ну, в общем... девушку домой провожал и увидел, как ребят
охранка забирает. Эти гады по всему городу раструбили, что
группа Громика уничтожена и сопротивление сломлено. Тогда я
понял, что нужно сотворить что-то выдающееся, чтобы все об этом
заговорили, да при этом самому живому остаться, дабы доказать,
что группа Громика, а это был, конечно, я, жива. Долго думать
времени не было, решил убить начальника охранки. Выбрал
подходящее место -- подъезд в соседнем доме. С площадки второго
этажа отлично просматривался вход в охранку, прикинул пути
отхода (угнал для этого мотоцикл), взял с собой винторез с
оптикой, девятимиллиметровый, и пошел на дело. Затаился, жду.
Карабин на подоконник стволом облокотил. Долго ждал. Наконец,
подъезжает машина, выскакивают из нее двое, у обоих "Узи" на
животах болтаются, и по обе стороны от машины встали, любого
готовы изрешетить. Любого, да только не меня, -- я ведь их
почти на предельной дальности выцеливал. Выходит из машины
офицер, охрана -- в струнку, телохранители в свои пукалки
вцепились, аж пальцы побелели. Ну, тут я его и уговорил,
родимого. Тихонько так, плавненько, не дыша нажал на курок,
карабин рявкнул коротко, офицерик-то ручками только взмахнул и
-- лицом в грязь. точнее, не лицом, а тем, что от него
осталось, ибо попал я ему в затылок, а выйти пуля должна была в
районе переносицы. Пока все оцепенели, я еще два раза пальнул
по машине, особенно не целясь, и мигом вниз, в подвал. Там
через окно на улицу, на мотоцикл, и -- за первый ручей. Ноги
еле унес, хотя и стрелял издалека, только проскочил
перекресток, сзади патруль подъехал. Правда, начальника охранки
я не убил, потому как первым из машины вышел его заместитель, а
он сам остался в машине, но убийство заместителя и ранение
начальника охраны сделали свое дело -- люди воспрянули духом,
они поверили, что с этими желтомордыми можно бороться.
Отважный Герой был так увлечен своим рассказом, что не
заметил даже (или не захотел заметить), что начался обеденный
перерыв, и над улицами, заполненными густым туманом, повис
разноголосый гомон. Живчик, одним ухом слушавший рассказы
Героя, другим пытался выудить из этого многообразия голосов
хоть что-нибудь, что могло помочь ему разобраться в этом
странном городе.
-- А вот когда я жил на необитаемом острове, у меня была
великолепная автоматическая винтовка, с которой я охотился на
диких... -- сочно раздавалось справа.
-- Ты представляешь, я ей говорю "Ну возьми же, возьми!",
а она отталкивает и только головой машет... -- тихо и вкрадчиво
на ухо кому-то рассказывали слева.
-- А я лежал, не в силах пошевелиться, и только слезы
медленно текли из глаз, я не мог их сдерживать, да и не
стыдился; вот так-то, а ты говоришь: друзья! -- веско закончил
кто-то впереди и быстро зашагал, удаляясь от Героя с Живчиком,
так быстро, что через несколько мгновений его уже не было
слышно.
"Да, Хозяин Отеля явно не дурак, умно придумал, ему эти
гаврики скучать не дают," -- думал тот, кто назвал себя
Живчиком, послушно следуя за Героем. Неожиданно, совсем рядом,
так близко, что даже Живчик смог его разглядеть, медленно и
важно прошествовал толстый субъект. Гостю пришлось здорово
напрячь свой слух, чтобы разобрать его бормотание.
-- И не думайте мне возражать, ни-ни! Это было именно так.
Да, да, да и еще раз да! А причем здесь Гималаи? Вы не правы,
мой любезный друг, в Гималаях я его не видел, а вот в Альпах --
пожалуйста, из одного котелка изволили-с. Так-то-с, а вы
возражаете, не стоит, право...
Но не этот разговор потряс Живчика, а то, что рядом с
толстяком никого не было! Он спорил с туманом! Неужели же...?!
Нет, это необходимо выяснить. Герой, умолкший на минуту, вновь
начал оживленно что-то рассказывать, но Живчик, не слушая,
тянул его в подворотню, которую он каким-то чудом разглядел.
Только лишь они очутились в одиночестве, как Герой поперхнулся
на слове "антигравитация", почувствовав у горла холодную остро
отточенную сталь.
-- Тихо, -- властно приказал гость.
-- Вот оно, неужели сбылось?!! Всю жизнь мечтал, --
лихорадочно пронеслось в голове у Героя, -- Теперь я стану
настоящим Героем! -- и он, оттолкнув неожиданно Живчика влево,
сам метнулся в другую сторону, и, развернувшись, резко ударил
его ногой в живот. Ощущение было такое, словно Герой со всего
маха влепил ногой в бетонную стенку. "О, черт!" -- только и
смог вымолвить он, корчась от боли.
-- Спокойно, парень! Без глупостей, и я не трону тебя. Мне
нужно только кое-что узнать. Вы что же, рассказываете все это
себе, каждый себе самому? Все они, -- он кивнул головой на
улицу, -- рассказывают только для себя? Почему они рассказывают
это лишь себе... нет...
-- Ясно. Я понял тебя. -- Герой оправился от боли и мог
членораздельно говорить. -- В свое время каждый из нас
заинтересовался тайной Белого Пятна. Все мы попытались ее
разгадать и, в конце-концов, попадали в Отель. Никто не знает,
как долго там спят, но рано или поздно, приходит момент
пробуждения. Тебе, пока ты еще не проснулся, делают укол, и ты
приобретаешь навык видеть в тумане, ощущать его. После этого
укола все узнаешь о Городе Белого Пятна, о его нравах и
обычаях, о тех, кто его населяет. Когда же окончательно
приходишь в себя, то тебе показывают твою квартиру, и ты
становишься свободным и можешь всем рассказать о тех
невероятных приключениях, которые с тобой происходили.
-- Говорят, что раньше, -- Герой перешел на шепот, --
когда Хозяин только построил Город, его первые жители с
интересом слушали друг друга, но сейчас, сейчас редко встретишь
того, кто бы выслушал тебя, ведь каждый может сам такого
понарассказать, порой даже похлеще, чем ты сам. У каждого
теперь за спиной столько, что можно без перерыва рассказывать
до конца жизни. Так что все стараются высказаться, а то не
успеешь поведать о своих приключениях, кто тогда узнает, какой
ты был, да что сделать успел.
-- Но ведь их все равно никто не слышит!
-- Почему не слышит? Слышит. Их всех слышит и записывает
Летописец. Это единственный житель города кроме, разумеется,
стражи и Хозяина, который не жил в Отеле. Хозяин специально
нанял его, чтобы он записывал все наши рассказы. Поначалу к
нему все ходили домой, в высокую башню, но когда нас стало
слишком много, ему пришлось забаррикадироваться в Башне и
изучать наши рассказы по магнитофонным записям.
-- Как это? -- Живчик был обескуражен, -- Как магнитофоны?
-- Обыкновенно, весь город утыкан микрофонами, и все, что
в нем произносится, сразу же записывается. Аппаратура HiFi,
высший класс. А обрабатывать все это дело компьютер.
-- Это что же, и наш разговор записывается?
-- Конечно, я же говорю, -- все, что произносится в
Городе.
-- И когда же Хозяин узнает о нем? Скоро?
-- Трудно сказать. Если компьютер решит, что все это --
обычная басенка, то наш разговор попадет в библиотеку, а там он
может пролежать до скончания века. Ну, а если же решат, что это
нечто другое, а у него есть все на то основания, ведь диалоги у
нас ох как нечасты, то об этом сразу же доложат Хозяину. То
есть, минут через десять-пятнадцать.
-- Так, значит времени у меня в обрез! -- Живчик резко
изменился. Герой почувствовал это по его властному, окрепшему
голосую. -- Слушай и отвечай, только кратко и быстро. Как
просыпаются в Отеле, что для этого необходимо?
-- Я не знаю, да и в Отель тебе не попасть, ты не знаешь
города, ты не ощущаешь туман, тебя сразу же возьмет стража. И
вообще, зачем это тебе?
-- Черт! Зачем? А затем, что вас всех здесь оболванили,
дали всласть помечтать, а потом заставили поверить, что все это
-- правда, заставили забыть, кто вы и откуда. Вот ты, кем ты
был до Отеля? До Пятна?
-- Ну как, кем я был... -- и тут Отважный Герой понял, что
он никогда даже не задумывался над этим, -- я был... Хм! А! Я
был знаменитым полководцем! Хотя нет, как же тогда саблезубый
тигр, которого я задушил в пещере? А бой с пришельцами на Ио?
Слушай, кто же я?
-- То-то! И все, что ты рассказываешь -- неправда! Ложь!
-- Нет! -- в ужасе закричал Отважный Герой и закрыл
побелевшее лицо трясущимися пальцами с обгрызанными ногтями, --
Нет, я -- Герой, Отважный Герой!
-- Герой, говоришь? А как же ты и с рыцарями воевал, и с
пришельцами из космоса, да еще в каменном веке льва придушил?
-- Тигра! -- всхлипнул Герой.
-- Вспоминай, кто ты, и живи сам, своей жизнью, а не
мечтой, не снами -- от них лучше не станет. Если хочешь быть
Отважным Героем, -- будь им, а не каким-то жалким трусом.
-- Нет! Нет! Нет! -- в ужасе закричал Герой и, упав на
землю, забился в истерике, -- Нет, я не хочу, не хочу, я --
Герой, Герой, я не хочу опять быть Жалким Трусом!
Живчик рывком поставил Героя на ноги и сильно хлестанул по
щекам. Тот пришел в себя и уже не причитал, а только дрожал
мелкой дрожью.
-- Так ты и есть Жалкий Трус?
Отважный Герой что-то промычал нечленораздельное, а потом
как-то резко выдохнул, -- Да! Я вспомнил. Я -- Жалкий Трус.
-- Ну здравствуй, бродяга! -- и Живчик неожиданно прижал
Труса к груди, -- Так вот куда ты подевался, а я-то тебя искал.
-- Кто ты, я не знаю тебя, -- недоуменно, силясь что-то
припомнить, спросил Трус.
-- И не старайся вспомнить, все равно не узнаешь, об этом
мы потом поговорим. А сейчас, слушай сюда: хочешь стать
наконец-то настоящим героем? На всю жизнь прославиться? Знаю,
что хочешь. Помоги мне разбудить Город, разгромить Отель. И
тогда все станут самими собой. Ведь сейчас все вы витаете в
мечтах, позабыв обо всем и обо всех, а ведь каждый из вас
кому-то нужен!
-- Вот только не каждый знает кому... -- пробормотал Трус.
-- А надо ли громить Отель, а, Непоседа? Живчик дернулся,
как ужаленный: "Кто здесь?"
-- Это я, Летописец. И не ищи меня, в Городе полно не
только микрофонов, но и динамиков. Зачем тебе разрушать все
это?
-- Да ведь все, кто живет в этом Городе, обмануты
Хозяином. Он не сказал им всей правды, он околпачил их! -- с
яростью прокричал тот, кого Летописец назвал Непоседой. А
потом, помолчав несколько секунд, тихо добавил, -- И не зови
меня Непоседой, пожалуйста.
-- Ну что же, Безымянный Рыцарь, ты прав, их обманули. Но
значит ли это, что все надо уничтожить? Откуда ты знаешь, что
все они захотят вернуться обратно из этой страны грез, в
которой они все могут, в которой они сильны и любимы,
могущественны и добродетельны? Ты должен только дать им такую
возможность, а там пусть они сами решают.
-- Но ведь клетка, пусть даже золотая, не перестает быть
клеткой!
-- Да, но ведь ты даешь ключ от нее в руки узников. Так
что если они захотят уйти, они уйдут. Не стриги ты всех под
одну гребенку. Не каждому хватает силы жить...
-- Будем считать, что ты убедил меня. Что я должен сделать
для этого?
-- Ты сам бессилен против Хозяина. Тебе должен помочь
житель Города, и, как я понимаю, у тебя есть такой помощник.
-- Ты готов, Трус, сможешь?
Трус стоял белый как мел, по его лицу струился липкий пот,
а взгляд словно выхватил нечто в тумане, и никак не хотел
выпускать это.
-- Ну же, решайся скорее, Трус!
-- Я согласен, -- наконец выдавил из себя Трус и сразу же
почувствовал огромное облегчение. Он решился, теперь самое
страшное позади!
-- Идите к ратушной площади. Там стоит Большая сигнальная
