свою жажду, даже если выпьешь из них всю воду.
Так решил Озл.
-- Значит я проиграл? -- Непоседа поднял забрало и
наклонился к морщинистому лицу старика, стараясь заглянуть ему
в глаза, -- Я проиграл?
-- Мы сделали все, что могли, малыш. Я же сказал, тебе не
одолеть чары пустыни в одиночку. Но если та, которой ты
рассказываешь эту сказку будет помнить и беспокоиться о тебе,
будет всей душой желать помочь, то вода вновь обретет свою силу
и ты дойдешь. В противном случае...
Непоседа сел на песок и попытался сплюнуть себе под ноги.
-- Я рассказал ее Принцессе, Учитель! -- тяжело вздохнув
произнес он и помолчав добавил, -- А отключиться я уже не могу?
-- Сам ведь знаешь -- обратной дороги нет. Ты уже не глюк!
-- Ну что уж теперь, никто не неволил. Спасибо тебе,
Учитель!
-- У тебя еще есть возможность -- вернись!
-- Разве ты этому учил меня? -- Непоседа улыбнулся. --
Прощай и прости, если что не так!
Он ушел на восток, и старик долго смотрел ему вслед,
смотрел до тех пор, пока ночь не поглотила все вокруг.
На четвертые сутки пути трупы исчезли, на шестой день из
растрескавшихся губ перестала течь кровь, а утром на седьмой
день он увидел развалины и решил, что это очередной мираж. Но,
по мере того как солнце поднималось по небу, тень от миража
уменьшалась, и Непоседа понял, что ошибся. У ворот, точнее у
места, которое когда-то было воротами был виден источник, но он
не подошел к нему, все равно напрасно. В мозгу тяжело
пульсировала лишь одна мысль: "Черный цветок!" Спасительная
прохлада подземелья поглотила Непоседу. Он ничего не видел
после слепящего солнца, но все же, на ощупь продолжал искать
зловещий цветок. Вот, наконец-то руки нащупали огромный
