Маркс Энгельсу. Теплом и взаимной заботой проникнута вся их переписка.
Маркс пишет: "...меня всегда поддерживала мысль о тебе и твоей дружбе и
надежда, что нам вдвоем предстоит сделать еще на свете кое-что разум-
ное". "Уже один вид твоего почерка прибавляет мне бодрости". Сообщая
другу об окончании первого тома "Капитала", Маркс прямо говорит: "Без
тебя я никогда не мог бы довести до конца это сочинение... Только тебе
обязан я тем, что это стало возможным!"
После смерти Маркса Энгельс взял на себя заботу о его литературном
наследии и продолжил теоретическую и революционную деятельность, начатую
ими совместно.
Следует отметить, что романтический канон дружбы подчеркнуто элита-
рен. Приписывая своим тончайшим переживаниям особый, высший смысл, не-
доступный непосвященным, романтики стремились подняться над уровнем обы-
денности и всякой организованной коллективности. Подобно гуманистам эпо-
хи Возрождения, а до них - средневековым мистикам, романтики называют
свою дружбу "святой", "священной" и т. п. "Жизнетворческая" сила роман-
тических образов и в самом деле заставляла многих реальных лиц вжи-
ваться, по меткому выражению А. И. Герцена, "в свои литературные тени",
жить не по велению собственной природы, а по литературным образцам.
Однако жизнь никогда не совпадает со своими художественными прообра-
зами. Поэтому дружба в современную эпоху не должна и не может строиться
по романтическим образцам, какими бы привлекательными они ни казались.
4. ОСКУДЕНИЕ ИЛИ УСЛОЖНЕНИЕ?
Узнать можно только те вещи, которые приручишь... У людей уже не хва-
тает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах.
Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди
больше не имеют друзей.
А. Сент-Экзюпери
Как же изменились нормативный канон и ценностные ориентации дружбы в
современную эпоху, под влиянием урбанизации и научно-технической револю-
ции? Сент-Экзюпери, высказывание которого открывает главу в качестве
эпиграфа, склонен считать это влияние сугубо отрицательным, и он далеко
не одинок в такой оценке. Слова "отчуждение", "разобщенность", "некомму-
никабельность" все чаще мелькают на страницах прессы и специальных изда-
ний. Но верно ли описаны симптомы и поставлен диагноз болезни? Вслушаем-
ся, не перебивая, в уже привычные жалобы, а потом подумаем, что за ними
скрывается.
Прежде всего мы слышим, что "массовое общество" разрушило или, во
всяком случае, подорвало "промежуточные" социальные структуры, опос-
редствующие взаимоотношения индивида и общества (семья, соседство, об-
щинные связи). Это привело к тому, что человеческое общение становится
все более экстенсивным, анонимным, стандартным и деиндивидуализирован-
ным.
Высокая социальная мобильность, частые перемены места жительства, ра-
боты и т. д. подрывают устойчивость личных отношений и привязанностей,
делают их краткосрочными, ненадежными и эфемерными. Как писал американс-
кий футуролог А. Тофлер, "с приближением к супериндустриализму отношения
людей друг с другом приобретают все более временный, непостоянный харак-
тер. Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь, не задер-
живаясь, во все убыстряющемся темпе. Чаще всего мы вступаем с окружающи-
ми нас людьми в поверхностные, деловые отношения. Сознательно или нет,
мы строим наши отношения с большинством людей на функциональной основе"
.
Современный человек общается с множеством разных людей. Даже семья
потеряла былую устойчивость. "Мобильность вырывает корни и делает от-
дельных людей менее значимыми в их взаимоотношениях друг с другом" ,-
заявляет другой американец, социолог О. Клэпп. В "массовом обществе",
где конкретный индивид, по выражению Клэппа, "растворяется в общей кате-
гории", перечеркивающей его индивидуальность, глубокая и длительная
дружба практически невозможна.
С ускорением ритма жизни связано и изменение чувства времени. Патри-
архальное средневековье не воспринимало время как нечто вещественное,
тем более имеющее цену. "Понимание значимости времени пришло вместе с
ростом самосознания личности, начавшей видеть в себе не родовое сущест-
во, а неповто римую индивидуальность, то есть личность, поставленную в
конкретную временную перспективу и развертывающую свои способности на
протяжении ограниченного отрезка времени, отпущенного в этой жизни" .
С одной стороны, это как будто повышает степень личной свободы - че-
ловек может "овладеть" временем, ускорить его своей деятельностью. Идея
необратимости времени тесно связана с мотивом достижения и с принципом
оценки человека по его заслугам. С другой стороны, время, мыслимое как
нечто вещественное, что можно "потерять", отчуждается от индивида, навя-
зывает ему свой ритм, заставляет спешить, тем самым увеличивая степень
несвободы, порождает страх отстать от других, "упустить время". Это не
может не сказываться на общении, особенно на характере личных отношений.
Патриархальное средневековье не знало жесткого противопоставления
труда и досуга. Общественные отношения еще сохраняли свою личностную
форму, а свободное время, точнее, непроизводительная деятельность, обще-
ние, досуг, быт были так же тщательно и детально регламентированы, как и
труд. Никому не могло прийти в голову "сэкономить время" на приеме гос-
тей или общении с соседями. Это никому не было в ущерб, так как круг об-
щения оставался более или менее стабильным, жизнь всех текла в одном и
том же неспешном ритме.
В условиях городской жизни, особенно в современном мегагороде, все
усложняется. Человек, стремящийся чего-то достичь, должен беречь время,
и прежде всего это сказывается на неутилитарном общении: банкет для на-
лаживания отношений с "нужными людьми" - это совсем не то же самое, что
дружеское застолье. В системе ценностей буржуазного общества свободное
общение стоит ниже производительной, предметной деятельности. "В прямом
соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесценение человечес-
кого мира" .
Рассматривая других как средство собственной деятельности, человек и
сам незаметно "овеществляется". В переводе на язык социальной психологии
это значит, что потребность в достижении выражена у такого человека
сильнее, чем потребность в человеческом тепле, общении, сопереживании.
Яркое воплощение такого социально-психологического типа - герой по-
вести французского писателя П. Виалара "И умереть некогда..." Жильбер
Ребель. Преуспевающий американский делец французского происхождения, Ре-
бель летит через Париж в Лион для заключения очередного выгодного конт-
ракта. В аэропорту Орли он получает две телеграммы. В первой жена изве-
щает Ребеля, что уходит от него, так как не может больше выносить вечно
спешащего, занятого мужа, для которого дела важнее любви. Вторая телег-
рамма - сообщение, что деловая встреча в Лионе откладывается. Оказавшись
в Париже, Ребель, которому впервые за много лет некуда спешить, останав-
ливается в маленьком отеле, где жил когда-то в юности. Жизнь его вдруг
обретает почти забытые краски: Ребель наслаждается вкусом пищи, замечает
красоту природы, его начинают интересовать люди, в которых накануне он
увидел бы только средства для достижения своих целей. И Ребель решает
начать новую жизнь. Он едет на Лазурный берег, встречается с очарова-
тельной девушкой, которая не стремится к материальным благам... Кажется,
начинается идиллия. Но, увы, на жизнь нужны деньги. Сначала Ребель начи-
нает работать, только чтобы просуществовать. Но его деловая хватка
сильнее его самого - его снова неудержимо тянет наверх. Ни просьбы жены,
ни прошлый опыт не могут остановить его. Он сколачивает новое состояние
и... гибнет в авиационной катастрофе, не успев даже осознать бессмыслен-
ность своей жизни.
Ребель - не просто делец, а человек дела. Им движут не одни только
деньги, но и жажда успеха, подтверждения собственной силы. Хотя он не
чужд сильных эмоций, удовлетворение, которое он получает от своих дело-
вых предприятий, сильнее его привязанности к кому бы то ни было. Он сам
порой страдает от этого, но стать иным не в состоянии.
Но является ли этот тип личности социально-всеобщим? В его описаниях
социально-исторические свойства причудливо переплетаются с индивиду-
ально-психологическими. Между тем сама "потребность в достижении"
по-разному проявляется в условиях разных культур и общественных систем.
Принцип "использовал-выбросил", который, по мнению А. Тофлера, лежит се-
годня в основе межличностных отношений, не принцип индустриализма вооб-
ще, а плоть от плоти капиталистической системы, в которой рабочая сила
является товаром. Трагедия не в том, что человека "выбрасывают" быстрее,
чем в прошлом веке, а в том, что его вообще рассматривают и используют
как вещь. В мире, где жизнь основана на таком принципе, неутилитарные
личные отношения действительно могут существовать лишь как отдельные
хрупкие островки, а то и просто миражи.
Однако так обстоит дело не везде. Даже в рамках одной и той же капи-
талистической системы "японская" иерархия ценностей не тождественна
"американской". В социалистическом же обществе, где велико ценностное
значение групповой солидарности и личные достижения определяются с кол-
лективистских позиций, принцип "успех любой ценой" вызывает моральное
осуждение.
Неоднозначно влияет на дружбу и характерная для городского образа
жизни экстенсивность общения. На первый взгляд здесь все ясно: стандар-
тизация условий жизни и быта, делающая город похожим на муравейник, не
только подрывает чувство своей индивидуальности, отличия от других, но и
ведет к обезличиванию самого процесса общения. Телефон в значительной
степени вытеснил из современной жизни личную переписку, телевизор заме-
няет живой, непосредственный обмен информацией, а под воздействием
средств массовой коммуникации люди незаметно для себя начинают ориенти-
роваться на одни и те же шаблоны поведения, чувства и мысли.
Общее следствие всех этих процессов - растущее одиночество и некомму-
никабельность. "Одномерный человек" - так назвал типичного представителя
этого общества американский философ Г. Маркузе - не способен к глубокой,
интимной дружбе и не испытывает потребности в ней.
Но насколько основательна эта мрачная картина современного оскудения
человеческих контактов, нарисованная западными критиками "массового об-
щества"? Чтобы ответить на этот вопрос, сопоставим их доводы с конкрет-
ными данными социологических исследований по трем основным параметрам:
пространственные факторы и предпосылки дружбы в современном городе; вли-
яние социальной мобильности; место дружбы в системе личных отношений и
ценностей.
Начнем с элементарных территориально-демографических предпосылок -
плотности населения и размеров населенных пунктов. Исторические сдвиги
здесь действительно колоссальны.
Круг личных контактов человека аграрной цивилизации был ограничен, по
существу, его родными и близкими, хорошо знакомыми ему соседями, жителя-
ми той же самой деревни или небольшого города. Посторонние, незнакомые
люди встречались сравнительно редко и уже в силу этого вызывали к себе
повышенный интерес.
С ростом плотности населения число человеческих контактов резко уве-
личивается. По условным подсчетам ленинградского социолога А. В. Барано-
ва, если предположить, что человек передвигается со скоростью 5 км в час
четыре часа в сутки, вступая в контакт с каждым встречным, с которым он
сближается на расстояние менее 25 м, когда можно распознать выражение
лица, и что все остальные люди движутся хаотично, с той же самой ско-
ростью, то при плотности 40 человек на 1 км (это выше средней плотности
населения в сельской местности европейской части СССР) индивид встретит-
