покачивалась! над белой, эмалированной лоханью с
внутренностями.
Качание, впрочем, продолжалось недолго. Алексей стоял
перед истерзанным телом, как пень, мучительно соображая,
насколько он все-таки пьян, и не есть ли происходящее с ним
сейчас всего лишь дурной сон?
Сквозь гулкие удары сердца он услышал донесшийся из
коридора стук каблуков. Метнулся к двери и тотчас отпрянул
назад. Укрытия здесь не было решительно никакого. На цыпочках
он проскользнул между столами в предбанник и, поколебавшись,
лег на пол рддом с бородатым покойникам, которого не успели
даже раздеть. Отсюда ему хорошо была видна входная дверь.
Стук каблуков уверенно приближался, и в мертвецкую, слегка
замешкавшись в дверях, вошла судмедэксперт Голдобина. На ней
был белый халат, шапочка, и одной рукой она прижимала к себе
красную картонную папку.
Похоже, Голдобина дежурила где-то поблизости и, увидев
свет в окнах, пришла проверить. Лежа на полу рядом с бородатым
тухляком, Алексей прислушивался к ее юагам, пытаясь по стуку
определить характер выполняемых действии. Через какойто
промежуток времени, показавмийся ему томительно длинным, шаги
направились в предбанник. Он тотчас вытянулся на полу и
осклабил зубы в полуулыбке-полугримасе, подсмотренной у
большинства здешних покойников. Полуприкрыл глаза.
Голдобина неплохо знала свое хозяйство, и появление нового
трупа тотчас было ею отмечено. На некоторое время, походя,
взгляд судмедэксперта задержался на нем, потом вернулся еще раз
уже более внимательный. Наконец она подошла и, кажется, узнав,
склонилась над ним. Сквозь опущенные ресницы Алексей увидел
приблизившееся к нему лицо с холодними, немигающими глазами и
-- замер, стараясь не сморгнуть, не дернуться от напряжения.
Голдобина, заложив руки в карманы халата, удалилась и
вскоре из соседнего помещения послышался треск печатаюцей
машинки. Только тогда Алексей позволит себе расслабиться и
пошевелил носками, сгоняя в икрах "трупное" окоченение. Он
надеялся, что Голдобина выключит свет и уберется, но прошло не
менее получаса, а машинка все трещала, не переставая, и он
вознамерился как-нибудь незаметно за спиной выбраться в
коридор, но в этот момент услышал шаги, направляющиеся в
предбанник. Пришлось снова изображать труп.
Голдобина остановилась перед ним и опустила ему на грудь
несколько листов машинописи, схваченные канцелярской скрепкой.
-- Ваше заключение по Суходееву. Надеюсь, вы за этим сюда
пришли?
-- Не надейтесь,-- грубо отозвался он. И сел.
-- В таком случае, я жду объяснений.
-- Вначале я выслушаю ваши, любезная Дина Александровна. У
меня вопрос, на который в соответствии с
уголовно-процессуальным кодексом вы обязаны отвечать
следователю. Желательно без хамства.
Она посмотрела на него с изумлением и вдруг захохотала
гулко, по-мужски, с явной издевкой. Он хладнокровно переждал
смех.
-- Ну-с... прохихикались?
-- Я слушаю, наконец!
-- Так-то лучше. Вопрос тот же самый. Не замечали ли вы,
что некоторые из ваших... клиентов, будем говорить так, имеют
обыкновение разгуливать по вечерам и в ночное время по городу?
Голдобина некоторое время молчала, глядя на него с
холодным любопытством.
-- Вы, молодой человек, пьяны, давайте так договоримся: вы
вначале проспитесь, и если завтра на трезвую голову у вас
возникнет желание задать этот дурацкий вопрос еще раз, я готова
с вами разговаривать. В присутствии свидетелей.
Алексей знал двусмысленность и ущербность своей позиции,
ее полную бездоказательность. Но нежелание Голдобиной хотя бы
вникнуть в ситуацию выглядела, на его взгляд, подозрительно.
-- Я здесь всего три дня. Но мне показалось, что город
кишит безвинно убиенными. Каждого преступника персонально
опекает его собственная жертва. Ходит по пятам.
Он приблизился к ней вплотную, глаза в глаза.
-- У вас, лично, в этом плане все в порядке? -- и вдруг
увидел мгновенно расширившиеся зрачки.
-- Вон! -- взвизгнула судмедэксперт Голдобина и,
бросившись к двери, пинком распахнула ее настежь.
-- Хорошо. Завтра я повторю вопрос. Уже при свидетапях,
любезная Дина Александровна.
Дверь за ним с лязгом захлопнулась, и, когда Алексей
уходил, ему почудилось, что за спиной он слышит рыдания.
На следующий день, к вечеру, город всколыхнула очередная
новость. Ударом ножа в спину убит районный прокурор Хлыбов
Вениамин Гаврилович. В рапорте на имя областного прокурора
сообщалось, что труп потерпевшего обнаружили на веранде
собственного дома в кресле, навалившимся грудью на стол. Судя
по количеству посуды и расстановке мебели, с ним находился
некто неизвестный, которого следствие определяет как
предполагаемого убийцу. Анна Хлыбова (по счастливому для нее
стечению обстоятельств) дома не ночевала. По причине ссоры с
мужем две ночи подряд она провела у подруги. Способ совершения
преступления, как и в случае с Шуляком, однозначно
свидетельствует -- убийство было совершено одним и тем же
лицом. В первом случае в теле жертвы была оставлена заточка, во
вторам -- выкидной нож импортного производства. Нож опознан
женой потерпевшего и следователем прокуратуры Валяевым в
качестве вешдока, проходящего по другому делу. Ничего из ценных
вещей и денег преступник в доме не тронул. Это дает повод
считать главной причиной убийства мотив мести по отношению к
работникам прокуратуры. Дело поставлено на особый контроль.
Ведется следствие.
Примерно неделю спустя, посреди всеобщей неразберихи и
запарки, следователя прокуратуры Валяева пригласили для
разговора в горсдскую мэрию, так называла теперь горисполком
местная номенклатура в связи с новыми веяниями. Внутри самого
здания демократический дух проявлялся в отсуствии былого
официоза и особенно в одежде. На служащих из числа женщин и
девушек были открытые, яркие платья, сверхкороткие юбки,
бросающийся в глаза макияж. Мужчины даже в возрасте, таких,
впрочем, здесь было явное меньшинство, предпочитали цветные
сорочки, пестрые свитера, кожанки, а на щеках отращивали баки.
Очень часто звучал смех, радостный, в полный голос, говорили
тоже громко, не стесняясь иной раз употреблять демократические
выражения.
В приемной, едва посетитель назвал себя, какой-то юноша,
отрекомендовавшийся помощником мэра, предложил пройти в
кабинет.
-- Вас ждут,-- по-дружески улыбнулся он.
Алексей вошел. В глубине просторного кабинета, в конце
длинного стола сидели двое, словно в воде отражаясь на его
полированной поверхности. При появлении следователя оба с
вежливым достоинством поднялись со своих мест, и хозяин
кабинета, улыбаясь, двинулся навстречу. Это был молодой еще
человек, явно склонный к полноте, поэтому поверх цветной, яркой
сорочки без рукавов он носил подтяжки. Круглое, добродушное
лицо мэра украшали небольшие, аккуратные баки, тронутые
преждевременной сединой, они придавали его внешности легкий
латиноамериканский колорит.
-- Давайте, Алексей Иванович, станем знакомиться, что ли?
Это Шкурихин Леонид Матвеевич, первый секретарь райкома партии.
Вот, поджидаючи вас, сидим обсуждаем вопросы приватизации. Где
как, не знаю, а у нас с нашим райкомом партии полное
взаимопонимание.
Он рассмеялся своим словам радостно, в полный голос, и
Алексей со Шкурихиным, переглянувшись, тоже улыбнулись,
"консенсус достигнут," -- отметил про себя Алексей.
После прощупывающего обмена любезностями, расспросов об
устройстве, о семейном положении, о видах на будущее, которые в
конце концов начали Алексея раздражать, мэр посерьезнел и
перевел разговор на создавшуюся в районе и в городе
криминогенную обстановку. Говорил он легко, свободно, иногда с
пространными отступлениями, не теряя при этом основной темы
разговора, его сути. Часто обращался за подтверждением или
наоборот за опровержением к Шкурихину и, наконец, завершил
общую картину преступности упоминанием о последних трагических
событиях -- злодейских убийствах работников прокуратуры.
-- Алексей Иванович, мы тут посоветовались с Леонидом
Матвеевичем, с другими нашими товарищами, проконсультисовались
в областных инстанциях, навели о вас кое-какие справки и в
результате пришли к единодушному мнению, что нам в настоящее
время некого, кроме вас, рекомендовать на должность прокурора
района. Минуточку... не перебивайте и не спешите отказываться.
Хлыбов Вениамин Гаврилович, мы сейчас не будем говорить о нем
плохо, в этой должности несколько, ну, что ли?.. пересидел. Это
не только мое мнение, Леонид Матвеевич подтвердит, поскольку
сам неоднократно указывал ему на недоработки по тем или иным
вопросам.
Мэр в общих чертах, но очень дельно, по существу
проанализировал деятельность Хлыбова, напомнил его упущения,
например, отсутствие профилактической работы и, наконец,
замолчал, глядя на кандидата с дружелюбной и вместе с тем
выжидающей улыбкой.
Велеречивость мэра утомила Алексея,-- к концу встречи у
него невыносимо разболелась голова, поэтому он ограничился
краткой репликой.
-- Я благодарен за доверие, но мне необходимо подумать над
предложением.
-- Безусловно. И для вас лично, и для района это весьма и
весьма ответственный шаг, так что...-- и мэр снова ударился в
пространные рассуждения, а когда закончил, задавать вопросы
Алексей уже не рискнул, чтобы не спровоцировать очередную
тираду, хотя вопросов возникло предостаточно. С тем и вышел,
обещав за ночь все хорошо обдумать и дать ответ завтра в это же
время.
Предложение, признаться, его ошеломило. Человек совершенно
новый в городе, он никого по сути здесь не знал и считал, что
его тоже никто толком не знает, по крайней мере из числа тех,
от кого зависит принятие решений. В своей следственной практике
он ничем особенным выделиться не успел. К тому же, находится в
разводе... Прадда, не алиментщик, поскольку детей от брака не
имеет, но, ей богу, этого для назначения на должность районного
прокурора маловато.
Промаявшись в догадках до конца рабочего дня, он наконец
решил, что предложение ему было сделано по законам смутного
времени, поэтому нет смысла искать логику там, где ее быть не
должно. Но день оказался щедр на сюрпризы. Когда он собрался
уходить, в дверях его остановил телефонный звонок.
-- Да?
-- Вечер добрый. Мне нужен Валяев Алексей Иванович.
-- Здравствуйте. Я Валяев, слушаю вас?
-- Вы меня узнаете?.. Тэн, Светлана Васильевна. Алле?
Алле?.. Вы слышите?
-- Да,-- не сразу собрался он.-- Извините, со мной
случился небольшой обморок.
Она рассеялась с явным облегчением и не без лукавства
спросила.
-- Мой звонок, должно быть, очень вас расстроил?
-- Напротив, я рад. Но позвольте напомнить, Светлана
Васильевна. Ваш звонок в соответствии с нашими договоренностями
автоматически подтверждает, что мое предложение вы приняли.
Трубка молчала.
-- Алле? Алле?! Вы слышите?..
-- Да,-- услышал он наконец тихий, смущенный голос.
-- Да, согласны? Или да, слушаете?
-- Согласна,-- едва слышно прозвучало в ответ.-- Извините,
Алексей Иванович, со мной тоже случился небольшой обморок. Но
сейчас мне, кажется, лучше.
Оба расхохотались, и вдруг Алексей услышал вопрос, который
его решительно озадачил.
-- Алексей Иванович, вы были сегодня в исполкоме?
-- Да. А в чем дело?
