это я ее тоже очень любил. Однажды, чтобы хоть немного
порадовать ее, я сделал ей подарок, да будь он трижды проклят!
Если бы я только мог тогда предположить, как искалечит он наши
судьбы...
Вы-то знаете, что я хороший мастер и, думаю поймете, что
те туфельки, которые я сшил для нее были особенные. Я вложил в
них все свое умение, всю любовь и нежность к этой несчастной
девушке, и они мне действительно удались. Это были чудесные
туфельки оттороченные драгоценным серебристым мехом.
И каково же было мое изумление, когда вскоре после этого
Вы пришли ко мне с одной из этих туфелек! Вы сказали мне, что
ее потеряла ваша невеста, что она... Впрочем, Вы пожалуй и сами
это все хорошо помните. А потом Вы попросили меня рассказать
Вам все, что я могу об этой туфельке: кто шил, где, когда и так
далее. Я заявил тогда, что это не так просто и Вы оставили мне
туфельку, сказав, что прийдете за ней через час. А через час
туфелька-то была не совсем та, На глаз не заметно, а вот размер
уже другой, не зря же меня называли Мастером.
Вы конечно же не могли этого знать, и преспокойно женились
на той, которой она пришлась в пору и, на сколько я знаю, не
так уж и несчастливы с ней. Я радовался тому, как ловко обвел
всех вокруг пальца, сохранив для себя свою возлюбленну. Но
потом я понял, что она-то всерьез в Вас влюбилась и эта
женитьба убила ее. Она медленно угасала и ничто не было в
состоянии ее утешить. И вот вчера она умерла, и как это не
страшно, я главная тому причина. А посему я ухожу искать
волшебный родник живой воды и не появлюсь здесь, пока не найду
его.
Прощайте и, если сможете, простите.
Башмачник."
29. Канатоходец
Сказка первая.
Он знал, что рано или поздно это должно было случиться.
Никогда не угадаешь заранее, что будет тому причиной, и,
потому, готовым к этому нужно быть всегда. Сколько он себя
помнил, он ждал этого предательского момента, за которым лишь
краткий миг полета, страшная вспышка боли и бездонная темнота,
поглощающая тебя целиком и навсегда.
И потому, когда канат неожиданно провис и перед глазами
поплыли изумительные оранжевые круги, Канатоходец отчетливо
осознал, что сейчас он сорвется.
Он не испугался, не закричал и не впал в панику, ведь он
давно уже был готов к этому. Канатоходец закрыл глаза,
бесполезные в этой бешеной круговерти запрокинутых лиц, жадно
глядящих на него и доверился своему чутью. Один взмах шестом,
другой, ну где же канат? Он сконцентрировал все свое умение и
опыт, и, балансируя на старой гнилой веревке, отвоевывал у
смерти секунду за секундой. А когда Канатоходец окончательно
понял, что удержаться уже не удастся, он широко открыл глаза,
чтобы в последний раз взглянуть на обтрепанный купол шапито. В
какую-то мельчайшую долю секунды, отделявшую его от падения,
вместились и трагическая тишина внезапно умолкшего оркестра,
вскрики друзей, и сотни глаз, ожидающих увидеть такое
экзотическое зрелище. И именно эти жадные липкие взгляды,
безжалостные и злорадные, устремленные к нему со всех сторон,
должны были стать последним толчком, отделявшим Канатоходца от
гибели.
Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Чем же еще
объяснить, что срываясь вниз, он поймал на себе один совершенно
необычный взгляд огромных девичьих глаз. Ужас и страх за
Канатоходца, боль и жалость, любовь и нежность, а главное,
желание помочь и даже взять на себя ту дикую боль, что ворвется
в его тело через секунду -- сплелись в этом взгляде в
диковинный клубок. И, еще не успев ничего осознать, Канатоходец
интуитивно поверил этому взгляду и словно оттолкнувшись от
него, успел перевернуться, и вцепиться руками в канат. Публика
разочарованно ахнула и сплюнула, злобно выругавшись.
Потом были объятия друзей, выволочка от хозяина шапито и
неуемное желание узнать кто же та девушка спасшая его. В
краткий миг падения он разглядел лишь ее глаза, точнее их
выражение. Но пойди найди в этом мрачном городе девушку, если
помнишь только то, как она смотрела на тебя. И пробродив всю
ночь по пустынным улицам и площадям, пугая случайных прохожих,
и ускользая от ночной стражи, Канатоходец к утру вернулся в
свой фургончик.
А вечером было новое представление и он опять шел по
тонкому ненадежному канату. Только на этот раз он смотрел не
вперед, как обычно, а вниз. Так идти было намного сложнее и он
с трудом сдерживал головокружение, но зато вся публика была
перед ним как на ладони, и он мог ее как следует рассмотреть.
Канатоходец уже отчаялся найти свою спасительницу, внимательно
оглядев всю галерку, партер и ложи, когда вдруг вновь окунулся
в этот удивительный и волшебный взгляд. А окунувшись и
проследив за ним, едва опять не сорвался вниз. Он покачнулся и
даже выронил шест, -- этот взгляд полный любви и тревоги
исходил из королевской ложи, где сидела девушка в серебристой
полумаске. Канатоходец закрыл глаза и заставил себя
успокоиться. А потом, когда сердце уже не выпрыгивало из груди,
а внезапно вспотевшие ладони были тщательно вытерты об трико он
взглянул вниз, в эти спасительные глаза. И когда их взгляды
встретились, и девушка из ложи покраснела, увидев, что он все
понял, Канатоходец только для нее одной сделал двойное сальто
назад. Публика была в восторге, а незнакомка отблагодарила его
таким взглядом, что ему захотелось спрыгнуть к ней вниз
немедленно.
Так продолжалось довольно долго. Каждый вечер девушка в
полумаске занимала свое место и затаив дыхание следила за
Канатоходцем. А тот, выполнив обычный набор трюков
останавливался, и бросив долгий и внимательный взгляд на
королевскую ложу, проделывал нечто такое, что никто и
представить себе не мог. И за все время этого удивительного
романа во взглядах, Канатоходец не разу ни повторился.
Я не знаю точно, встречались ли они помимо этих
ежевечерних представлений и было ли известно Канатоходцу кто
она, девушка из ложи. Хотя, думаю, что он все знал, иначе не
вышел бы на арену в тот последний вечер, когда цирк оцепили
королевские жандармы. Видимо кто-то донес королю, что его дочь
увлеклась уличным шутом из балагана. Местный король,
вообщем-то, был не то чтобы очень жесток, но честь семьи ценил
превыше всего. А посему, Канатоходец нисколько не удивился,
когда в один из вечеров его друг клоун предупредил, что канат
подрезан и порвется, едва Канатоходец на него ступит.
Он знал, что рано или поздно это должно было случиться.
Конечно же он мог бы бежать, но ведь тогда он вряд ли
когда-нибудь еще увидит этот чудесный взгляд, так много ему
давший и столькому научивший. И он вышел на арену. Он старался
быть предельно осторожен идя по канату, но, дойдя до середины,
Канатоходец разглядел место надреза и понял, что это конец.
Канат и так-то был не ахти, а теперь вообще держался на двух
тонких нитках. И последний раз взглянув в эти ставшие такими
родными глаза, он крепко зажмурился и шагнул вперед. Он ясно
ощутил как лопнул под ногой канат. Внизу заорали: "Ух-ты!", и
предсмертная легкость окутала тело. Но падение было столь
кратким, что Канатоходец даже не успел его почувствовать. Не
успел потому, что под ногами ясно прощупывался другой канат!
Боясь поверить в это чудо, не открывая плотно зажмуренных глаз,
он ощупью пошел по этому неизвестно откуда взявшемуся канату.
А обалдевшая публика, разинув рты, во все глаза глядела,
как между двумя болтающимися обрывками каната по тонкому лучику
взгляда уверенно шел Канатоходец.
30. Царевич
Случилось однажды так, что одна маленькая прелестная
девочка, ну просто загляденье что за ребенок, сама того не
ведая расстроила планы одной старой колдуньи. И та, желая
отомстить обидчице, прокляла ее. Нет, конечно же она могла бы
превратить ее в лягушку, змею или даже в крысу, но поскольку
эта девочка была любимой дочкой самого влиятельного в округе
короля, то сами понимаете... Тут надо быть осторожней, могут
принцы всякие понаехать, ответ за злодейство держать прийдется,
а это, знаете ли, чревато! И поскольку колдунья эта была совсем
не глупа и слыла большим знатоком всех душевных напастей и
хворей, то для принцессы Ати она придумала особенную месть.
Как-то раз, в ночь перед Рождеством, Колдунья явилась к ней и,
закутавшись в черную мантию, объявила со зловещей усмешкой.
-- Прийдет день и ты станешь взрослой. На большом
празднике встретишь ты своего суженного и полюбишь его, но на
следующий день после вашей встречи я уведу его от тебя в
дальний и долгий поход. Многие годы он будет вдали от тебя и
каждый день, каждый час, каждую минуту я заставлю его
вспоминать о тебе. И живя только этими воспоминаниями, он
создаст в своем воображении дивных Хрустальный образ своей
возлюбленной. Этот образ будет таким, каким он захочет его
увидеть. Это будет образ идеальной возлюбленной и именно ее-то
он и полюбит по настоящему. Только после этого я позволю ему
вернуться к тебе. А когда вы, наконец-то, встретитесь я разобью
эту стеклянную игрушку и он увидит тебя такой, какая ты есть на
самом деле. Вот тогда-то я вдоволь и посмеюсь!
И сказав это, колдунья исчезла.
Долго гадали и мать и отец Ати, как спасти любимую дочь от
этого черного проклятия, да так ничего и не решили. Шли годы,
Ати взрослела, постепенно превращаясь из очаровательного
ребенка в прелестную девушку. И вот однажды, когда ей едва
минуло шестнадцать она встретила своего суженного.
Это случилось на Большом королевском турнире. Молодой
иноземный Царевич победив всех известных рыцарей не устоял
перед ее очарованием и, пользуясь правами победителя, выбрал
Ати Королевой турнира. И сидя рука об руку во главе
праздничного пиршества в свою честь они не могли отвести друг
от друга глаз. К исходу этой волшебной ночи, наполненной
безудержным весельем и вместившей в себя и забавную пикировку,
и задушевные беседы -- они поняли, что влюблены друг в друга.
Но едва лишь успели прозвучать слова признаний, как к Царевичу
прибыл с тревожными вестями гонец -- полчища врагов вторглись в
его земли и Царевич должен немедленно возвращаться домой.
Началось сбываться проклятие старой колдуньи. И суток не
минуло с момента их знакомства, а они уже расстались друг с
другом.
Судьба была сурова с Царевичем, хотя удача никогда и не
покидала его. Он закалился в битвах, ум его стал гибок и быстр,
тело было подобно стали и ничто не могло устрашить его в бою. И
как бы, порою ему не приходилось тяжело, в сердце его всегда
жил образ Ати. За годы странствий и бесчисленных мытарств этот
образ нисколько не потускнел и не потерял своей свежести, а
даже наоборот -- окреп и обрел силу и глубину. А как же иначе,
ведь отдыхая вечерами в палатке, затаясь в засаде или трясясь в
седле в бесконечных переходах он, незаметно для всех, вел
нескончаемые беседы со своей возлюбленной. Ведь им о стольком
хотелось поговорить! И как это не удивительно они не просто
беседовали, нет, они порою даже ожесточенно спорили и ругались
между собой, соглашались друг с другом и как малые дети
радовались этому, и ежечасно признавались друг другу в любви.
Это совсем не значит, что они монотонно твердили друг дру-гу:
"Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю!", отнюдь нет. Просто
каждым своим действием, каждым поступком они признавались в
любви и когда Ати просыпалась, она всегда находила у изголовья
