-- А до вчерашнего дня... когда последний раз были?
-- Перед праздниками. Седьмого, то ли восьмого. После
дежурства.
-- Две недели прошло, что же вы раньше не наведывались в
хозяйство?
-- Жена уговорила. Картошку садить приспичило, вот она
и... Битый час препирались.
-- Значит,она может подтвердить?
Ходырев промолчал, как бы не придавая такому пустяку
значения.
-- Вчера в какое время вы приехали в Волковку?
-- Около десяти. Вроде.
-- На чем?
-- Обычно, попутным.
-- А назад?
-- Тоже.
-- В каком часу?
-- Ну... перед дождем, в три или в четыре.
-- Машинист локомотива знакомый?
Это была ловушка. Если запрятанный труп и все остальное --
дело рук Ходырева, значит, мотоцикл, масляный след от которого
остался в лесочке, тоже исчез не без его помощи. Возможно,
Ходырев на нем и уехал. Сейчас парень начнет крутиться и
запутает себя сам.
Наступила пауза.
Алексей сочувственно выжидал. Именно эти паузы в
"скользких" местах, когда допрашиваемый чувствует опасность и
начинает обдумывать ответ на простой в общем-то вопрос, нередко
выдают его с головой. однако голос хозяина прозвучал спокойно,
с некоторым даже сомнением.
-- Это какой машинист? Вперед или назад?
-- В город. Из Волковки в город. Вы его знаете?
-- Этого знаю. Емельянов Сашка. А туда -- нет. Вспомнит,
наверно. Я ему полпачки "Астры" оставил.
Алексей облегченно вздохнул.
-- Где он вас посадил?
-- Здесь, в Волковке. С горы заметил, что бегу,
остановился.
"Отличная подробность. Если по-настоящему, то надо взять
тебя сейчас под стражу и все эти подробности уточнить, Я,
разумеется, делать этого не буду. Если закон не защищает
человека, то пусть не мешает человеку защищаться".
Хотя мотоцикл не обязательно дело рук Ходырева. В кустах
без хозяина он простоял с десятого мая. При нынешних
криминальных нравах его мог увести всякий, кто случайно там
оказался, и кто мало-мальски владеет техникой.
-- Вы находились здесь с десяти утра и до трех-четырех
часов вечера. Что вы делали все это время?
-- Уборкой занимался. После погрома.
-- Целых пять часов? Чем именно?
Пока ходырев перечислял, Алексей наблюдал в окно за
Дьяконовым, который кружил вокруг бочки с такой же идиотской
физиономией, какая была недавно у него самого.
-- Довольно, Андрей Дмитриевич,-- перебил он Ходырева.--
Вот, прочитайте внимательно и подпишите.
"Первая проба, кажется, прошла удачно. Теперь моли Бога,
парень, чтобы график твоих дежурств и заключение медэкспертизы
о сроках смерти совпали. Чтобы оперативники не нашли "Восход" с
твоими лапами и ту штуковину, которой ты, если это ты, оторвал
мерзавцу ногу. Кое о чем я тебя предупредил, так что...
крутись".
Он сунул протокол в папку, поднялся.
-- Когда состав?
-- Пора бы. Давно не проходил.
-- Без расписания, что ли? -- и, не ожидая ответа, шагнул
за порог.
Странная мысль пришла на ум Алексею в это самое мгновение.
Калетина была утоплена здесь, в этой бочке. Убийца Золотарев,
который утопил девушку, вскоре утонул сам. У трупа потерпевшей
железнодорожным составом отрезало ногу. Труп Суходеева,
извлеченный из воды, тоже оказался без ноги. Тоже без левой, и
ниже колена. Наконец, Черанева, сообщница -- близка к
помешательству. Как и мать потерпевшей Калетиной, которая от
горя помешалась в уме...
Можно допустить, разумеется, что все это совпадение,
прихотливая игра случая. Но убийства младенцев, расследованием
которых занимался Махнев, продолжали эту цепь совпадений,
свидетельствующих скорее о железной закономерности.
Он вспомнил вживе висящий на колу труп пятидесятилетнего
убийцы с подогнутыми ногами, с вывалившимся, толстьм языком и
его манеру подвешивать плачущего младенца на гвоздь за дверь.
Похоже, жертвы хватали своих палачей за ноги.
Участкового поблизости не было. На насыпи тоже. После
некоторых поисков его нашли на другом конце поселка. Он кружил
вокруг бараков со злобным и одновременно встревоженным
выражением лица. Подкравшись, он вдруг выскакивал из-за угла и
озирался по сторонам, словно надеясь кого-то увидеть. На оклики
не реагировал.
Все трое переглянулись. Подошли вплотную.
-- В чем дело, лейтенант? -- Дьяконов крепко и с
непонятным озлоблением схватил его за рукав.
-- Почему они прячутся?!
-- Кто они?.. Кто?!
Лейтенант наморщил лоб.
-- Кропачев с этим... понятые.
-- Разве ты их не посадил?
-- Уехали оба, мать твою...
-- Тогда в чем дело?
Не знаю. Я шел назад и слышу -- разговор. Говорят между
собой Кропачев с этим... понятые. За углом. Я повернул к ним, а
их уже нет. Спрятались. Вот! Слышишь? Опять...
Он рванулся было за угол, но его удержали.
-- Уходить надо,-- с тоской, озираясь, пробормотал
Ходырев.
Все вчетвером добежали до оставленного трупа, перевалили
его на брезент и, ухватив брезент за углы, бегом бросились к
насыпи.
Из-за леса явственно доносился звук приближающегося
состава.<$FПри написании романа автор использовал уголовные
дела: у А.Ходырева есть реальный прототип -- работяга, хороший
семьянин (жена, трое детей) В.Лимонов. Был осужден по ст.106 УК
РФ к 3 годам лишения свободы за неосторожное убийство.>
14
Открывая ключом дверь своей служебной квартиры, Алексей
услышал в прихожей резкие телефонные звонки, вошел, снял
трубку.
-- Да. Я слушаю.
В трубке молчали.
-- Говорите, слушаю вас.
На том конце провсда звякнул зуммер, и раздались короткие
гудки. Трубку положили. Алексей пожал плечами и отправился в
ванную. Включил душ. Второй звонок он услышал сквозь шум воды,
уже стоя под душем. Нехотя выбрался из ванной и прошлепал в
прихожую.
-- Да?
Трубка молчала, как и первый раз. Потом ее положили.
Алексей постоял, прикидывая, насколько случайны оба звонка, а
если не случайны, то чем они могли быть вызваны? Кому-то
понадобилось знать, дома он или нет? Тогда почему два звонка, а
не один? Допустим, кто-то установил, что он сейчас дома. Что
дальше?.. Собираются нанести визит? Зачем? Кому он мог
понадобиться в столь поздний час? Хотя, собственно говоря,
телефон чужой, квартира тоже, да и город... Он здесь два дня с
небольшим. Скорее всего, оба раза звонили не ему и, не признав
голос, промолчали. Хлыбов, помнится, упоминал о какой-то
женщине, которая пригрела соседа из агропрома. Не она ли?
Он вновь забрался под душ. Некоторое время спустя, уже
заканчивая процедуру, услышал невнятный звук, похожий на щелчок
дверного фиксатора и мгновенно насторожился. Затем разом
перекрыл оба крана. В наступившей внезапно тишине почудилось
короткое, тотчас оборвавшееся движение. Из прихожей...
Он снова пустил воду. Даже что-то пропел себе под нос,
будто ничего не услышал. Однако его мозг уже стремительно
отматывал назад события минувших дней и череду лиц, которые
могли быть заинтересованы в подобном визите почти в полночь.
То, что визитер (или визитеры?) пожаловали именно к нему, он
уже не сомневался. Но кто? Каким образом?.. Открыли дверь
ключом или попросту отжали язычок замка? В любом случае ничего
доброго ждать от ночного визита не приходилось, хотя явных
врагов как будто нажить он еще не успел. Кроме грузчика
Карташова, пожалуй. Но этот мститель оправится от удара не
раньше, чем через месяц.
Алексей толкнул дверь и бросил взгляд в прихожую...
Никого. Однако среди казенных, устоявшихся запахов по квартире
сильно тянуло сигаретным дымом. Кажется, курили в его комнате,
в темноте. Ему даже почудился всхлип.
Он нащупал возле косяка выключатель.
-- Анна?! Вы...
Она обернула заплаканное лицо и уставилась на него
недоумевающим, изумленным взглядом. Почему-то Алексею сделалось
неловко, как будто это он пробрался ночью в чужую квартиру, а
не наоборот. Он молча выжидал. Анна виновато опустила голову.
-- Простите, вы не заперли дверь, забыли, и я... вошла.
Это походило на правду, телефонные звонки в прихожей он
услышал, еще стоя на лестничной площадке, открыл дверь и сразу
взялся за телефон. Должно быть, дверь сама собой прикрылась, и
он потам о ней забыл.
Алексей зажег настольную лампу и выключил верхний свет,
чувствуя, что Анну это раздражает.
-- Вы звонили?
-- Да. Но я не знала, как объяснить и... у меня не
повернулся язык. Оба раза.
Она говорила тихим, прерывающимся голосом, и Алексей,
чтобы дать ей успокоиться, предложил:
-- Я приготовлю по чашке чаю. Посидите минуту.
-- Нет... не нужно! Спасибо,-- она почти вскрикнула,
словно ей причинили боль. Алексей остановился.
-- Что-то случилось? С Хлыбовым?.. В прокуратуре мне
сказали, у него отгул.
Анна брезгливо дернула плечом и сама пошатнулась от своего
движения.
-- У Хлыбова запой. Он не-вы-но-сим!
Алексей только сейчас понял, что она пьяна, даже слишком.
Он подвинул к ней кресло, подождал, пока сядет.
-- Я могу вам чем-то помочь?
-- Не знаю,-- она остановила на нем темный, малоподвижный
взгляд, но, кажется, едва ли его видела.-- Не думаю.
"Хлыбов невыносим, у него запой,-- подумал Алексей.-- но
это не причина, чтобы посреди ночи, без приглашения оказаться в
квартире малознакомого мужчины, к тому же, Анна не похожа на
взбалмошную девицу, чтобы так безрассудно рисковать своей
репутацией и репутацией мужа. Или я, чего-то попросту не
понимаю".
Алексей молча взял ее за руку. Она вдруг всхлипнула и
отвернула лицо.
-- Ужасно тяжело. Я не знала, куда себя деть.
-- Разве у вас никого здесь нет?
Анна качнула головой.
-- Я приехала с мужем. С первым мужем. Он умер.
-- Давно?
-- Два года уже.
-- Он что болел?
-- Разбился на дороге.
-- А Хлыбов?
Анна невесело рассмеялась.
-- Я, кажется, из тех вдов, которые за гробом мужа и пары
башмаков не износили.
-- Извините. Мне, наверное, не следовало бы совать нос...
Она дернула плечом.
-- Все равно расскажут... другие. Представляю, сколько
гадостей вы обо мне услышите.
-- Да уж наверное.
-- Это почему? -- она вдруг повернула к нему лицо очень
близко, глаза в глаза.-- Или вы тоже станете говорить обо мне
гадости?
-- О женщинах гадостей я никогда не рассказываю.
-- О-о!
Она рассмеялась низким, грудным смехом и вдруг порывисто
прильнула влажным ртом к его губам. Он ответил, но Анна так же
внезапно отстранилась. С усмешкой произнесла:
-- Кажется, Алексей Иванович, вы собирались распорядиться
насчет чаю?
-- Ну... если хотите?
-- Хочу.
Когда Алексей вернулся с кухни с двумя чашками дымящегося
чаю, Анны Хлыбовой в квартире не было. Входная дверь оказалась
слегка прикрытой. Запах табачного дыма и тонкий аромат дорогих
духов остро подчеркивали внезапно образовавшуюся пустоту.
Он недоуменно пожал плечами. Цель столь позднего визита
осталась не ясна, хотя он допускал, что "некуда себя деть" и
"ужасно тяжело" -- достаточно серьезная причина для такого
характера, как Анна.
На следующий день с утра следователь Валяев произвел
опознание найденного трупа родственниками потерпевшего. Затем
отправился в центральную сберкассу, изъял фальшивые ордера, по
которым были выданы деньги со сберкнижки Суходеева-старшего,
копии лицевых счетов, выписки из служебных документов, отобрал
объяснения у бухгалтера-ревизора сберкассы, подтверждающие
подделку подписи и изъятие денег, допросил работников
