как вымысел? Не обязательно, как показывает случай с Менаром. Необходимо
также, чтобы а и а представляли собой один и тот же акт повествования (или,
по меньшей мере, аналоги). Насколько это плохо? Несомненно, вам хотелось бы
узнать побольше о критериях тождества (или отношения аналогов) для актов
повествования, принадлежащих разным мирам, да и мне тоже. Но я полагаю, что
мы в достаточной степени уяснили себе суть, чтобы имело смысл пойти дальше.
Я не вижу здесь опасности порочного круга, поскольку я не вижу способа как
бы то ни было использовать понятие истины в художественном произведении в
качестве вспомогательного средства при анализе тождества актов
повествования в различных мирах.
Предположим, что в художественном произведении используются такие имена,
как "Шерлок Холмс". В тех мирах, в которых та же самая история
рассказывается как достоверный факт, а не как вымысел, эти имена
действительно являются тем, чем они претендуют быть: обычными собственными
именами реально существующих лиц, известных повествователю. Здесь, в нашем
мире, повествователь лишь делает вид, что "Шерлок Холмс" обладает
характеристиками обычного собственного имени. У нас нет ни малейших
оснований полагать, что это имя как оно используется здесь, в нашем мире,
на самом деле обладает такими характеристиками. В том виде, в каком мы
используем его, оно совсем не похоже на обычное собственное имя. В самом
деле, оно может иметь в высшей степени нежесткий смысл, зависящий главным
образом от тех описаний Холмса и его поступков, которые можно найти в
рассказах. Вот что я предлагаю: смысл имени "Шерлок Холмс", как мы
используем его, таков, что для любого мира W, в котором истории о Холмсе
рассказываются как достоверный факт, а не вымысел, это имя обозначает в W
того обитателя W, кем бы он ни был, который играет в этом мире роль Холмса.
Разумеется, эта роль включает в себя требование носить обычное собственное
имя "Шерлок Холмс". Но это показывает только, что "Шерлок Холмс"
используется в W как обычное собственное имя, а не то, что оно используется
таким образом в нашем мире 6, 7.
Я также предполагаю, хотя и с меньшей уверенностью, что во всех случаях,
когда мир W не принадлежит к только что рассмотренному множеству миров,
смысл имени "Шерлок Холмс", как мы его используем, таков, что ему не
приписывается никакого денотата в W. Если мы правы в том, что Конан Дойл
рассказывал истории о Холмсе как художественный вымысел, то из этого
следует, что "Шерлок Холмс" не имеет денотата здесь, в нашем мире. Оно не
обозначает реально жившего Шерлока Холмса, о котором Конан Дойл никогда не
слыхал, если бы таковой нашелся.
Мы дошли до предположения, которое я назову АНАЛИЗ 0:
Предложение вида "В художественном произведении f" истинно тогда и только
тогда, когда f истинно в каждом мире, в котором f рассказывается как
достоверный факт, а не как вымысел. Верно ли это? Есть люди, которые не
устают говорить нам, что что бы мы не вычитывали из художественных
произведений, в нем нет ничего такого, что бы там не было высказано
эксплицитно, и Анализ 0 отражает подход, принятый теми, кто придерживается
указанного взгляда в самой крайней форме. Я, однако, не думаю, что такой
подход является сколько-нибудь общепринятым. Большинство из нас склонны
читать художественное произведение на фоне достоверно известных фактов,
"вчитывая" в произведение содержание, которое не выражено эксплицитно, но
получается из соединения эксплицитно выраженного содержания и фоновых
знаний. Анализ 0 не учитывает фона. Тем самым он вводит в рассмотрение
слишком много возможных миров, не все из которых оказываются истинными в
данном произведении.
Например, я утверждаю, что в рассказах о Холмсе Холмс живет ближе к вокзалу
Паддингтон, нежели к вокзалу Ватерлоо. Беглый взгляд на карту покажет вам,
что его адрес по Бейкер- стрит намного ближе к вокзалу Паддингтон. Однако
такая карта не входит в рассказы как составная часть; и, насколько я знаю,
в самих рассказах нигде не утверждается и не подразумевается, что Холмс
живет ближе к вокзалу Паддингтон. Возможно, миры, в которых истории о
Холмсе рассказываются как достоверный факт, а не вымысел, могут отличаться
от нашего мира каким угодно образом. Среди них могут быть миры, в которых
Холмс живет в Лондоне, устроенном совсем иначе, нежели Лондон нашего мира,
в Лондоне, в котором адрес Холмса по Бейкер-стрит гораздо ближе к вокзалу
Ватерлоо, нежели к вокзалу Паддингтон. Я не думаю, чтобы такое
географическое искажение с необходимостью мешало объектам, которые
называются "Лондон", "вокзал Паддингтон" в реальном мире, быть
тождественными одноименным объектам действительного мира или их аналогами.
Но, если я ошибаюсь, это не сделает спорным мое утверждение, что существуют
миры, в которых эти истории рассказываются как достоверный факт, но в
которых истинно, что Холмс живет ближе к вокзалу Ватерлоо, нежели к вокзалу
Паддингтон. Дело в том, что для нас открыта возможность рассматривать
географические названия, как они используются в рассказах, как вымышленные
наименования с нежестким смыслом, подобным нежесткому смыслу, который я уже
приписал имени "Шерлок Холмс". Это, в частности, означало бы, что название
"вокзал Паддингтон", как оно используется в рассказах, не обозначает
реального вокзала, носящего это имя.
Подобным образом я утверждаю, что в мире этих рассказов истинно, хотя и не
выражено эксплицитно, что у Холмса не было трех ноздрей; что он никогда не
расследовал дела, в котором убийцей оказался бы фиолетовый гном; что он
расследовал дела, не прибегая к помощи божественного откровения; что он
никогда не летал к спутникам Сатурна; и что он носил нижнее белье. Могут
существовать такие странные миры, в которых истории о Холмсе рассказываются
как достоверные факты, но в которых все эти утверждения ложны. Строго
говоря, логически ошибочно начинать рассуждения, исходя из смеси
утверждений, истинных в реальном мире, и утверждений, истинных в мире
художественного вымысла, и делать выводы об истине в художественном
произведении. Из смеси посылок с зачином и без зачина ничего не следует. Но
на практике часто такая ошибка ни к чему дурному не приводит. Предпосылки
из реальности в смешанном рассуждении могут быть частью того фона, на
котором мы прочитываем художественное произведение. Они могут переноситься
в произведение не потому, чтобы там содержалось что-либо, обеспечивающее их
истинность, но, скорее, потому, что там нет ничего, что бы делало их
ложными. В рассказах о Холмсе, например, нет ничего, что дает нам малейшее
основание установить пределы нашему фоновому знанию общих контуров
лондонской географии. Лишь некоторые детали нуждаются в изменении - в
основном, детали, имеющие отношение к номеру 221 В по Бейкер-стрит.
Передвигать куда-либо вокзалы или даже ставить их расположение под вопрос
не требуется. Любое утверждение об их расположении, истинное в
действительности, является истинным и в мире этих рассказов. Не является
ошибкой рассуждение, исходящее из подобных фактов и ведущее к выводам о
том, что еще является истинным в мире этих рассказов.
Вы уже слышали все это и раньше. Рассуждение об истине в художественном
произведении во многом схоже с контрфактическим рассуждением. Мы делаем
контрфактическое предположение - что если бы мы чиркнули этой спичкой?
Рассуждая о том, что бы случилось в этой контрфактической ситуации, мы
используем посылки, взятые из реальности. Спичка была сухой, вокруг был
кислород и так далее. Но мы не используем посылок, взятых из реальности,
совершенно свободно, поскольку часть из них пала бы жертвой изменений,
переносящих нас из реальности в рассматриваемую контрфактическую ситуацию.
Мы не используем взятые из реальности посылки, что спичка в рассматриваемый
момент находилась внутри спичечной коробки или что через секунду вокруг нее
была комнатная температура. Мы отходим от реальности постольку, поскольку
мы должны дойти до возможного мира, в котором контрфактическое
предположение истинно (и отходим весьма далеко, если предположение
достаточно фантастично). Но мы не делаем немотивированных изменений. Мы
сохраняем неизменными те признаки реальности, которые не требуется
изменить, если выбирать наименее разрушительный способ сделать истинным это
предположение. Мы можем смело рассуждать, исходя из той части наших фоновых
знаний, которая таким образом сохраняется неизменной. Пока изложенный здесь
подход разделяется целым рядом авторов. Различия в деталях между разными
трактовками несущественны для настоящих целей. Моя собственная версия 8
звучит следующим образом. Контрфактическое суждение вида "Если бы было Р,
то было бы Q" является истинным нетривиальным образом тогда и только тогда,
когда некоторый возможный мир, в котором истинны одновременно Р и Q,
отличается от нашего действительного мира, если взвесить все различия,
меньше, чем любой мир, в котором Р истинно, а Q не истинно (для простоты я
опускаю ограничения, связанные с достижимостью).
Возвращаясь к истине в художественном произведении, вспомним, что
затруднения с Анализом 0 состояли в том, что он не учитывает фон и тем
самым вводит в рассмотрение странные миры, немотивированным образом
отличающиеся от реального мира. Вымысел, вообще говоря, потребует некоторых
отходов от реальности, тем более, если это фантастический вымысел. Но
необходимо держать отходы от реальности под контролем. Неверно или, по
крайней мере, эксцентрично читать рассказы о Холмсе таким образом, как если
бы эти истории могли, не вступая в противоречие с нашими представлениями,
происходить в мире, в котором детективы с тремя ноздрями преследуют
фиолетовых гномов. Способ справиться с этим затруднением состоит, грубо
говоря, в том, чтобы анализировать утверждения об истине в художественном
произведении как контрфактические суждения. То, что является истинным в
историях о Шерлоке Холмсе, - это то, что было бы истинным, если бы эти
истории рассказывались как достоверный факт, а не вымысел.
Формулируя это в соответствии с моей трактовкой контрфактических
утверждений, получаем Анализ I: Предложение вида "В художественном
произведении f" истинно нетривиальным образом тогда и только тогда, когда
некоторый мир, в котором f рассказывается как достоверный факт и f является
истинным, отличается от нашего действительного мира, если взвесить все
различия, меньше, чем любой мир, в котором f рассказывается как достоверный
факт и при этом f не истинно. Оно является истинным тривиальным образом
тогда и только тогда, когда не существует возможных миров, в которых f
рассказывается как достоверный факт. (Я пока откладываю рассмотрение
тривиального случая.) Мы иногда говорим о мире художественного
произведения. То, что истинно в рассказах о Холмсе, является истинным, как
мы говорим, "в мире Шерлока Холмса".
То, что мы говорим, таким образом, должно навести на мысль, что это верно -
рассматривать не все миры, в которых разыгрывается фабула рассказов, и даже
не все миры, в которых эти истории рассказываются как достоверный факт. "В
мире Шерлока Холмса", как и в реальном мире, Бейкер-стрит ближе к вокзалу
Паддингтон, нежели к вокзалу Ватерлоо, и не существует фиолетовых гномов.
Но не годится следовать повседневному языку до такой степени, чтобы
полагать, что мы можем каким-то образом выделить один-единственный мир из
множества миров, в которых эти истории рассказываются как достоверный факт.
Является ли мир Шерлока Холмса миром, в котором у Холмса было четное и
нечетное число волос на голове, в тот момент, когда он впервые встретил
Ватсона? Какова группа крови у инспектора Лейстреда? Нелепо предполагать,
что на эти вопросы о мире Шерлока Холмса есть ответы. Лучшее объяснение
этого состоит в том, что существует целое множество миров Шерлока Холмса и
в разных мирах ответы на эти вопросы разные. Если мы можем предположить,
что некоторые из миров, в которых эти истории рассказываются как
