табуретке возле закрытой дворницкой. Бурштейн представился и тут же
осыпал его градом вопросов Васкес четко перечислил ему всех служащих
дома, подробно объяснил обязанности каждого, а потом рассказал, как
собирается и прессуется мусор. Большая часть работы выполняется утром. В
это время мусор, который за ночь накапливается в шахте мусоропровода,
прессуется в компакторе дворником, упаковывается в полиэтиленовую пленку
и добавляется к тем мешкам, что были собраны за предыдущий день, а потом
выносится наружу, чтобы его забрали мусоросборщики. В течение дня
дворник еще несколько раз бывает в этой комнатке, однако после шести
вечера сюда никто не заходит.
- Ну, и какие у тебя имеются соображения? - спросил Бурштейн Уосо,
направляясь с ним к лифту после беседы с управляющим.
Сержант уныло покачал головой.
- Ума не приложу, с чего тут можно начать.
- Да уж, действительно. Утешительная новость, - усмехнулся инспектор.
***
- Меня зовут Джейк Бурштейн. Я старший инспектор манхэттенского
отдела по расследованию убийств, - официально представился он, оглядев
мрачные лица собравшихся в комнате.
- Бен Бэрдет, - назвал себя Бен, а потом представил Джо Бирока,
Ральфа Дженкинса и Джона Сорренсона.
- Это вы сообщили об убийстве? - спросил инспектор.
- Да.
Бурштейн прошелся по комнате, с видимым равнодушием оглядывая
обстановку. Уосо остался возле двери. Сорренсон присел на диван и
расстегнул воротничок рубашки. Дженкинс последовал его примеру.
- Где ваша жена? - наконец обратился инспектор к Бену.
- Сейчас она в спальне. Мне пришлось дать ей три таблетки валиума -
это сильное успокоительное, его прописал ей наш врач. Понимаете, она
была в шоковом состоянии... Я позвонил доктору, и он предупредил, что ее
пока нельзя ни будить, ни тем более о чем-либо расспрашивать.
Бурштейн понимающе кивнул и заговорил уже более весело:
- А доктор не сказал вам, когда она сможет со мной побеседовать?
- Нет, - коротко ответил Бен.
- Понятно. - Инспектор подошел к дивану, на котором расположились
Дженкинс и Сорренсон.
- Скажите, был ли кто-нибудь из вас здесь в тот момент, когда мистер
Бирок принес в квартиру миссис Бэрдет?
Оба отрицательно покачали головами.
- Мы пришли сюда потом, чтобы оказать какую-нибудь помощь, если
понадобится, - пояснил Сорренсон. Бурштейн сел рядом с Бироком.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он.
- Хорошо, сэр. То есть довольно сносно, - тут же поправился Джо без
особой уверенности в голосе.
- Послушайте, а нельзя ли отложить все это до утра? - начиная
раздражаться, спросил Бен, подойдя ближе к сидящим.
- Прошу прощения, - усмехнулся инспектор. - Но если бы этот убийца
имел хоть каплю уважения к нашему с вами спокойному сну, то он,
несомненно, подождал бы до утра со своей расправой. Однако он, как
видите, ждать не стал. Поэтому, к моему глубочайшему сожалению, я тоже
не могу ждать. Итак, мистер Бирок, я хочу, чтобы вы рассказали мне все,
что здесь произошло. И, по возможности, поподробнее.
Бирок кивнул и описал по порядку все события этой страшной ночи.
Бурштейн внимательно слушал, а Уосо делал заметки в своем блокноте.
Когда Бирок умолк, Бурштейн поправил носовой платок, аккуратно вложенный
в нагрудный карман его спортивного пиджака, и начал бесцельно
прохаживаться перед диваном, бросая взгляды то на Бена, то на Бирока, то
на Дженкинса с Сорренсоном и вызывая у них тем самым вполне естественное
раздражение.
Однако, подумав о чем-то пару минут, инспектор снова заговорил:
- Итак, мистер Бирок, вы сообщили мне, что компактор выключается
ровно в шесть часов вечера. Это верно?
- Да, сэр.
- И кто же его выключает?
- Я, сэр. Вчера вечером я тоже выключил его в шесть. Вернее, в
четверть седьмого.
Бурштейн сел на ручку дивана.
- А в это время в подвале был еще кто-нибудь, вы не заметили?
- Нет, сэр.
- А не могли бы вы сказать, после вас кто-нибудь еще заходил в
подвал?
- Я не знаю. Но в прачечной, конечно, было несколько женщин. А потом,
там ведь есть еще черный ход - через него обычно выносят велосипеды. Так
что днем внизу всегда находятся люди, господин, инспектор.
Бурштейн повернулся к Бену, который все это время не сводил с него
глаз, наблюдая за полицейским, как ястреб за своей жертвой.
- Так почему же ваша жена так поздно оказалась в коридоре подвала?
- Она хотела заложить белье в стиральную машину, чтобы вернуться за
ним уже утром. Впрочем, она часто так поступает. Как и многие другие
жильцы нашего дома. В этом нет ничего странного, уверяю вас.
Бурштейн недоуменно вскинул брови.
- А разве я сказал, что это странно? Мистер Бэрдет, я не считаю, что
ваша жена имеет непосредственное отношение к убийству. Мне бы такое даже
в голову не пришло.
Бен понимающе кивнул.
Бурштейн улыбнулся и снова обратил свое внимание на привратника.
- Мистер Бирок, а скажите, имеются ли в этом доме жильцы, которые
вызывают у вас подозрение? Ну, может быть, некоторые иногда совершают
нечто такое, что выходит за рамки нормального поведения...
Бирок глубоко задумался и вздохнул.
- Нет. Я не могу назвать никого, кто вызывал бы желание сразу
показать на него пальцем. Хотя, знаете, в любом большом здании, вроде
нашего, всегда есть сумасшедшие... Например, мистер Крэм с четвертого
этажа имеет привычку часами разговаривать со своим английским бульдогом.
А у миссис Шварц с седьмого просто отвратительный характер...
Но его тут же прервал Сорренсон:
- Я живу в этом доме с тех пор, как его выстроили, и знаю все обо
всех, кто здесь жил и живет сейчас. И я могу с уверенностью сказать, что
искать тут убийцу не имеет смысла. Бен, вы со мной согласны?
Тот утвердительно кивнул головой.
- Так что, кто бы это ни сделал, он непременно человек со стороны, -
добавил Бен.
- Позвольте мне самому делать выводы, мистер Бэрдет, - довольно резко
заметил Бурштейн, - чтобы никто из вас не оказался вдруг в неприятном
положении, - Послушайте, инспектор, мне не нравится тон вашего
разговора, - внезапно заявил Дженкинс. - Уже вполне очевидно, что никто
из нас не имеет отношения к этому делу. А вы ведете себя так, будто мы и
есть ваши главные подозреваемые...
- Прошу прощения, но я с вами не согласен, - учтиво улыбнулся ему
Бурштейн. - Видите ли, в силу специфики моей работы с этого момента
каждый из вас, к сожалению, находится под подозрением. Это, я надеюсь,
понятно?
Ему никто не ответил.
- Есть тут одна вещь... - вдруг неуверенно произнес Бен.
- Какая же? - мгновенно отреагировал полицейский.
- Ну... Я, правда, не знаю, как это может вам помочь... И все же...
- Ну, говорите же! - не отставал от него инспектор. И тогда Бен
шагнул вперед.
- Дело вот в чем... В нашем доме живет одна монахиня - здесь, в
соседней квартире. Правда, ничего особенного в ней, наверное, нет, как,
впрочем, и во всех остальных жильцах дома. Но есть одно странное
обстоятельство. Вчера вечером мы с друзьями собирались в квартире
мистера Сорренсона, и внезапно эта старуха стала главной темой нашего
разговора. Хотя лично с ней никто из нас не знаком, а просто каждый
слышал какие-то сплетни, слухи, и все... Но я еще раз хочу повторить,
что не знаю, каким образом она может быть замешана в этом деле... Мне
говорили, что она полностью парализована, глуха, нема и слепа.
Лицо Бурштейна по-прежнему оставалось непроницаемым, но Бен сразу
почувствовал, что его монолог задел полицейского, и теперь тот о чем-то
напряженно раздумывает. Словно он уже знал об этой монахине или тоже
кое-что слышал. А может быть, он заметил ее еще с другой стороны улицы,
когда приехал сюда. Она ведь всегда сидит у окна своей комнаты на
десятом этаже... Но, так или иначе, слова Бена тронули его, а может, и
подсказали что-то ценное или навели на важную мысль.
- А как зовут монахиню? - как бы между прочим осведомился инспектор.
- Не знаю, - пожал плечами Бен. - Хотя этого, наверное, и никто не
знает...
Бурштейн медленно зашагал по комнате, потом снова подошел к окну и
выглянул в ночь. На город опускался туман. "Неужели это простое
совпадение?" - в который раз спрашивал он себя. А потом изо всех сил
напряг память, пытаясь восстановить в ней события, со времени которых
прошло уже столько лет, что отчеты о них в полицейских архивах покрылись
дюймовым слоем пыли. Там еще вроде была замешана какая-то девушка... И
старый слепой священник. Вспомнилась запутанная цепь убийств. Но тогда
осталось множество вопросов, на которые так и не удалось найти ответа. И
все это чуть не привело его предшественника и тогдашнего начальника
Томаса Гатца в психиатрическую больницу. Постепенно он начал припоминать
все более подробно. Теперь следовало выяснить адрес того дома, где все
случилось. Где-то в районе 80-х улиц в Западной части города. Значит,
это совсем недалеко от того места, где он находится сейчас... Инспектора
все сильнее разбирало любопытство. Решено: утром он первым делом
затребует все архивные материалы о том следствии и проверит адрес. И
тогда все встанет на свои места. Может быть.
Бурштейн отвернулся от окна и заметил, что все присутствующие
пристально смотрят на него.
- Вы не знаете, кто владелец этого дома? - поинтересовался он.
- Управление нью-йоркской епархии римско-католической церкви, -
отчеканил Дженкинс. Инспектор обратился к Бену:
- Скажите, а сейчас монахиня тоже там? - Он указал пальцем на стену,
за которой находилась квартира 10-С.
- Да, - кивнул Бен. - Впрочем, она всегда там. Когда вы выйдете на
улицу, не забудьте посмотреть на ее окно. Правда, сейчас ночь, и вы мало
что разглядите, но очертания ее фигуры легко различимы даже в темноте.
Если нет, попробуйте зайти завтра.
- Утром мне хотелось бы переговорить с доктором вашей жены, - после
долгой паузы сообщил инспектор. - Надо выяснить, когда я смогу допросить
ее. И еще одно: никто из вас, господа, впредь не должен покидать города,
не уведомив предварительно меня или сержанта Уосо. Это понятно?
Все согласно кивнули.
- Тогда у меня все, - с мрачным видом произнес Бурштейн.
Вместе с Уосо они вышли в коридор и остановились перед соседней
дверью с латунной табличкой "10-С". Инспектор прислушался. Тишина. Он
легонько постучал в дверь. Ответа не последовало.
- Я думаю, вы не отнеслись слишком серьезно ко всей этой белиберде? -
устало усмехнулся сержант.
Бурштейн подошел к лифту и нажал кнопку вызова.
- Вот что, Уосо. Я хочу, чтобы завтра ты нашел для меня в архиве одно
дело примерно пятнадцатилетней давности. Речь идет о серии убийств. Дело
расследовал инспектор Гатц. Поищи его в алфавитном каталоге по именам:
Элисон Паркер, Майкл Фармер, Джозеф Бреннер. Скорее всего материал
зарегистрирован на одну из этих фамилий. Когда найдешь - ознакомься с
ним сам. А потом уже скажешь мне, что ты думаешь о старой парализованной
монахине. Договорились?
Подъехал лифт.
- Хорошо, - коротко кивнул Уосо, заходя в кабину.
- А еще постарайся придумать какой-нибудь веский предлог для ордера.
- Для какого ордера? - не понял Уосо. Все еще стоя в коридоре,
Бурштейн оглянулся и обвел взглядом холл десятого этажа.
- Мне необходимо побывать в квартире монахини. Он зашел в лифт, двери
закрылись, и начался плавный спуск.
***
Дыхание Фэй было медленным и тяжелым. Пожалуй, даже чересчур
медленным. Но, значит, она спит спокойно, и никакие кошмары ее не
мучают. Наконец-то на щеках жены обозначился легкий румянец.
Бен склонился над ней и нежно поцеловал ее в щеку. Лекарство
